Где-то там…

Константин Муравьёв, 2014

Молодой человек волею случая и исполнительности одного молодого стажера попадает в странный и необычный мир, где на каждом шагу его ждут новые открытия и приключения. Где каждый может оказаться либо другом, либо врагом. Где помощь может прийти отовсюду, от маленького и смешного зверька, до таинственного помощника или огромного костяного демона. Мир, где магия плотно вошла в жизнь окружающих ее существ, вплелась в структуру этого нового и таинственного мира. Мира находящегося за границами нашей реальности, и лежащего в глубине неизведанного пространства, куда забросила судьба нашего соотечественника. Мира находящегося где-то там…

Глава 2

Ментоинтерфейс серии «Искатель-1» пребывал в логическом затруднении. Данный оператор не подпадал ни под один из известных ему шаблонов. Стартовая серия установок и параметров не соответствовала ни одной из настроечных таблиц. Набор закачанных ему ментомодулей и гипнопрограмм превосходил текущие возможности обработки и оперативного использования как самого оператора, так и инициированного ментоинтерфейса.

Проведя повторное исследование, ментоинтерфейс составил новую настроечную таблицу индивидуально под данного оператора. Вычисленные и зафиксированные параметры принципиально не годились для проведения любого типа работ, но к этому времени первичный ментомодуль уже вступил в действие, и его остановка привела бы к фатальным результатам для оператора. Поэтому прохождение процесса изменений, вносимых им, нуждалось в постоянном контроле и корректировке.

Выявив основную составляющую происходящих модификаций, Искатель всё-таки смог стабилизировать работу первичного ментомодуля, настроив его под индивидуальные параметры оператора. Неожиданно налаженный процесс стал с геометрической прогрессией увеличивать скорость своей работы. Но, несмотря на это, он проходил, не выбиваясь за рамки установленных погрешностей, правда, очень неравномерно относительно каждого из направлений развития.

И здесь начиналось то, чего ментоинтерфейс понять не мог. Эта ситуация являлась противоречащей сути теории развития, на основании которой Искатель проводил все свои расчёты и которая являлась базовым постулатом его собственных установок и настроек.

Первичный ментомодуль должен был определить наиболее сильное и оптимальное направление развития оператора и инициировать только нужный диапазон способностей. Здесь же работа проходила не только в двух направлениях, как первоначально зафиксировал ментоинтерфейс, но и ещё в нескольких, информации по которым у Искателя не было, но он фиксировал наличие разнонаправленных векторов, процесс проталкивания которых проявился в последнее время. И это развитие циклически повторяло свои попытки активации определённого типа способностей, которых изначально у оператора не было, но по мере многократного повторения серии обращений первичного ментомодуля они проявлялись и начинали развиваться самостоятельно.

Однако главным было то, что Искатель не мог предсказать, когда действие ментомодуля по поиску и запуску неизвестных векторов развития оператора прекратится.

Решив самостоятельно не проводить никаких действий для экстренного торможения работы ментомодуля, так как он функционировал в рамках допустимых погрешностей, Искатель наметил поставить в известность оператора и уже потом согласовать с ним план своих дальнейших работ по необходимости прекращения действия первичного ментомодуля.

Перепроверив все полученные результаты, Искатель убедился, что проведению обязательных мероприятий, помеченных на текущее выполнение, эта необычная работа первичного ментомодуля нисколько не помешает. Поэтому переключился на следующие шаги, обязательные к реализации, предварительно в логах работы отразив факт необычного поведения первичного ментомодуля.

Несмотря на то что параллельное проведение работ не должно было повлиять друг на друга, ментоинтерфейс в своих алгоритмах построения и инсталляции структур и гипнопрограмм учёл все возможные помехи, вызванные совместным и таким странным процессом их прохождения.

Проверив всё ещё раз и удостоверившись в правильности своих выводов, ментоинтерфейс приступил к запланированным действиям. Последовательно запустив установку и развёртывание необходимых ментомодулей, он стал проводить параллельную обработку и подготовку к последующим инсталляциям ментомодулей и гипнопрограмм, обязательных для прохождения всех этапов запланированных мероприятий.

Составив необходимую последовательность действий и автоматизировав её своевременное дальнейшее выполнение, он снова проверил очерёдность активации ментомодулей и гипнопрограмм и, убедившись в её положительном результате, переключился в режим мониторинга и оперативного контроля.

Через некоторое время выяснилось, что разум оператора пока не был подготовлен к оперативной обработке того массива информации, который предполагался для выполнения ряда текущих модификаций. Не хватало памяти для размещения нескольких ментоструктур.

Искатель, просмотрев наличную базу данных, смог найти один из простейших вариантов решения. Для временного развёртывания структур, необходимых в процессе активации, на непродолжительный срок их можно было размещать напрямую в выделенном участке мозга оператора, отвечающем за кратковременную или долгосрочную память. Приняв данную рекомендацию к исполнению, ментоинтерфейс выделил необходимый участок памяти, найдя последний целостный кусок воспоминаний оператора, заархивировал его и временно поместил в своё собственное хранилище. Обратно он рассчитывал вернуть этот объём воспоминаний уже после завершения всего процесса запланированных инсталляций.

Убедившись в успешности применённого решения, Искатель перешёл в режим мониторинга.

На очередном переключении ментомодулей, отследив ряд вносимых модификаций, ментоинтерфейс заметил, что сознание оператора самостоятельно, без его помощи, поглощает простейшие гипнопрограммы. Решив разобраться в неправомерности такого способа обработки информации, он переключился на вновь обнаруженную проблему.

Выделив необходимый участок сознания оператора, Искатель постарался подключиться к нему напрямую, но у него из этого ничего не вышло. Начав исследовать обнаруженную аномалию, ментоинтерфейс не обратил внимания на то, что эта странная область сознания постепенно начала опутывать его поле неким коконом ментальных нитей, которые всё плотнее вплетались в его структуру, постепенно вытягивая из ментоинтерфейса энергию и поглощая его менто-информационное поле.

Искатель слишком поздно заметил это паразитическое влияние, оказываемое на него этой странной областью сознания оператора, и уже не мог ничего сделать, бессильно наблюдая, как его структуру всё быстрее и быстрее поглощает непонятная аномалия, образовавшаяся в разуме оператора. А уже через несколько минут от ментоинтерфейса универсального серии «Искатель-1» ничего не осталось.

Обнаруженная аномалия после полного поглощения Искателя претерпела достаточно сильные преобразования и приобрела некоторые его черты, но чуть позже вновь вернулась к своему первоначальному виду и остановила свой рост. Поглощение гипнопрограмм аномалия не прекратила, но сейчас это были уже не только простейшие из них.

Первые мгновения она всё так же находилась в той же области сознания, где и была обнаружена. Но по прошествии нескольких минут переместилась в одну из зон, активированных первичным ментомодулем, и была она как раз из тех, информации о которых у Искателя не было.

Работа же, начатая ментоинтерфейсом, продолжалась в автоматическом режиме, ничем не прерываемая.

* * *

Поднялся я как по будильнику, проспав ровно шесть часов — точное знание времени прочно засело у меня в голове, — отдохнувший, выспавшийся и полностью восстановивший силы.

«Как заново родился», — пронеслась мысль в моей голове.

Немного понежившись на своём несколько твёрдом ложе, я постарался понять, что же произошло такого, что мне всю ночь снились настолько необычные сны, воспоминания о которых уже испарились, но оставили о себе какой-то след загадочности и неизвестности.

