Аурлийский цикл. Книга 3. Война плащей

Константин Лебедев

Родной дом не ждет путников уютным теплом очага. Вместо этого он охвачен пламенем костров беспощадных инквизиторов. Открыв тайну мироздания, странники больше не могут мириться с царящими в Аурлии порядками. Обретя новых союзников в лице вынужденных покинуть свою родину утларгов, члены экспедиции поднимают знамя мятежа в попытке объединить всех тех, кому правление Ортоса приходится не по душе. Руководствуясь лучшими побуждениями, блудные сыновья погружают Аурлию в пучину кровопролитной войны.

Глава 6.

Символ грядущей войны

Новую жизнь Софи в столице никак нельзя было назвать простой и безмятежной. Стараниями канцлера, к моменту возвращения небольшого отряда, вся столица знала о высокопоставленной гостье. Въезд отряда через величественные северные врата не прошел незамеченным и множество жителей окружило их скромную процессию. Генри Гилберту даже пришлось приказать своим людям расчистить дорогу, чтобы они могли проехать. Многие прихожане, впечатленные недавними проповедями считали, что благословение девушки было способно исцелить их от болезней.

Добравшись до центрального собора, Софи немедля получила аудиенцию у верховного магистра. Беседа проходила за закрытыми дверьми, так что ее содержимое осталось тайной для всех, кроме них двоих.

Поселилась бывшая крестьянка в приготовленном для нее доме, вблизи казарм священной гвардии. Ее охранной по прежнему занимался сэр Генри. Несмотря на всю занятость, они ни разу не пропустили своих тренировок. Каждый знатный господин считал своим долгом пригласить чудотворицу в свой дом на званный вечер. Многие молодые дворяне не гнушались открыто проявлять знаки внимания во время подобных встреч. Гилберту нравилось то, как естественно и деликатно Софи отвергала их ухаживания. Девушка видела перед собой грядущую цель и игнорировала все отвлекающие от нее факторы.

Оруженосец Эд был горд своими успехами в ее обучении. Но в первую очередь он разумеется был горд самим собой, о чем не забывал периодически напоминать всем окружающим. Резкий деревенский акцент уже не так сильно бросался в глаза, а за столом Софи вела себя достаточно почтительно и своим легким невежеством в области этикета лишь умиляла остальных.

Сэр Генри не любил весь этот официоз и манерность местных дворян. Ему куда больше по сердцу было жить в казарме, нежели во дворце. Он предупредил Софи, что не стоит доверять всем и каждому, неважно сколь благородно они выглядят. Он прекрасно понимал, что несказанная вежливость по отношению к крестьянке от столь высокопоставленных господ совершенно точно не является бескорыстной. Как минимум, ее приглашали лишь из-за ее неожиданно обретенного статуса, да и чтобы потом хвастаться перед соседями о высокопоставленной гостье.

Солдаты Гилберта любили и уважали своего капитана, а его привязанность к девушке заставляла их признавать и ее. Каждый из них хотел бы тренировать Софи, но Генри не был готов разделить эту обязанность с кем-то еще. Спорить в этом деле с лучшим мечником континента никто не решался.

Софи оказалась весьма живой девчушкой и легко находила общий язык как с рядовым солдатом, так и с титулованным бароном. Воинов очаровывала ее открытость и готовность быть выслушанными, а знать — возможность больше узнать о жизни простой крестьянки. Софи так легко вписалась в общество столицы, что Гилберт уже и сам начал думать в реальность ее предназначения, а не в то, что выбор на нее пал в результате слепого решения совета.

Секретарь Лэвден несколько раз появлялся в казармах, чтобы лично с ней познакомиться. В ходе непродолжительных бесед, он пришел к выводу, что сделал правильный выбор. От зоркого взгляда сэра Генри не ускользнуло, что здоровье секретаря сейчас далеко от привычного идеала. Лэвден теперь носил при себе платок, помогающий незаметно избавиться от заложенности носа. Несмотря на легкую болезнь, он не утратил ясности ума и тоже преподал Софи несколько немаловажных уроков.

В город прибывали новые силы, ответившие на приказ верховного магистра. Официальной версией всеобщей мобилизации по-прежнему служил парад в честь дня святого Эдмунда. Между тем, стремительно распространяющиеся по городу тревожные слухи остановить не было абсолютно никакой возможности.

К сожалению, не все дворяне отличались излишней благочестивостью и смирением. Один из них, получив вежливый, но категоричный отказ Софи, позволил себе высказать дерзкое предположение о том, как девушка скрашивала свое одиночество в деревне, пользуясь обществом нескольких мужчин одновременно. По городу пошли неприятные перешептывания, портящие репутацию будущего символа. Сэру Гилберту пришлось вызвать дурака на дуэль. Он мог убить его в первые секунды, но предпочел поиздеваться, чтобы показать пример другим. Когда унижение дошло до нестерпимого предела, несчастный умолял рыцаря подарить ему быструю смерть. После этого случая злые языки стали куда более сдержанными в своих высказываниях.

