Час зачатия

Константин Оборотов, 2023

Кто-то помнит себя, начиная с трех лет, кто-то с двух. Эта книга написана феноменом, который ощутил себя личностью уже с момента зачатия. Эффективно используя органы своей матери, эмбрион сразу же смог видеть, слышать и осязать внешний мир. Борьба за выживание была очень сложной. Сначала сперматозоид с большим трудом, уже умирая, пробился в яйцеклетку. Затем, после оплодотворения, несколько раз новый человек оказывался на грани смерти. Сначала ему угрожал аборт, и спасение пришло случайно, причем не от родных людей или врачей, а от совершенно незнакомой женщины. Второй раз эмбрион чуть не стал жертвой из-за грубого обращения с его матерью официальным мужем. Дальше жизнь пошла лучше и интереснее. Наш молодой человек знакомится с Очаровательной Ольгой и беременной кошкой Машей, обучается, не выходя из своего домика, английскому языку и шахматам. А в последний день перед рождением пишет эту книгу.

Папа Ваня и папа Ося

Далее, чтобы не было путаницы, своего официального отца я буду называть папа Ваня, а биологического — папа Ося.

Папа Ваня и папа Ося были ровесниками, им было по 25 лет, и оба они были намного старше моей мамы Светы, которой во время моего зачатия было всего 18 лет.

Знакомство папы Вани и мамы Светы произошло следующим образом. Мама Света училась тогда в музыкальном училище, класс фортепьяно, очень любила музыку, да и вообще была очень красивой и приятной девушкой. Папа Ваня заприметил этот факт и как-то подкараулил ее у входа в училище с букетом из одной розы. Папа Ваня где-то вычитал, что один цветок гораздо лучше передает красоту цветка, чем целый букет. Ему очень понравилось это правило. Во-первых, экономично. Во-вторых, один цветок таскать не так стеснительно и легче прятать. Долго еще потом мама Света отучала его от этого правила. Получилось только где-то примерно с двадцатой попытки. Но тогда, при первом знакомстве, мама Света свои женские права на приличный букет качать не стала, так была девушкой скромной и наивной.

— Я — Ваня, — представился слегка покрасневший папа Ваня и протянул розу.

— Обломайкина, — ответила мама Света с некоторым удивлением, но тут же взяла предложенную розу и добавила, — ой, Вы не обижайтесь, это просто у меня фамилия такая смешная. А зовут меня Света. А Вы наш новый преподаватель по струнным инструментам? Нет? Вообще не преподаватель? Просто хотите со мной дружить? Здорово! Давайте, тогда сходим куда-нибудь.

Папа Ваня понравился маме Свете. Во-первых, он очень приятно целовался. Во-вторых, работал строителем, и ему в ближайшее время вполне реально грозило получение отдельной квартиры в новом доме в вполне приличном районе. В третьих, папа Ваня был очень сильно влюблен в маму Свету, а это тоже важно. Ну, и в четвертых, а почему бы и не выйти замуж, раз уж есть такая возможность?

Папа Ося познакомился с мамой и папой Ваней одновременно и, можно сказать, случайно. Он сопровождал грузчиков, которые затаскивали новое пианино для мамы, чтобы та могла назло или на радость соседям тренироваться дома. Папа Ося быстро настроил инструмент, запустил метроном (бонус от фирмы продавший пианино) и тут же пригласил маму поиграть с ним в четыре руки. Папа Ваня завистливо смотрел на эту гармоничную красивую пару, но ничего поделать не мог. Не умел он играть на пианино. Как выяснилось позже, папа Ваня много чего не уметь делать хорошо, что отлично делал папа Ося, и что оказалось очень нужным маме. Папа Ося хорошо играл в шахматы, в настольный теннис, отлично разбирался в музыке и чем совсем уж покорил маму, знал толк в женской моде.

Как-то незаметно он стал другом семьи, всегда был желанным гостем, по крайней мере, для мамы.

— Вот смотри, Светочка-конфеточка, — объяснял папа Ося маме, как ей нужно выработать свой стиль в одежде, — у тебя рост средний, волосы качественные, грудь достаточно большая, а попа средняя, скорее, даже чуть меньше среднестатистической. Значит, что мы сделаем? Волосы носим длинные, раз уж они у нас такие красивые. Кофточка будет все равно какая, грудь хорошая большая, такая грудь сама себя покажет, никакая кофточка ее не испортит. А юбочку сделаем с оборочками, раз уж бедра узковаты, добавим немного воздуха, объема, очень хорошо будет. Давай, ножки твои осмотрим. Ноги хорошие, довольно длинные, ровные, немного толстенькие почему-то. Хм. Странно. Задница не толстая, а ноги — толстоваты. Интересно! Какой же длины юбку нам носить?

Папа Ваня недовольно скрипел зубами, но как реагировать на такую наглость папы Оси не знал. Выгонять или начинать драку было неудобно, да и, кстати говоря, еще не ясно, кто бы кому набил морду в случае острой фазы конфликта. Папа Ося был хорошо сложен и, кроме всего прочего, находил время для занятий боксом. Также, надо отменить, папа Вани был в каком-то смысле должником перед папой Осей. Тот нашел для папы Вани отличную работу в строительной компании. Поэтому, что тут оставалось делать? Стиснуть зубы и терпеть.