«Вроде не пил». Воспоминания прошлого вечера упорно не хотели выстраиваться в последовательную цепь событий.

Полежав ещё немного, я понял, что мне всё же нужно открыть глаза и посмотреть вправо, так как меня не покидало ощущение настойчивого взгляда, идущего оттуда.

«Неужели я вчера кого-то подцепил? Когда успел? Ведь ясно помню, что дошёл практически до дома. Правда, дальше — звенящая пустота. Видимо, сосед угостил? Но тогда, кто это на меня смотрит? Значит, кого-то нашёл, кого потом пригласил к себе. А у нас во дворе я вряд ли с кем-то смог бы зацепиться, и так всех знаю, а они знают меня. Ничего бы не получилось. Или… Не может же быть, что это Лена?»

Другую девушку мне сложно было представить. Моя подруга — единственная, которая спокойно могла прийти в мою холостяцкую квартиру и остаться на ночь. Никогда не мог понять, что же нас объединяет и какие нас с ней связывают отношения. Вернее, связывали. До прошлой недели. А потом она сказала, что я не тот, кто ей, оказывается, нужен. И теперь нам действительно стоит остаться просто друзьями.

«Видимо, и остались. Или я чего-то не понимаю. — Придя к такой мысли, мне всё-таки удалось открыть глаза и посмотреть вверх. — Что это у меня с потолком? — Над головой была явно сделанная под древесный срез поверхность. — Или это не у меня? — запоздало пришла вполне логичная мысль. — Но тогда у кого я? Это точно не квартира Лены или соседа Степана. Где это я нахожусь? — И уже более осмысленно, а также всё быстрее приходя в себя, осмотрелся кругом. — Что-то не сильно обстановка смахивает на чью-то квартиру. Скорее, какую-то пещеру напоминает или большую нору. Не знаю, что-то мучают меня какие-то дурные предчувствия».

Додумав эту свою мысль до такого вот логического заключения, я повернул голову и справа увидел большой вход. Направленный на меня заинтересованный взгляд явственно чувствовался именно с этого направления. Немного задумавшись, от кого и откуда он может исходить, я как будто увидел перед собой голубоватую полупрозрачную линию, упирающуюся в небольшой бугорок у входа.

— Ничего не понимаю, — пробормотал я и сделал движение, чтобы пододвинуться поближе и рассмотреть всё получше.

Неожиданно бугорок ожил и, сев на задние лапы, посмотрел на меня бусинками глаз на удлинённой мордочке.

— Ты кто? — глупо спросил его я.

Но потом до меня дошла вся нелепость ситуации. Сидит человек и разговаривает с мышью.

Ещё раз посмотрев на мелкого грызуна, так и не сдвинувшегося с места, я наконец смог поднять взгляд выше и только тут заметил в проёме пещеры расстилающийся за её пределами лес. Или джунгли. Было не очень понятно. Но то, что он дикий, было видно даже отсюда. И какой-то странный. Но в чём заключается эта странность, я разобрать не мог. Какая-то деталь всё время ускользала от моего внимания.

«Откуда тут лес? Да ещё такой непонятный?»

В нашем пригороде только одни хвойные, это я знал наверняка, приходилось по паре раз в год выезжать на шашлыки. А так я сугубо городской житель, и как меня могло занести в такую гущу, даже представить не мог.

«Так, нужно понять, что вчера произошло», — решил я и постарался воспроизвести по секундам весь предыдущий день и всю цепочку событий, его сопровождающих.

Но они обрывались на том моменте, когда я увидел подъезд своего дома.

Ещё раз осмотревшись вокруг в надежде заметить хоть какую-то зацепку, я вновь остановил свой взгляд на спокойно сидящем на задних лапках зверьке у входа.

«Видимо, ты единственный, кто может рассказать мне, что же здесь происходит», — подумал я, смотря на него.

«Детёныш пришёл, потом спал, я охранял», — прозвучало у меня в голове.

«Понятно, детёныш спал, я охранял», — несколько заторможенно повторил я про себя эту родившуюся в моём сознании фразу.

Но потом до меня дошло. Какой детёныш? Кто охранял? Что вообще происходит? Где я?

У меня всё ещё не получалось сосредоточиться и сообразить, где я всё же нахожусь и что происходит. Почему я здесь и где оно, это здесь?

Решившись, я поднялся и хотел пролезть к выходу. Но тут опять в моей голове проступили слова:

«Рыкун спать, детёныш охранять».

И маленький зверёк шмыгнул в какую-то небольшую норку у входа в…

А собственно, что это?

И я выглянул наружу.

«Лес. Лес кругом. А я в какой-то пещерке».

Оперевшись на руки, я почувствовал, что поверхность под ними не напоминает ни землю, ни асфальт, ни камень.

«Тёмного цвета, больше похоже на необожжённую глину». Приглядевшись, я понял, что всё-таки ошибся и это не глина. Но тогда что?

Выбравшись полностью, я встал на достаточно свободную и просторную площадку или опушку у подножия той горы, где располагалась пещерка, в которой произошло моё побуждение. Здесь было гораздо светлее. Сквозь кроны пробивался немного сумрачный зеленоватый свет.

Я огляделся. Впереди, метрах в пятидесяти, и по бокам, примерно на таком же расстоянии, располагался какой-то странноватый непроглядный лес.

«Что за Беловежская пуща?»

Странный какой-то лес, никакого слоя листьев, хвои и сушняка под ногами. Ну, хоть птички поют, и то хорошо.

Я стоял и как заведённый вертел головой, пытаясь понять, что же меня смущает в окружающем буйстве зелени.

И тут, присмотревшись к ближайшему дереву, понял: оно цельное. Нет ни ветвей, ни отдельных листьев. Есть только толстый ствол и мясистое полотно его кроны.

«Действительно, необычно», — подумал я, приблизившись.

Дерево походило на огромный вытянутый шпиль и было очень высоким, метров сорок или около того, и не являлось самым высоким в этом лесу, дальше угадывались ещё большие гиганты. Несколько смущало направление их роста, казалось, что с удалением они растут как бы расходясь в стороны, но ещё дальше появлялись деревья, имеющие уже совершенно другой наклон и размер.

«Что за странный лес? — уже в который раз подумал я, оглядывая близрастущего лесного гиганта. — Нет, вы точно больше на странные листья походите, чем на деревья». Мысленно сказав это расположившемуся напротив меня представителю лесной братии, я развернулся в сторону пещеры и пошёл обратно, чтобы рассмотреть скалу, в которой располагалась моя пещерка.

Вся её поверхность была испещрена какими-то наростами, трещинами и маленькими уступчиками.

«Как-то мне представлялись скалы совершенно по-другому. По крайней мере, те, что я в кино и по телевизору видел», — рассматривая эту прямую и отвесную стену, раздумывал я.

Заметив, как по одной из трещин пробирается какой-то необычный жук, я, отслеживая его движение, поднял глаза кверху, да так и замер.

— Это что ещё такое? — удивлённо пробормотал я, рассматривая нависшую надо мной скалу. Снизу было не очень понятно, что за массив расстилается надо мной в пятидесяти или шестидесяти метрах.

Странно, что я не обратил на это внимания сразу. Но тут могло сказаться то, что я в тот момент сосредоточился на деревьях перед собой и прошёл к ним. А у самой скалы даже как следует не осмотрелся.

