В рамках телешоу. Рассказ

Константин Скударнов (2024)

Далекое будущее. Мир изменился. Человечество приспосабливается и учится жить в новых обстоятельствах. Но меняются ли сами люди? Что произойдет, если перед ними вдруг предстанет тот, на кого возложена ответственность за происходящее? Злодей он или жертва обстоятельств? В этом коротком рассказе автор затрагивает серьезные вопросы, ответы на которые придется найти самим читателям.

Внимание. Мотор. Начали. На сцену вечернего телешоу вышел Афанасий Сергеевич. Его худенькие ноги тряслись в широких штанах полосатой пижамы, однако он продолжал двигаться в сторону плюшевого дивана. На таких обычно сидят главные герои. Но Афанасий Сергеевич этого не знал, ему просто хотелось скорее куда-нибудь добраться. Сыроватый воздух вперемешку с запахом косметики приглашённых гостей туманили голову.

Наконец Афанасий Сергеевич упал на диван, словно увядший цветок, брошенный чьей-то небрежной рукой. Одинокий и полуживой, он застыл перед многоликой толпой зрителей.

А перед ним расхаживал павлином высокий телеведущий в длинном пёстром фраке. Статный и чертовски обаятельный, он вещал на три стороны зала-амфитеатра и иногда даже шутил. Два больших экрана дублировали каждое его движение.

— Кто я есть для вас? — поэтично воскликнул ведущий бархатным баритоном.

— Историк, Учёный, Предводитель! — кричала из разных углов амфитеатра публика.

— А кто мы здесь? Были бы мы вовсе? Вдыхали бы этот воздух, глотали бы жадно пищу, смотрели бы на горизонт? Вот он, наш архитектор! — ведущий кивнул в сторону несчастного гостя. — Архитектор и художник нашей свободы! Он провёл во сне целых триста пятьдесят восемь лет и наконец проснулся.

В ответ публика жалобно вздыхала. Мастерство управлять людьми было уже давно отточено. Захочет ведущий — и публика охнет, а после — засмеётся.

Маленькие, похожие на кроличьи, глазки Афанасия Сергеевича задёргались. Его пульс участился. Организм отчаянно цеплялся за жизнь после пробуждения. Гость было решил хлебнуть воды, да губы под редкой бородёнкой дёрнулись, и тоненькая струйка скатилась на шёлковую ткань пижамы.

К нему тут же подлетели какие-то люди. Пока те поправляли причёску и сушили мокрое пятно, ведущий стискивал его в крепких объятиях. Но аккуратно, по-отечески.

Афанасию Сергеевичу сделалось дурно. Ведущий остановил эфир и крикнул за кулисы: «Да будьте же вы людьми, попросите музыкантов перестать играть! Он же боится духовых».

Всё вокруг смолкло. Яркий свет сменился на синий, приглушённый. На сцену вышли врачи. Прощупали пульс. Потрогали лоб. А ведущий расхаживал рядом и обвинял всех вокруг, манерно обмахиваясь несколькими листами.

— Человек только проснулся, а вы его в студию. Изверги!

Афанасий Сергеевич вроде бы снова пришёл в себя. Встрепенулся. Глаза стали смотреть более осмысленно. Только страх по-прежнему мерцал в расширенных зрачках. Из рубки прозвучало: «Можем продолжать». И всё продолжилось: зрители легонько захлопали, музыканты тихонько заиграли (уже без духовых), а ведущий обратился в ближайшую камеру и спросил:

Конец ознакомительного фрагмента.