Антипод-реализм. Сборник поэзии

Константин Марино

Сборник поэзии в жанре Антипод-реализм. Выпуск 1. КОНСТАНТИН МАРИНО писатель-философ в жанре «антипод-реализм». Член Российского союза писателей. Автор представляет читателям свое литературное творчество как «Мир в Антиподах», где каждый прозаический и поэтический сюжет опирается на конкретную философскую фабулу.

Огонь

парабола ***

Огонь заметил, что вокруг его костра

Раскладывает Палки детвора.

Он чуть раздулся, к ним поближе переполз,

И задал Палочкам волнующий вопрос:

«Вы не подскажете ли, как вас величать?

Позвольте цель прибытия узнать?

Простите, вас никак не задеваю?

Ведь я горяч, увы, бывает, обжигаю.

Меня зовут Огонь. Я сам себя боюсь,

Когда в ненужном месте жарко разгорюсь».

Одна из Палок томно, важно отвечает:

— «Меня любой на празднике узнает.

Я — Факел, зажигаемый тобой.

Мы связаны с тобой одной судьбой.

На мне просмоленная пакля загорается,

Меня таскают, этим развлекаются».

Огонь расстроился, в поленьях затрещал:

Он с ним опасных развлечений избегал.

Ему припомнилось, как в Факелах пылал,

Светил, пугал и обжигал, и поджигал…

Решив от Палок отодвинуться пока,

В себе ослабил пламя языка.

Заметив Проволочек кучу, ближе переполз,

К ним обратил волнующий вопрос:

«Я вашу милость не обжёг, не зацепил?

Сдвигаясь к вам, не сильно надымил?

Меня зовут Огонь. Я сильно обжигаю,

Но осторожных никогда не задеваю.

Я замечаю: вас детишки теребят,

В меня засунуть норовят.

Вы прибыли со мною поиграть?

Не сообщите, как вас величать?»

Ответ последовал высокомерный, непростой:

— «Аз есьм Огонь, твой брат пороховой,

Бенгальский я! Тобою загораюсь,

И догореть до капельки стараюсь!

На мне закреплены до середины —

Сонмище искр, слеплённых воедино!

Часть нижняя — чтоб за меня держаться,

А верхняя — на искры разлетаться!

Что, разобрался, кто перед тобой?

Гордись, родня, мы связаны судьбой!»

Огонь подумал: «Он такой же, как и я,

Но почему такая разная родня?

Он «есьм сонм искр» (язык переломаешь,

При повторении истлеешь и истаешь!)

С такими тяжко: их же зажигаешь,

На помощь им всего себя сжигаешь,

Сам от усталости притухнешь, остываешь,

Но их признанья никогда не получаешь.

Бенгальский искрами хвалился предо мной,

Но ведь и я искрюсь, само собой.

От Искорки родился и горжусь,

И ей самой немало пригожусь.

Случалось, я от тренья загорался.

Сначала я дымил — так возмущался:

Трут сильно трут, я сильно разозлюсь,

Там возмущаюсь, подымлю и разгорюсь.

Бывало, высекался я ударом…

Тут не хотелось задымиться мне недаром:

Я ненавижу ни битья, ни тренья —

В таких условиях не радует рожденье!

От Спички — ладно: тиранули вмиг чуток,

Чиркнули спичкою разок о коробок —

И я рождаюсь! Я служу, горю!

На мир со спичечной головочки смотрю!

Всего обиднее от Солнца загораться,

Где не положено гореть, последствия бояться!

Там сам себя я ненавижу и боюсь,

На Солнце, Главное Светило, сильно злюсь.

Но перед Силою Небесной преклоняюсь,

Ей покоряюсь: подымлю и разгораюсь,

Потом — пред каждой жертвой извиняюсь…

Бог нашу Землю Солнцем освещает,

И вечный Свет достойным обещает.

Там, может статься, обойдутся без меня —

Простецкого, обычного Огня?

Тогда я напоследок вознесусь,

И в Небесах Пресветлых растворюсь,

И с Вечной Светлостью великою сольюсь…»

Огонь свернулся, померцал и всколыхнулся,

От размышлений еле как очнулся:

Заметил, что детишки суетятся —

Над Трубками бумажными толпятся.

Он к куче Трубок перекинулся, спросил:

— «Надеюсь, вам ничем не навредил?

Вы все — бумажные, а я предупреждаю —

Я всё бумажное до пепла дожигаю.

Я не пугаю вас — я так боюсь за вас!

На этикеты мало времени у нас!

Вы цель прибытия скорее поясните,

Конец ознакомительного фрагмента.