«Я что, под мостом?» — постарался выдвинуть я хоть одну более-менее достоверную версию. Но в это верилось достаточно слабо. Слишком невероятно это выглядело.

Захотев разобраться в увиденном получше, я решил отойти немного в сторону деревьев, росших справа, и оттуда уже посмотреть, что делается вверху.

Двигаясь несколько торопливо — мне всё-таки было интересно, что это за огромный мост или гряда простирается надо мной, — я быстро добрался до леса. Войдя в него, я стал пробираться вперёд. В лесу оказалось почему-то несколько светлее, чем у скалы, хотя, по идее, под деревьями теоретически должна была присутствовать тень.

Оглядываясь назад и периодически поднимая голову вверх, чтобы увидеть край той поверхности, что проходила надо мной, я все шёл и шёл. И вдруг неожиданно, перепрыгивая очередной овражек, а они стали периодически попадаться на моём пути, я наткнулся взглядом на ясно различимый обрыв.

«Так я что, на плато? — удивлённо подумал я. — Но что тогда такое сверху?» И я поднял взгляд вверх.

Неподвижная поверхность так и замерла на месте, никуда не девшись.

«Не понимаю, — констатировал я и осторожно подошёл к краю обрыва. — А это и не край, а пологий спуск». Увидев продолжение пути, я двинулся дальше.

Но, сделав несколько шагов, замер и осторожно отступил назад. Передо мной простиралась бездна, упирающаяся в какой-то туман внизу.

«Высоко падать», — понял я, оценив расстояние от моего места до царившего внизу сумрака, и не факт, что там конец пути, а не продолжится долгое падение.

И тут мои глаза выделили так долго недостающие детали головоломки, которая всё не могла сложиться у меня в голове.

«Это дерево», — тупо констатировал я.

Всё сходилось. Просто оно было так огромно, что, находясь на нём, я не мог оценить его реальные размеры. Но, посмотрев в эту бездну, я увидел то, чего мне так не хватало. Я увидел перспективу. Длинные тёмные отростки, отходящие от исполинского ствола, скала же, располагающаяся сверху, — ещё одна ветвь этого гигантского дерева. А тот лес, что я видел у входа, — это всего лишь малые ветви дерева и его листья.

В изумлении сделав несколько шагов назад, я уже новым взглядом осмотрел всё кругом. С края этой громадной ветки открывался прекрасный вид на переплетение исполинских деревьев и их гигантских ветвей, образующих целый надземный мир. Не наш мир. На Земле такого леса быть не может.

«Теперь я точно могу сказать: я точно не на Земле, — как-то слишком спокойно констатировал я. Никакой паники или упаднического настроения. — Мои друзья так пошутить не смогли бы. — Невольная шутка вырвалась у меня — простое принятие этого факта как уже доказанного и состоявшегося события. И никаких сомнений. — Надо возвращаться назад, неизвестно, что меня может поджидать под каждым кустом, хотя кустов здесь в общем-то и не видно, — решил я и направился к тому месту, где пришёл в себя. — Необходимо осмыслить положение, в котором я оказался, и подумать, что делать дальше. И вообще, есть ли у меня хоть небольшой шанс до этого „дальше” дожить. Но почему и нет, ведь сколько-то я тут уже пробыл, и пока ничего, лишь только на этого маленького грызуна наткнулся. Да, а не болен ли я? А то какие-то явно не мои мысли в голове. Может, это шизофрения, и я сейчас в виде одного из растений, пускающего слюни, лежу в какой-нибудь уютной палате? — Эта мысль даже заставила меня остановиться. Но, постояв немного, я осознал, что это сейчас не имеет принципиального значения. — Да даже если и так, — решил я, — то тогда мне уже точно всё равно, из состояния глубокого замещения личности, насколько я знаю, ещё не научились выводить пациентов. — Пройдя ещё немного, подумал: — Как же странно размышлять о своём сумасшествии!..»

В этот момент я дошёл до своего пристанища и присел на кору толстенной ветки у входа в небольшое дупло в стволе этого древесного гиганта.

— Надо принять всё это за данность, — задумчиво сказал я, рассматривая ближайшее дерево — всего лишь обычный (ага, самый обычный такой) древесный листик.

Но в душе всё ещё жило сомнение и неимоверное удивление.

«Это невероятно», — наконец дошёл до меня весь смысл того положения, в котором я оказался.

Один, неизвестно где и когда. Без оружия, в полном опасностей и ловушек гигантском, нет, даже исполинском лесу. С призрачными и неясными надеждами и перспективами на будущее. Полная неизвестность.

И одиночество. Я сугубо социальный тип, работа в небольшом коллективе, друзья и товарищи, знакомые и родственники. Постоянная информационная подпитка в виде телевизора, компьютера и Интернета. Но тут никого и ничего подобного не было, разве что этот небольшой грызун, встреченный после пробуждения.

Что делать? — встал передо мной извечный вопрос, беспокоивший наших предков. Как обеспечить своё существование, питание, проживание? Что мне для этого нужно?

«Почему я раньше не увлекался какой-нибудь бредятиной типа экстремального туризма или не был из тех робинзонов, что с голыми руками уходили в тайгу, чтобы поближе, видите ли, быть к природе. Зато теперь у меня есть все шансы окунуться в эту экзотику с головой, — посокрушавшись, пошутил я над собой. — Правда, есть и несколько плюсов. Вставать рано не надо, отдыхай когда хочешь, делай что хочешь. Живи как хочешь. Ну или по крайней мере уж точно как сможешь. Это ведь полная свобода. Только что с ней делать, пока не очень понятно».

Я прикрыл глаза, хотел посидеть так и собраться с мыслями, но как только сосредоточился, мне предстала странная и необычная картина. Всё пространство вокруг расцвело множеством разноцветных красок и линий, струящихся по всем направлениям и находящихся абсолютно везде.

Встряхнув головой в надежде, что эта какофония цвета пропадёт, я только добавил новых подробностей. Мне стали видны не только какие-то непонятные разноцветные и однотонные линии, каналы, потоки и небольшие или большие озёра, но и множество крупных и мелких пятен, в громадном количестве окружающих меня.

«Ну вот, уже какие-то цветовые галлюцинации начались», — даже не пошевельнувшись, достаточно спокойно констатировал я этот факт и открыл глаза.

Меня окружал по-прежнему всё тот же никуда не девшийся лес.

«Хотя — нет. Тогда что это?»

Я снова прикрыл глаза и постарался сосредоточиться. Мгновение — и мир опять обрёл всю палитру цветов.

«Непонятно, это я что-то вижу или как-то представляю что-то, чего не вижу обычным зрением. Всё непонятнее и непонятнее. Совсем запутался».

И вдруг мне вспомнилась одна деталь, на которую я не обратил внимания в момент своего пробуждения. Когда я почувствовал взгляд со стороны и стал искать его источник, то от меня к тому грызуну пролегала светлая голубоватая линия. И появилась она в тот момент, когда я захотел найти того, кто на меня смотрит.

«Это что, мне нужно просто захотеть увидеть?» Осознав эту простую истину, я решил поэкспериментировать. Открыв глаза и оглядевшись вокруг, я удостоверился, что всё ещё нахожусь на этой огромной ветке перед входом в пещерку один. Сконцентрировав взгляд в одной точке и сосредоточившись, я постарался воспроизвести то состояние, когда у меня получалось увидеть это множество невидимых цветов, окружающих меня.

