Адам, Ева и Рязань. Записки о русском пространстве

Константин Камышанов

Это трогательные и глубокие рассказы, которые можно назвать богословием обыденной жизни. Автор – священник и архитектор – описывает просто жизнь, но описывает так, что мы видим в ней выход в другое измерение. Качающиеся на ветру вороны, старуха, для которой Бог зажег свечу в виде тюльпана, сын Тарковского и деревенские прихожане, Рим, который «просто окраина Рязани», и коты – ангелы детства… Мы вдруг обретаем способность увидеть мир глазами философа, художника и христианина и еще раз для себя открыть: мир – не скучный, не злобный, он великий и теплый, и в нем везде – Бог.

О доброй драме

Настоящее искусство — это искусство драмы. То, что снимает Голливуд, — это не драма, это продажа снов-монпансье. Драму делали греки. Драматургична вся их философия и вера. И мы, русские, приняли драму как наследие греков. Драма — наш национальный образ жизни. У нас нет философии. Но у нас есть нечто большее — драма поступка как идеал. Смерть ради любви и веры — наш максимум. Смерть ради красоты и правды желанна, и любезна, и красна.

Драма — вершина пирамиды. Актуализация любви, свободы и веры.

Слушал песни Визбора и думал о том, что он тоскует, страдает и мечтает о жизни-драме. Раб Божий Юрий Визбор тоскует о настоящей жизни и еще больше о настоящей смерти. Мы все об этом тоскуем. Мы, русские, поцелованы Древней Грецией. Нам нужна смерть красна. Я понимаю, не всем. Кому-то мила смерть в памперсе. Но главное русло нашей культуры духа — смерть ради чего-то высокого, что выше тебя.

* * *

Я родился и вырос на Кавказе. Как-то в пионерском лагере чеченец Иса — наш пионервожатый — пришел к нам в палату и тихо среди ночи стал с упоением рассказывать о том, как должен настоящий мужчина хранить честь и как прекрасна смерть ради чести. Я все это понял через 30 лет.

Древние народы знали, что такое смерть, а мы забыли и смысл смерти, и смысл античной драмы, подводящий не к физической смерти, а к смерти в себе несовершенного прежнего человека.

Драма — спутница жизни даже святых людей. Нет, точнее так: драма — спутница святых в наибольшей мере. Читая Иоанна Лествичника, плотской человек подумает о мазохизме монахов, которым доставляло удовольствие быть униженными, оскорбленными и голодными. И они правы. С мирской точки зрения все так и есть. Но эти люди не знакомы с основой греческой драмы — катарсисом. Катарсис есть возвышение над грехом и болью. Это добрая драма. Она не сокрушает личность, а возвышает.

* * *

Говорят, что Бог создал этот мир специально для нас. Нет. Он его создал для Себя. И нас Он создал для Себя. И создал Он нас такими, что наши составляющие части личности не могут обходиться друг без друга. Какой бы высокий и мощный ум ни был, он страдает без любви. Любовь пуста без жертвы, а жертва без ума и без любви — грех и потворство злу. Жертва — это реализация ума и любви в Боге. А все это вместе есть драма — гармоническое равновесие между зарождением и воплощением в нас Божественного начала воли.

Страдание не есть свойство одного зла или беды. Драма в Боге — это выход за пределы себя прежнего и несовершенного. Страдает математик в поисках формулы. Страдает художник. Страдает мать. И страдает даже зверь. Но выше всех страданий — страдания святых.

Вся жизнь святых — драма. Нет святых без драмы. Даже жизнелюбивый и радостный Серафим обрел Бога в драме. А Франциск Ассизский, несмотря на кажущуюся беспечность, всю жизнь шел к драме самораспятия.

Люди любят создавать кокон покоя. В детстве это называлось «Я в домике». Люди ненавидят драму. Но домик всегда будет разрушен. Изнутри — беспокойством, вложенным в нас Богом. Снаружи — Самим Богом. Он нас не оставит в покое. Потому что любит и желает нам быть крылатыми. А для этого требуется труд.

* * *

Драма не значит слезы. Когда все части личности отрегулированы, то вместо слез приходит удовлетворенность паломника, добравшегося до еще одной гостиницы на пути к святыне. Болят ноги. Потрачены деньги. А на душе радость, и легкость, и предвкушение Встречи. Так и вся наша жизнь. Рабочая, домашняя, личная — путь пилигрима.

Чтобы труба пела, через нее должен проходить звук. Чтобы пела душа, человек должен быть открыт миру и пропускать через себя звук слов Бога.

Не пустим свои дары в божественный оборот — и высокая греческая драма обернется дешевым спектаклем одного актера захудалого театра.

Юрий Визбор прав — душе без драмы душно и нудно.

Конец ознакомительного фрагмента.