Самый страшный порок

Константин Исмаев, 2021

В этой книге вы прочтете: о вольных и невольных путешествиях во времени, об инопланетных машинах и кремневых клинках, о тихих гаванях и экстремальных ситуациях, о добрых и злых людях, о научных кабинетах и поединках на холодном оружии, о трусости и мужестве. Публикуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации

«Свободного времени было столько, сколько надобно, а гроза будет только к вечеру, и трусость, несомненно, один из самых страшных пороков. Так говорил Иешуа Га-Ноцри. Нет, философ, я тебе возражаю: это самый страшный порок».

/М. Булгаков, «Мастер и Маргарита»/

Бабье лето выдалось жарким.

В субботу термометр скакнул под тридцать. Не имевшие дач и — о ужас! — кондиционеров москвичи взвыли.

Но Владлен Старостин рассудил, что это, скорее, хорошо. И взял плавки и полотенце, собираясь искупаться. Хоть вода уже успела остыть из-за предыдущей недели дождей.

Дети — Витька с Сережей — тоже, честно сказать, хотели, — и даже очень. Но Катерина принялась сильно бурчать, что в водоемах водятся микробы и вирусы, — не то, что в двадцатом веке. И детям нельзя.

Началось нытье. Катька была непреклонна; потом почти поругались — из-за того, что Владлен вмешался в воспитательный процесс, проводимый любимой женой.

И даже уже довольно прохладно, «с губы», перекидывались фразами — когда грузились в машину, чтобы ехать в лесопарк.

Дети несколько приуныли от ссоры родителей.

«… Черт, и здорово же было когда-то вот так по-идиотски ссориться, мириться и снова ссориться. Ссориться из-за ерунды, — и ужасно бояться микробов, вирусов, холода, сквозняков, мигрантов!..» — с нежностью подумал Владлен, он же Седой Лис.

По дороге в лесопарк, конечно, помирились. Как-то само собой — Старостины не умели долго находиться в ссоре.

В лесопарке было людно.

Катька, по профессии журналист, заявила, что за рабочую неделю она дико устала от народа. «На работе как в метро, а теперь и здесь — как в метро. Я что вам — вагоновожатый?» — категорично сказала она со слегка истеричными нотками в голосе.

Владлен был откомандирован на поиски покоя. В первую очередь — для любимой жены.

Нашел.

Примерно через четверть часа целеустремленной ходьбы по узкой тропинке вглубь чащи (лесопарк значился самым большим в Европе!) — нашлась очень приличная поляна.

Екатерине понравилось.

Люди сквозь стволы и кусты не просматривались. Городские дома — тоже; видны были только верхи красивой колокольни-новодела и пары жилых высоток.

И то — только потому, что здания стояли на возвышенности.

Дети тут же достали бадминтон и принялись, по их выражению, «лупиться».

Катерина принялась стелить «скатерть-самобранку».

Владлен вздохнул с облегчением и потянулся за сигаретами.

В этот момент…

Седой Лис попытался вспомнить — с чего надо начинать отсчет того, что случилось потом, и не вспомнил.

Сначала, вроде бы, налетел вихрь. Да. Среди довольно густо стоявших вокруг деревьев.

Посыпалась листва, ветки, — а потом прямо рядом с мальчишками оземь грохнулся довольно большой дубовый сук.

После без предупреждения ударил дождь (откуда? Только что на небе не было ни облачка. И вот, оно уже всё — неприятного свинцового цвета).

Солнце еще было видно, но теперь это был условный размытый кружок в просвете туч.

Начали бить молнии, крупные и развесистые, как клюква в передаче «Мистика, паранормальное, потустороннее».

Вот только молнии были всамделишние.

Кажется, заплакал младший, — Сережа.

В этот момент Владлен понял, что Катька уже секунд двадцать что-то орет ему прямо в ухо, но он не может ничего разобрать. Оказывается — из-за грома.

После этого началось что-то вроде небольшого землетрясения. Баллов на пять по Рихтеру.

«Ну, знаете, — это уже перебор!» — помнится, подумал Владлен.

Хотя, честно сказать, было страшно.

Стало еще темнее; и Владлен понял, что уже не видит белой колокольни и высоток, которые обозначил себе за ориентир.

Сколько времени прошло в этом хаосе — Владлен затруднился бы сказать. Может, две минуты, может — полчаса…

Затем, как по волшебству, все наладилось.