Ничего не выходило. Как я ни старался, с открытыми глазами я не мог увидеть ту вторую картину мира, но, закрыв их, я без труда мог это сделать.

«Ясно, я что-то делаю не так. Утром голубой лучик точно был. Чёткий и хорошо видимый, хотя и полупрозрачный».

И тут я понял, что тогда, забывшись, просто сидел, расфокусировав взгляд, и старался осознать, что произошло и где я, а не думал о том, чтобы найти источник взглядом. Это чуть позже, когда уже увидел линию, я захотел разобраться с этим. Поэтому и сейчас постарался расфокусировать взгляд и при этом, не особенно напрягаясь, затрузил свою голову посторонней задачей. Для начала стал в уме повторять таблицу умножения, затем расчёт различных тригонометрических функций, а потом, увлёкшись и совершенно отстранившись от окружающего мира, стал разрабатывать алгоритм работы одного поискового запроса, над которым как раз трудился в тот последний день.

И вот именно в этот момент, когда я совершенно не думал о том, что происходит вокруг, а моё сознание было где-то в стороне, мир расцвёл тем соцветием красок, которые появлялись, когда я закрывал глаза.

Проявившись, этот раскрашенный мир не желал уходить. Я сосредоточился на нём, рассмотрел во всех ракурсах, закрывал и открывал глаза, но всё время видел его.

Та пестрота, что стала царить вокруг, не давала сосредоточиться. Слишком ярко. У меня разбегались глаза, я не мог выделить одно на фоне другого. Такой взгляд на мир сделал всё только хуже, чем было до того, пока я не видел этих скрытых красок мира.

«Увидеть их я смог, теперь бы нужно уменьшить их интенсивность», — понял я, ведь это было наилучшим решением возникшей проблемы.

И только я этого захотел, как интенсивность красок заметно спала, так что стала не особенно выделяться на фоне окружающего мира, а гармонично вплелась в его структуру.

«Смотри-ка, а тут пожелание сработало: только захотел, и стало как надо, идеально подошло — и не мешает, и всегда присутствует».

Подумав об этом, я решил проверить и обратный эффект.

Мир опять приобрёл аляповатость красок и пестроту.

Поняв принцип, я поигрался несколько раз со своей способностью видения мира. В итоге выяснил, что у меня получалось регулировать интенсивность видения этой цветной структуры мира, но полностью я от них избавиться теперь не мог.

Оставив то гармоничное сочетание, что у меня получилось в первый раз, я уже новым взглядом осмотрел пространство, простилающееся передо мной.

Широкий изумрудно-зелёный канал шёл от меня и дальше в направлении ветви, расходясь более тонкими линиями по направлению отростков и листьев. Обернувшись, я понял, что этот канал является оттоком от ещё более полноводной реки тёмно-изумрудного цвета, идущего внутри ствола всего дерева.

«Если следовать канонам изредка читаемого фэнтези, то это, видимо, какой-то вид энергии. И коли она струится в теле лесного гиганта, то, скорее всего, относится к какому-то природному её типу. Вроде по аналогии её называли энергией жизни. Не помню точно, но пусть будет так. Хотя я бы её назвал природной».

Проследив этот зелёный поток, уходящий вдаль, я заметил множество цветных и однотонных как единичных вкраплений, так и целых инородных линий или потоков, пробегающих в различных направлениях.

Решив проверить одно предположение, я посмотрел на себя.

«Так я и думал». Моё тело виделось переплетением множества разноцветных линий и небольших пятен той или иной раскраски. В районе груди, приблизительно напротив сердца, эта структура сплеталась в ещё больший клубок, деталей которого разобрать не удавалось, но под ним проглядывало некое образование, похожее на светящийся белый шар.

«Жаль, голову не видно», — подумал я, было интересно, как выглядела бы она со стороны.

В целом же структура моего тела напомнила некий неравномерный кокон из переплетения линий, которые не обязательно шли вдоль тела или внутри его, но и как бы охватывали его вокруг.

«Похоже, это какое-то поле, и я таким образом могу его видеть как разнородную структуру плотно сплетённых линий», — решил я.

Ещё раз, оглядевшись, я сопоставил только что увиденное и понял, что те разноцветные вкрапления, которые попадаются мне на глаза, скорее всего, какие-то существа или по крайней мере что-то, имеющее свою собственную структуру.

Вспомнив о самом первом встреченном тут существе, я обернулся в сторону пещерки и увидел, во-первых, что она расположена в каком-то более тёмном и интенсивно светящемся изумрудном пятне на фоне той реки, что протекала позади неё, и во-вторых — грызуна. Сейчас он сидел около входа и, как и утром, смотрел на меня. Я обнаружил, что и он является неким смешением разноцветного переплетения линий и пятен.

«Значит, всё-таки существа, — подтвердилось моё предположение наглядным примером. — А что за однородные образования или линии и потоки другого цвета?» — заинтересовавшись, подумал я и, оглядевшись, поискал глазами ближайшие ко мне.

Совсем недалеко, буквально в нескольких шагах, угадывалось какое-то однородное вкрапление, и я хотел направиться к нему, чтобы рассмотреть поближе.

Но как только я поднялся, у меня в голове появилась чужая мысль:

«Детёныш хорошо охранял. Рыкун отдохнул. Рыкун на охоту. Детёныш не уходи далеко от норы».

Я обернулся и успел заметить, как маленький грызун скрылся где-то среди дальних листьев.

«Быстро он двигается, — подумал я, и только потом до меня дошло: — Так это его мысли? И почему дётеныш? Я в несколько раз больше его». Удивляться сил уже не было, что общается со мной небольшой грызун.

А что в этом необычного на фоне огромных деревьев, по одному из которых я разгуливаю? Или в моей способности видеть невидимое (это я про линии и потоки энергии, как их понимаю)?

Ничего.

Не став откладывать задуманное, я встряхнулся, ещё раз посмотрел в направлении той части дерева, где скрылся Рыкун, по всей видимости, так он себя называет, не увидел его и прошёл несколько шагов, чтобы понять, что же даёт такой оранжевый однотонный и равномерный цвет. Подойдя поближе, я наклонился, но тот предмет, что давал эту засветку, вероятно, был чем-то засыпан.

Поворошив рукой какую-то труху и слой небольших то ли камешков, то ли непонятного спрессованного мусора, я заметил, как откинул в сторону то, что отдавало однотонным оранжевым тоном. Проследив взглядом за упавшим предметом, я разглядел какой-то белый кусочек. Подняв его, понял, что это небольшая кость какого-то не слишком крупного животного.

Повертев её и прикинув, что это может быть за часть тела, в голове я получил сложившуюся виртуальную картинку разломанной на несколько частей цельной косточки, по виду напоминающей плечевую или бедерную.

«Получается, в этом лесу в скелете всех или, возможно, некоторых животных тоже может накапливаться энергия, или они её создают и выделяют самостоятельно. А то, что я вижу, — это простое остаточное излучение. Но кость, по всей видимости, уже давно тут лежит и, значит, сохраняет энергию очень хорошо, конечно, потери при хранении неизвестны, но то, что я её заметил на остальном фоне, говорит о её хороших аккумулирующих и сохраняющих энергию свойствах. — Ещё немного порассматривав косточку и покрутив её в руках, я положил находку в карман. — Интересно, что означает этот оранжевый цвет?» — подумал я, но, решив, что это мне пока не понять, огляделся в надежде увидеть ещё что-то интересное.