На собрании внутреннего совета, накануне дня святого Эдмунда, чувствовалась тревожность. В этот раз сидеть за мраморным столом была приглашена и Софи.

— Ворон принес послание от Карла Грифитса. Пока тишина. Остров Велии и Корквил под нашим контролем, — начал собрание секретарь.

— У меня плохие предчувствия. Наши враги еще не дали о себе знать, что может свидетельствовать о том, что они набирают силы прямо у нас под носом, — мрачно проговорил верховный магистр.

— В каждом поселении говорят о леди Софи, — не к делу вставил канцлер, желающий выслужиться в глазах магистра.

— Сэр Томас, все войска прибыли? — проигнорировав слова канцлера спросил магистр у своего военачальника.

— Да, ваше преосвященство. Армия расквартирована в городе и его окрестностях, — отрапортовал вояка.

— Я хочу, чтобы после торжеств все тысячники, сотники и даже десятники собрались на триумфальной площади. Я обращусь к ним с речью.

— Будет исполнено, владыка, — отчеканил хорошо поставленным голосом генерал.

— Когда празднования будут окончены, войска немедленно должны покинуть город, — магистр проговаривал это так, словно просто озвучивал собственные размышления, но каждый в этой комнате уже научился воспринимать подобные изречения как прямой приказ.

— Так скоро? — не удержалися и переспросил сэр Томас Мур.

— Столько солдат в городе создают ощущение грядущей опасности. Да и к тому же столица не готова кормить столь большой гарнизон продолжительный период времени, — ответил за магистра Лэвден, не отвлекая того от глубоких размышлений.

— Какие приказы будут в отношении леди Софи? — спросил Гилберт.

— Вы выступаете вместе с армией. Расквартируйтесь в окрестностях Лонда и ждите дальнейших указаний. Этой девочке, возможно, предстоит вести наших людей в бой, но я не хочу, чтобы вы зря рисковали. Генри, я хочу, чтобы ты и твои люди сделали все, чтобы ей ничего не угрожало, — взгляд магистра, обращенный к рыцарю был полон тепла, но сэр Гилберт прекрасно понимал, как быстро тот может похолодеть, если он допустит ошибку и не выполнит возложенную на него миссию.

— Как думаете, они попробуют заручиться помощью Шовбура? — спросил обычно немногословный инквизитор.

— Я бы на их месте поступил именно так, — мрачно ответил сэр Томас.

— Так давайте сразу введем войска и займем северные горы! — младшему сыну магистра Калебу не терпелось принять участие в бою.

Магистр устало вздохнул. Остальные члены совета испытали неловкость, ожидая, что сейчас его преосвященство устроит очередной нагоняй своему сыну.

— Потому что стоит нам занять Шовбурские горы и последний доходяга начнет воевать за свою свободу и независимость непокорного герцогства. Дадим им шанс проявить послушание, — великий магистр вопреки всеобщим ожиданиям сумел сохранить спокойствие.

— Давайте представим худший сценарий. Корквил захвачен, Шовбур поддерживает герцогство Корд. Что тогда? — секретарь слегка гнусавил по причине заложенного носа.

— Предупредите правителей Кадиса и Гранада. Генерала Портер, возьмите командование их армиями на себя. Южные герцогства должны выстроить войска на границе с Кордом. Хотя, я сомневаюсь, что они будут настолько глупы, чтобы начать свой мятеж с юга. Войска, стоящие под Лондом, пусть будут готовы в любой момент совершить марш до полей Холанда.

— А Прит? Наш бастион на границе северных гор? — спросил другой генерал, глядя как от оказанной чести светлеет лицо сэра Портера.

— Стены замка стары. В случае серьезного противостояния мы не сможем слишком долго сдерживать осаду. Оставив войска там, мы заведем их в ловушку, из которой потом не выберемся. Лучше пусть армия останется в центре. К тому же так меньше шансов, что наши воины слишком расслабятся. Палаточный лагерь у Лонда не сравнится с теплым уютом очагов Прита.

— Согласен с его преосвященством. Не стоит забывать, что война предстоит с опытными моряками. Велика вероятность того, что своими набегами они будут терроризировать наши прибрежные поселения. Армия будет более мобильна если останется под Лондом, — вторил магистру секретарь.

— Коннор, я хочу, чтобы ты отправился вместе с армией.

— Но почему он, отец? Я уже давно не мальчишка и хочу уничтожать врагов церкви не меньше чем брат, — вскочил Калеб, всегда завидующий любви отца к брату.

— Пойдет Коннор, потому что из вас двоих он лучше знает, когда стоит молчать, а когда действовать, — в голосе магистра послышались железные нотки.