Вот, вкратце, такая ситуация была в нашей семье до моего зачатия. А знал я об этой ситуации так подробно благодаря тому, что у меня был надежный и устойчивый канал связи с мозгом мамы Светы. Этим каналом я и воспользовался, чтобы восстановить для себя предыдущую картину событий.

Итак, в тот счастливый для меня вечер, мама Света вышла от удовлетворенного папы Оси и вернулась домой к папе Ване уже не одна, хотя и не подозревала об этом.

— Ну, гулёна, рассказывай, где была, с кем была, — вполне дружелюбно поинтересовался папа Ваня.

— Ой, ты не представляешь, встретилась сначала с Ольгой и Леной, ты их знаешь, мы учимся вместе, Ольга на гитаре играет, а Ленка на фортепьяно, как и я. У нее лучше получается, у нее пальцы длинные, всегда получает отличные отметки за основной инструмент. А это ведь нечестно за длинные пальцы получать отличные отметки, правда?

— Нечестно врать своему мужу, — опять же спокойно и дружелюбно ответил папа Ваня, — отвечай, где была?

— Я же говорю тебе, гуляла по парку с девчонками. Ой, чуть не забыла! Знаешь, кого мы встретили? Не за что не угадаешь!

— Да уж угадаю как-нибудь, — возразил папа Ваня, — этого пройдоху Вайнштейна. Как это у него только получается, целыми днями ничего не делает, прохлаждается, развлекается, а денег полно? Тут вкалываешь как лошадь, а толку чуть.

— Так вот Осечка и говорит, — оживилась мама Света, — надо не просто работать, а с умом все делать. Понимаешь?

— Не понимаю. Вот и объясни, что он там делал с умом.

— Ой, он такой милый. Говорит, пошли, девчонки, ко мне домой, я вам кое-что интересное покажу. Кофе попьем, в шахматы поиграем. Будет интересно!

— Ну и что, вы пошли, конечно? — мрачно поинтересовался папа Ваня, — И было интересно? Устроил он вам там сеанс одновременной игры? Показал свое"кое-что"? И почему от тебя так сильно шампанским пахнет?

— Что ж, по-твоему, от меня должно шахматами пахнуть что ли? — обиделась мама Света, — зря ты так. Осечка — человек очень культурный, интересный, талантливый. От него много чему можно научиться полезному.

Должен заметить, что мама Света была права. Папа Ося не просто трахал ее забесплатно, но еще и реально любил, заботился о ней, учил жизни, прививал любовь к прекрасному, объяснял некоторые хитрости во взаимоотношениях с людьми. До этих хитростей мама Света самостоятельно никогда бы не додумалась. Да и с помощью папы Вани тоже. Тут можно так сказать. И папа Ваня, и папа Ося сильно любили маму Свету. Но если папа Ваня подарил маме Свете себя целиком и без остатка, но папа Ося каждый день дарил маме Свете ее саму, раскрывал в ней какие-то способности, красоту мира и все такое прочее. В этом я убедился со временем, немного позже.

Об отношениях между собственно двумя моими папами я могу сказать так. Папа Ося относился к папе Ване снисходительно и добродушно."А что можно взять с этого поца?" — так говорили его хитрые голубые глаза, когда он внимательно выслушивал мнение папы Вани о чем-либо. У папы Вани отношение к папе Осе было сложное, как и в целом ко всем евреям."Я все могу понять, я очень люблю и уважаю этот замечательный народ", — рассуждал папа Ваня немного выпив, да и трезвым иногда тоже, — "но я не могу понять, почему среди евреев нет ни одного рабочего, ни одного дворника, ни одного слесаря, на худой конец. Зайдем с другой стороны. Что не начальник — то еврей. Дирижер оркестра — еврей! Гроссмейстер — тоже еврей! Кто режиссер этого замечательного фильма? Иванов? Ха-ха-ха! Не надо так жестоко шутить. Кто написал эту повесть? Отгадать просто. Если повесть прекрасная — еврей. Если так себе — русский. Что-то тут не то! Тут точно какое-то коварство, которое нам, русским, еще только предстоит понять, а может быть, даже и простить! А пока не верю я им, не верю!"

Уже в первые дни моей жизни я слышал эту и подобные речи несколько раз, почти каждый день. Сначала я был даже согласен с папой Ваней. А как тут не согласиться, когда, действительно, коварные евреи, в лице папы Оси, подложили ему такую вот свинью в виде меня? Но потом этот внутренний антисемитизм в отдельно взятой семье стал мне надоедать."О, господи!" — молился я про себя,"сделай так, чтобы как можно скорее встретился ему на жизненном пути какой-нибудь еврей-дворник или еврей-рабочий! Пусть папа Ваня тогда возрадуется, да успокоится!"

Господь Бог услышал мою молитву, но среагировал как-то немного не так, как я просил. Папа Ваня так и не встретил правильного еврея, но зато мне приснился сон на эту тему.