Поблизости я смог рассмотреть только ещё несколько разноцветных вкраплений, но все они находились за пределами поляны. А у меня пока не было желания её покидать. Зато шагах в шести, у ближайшей ветви, я обнаружил тёмно-фиолетовую линию, идущую вдоль всего листа, и направился к ней.

Подойдя, я не обнаружил ничего необычного. Та же бурая сморщенная кора ветви дерева, тот же тёмно-зелёный пирамидальный лист.

«Что это? — подумал я и обошёл ясно видимый фиолетовый водопад и лист, вдоль которого он струился. Приглядевшись, наконец заметил, что поток выходит из небольшой дырки у самого его основания. — Интересно, но непонятно. Конечно, фиолетовый, синий, голубой у меня ассоциируются с морем или воздухом, но моря снизу точно нет — или есть? Неизвестно. Может, там реки, деревья, насколько я знаю, без влаги не могут, а таким гигантам её нужно неимоверное количество, так что, думаю, и воды здесь полно. А если я туда руку суну, что-то произойдёт? Это опасно?» — в итоге посетила меня исследовательская мысль.

Почему-то я был полностью уверен, что это совершенно безопасно, особенно если не наступит некоего состояния наполненности. Вот именно этого определения я не понимал, но при этом точно знал, что определить или узнать его смогу без особого труда.

Поэтому доверившись твёрдой уверенности в правильности своих действий, я осторожно поместил руку в этот поток. Сначала ничего не происходило, но постепенно я стал замечать, как одна из линий, составляющих структуру моего тела, начала приобретать сначала слабый, но постепенно усиливающийся фиолетовый оттенок. И эта линия постепенно превращалась из тонкой и незаметной в ясно видимый бурлящий канал, идущий от руки, расположенной в фиолетовом потоке, насквозь проходящий через всю структуру и заканчивающийся в том непонятном сплетении в моей груди. И шар, находящийся в центре этого сплетения-узла, также начал сверкать всё ярче и сильнее, пока интенсивность его свечения не приобрела равномерный абсолютно-белый оттенок. Я думал, что это и должно означать состояние наполненности, но почему-то ничего не почувствовал. Наоборот, обратил внимание, как уже от самого шара одновременно по всем исходящим от того сплетения нитям, в котором он находился, пошла волна, усиливающая яркость и интенсивность свечения каждой из них. И она охватывала всю структуру моего тела в целом. Каждая линия начала более ярко сиять уже именно своим цветом, а не только тем фиолетовым.

«Это я что, наполнил своё тело энергией, вроде как из этого источника?» Осознание случившегося пришло неожиданно быстро. И снова посмотрел на всё усиливающую своё сияние структуру.

Я так увлёкся этой картиной, что не обратил внимания, как вся структура, составляющая некий каркас для моего тела, расцвела соцветием красок. Каждая отдельная линия на всём своём протяжении в ней начала сверкать своим неподражаемым оттенком и цветом. И все цвета приобрели совершенно однородную окраску на протяжении каждой линии для всей структуры в целом.

«Вот оно, насыщение», — понял я и несколько поспешно выдернул руку из фиолетового потока.

Это движение вызвало странную реакцию во всём теле. Во-первых, я почувствовал необычайную лёгкость, бодрость и свежесть. Ничего не болело, не натирало, и было так хорошо и комфортно, что я даже проверил, а на месте ли моя одежда, так как её присутствие на теле вовсе не чувствовалось. Полностью пропало уже начавшее проступать чувство голода. Ушла усталость. И во-вторых, появилось ощущение силы, бурлившей во мне. Мне стало казаться, что я могу всё. Все проблемы отошли на задний план. Я уже не боялся неизвестности, в голове поселилась твёрдая уверенность, что я со всем справлюсь.

Только вот всё ещё оставался вопрос: с чем мне предстоит справляться?

— Но и с этим разберусь, — пробормотал я тихонечко и наконец отошёл от оказавшегося таким полезным места.

Развернувшись, я встал и задумался, чем себя занять. Пойти проверять остальные видимые потоки и вкрапления в общий зелёный фон или обследовать прилегающие окрестности?

«Да о пропитании следует подумать, — пришла своевременная мысль. — Я так понял, меня сейчас напитала энергия, но вечно на ней не прожить. Нужно, вероятно, и белковое наполнение моего желудка, чтобы получать материал для роста новых клеток в замену отмерших. Но главное, у меня появился запас времени. Правда, воду мне нужно найти обязательно, без неё-то не протянешь. Решено, займусь поиском источника воды, а заодно осмотрюсь. Да и что-то типа копья или дубинки нужно найти. Неизвестно, кто тут живёт рядом. Но то, что живности полно, я вижу уже сейчас, ориентируясь просто по структурам. Хорошо хоть, все небольшие животные, больше обычной кошки, судя по всему, не видел ещё».

В этот момент пришло понимание, что нет, видел, и перед глазами предстала оскаленная огромная морда. Только вместе с этим я точно знал, что этого монстра пока опасаться не стоит.

«Интересно, откуда я это знаю? Где я его мог видеть?»

Доверившись своим инстинктам, вероятно получившим значительный толчок для своего пробуждения и развития, я пошёл в обход пустого пространства, образовавшегося у ствола дерева. Рассматривая всё, что попадалось мне на пути, я пытался понять: «А что вообще из того, что я вижу, можно есть и где, спрашивается, искать воду на дереве?»

Обычные приметы здесь не подходят, типа где трава в лесу растёт, возможно, ручей там есть. Может, как в Африке или Америке, воду из деревьев или листьев добывать, вроде такой способ тоже есть, правда, она в этом случае очень неприятна на вкус, помнится, бывает, но на безрыбье и рак сойдёт. Однако, подойдя к первому же попавшемуся листу, понял, что для того, чтобы проковырять в этой монолитной поверхности хоть какую-то приемлемую выемку для скапливания в ней сока, одних моих пальцев будет маловато. Я всё-таки не какой-нибудь киногерой, который пальцем может пробить железо или камень, хотя это умение мне сейчас очень пригодилось бы. Поэтому вопрос об орудиях труда незаметно переместился на первый план.

Но и с этим мне пока не везло, единственное, что я до сих пор нашёл, был, как ни странно, ещё один скелет, и достаточно крупного животного, почему-то я подумал, что это, должно быть, была большая ящерица. Кстати, никакие его косточки не светились остаточной энергией, да и очень хрупкими были, буквально крошились в руке. Тогда как тот кусочек, что я нашёл первым, по прочности не уступал камню.

«Видимо, не все животные здесь могут накапливать энергию в своих костях или других органах. Отсюда можно сделать вывод, что и способностями они могут обладать необычными. Удивляться ничему не стоит, — решил я и пошёл дальше. — Так где же здесь вода? — думал я. И вдруг почувствовал, что к воде нужно идти в определённом направлении. — Странно всё это, но проверить стоит». Решившись, я двинулся в сторону небольшого скопления листьев, державшегося некоторым особняком.

Приближаясь к ним, я понял, что вместе с этим приближаюсь к очередному пятну светло-голубого цвета, из которого отходила тонкая голубая линия дальше по ходу моего движения.