Старший сын магистра почтительно склонил голову, готовый исполнить любую волю отца. Калебу потребовалось время, чтобы успокоиться и вновь занять свое место.

— Завтра я представлю тебя своим воинам. Хочу, чтобы ты стояла рядом со мной, — магистр впервые обратился к девушке.

— Я сделаю все, что вы скажете. Вы позволите сэру Генри быть рядом? Без него мне будет страшно, — откровенно призналась Софи.

— Я не возражаю, но в будущем рекомендую вам воспитывать в себе большую самостоятельность. Не волнуйтесь, Лэвден напишет для вас подобающую подобному случаю речь, — наставническим тоном ответил глава совета.

Собрание было окончено. Ночью Гилберта разбудил караульный, сообщивший, что у входа в казармы стоит леди Софи. Девушка была укутана в длинный плащ с капюшоном, но даже под ним было видно, что она дрожит. Взмахом руки рыцарь отпустил стороживших ее в эту ночь воинов.

— Мне ужасно страшно, Генри! — вскрикнула она, как только увидела своего защитника.

Сонный рыцарь не сразу понял, что так сильно могло напугать его подопечную. Потирая слипающиеся от прерванного сна глаза, он смотрел на нее вопросительным взором.

— Завтрашний день. Я не могла уснуть. Эта ночь длится уже целую вечность.

— Чего ты боишься?

— Я никогда прежде не выступала перед людьми. Тем более перед таким количеством, — голос Софи дрожал.

— Тебе возможно вскоре придется быть на передовой, вести людей в бой, а ты в ужасе от какой-то речи, — рыцарь не сдержал смеха, хотя в глубине души разделял ее опасения.

— В данный момент сражения меня не пугают, а вот риск выставить себя полной дурой на глазах всей столицы вполне реален.

— Верховный магистр все сделает за тебя. Он мудрый человек. Тебе стоит ему довериться, — постарался успокоить ее рыцарь.

— У меня нет сомнений в его доброте, но все же… Это ведь тысячи людей, Генри! Меньше месяца назад я не могла сказать, что встречала такое количество за всю свою жизнь.

Сэр Гилберт обхватил ее своими руками за плечи, заставив остановиться бьющую Софи дрожь.

— Все эти люди уже предрасположены к тебе. Лэвден и канцлер хорошо позаботились об этом.

— А если я запнусь или чего хуже — потеряю дар речи?

Рыцарь тяжело вздохнул. Отпустив плечи девушки, он завел руки за голову и развязав узел снял с шеи небольшой кулон.

— Я вырос в лесах Каирна, что расположен в лесных герцогствах. Большинство жителей тех земель издревле занимаются вырубкой лесов для строительства домов и кораблей.

— Это на юге от столицы? — продемонстрировала свои новообретенные познания в географии Аурлии девушка.

— Верно. Под вырубку однако идут далеко не все деревья. Мои предки верили, что в древах породы Энти сохранились древние духи, приносящие удачу. Лесники не рискуют поднять на них топор, так как духи с таким же успехом могут ее и отнять. Это кора одного из таких деревьев, — сказав это, он скинул с Софи капюшон и повесил кулон на ее тонкую шею.

— Спасибо. Даже если ты сейчас это выдумал… Спасибо…

Сэр Гилберт улыбнулся и коснувшись ее плеча повел Софи на тренировочную площадку. Рыцарь знал только один способ избавиться от одолевающих душу мыслей. Тишину ночи огласили удары клинков. Генри загонял свою ученицу до изнеможения. Когда они уселись на скамейку, девушка положила голову ему на плечо и моментально уснула. Ее наставник просидел так до самого утра, пока их покой не нарушил оруженосец Эдвард, сообщивший, что их вызывает верховный магистр.

Когда его преосвященство начал свою речь с величественного балкона, Софи и Генри стояли за плотными бархатными шторами. Архитектура триумфальной площади нарочно была исполнена так, чтобы голос оратора, отражаясь от стен, был слышен практически каждому слушателю. Девушка впала в ступор, когда голос магистра объявил ее выход.

— Я буду рядом, — едва слышно сказал сэр Гилберт добродушно улыбнувшись и жестом приглашая ее пройти вперед.

От открывшегося с балкона вида дух захватило даже у много повидавшего рыцаря, что уж тут говорить о крестьянской девушке. Первые слова дались Софи с трудом. Генри показалось на секунду, что вот сейчас она развернется и убежит. Однако, вцепившись в висевший на шее кулон до боли в ладони, Софи нашла в себе силы продолжить. Голос ее больше не дрожал, а вот невидимые слушателям колени буквально танцевали. В конце ее речи, площадь взвыла радостным гулом. Каждый офицер армии церкви готов был карать ее врагов.