Буйство мироздания прекратилось, стало светло, тучи рассеялись, появилось солнце.

— Что за черт… — выдавил Владлен.

От лесопарка не осталось и следа. Людей — никого. Никаких зданий. Никакой Москвы.

Владлена, Катьку и детей окружал совсем незнакомый ландшафт.

Это было… была…

Вокруг лежала холмистая равнина, покрытая валунами, скалами, небольшими рощами. Вдалеке виднелось озеро, а около него паслось стадо… зубров? И — слон???

Владлен протер глаза. Но «зубры» и «слон» не исчезли.

Додумать эту непонятность Владлену не дали, поскольку дальнейшие события понеслись кувырком и очень быстро.

Для начала из-за ближайшего большого валуна выскочили две обезьяны неприятного вида с дубинками в узловатых руках. Они стремительно побежали в сторону Владлена. Причем, кажется, — с недобрыми намерениями.

— Однако!! — крикнул Владлен.

Обезьяны приближались. Владлен увидел, что это не обезьяны. Это были все-таки люди, но — очень странные люди. Похожие на…

На неандертальцев!

Если, конечно, верить картинкам из книжки, которую Владлен на прошлой неделе купил детям.

Что за чушь??

Обезьяны-неандертальцы были почти рядом.

— Бегите!! — крикнул Владлен своим. — Быстрее, быстрее, еще быстрее!!!

На поясе у Владлена, в чехле, был очень приличный и довольно длинный складной нож. Острый. Хорошая вещь для пикников на природе, и вообще — хорошая вещь.

Но Владлен не был спецназовцем. Он был старшим научным сотрудником. СНС. Он когда-то занимался рукопашным боем, но о-очень давно.

Он помнил, как тренер говорил, что справиться одному с двумя — весьма-весьма сложно…

«Правда, у меня есть нож. Но я лет семь не дрался ни с кем, а эти ребята резвые, спортивные и очень мускулистые. К тому же они, наверно, еще и моложе. У них тоже есть оружие. Две дубины против одного ножа. Как плохо», — подумал Владлен.

Затем в его голове почему-то всплыла сцена из книжки Джованьоли, которую он читал в детстве, — про гладиатора Спартака.

Сцена, как тот, раненый, побежал на арене цирка от двух или трех противников, они растянулись в цепочку, и Спартак убил их по очереди.

«Но я не хочу никого убивать!»

«А придется», — вторая мысль была гораздо холоднее, и похожа на лезвие ножа.

Владлен пустился бежать.

«Ага, один ранен, — кто-то его уже тут отоварил. Прихрамывает», — заметил Владлен.

Владлену удалось растянуть преследователей.

«Аааа! Была, не была!!» — он повернулся и бухнулся прямо под ноги ближнему врагу. Тот споткнулся, и Владлен ударил его ножом снизу вверх.

Лезвие глубоко вошло во внутреннюю поверхность бедра нападавшего.

На лицо Владлена брызнула кровь.

«Надеюсь — пробита артерия». — Владлен сам поразился жестокости и одновременно какой-то будничности этой мысли.

Она была буднична для этого мира.

Да, с некоторых пор его мышление изменилось.

Пораженный в бедро враг больше не встал. Он пару секунд поворочался, потом тихо вздохнул и… умер. Кажется.

«Свезло, — подумал Владлен, — я убил его. Я — убил — человека. Я??»

Да. Он убил человека. Кажется, неандертальцы — все-таки люди. Владлен читал про них. Люди. Так что да, он убил человека.

Он нагнулся и забрал дубинку убитого.

Второй неандерталец, прихрамывая, приблизился.

Но он уже все видел. Теперь же он видел перед собой врага, вооруженного, во-первых, дубинкой поверженного компаньона, во-вторых, — страшным неизвестным оружием с лезвием гораздо острее кремневого наконечника.

Второй неандерталец взвесил «за» и «против», повернулся и пустился прочь, все так же прихрамывая, и все-таки довольно быстро.

В мире, где за каждым кустом может притаиться смерть, приходится пошевеливаться.

Владлен, конечно, не преследовал его.

Он повернулся в сторону, куда направил жену и детей.

Катя и дети были шагах в двадцати впереди.

— Что это?? — не то простонала, не то прохрипела Катя.

— Папа, а ты убил гада? — это дети.

«Ай, молодца!» — подумал Влад со смешанными чувствами. Его трясло.