Пробравшись сквозь очень уж плотно растущие листья-деревья этого своеобразного леса, я оказался на берегу практически идеально круглого небольшого озерца, из которого вытекал небольшой ручеёк и пропадал среди стволов деревьев по другую его сторону.

«Смотри-ка, а интуиция или инстинкты-то работают. Видать, кровь предков проснулась и заговорила во мне. Ведь я пошёл сюда, доверившись своим чувствам. Получается, как видимое отсутствие элементарной прослойки в виде общества между человеком и дикой природой влияет на него, вернее, меня. Стоит больше следовать своим инстинктам. Они, похоже, стали обострённее в последнее время и, видимо, знают гораздо больше, чем я. По крайней мере здесь я не ошибся, и стало понятно, что это маленькое озерцо совпадает с тем голубым пятном, что я видел» — такая вот цепочка рассуждений получилась у меня.

А вот линия, в него входящая, совершенно не совпадала с направлением вытекающего ручейка. И это было странно.

«Хотя если предположить, что эти гиганты имеют внутреннюю систему водяных сосудов, а-ля капилляров, то почему одному из них не иметь выхода на поверхность именно в этом месте? — подумал я. — Вполне может так быть. Вот только теперь вопрос: а можно ли пить эту воду?»

Вглядевшись в лежащее у моих ног озеро, рассмотрел его абсолютно чистое дно, где почему-то не было совершенно никакого мусора, как и на самой его поверхности.

«Можно. Она явно чище той, что текла у меня дома из крана».

Правда, несколько смущал этот её голубоватый равномерный фон, который, по всей видимости, как я понял, должен означать наличие некоего количества накопленной в этом озере энергии определённого типа. И как она должна повлиять на меня, я не знал.

Обойдя вокруг это озерцо, я подошёл к небольшому ручейку, вытекающему из него. Вот уже в нём угадывались какие-то мелкие камешки, веточки и прочий мусор, и то он начинался не сразу у озера, а где-то через пару метров, как раз на том расстоянии, где находился край голубоватого пятна, несколько сместившего свою границу в сторону вытекающего из него ручейка.

«Ну, простую последовательность я заметил: есть поле — нет никакого мусора, нет поля — и мусор появился. Видимо, есть у этой воды какие-то неизвестные свойства. Надеюсь только, они не связаны с растворением всего и вся или с простой очисткой этого озера от разного рода мелкого и крупного хлама».

Пока я размышлял, дошёл до небольшого порожка в ручейке. Именно в этом месте угадывались какие-то инородные вкрапления тёмно-алого цвета. И их было достаточно много, порядка двадцати. Наклонившись к вполне обычной, как я понимаю, воде, я постарался рассмотреть, что же это такое. На дне ручейка лежали какие-то кристаллоподобные камешки тёмно-красного цвета.

«Янтарь или гранат?» — завертелось у меня в голове.

Недолго думая я протянул руку в воду и взял ближайший из них. Камешек хоть и был небольшим, но, на удивление, оказался тяжёлым. Я, конечно, никогда не брал в руки неогранённый гранат, но, по-моему, они должны быть гораздо легче. И что означает их такой тёмно-алый цвет в энергетическом диапазоне видения? Ведь явно он не просто так существует.

Решив разобраться с этим несколько попозже, я собрал все замеченные камешки. По моим ощущениям, карманы куртки стало оттягивать не меньше, чем на килограмм. Особенно выделялся из находок напоминающий почти идеальный шарик размером порядка пяти сантиметров в диаметре и имеющий небольшое сквозное отверстие у края.

Уже убирая последний камешек в карман, я случайно отвлёкся на какой-то посторонний звук, и он выскользнул у меня из руки и упал под ноги. Поверхность подо мной ощутимо тряхнуло.

«Ничего себе. — Пронаблюдав такой необычный эффект, я, снова подняв упавший камешек, заметил, что равномерное свечение несколько поблекло. — Падение, маленькое локальное „земле”трясение, потеря или выделение энергии при этом. А камешки-то с подвохом. Вот и первое оружие нашёл. Неплохие снаряды для пращи выйдут, — сообразил я. — Если смогу её сделать, да и просто бросив их в кого-либо, результат должен стать неплохим. Кстати, а тот круглый нужно будет как-то приспособить для кистеня. Вроде тоже достаточно опасное оружие было. Только обращаться с ним я, конечно, хорошо и сразу вряд ли смогу. Если из пращи когда-то в детстве камешки кидал, то о втором оружии только из кино да книжек знаю, — уже начал я рассматривать свою находку с практической точки зрения, а потом подумал: — Интересно, я снова их потом энергией зарядить смогу? Вроде такая алая линия в моей структуре есть. — И я оглядел себя, разыскивая её. — Точно, вот она. — Канал с таким типом энергии присутствовал в том переплетении линий, что составляло структуру моего тела. Вот только как связать её и камешки, я пока не понимал. — Ну, это не к спеху, пока небольшой запас снарядов у меня есть, осталось только изготовить само оружие, хотя простейшее — рука для метания камня — у меня с рождения присутствует».

Продумав всё таким образом, я решил пройтись ещё немного вдоль ручья и после этого возвращаться. Для меня всё ещё оставались нерешёнными вопросы: что за вода в том озерке и какое влияние она окажет на мой организм? Да и для изготовления оружия, о котором я думал, нужен как минимум какой-то режущий предмет.

Обшарив карманы, я в который раз уже сожалел о том, что не ушёл с работы в своей спецовке с кучей карманов, заполненных большим количеством различных предметов, многие из которых пригодились бы мне теперь. В одежде, что была надета на меня сейчас, самыми твёрдыми и крепкими предметами оказались железные замочки на куртке. Кроме них у меня с собой был кошелёк с несколькими бумажными купюрами и парой пластиковых и дисконтных карточек. Кстати, если постараться их наточить, то и появится хоть какая-то режущая кромка. Особые надежды я возлагал на связку ключей, но почему-то у меня их не было. То ли выронил где-то, то ли забыл на работе.

Именно поэтому я с ещё большим вниманием стал оглядываться, так как с удалением от основного ствола дерева под ногами начало попадаться гораздо больше различных мелких и крупных предметов. Я даже нашёл несколько длинных палок, но, подняв их, понял, что их вряд ли можно использовать как копьё, слишком уж они сухие и ломкие. Но чтобы не оставаться совершенно с пустыми руками, захватил одну из них с собой. Пригодится.

Так я прошёл ещё пару десятков метров в глубь этого своеобразного леса.

Неожиданно впереди я заметил тёмную как ночь проплешину. От неё несло такой опасностью, что волосы на голове у меня встали дыбом. Но я почему-то знал, попасть туда я должен обязательно, там я найду нечто интересное и весьма полезное для меня. А так как я решил доверять своей интуиции, то пошёл дальше.

Двигаясь вперёд, я уже на физическом уровне стал ощущать ауру угрозы того места, которое и являлось конечной точкой моего маршрута. Но у меня возникло некое двойственное ощущение: с одной стороны — опасность, с другой — то, что ко мне она совершенно не относится, особенно если я буду осторожен. И кроме того, мне нужно туда, там есть что-то интересующее меня.

Продвинувшись ещё на несколько метров, я заметил достаточно крупный белёсый предмет, выглядывающий из коры дерева. Именно он и источал чёрную ауру опасности.

Подойдя к нему поближе, я понял, что это опять часть чьей-то кости, торчащая из поверхности. И достаточно большая. Приглядевшись повнимательнее, я осознал, что это не просто кость, а такой нехилый зубик размером в две трети моей руки.

«Какой же должен быть хозяин у этого зубика?» — разглядывая это торчащее из поверхности дерева чудо, раздумывал я.

Этот зуб своим остриём был воткнут в кору ветки, а его обломанный конец, видимо корень зуба, торчал кверху и не отдавал никакой тёмной аурой или цветом, по одной же из боковых сторон он имел бритвенной остроты кромку. И именно эта кромка и остриё зуба светились тёмным фоном угрозы.

Явно зуб этот будет мне полезен, если корень обмотать какой-нибудь тряпкой, получится неплохая рукоятка, но опасностью от него так и прёт. И не оторвет ли мне руку, если я хоть на мгновение прикоснусь к этой не слишком приветливо выглядящей штуке?

Я снял с себя куртку, стянул рубаху и, оставшись в одной футболке, оторвал от рубашки рукава. Куртку я решил не трогать, так как не знал, что меня ждёт дальше и в каких условиях мне придётся жить, а достаточно плотная и толстая куртка — это хоть какая-то защита от холода. Кстати, хоть здесь и достаточно тепло, но я только сейчас обнаружил, что в куртке и рубашке чувствовал себя вполне комфортно, не страдал от жары, а сейчас, сняв всё это, сначала ощутил прохладу и дискомфорт, но потом опять всё стабилизировалось, и я снова почувствовал себя вполне хорошо.

Обмотав корень зуба рукавами рубашки и затянув их потуже, я решился вытащить будущий кинжал из коры.

Хвала не знаю кому, но руку мне не оторвало!

В итоге у меня получилось что-то похожее на достаточно большой костяной ножичек. Правда, не очень понятны свойства его режущей кромки, но они явно не могут быть очень хорошими, имея такой цвет ауры с ореолом опасности.

Осмотрев получившееся оружие, я, рисуясь, помахал им перед собой, но неожиданно в моей голове щёлкнул переключатель, и я замер — по мне будто какие-то волны прокатывались, а в голове то взрывалась, а потом обратно схлопывалась в мизерную точку огромная бомба.

Простоял я так несколько минут. Самое странное было в том, что всё это время я точно знал, что происходит вокруг меня, и если бы мне грозила какая-то опасность, то это состояние прекратилось бы.

Когда всё закончилось, я очнулся, так и замерший на очередном замахе, и по инерции продолжил его, но теперь это совершенно не выглядело дурачеством и беспорядочным маханием. Мои дёрганые движения слились в некую плавную систему, имитирующую один из вариантов боя с тенью. И чем больше я делал повторений и совершал осмысленных движений, тем чётче и увереннее у меня получалось управляться с моим кинжалом.

— Ничего себе подарок… — пробормотал я.

Ведь было ясно, что у человека, который ножом орудовал только на кухне и то не всегда слишком ловко, никаких подобных навыков обращения с холодным оружием, обладающим коротким (до сорока сантиметров) прямым или изогнутым клинком, заточенным с одной или двух сторон, быть не может.

«Чего? — изумился я только что прозвучавшему у меня в голове определению. — Какой клинок до сорока сантиметров? Хотя вроде на взгляд так и есть. Откуда я это знаю? — Но, постояв и подумав пару мгновений, понял: — Видимо, оттуда, где и обращаться с ним научился».

Уже не удивляясь — пора бы привыкнуть к тому, что коль скоро человек оказался незнамо где и неизвестно как, то ему должны дать хотя бы минимальный шанс на выживание, — я на автопилоте прошёл несколько шагов вперёд. И упёрся в очередное вкрапление, которое не замечал до этого, потому что оно имело тот же тёмно-зелёный цвет, что составлял и окружающий меня фон. И только подойдя к нему практически в упор, смог отделить этот предмет от общего фона.

Не поверив своим глазам, я наклонился к тому, что лежало на земле.

«Это что, плащ?» — удивился я, разглядывая явно рукотворное изделие, отдалённо напоминающее обычную плащ-палатку времён Великой Отечественной войны. Я отлично знаю, как она выглядит, так как мне в наследство от деда досталась одна такая прошедшая с ним всю войну.

Плащ, что лежал у меня под ногами, немного смялся, но всё равно было понятно, что носил его кто-то чуть большей комплекции, чем я.

«Зато меня он укроет полностью», — сразу присвоив эту вещь, без зазрения совести решил я. И потянулся к нему.

Подняв найденный предмет одежды, я заметил, что он здесь не один. Под ним лежал порванный пояс с прикреплённым к нему кинжалом. И тот и другой после того, как я стянул с них плащ, вспыхнули и засверкали каждый своей уникальной разноцветной структурой. Подобрав эти предметы, я задумался.

«Теперь, по крайней мере, отпадает вопрос, единственный ли разумный я на этой планете, — рассматривая находки, подумал я. — Только вот это не книга и ручка, а оружие, и явно утерянное не просто так, а, похоже, сорванное или сознательно брошенное здесь. Но почему? И где его обладатель?»

И опять мне подсказала интуиция, что где-то справа. Пройдя несколько десятков метров в сторону ощущаемого направления, я приблизился к краю ветки и посмотрел вниз. Интуиция явно указывала, что обладатель найденных предметов находится там, внизу, и я был почему-то на сто процентов уверен, что он уже несколько дней мёртв.

Поэтому, прекратив поиски, я решил, что на сегодня исследования окрестностей хватает, тем более и Рыкун просил далеко не уходить, а что в его понятии «далеко», мне неизвестно, и я направился в сторону озерка, а от него задумал вернуться к дуплу в стволе дерева.

По дороге я размышлял над предметами, которые нашёл. Первым анализу подвергся местный аналог плащ-палатки.

С одним из его свойств я разобрался достаточно быстро: любой укрытый им предмет переставал быть виден в энергетическом диапазоне. Кроме того, он оказался очень прочен, правда, плащ не выглядел новым, но если присмотреться, то создавалось впечатление, что он буквально минуту назад вычищен и выстиран. На его внутренней стороне была куча кармашков (прямо как я люблю), правда, они все почему-то оказались пусты, только в одном я, к своей радости, нашёл небольшую серебряную монетку.

Радость я испытал потому, что если есть деньги, то есть и те, кто их придумал и ими пользуется.

«Явно не кустарное изделие. Чеканка. Значит, где-то здесь есть цивилизация», — решил я так потому, что монетка была как новая, однако хотелось надеяться, что это не одно из свойств плаща, хранить всё в идеальном состоянии, а то тогда станет неизвестно, сколько пролежали здесь эти предметы. Но моя интуиция про их бывшего владельца говорила, что не больше нескольких дней. Так что есть шанс, и достаточно большой, что здесь кто-то живёт.

А вот с поясом из какого-то странного материала и кинжалом вышла небольшая заминка. Они не обладали никаким определённым тоном, а имели структуру, похожую на мою, но слишком упрощённую.

«Первое, что приходит в голову, — предметы зачарованы», — пошёл я стандартными фэнтезийными шаблонами.

Но что могут означать те структуры, что мне были видны, я так и не понял.

Моя интуиция тоже молчала в этом отношении, единственное, что она подсказала, — это то, что все три найденных предмета для меня безопасны. Поэтому я перекинул плащ через руку и решил обвязаться поясом, но как только соединил его оборванные концы друг с другом, он превратился в цельную полосу, опоясывающую меня. Никаких разрывов, швов и застёжек. Сплошной непонятный материал.

«По крайней мере хоть что-то стало понятно», — подумал я, пытаясь снять его. Но поясок оказался с секретом и никак не хотел покидать моё тело. Уже отчаявшись что-либо сделать, я в сердцах буркнул:

— Отвали от меня. — И — о чудо! — пояс распался и свалился к ногам.

Первое о чём я подумал, — нужна словесная команда. Но в это верилось с трудом. Не факт, что русский — это межгалактический язык общения. А вот острое и чётко сформулированное пожелание его снять может являться именно тем принципом, что позволяет работать с этим предметом.

Подняв пояс, я надел его вновь и чётко оформил своё мысленное желание снять. Секунда — и пояс лежит у моих ног. Я опять не успел его подхватить. Но зато выяснил одну из его функциональных возможностей.

«С этим понятно», — решил я, снова опоясался и переключил своё внимание на найденный кинжал. Его лезвие не превышало десяти сантиметров. Такой приличный хлеборез под рукой всегда мог пригодиться. Потянув его из ножен, я заметил, что по его лезвию пробегает какая-то структура, но когда нож был полностью извлечён, оказалось, что на нём самом никакой структуры нет, она была сосредоточена на ножнах, прикреплённых к поясу.

«Видимо, простая заточка и очистка лезвия», — подумал я, так как больше ничего реального пока сказать о его свойствах не мог.

Повертев его в руках, я понял, что кинжал очень хорошо сбалансирован, будто был предназначен не только для удержания в руке, но и для броска, сделан из примесей железа и каких-то укрепляющих его свойства материалов. Внутри лезвия была явная полость со смещённым к носу клинка центром тяжести.

«Вот только откуда я это знаю? — И сам себе же и ответил: — Похоже, всё из того же источника, что и умение с ним обращаться. Кстати, а как у меня получится с этим клинком в руках?» — задумался я и попытался провести несколько ударов.

Невнятное желание попробовать переросло в точно и чётко проделанную цепочку действий, после которых я совершенно ясно представлял все нюансы работы с этим кинжалом. Завершающим аккордом стало его метание в ближащую ветвь. Мало того что я не промахнулся, хотя никогда не страдал такой болезнью, как меткость, так ещё и кинжал воткнулся именно в то место, куда я и хотел попасть.

После этого оружие действительно стало им не только по названию, но и чувствовалось как продолжение моей руки. Подобного ощущения при моём предыдущем опыте работы с клыком почему-то не возникало.

Мне стало интересно почему, и, вложив клинок в ножны, я обернулся на отложенный в сторону клык.

«Даже не заметил, как положил оружие», — изумлённо и немного подозрительно подумал я.

Поднимая его с земли, я совершенно точно представлял, какой комплекс упражнений нужно выполнить, чтобы полностью познакомиться с оружием и изучить все особенности владения им. Уже осознанно, но немного медленно я начал выполнять их по очереди, постепенно ускоряясь и вытягивая из своего сознания всё больший комплекс взаимосвязанных движений.

Выполняя очередной ложный или обходной выпад, я узнавал одну за другой характеристики опаснейшего клинка, которым стал Клык. Именно так я и решил его назвать. С каждым движением мне открывалась очередная особенность его использования и управления им.

В обращении он оказался гораздо сложнее и опаснее кинжала, и после всего комплекса упражнений мне в память будто впечатывали все тайны и особенности этого типа оружия. В первый раз, в том месте, где я нашёл Клык, я просто научился правильно держать его и не пораниться при замахе, сейчас же у меня возникло стойкое убеждение, что в моих руках Клык превратится в действительно смертоносное оружие.

Завершив последний замах и отведя руку немного вперёд и вниз, я полюбовался на Клык, который перестал казаться только обломанным длинным зубом, а приобрёл вид настоящего оружия в моих глазах.

Я по какому-то наитию определённым образом поднёс клык к поясу и прижал его. И случилось невероятное. Длинный зуб сначала прикипел к поясу, а потом постепенно стал обрастать некоей субстанцией. Не прошло и минуты, как вокруг его лезвия образовались ножны, похожие по своей структуре и внешнему виду на те, что уже были прикреплены к поясу.

«Вот и новое свойство пояска. Оказывается, ножны — это его рук дело. И все свойства они получают из создавшего их пояса», — подвёл я итог своим наблюдениям.

Аура опасности и тёмный фон, источаемые Клыком, исчезли в тот момент, когда он оказался полностью помещён в ножны, за исключением торчащей из них рукоятки. И под плащ в этот момент он не попадал.

«Значит, и пояс обладает маскирующим воздействием, если оружие поместить в ножны», — понял очевидное я.

Определившись с найденными предметами и сподручнее пристроив их на бёдрах, я подумал, что более удобно было бы поместить Клык за спину, так он не цеплялся бы за ноги при ходьбе, и рукоятка торчала бы аккуратно за плечом.

Не успел я до конца додумать эту мысль, как почувствовал движение на уровне пояса. Посмотрев вниз, я увидел, что он разделился с одного края на две части и одна из них обвисла. Поняв невысказанный намёк, я поднял обвисшую часть пояса и перекинул её через плечо, она оказалась немного длинновата, но как только я это заметил, полоска кожи натянулась и плотно обхватила моё тело. Повернув голову, я увидел, что рукоять Клыка торчит у меня из-за плеча.

«А поясок-то действительно не так прост. Интересно, сколько ещё на него всего можно навесить?» На этой обрадовавшей и заинтриговавшей меня мысли я сделал очередной шаг и оказался лицом к лицу с большой серой кошкой, ну или кем-то очень на неё похожим.

Почему в этот раз не сработало чувство опасности, но зверь, стоящий передо мной, явно был опасен. Чем-то эта огромная кошечка напоминала пантеру, но увеличенную в полтора раза. И странный её цвет мне не давал покоя. А ещё какой-то постоянный металлический тихий звон.

И тут до меня дошло:

«Звон издаёт шерсть кошки, когда она движется».

А она двигалась, вернее, мелко дрожала. Сначала я не понял, что с ней, но, заметив, как напряжены её передние лапы, догадался, что она сдерживается из последних сил.

Стараясь не делать резких движений, чтобы не раздражать этого зверя, я хотел отойти назад за тот лист, из-за которого так неудачно вывернул, но в этот момент силы оставили эту большую кошку, её лапы подломились, и она неловко упала на бок. И мне стала понятна причина её такого странного поведения: тот бок, что не был мне виден, оказался разодран до позвоночника, и из раны струилась кровь тёмно-алого цвета.

«Этот зверь был мне точно не опасен. Он бы не стал нападать. Поэтому о нём и не предупредила интуиция», — понял я.

Не зная, как быть и что предпринять, я уже хотел было обойти её по большой дуге, как ясно услышал чужую мысль в голове:

«Помоги».

Не поняв, от кого может исходить это послание, я первым делом поискал Рыкуна, но, не увидев его поблизости, предположил, что посылать мне мысленное сообщение может не только маленький грызун. Да и мысль звучала как-то по-иному.

Посмотрев на лежащую передо мной кошку, я постарался чётко сформулировать мысль.

«Как?»

«Отнеси к хорошей воде», — пришло ответное послание.

Конец ознакомительного фрагмента.