Он сел на землю и стал вытирать нож о траву.

Дети помчались рассматривать убитого.

— А ну-ка быстро отошли оттуда и ко мне! В этом парке вообще от родителей ни на шаг, поняли, спиногрызы??!! — рявкнула Катя таким голосом, что слегка подпрыгнул даже Влад.

Он потянулся за сигаретами. Выкурил одну в три затяжки, прикурил вторую от первой, руки вроде стали меньше дрожать, и тут…

Из-за кромки ближайшей рощицы как чертик из табакерки выскочил очумелый человек (так Влад про себя его окрестил).

Не неандерталец, — но человек в джинсах, кроссовках, очках и белом халате. Он добежал до Влада, вцепился в него и начал что-то бормотать, рыдая.

… Секунд через двадцать Владлен понял, что незнакомец изъясняется по-русски.

— Вы русский?

— Да.

— Из Москвы??

— Из Новосибирска. Есть вода??

Влад достал термос с чаем из рюкзака.

Он понял, что «таинственный незнакомец» в сильном аффекте. Штаны между ног у него были мокрые.

И было похоже, что незнакомец сильно жаждет выговориться.

«Ничуть не удивительно», — подумал Влад. А вслух сказал, подражая супергерою:

— Братан, не бойся, я их прогнал. Ты говори, только громче. Ни хрена ведь не слышно.

Влада все еще прилично подколбашивало от адреналина, но, по сравнению с «очумелым человеком», он был похож на рыцаря без страха и упрека.

Даже Катька приосанилась. Ее муж!

— Хорошо. Я расскажу. Только по голове не бейте! — вскрикнул «очумелый человек».

— Тихо, тихо, не бойся, — сказал ему Влад, — ты в безопасности, понял? («хотя какая, к зеленым человечкам, безопасность»). Выговаривайся, тебе же нужно, тебе легче станет. Мы тоже русские, москвичи, ты нас не бойся…

— Москвичи, вот именно! — выкрикнул незнакомец.

Однако — понемногу он начал успокаиваться (чай Катя пересластила, а сахар, как известно, — транквилизатор).

И незнакомец начал выговариваться.

Вот что он рассказал.

— Я — Кирилл. Я вообще-то МНС. Младший научный. Из Новосибирска. Работал лаборантом на объекте… впрочем… Ладно. Вот что произошло со мной… и с вами, кажется…

Дальше младший научный рассказал свою историю, подвирая и, конечно, выставляя себя в как можно более выгодном свете.

Но мы, пользуясь законным правом писателя художественных книг… писатель, как известно, знает всю подноготную от начала и до конца.

И мы, пользуясь этим писательским правом, дополняем рассказ лаборанта Кирилла теми подробностями, о которых он умолчал.

История лаборанта Кирилла, которая не заканчивается хэппи-эндом

«А что же вы скажете в милиции в первую очередь?

— Про Понтия Пилата, — ответил Иван Николаевич, и глаза его подернулись сумрачной дымкой..»

/М. Булгаков/

Началось все примерно так.

Кирилл сидел рядом с Машиной на вертящемся кресле и читал Булгакова.

« — Он сказал, — опять закрывая глаза, ответил гость, — что благодарит и не винит за то, что у него отняли жизнь.… Единственное, что он сказал, это, что в числе человеческих пороков одним из главных он считает трусость…»

Теперешней задачей Кирилла было наблюдать за Машиной в одном из холостых режимов, в котором ее оставили старшие товарищи (СНС), и каждые 15 минут снимать данные, записывая их в специальную матрицу.

Работа была несложной, времени отнимала мало, рядом никого не было, Кирилл был отгорожен от внешнего мира пуленепробиваемыми матовыми стеклами.

И потому он мог себе позволить заодно с работой перечитывать «Мастера и Маргариту», свою любимую книгу.

В Новосибирск он переехал примерно шесть месяцев назад.

Сразу после окончания физтеха в Долгопрудном (с красным дипломом), ему сделала очень необычное предложение российская контрразведка.

Очень необычное и интересное.

Контрразведка даже настаивала.

И вот поэтому начинающий физик после всех необходимых проверок собрал немудреные манатки и укатил из Москвы, города возможностей, куда-то к черту на куличики в Сибирь.

И даже не в Новосибирск, а под него.

Объект был шибко секретный, никаких GPS не разрешалось, прилетели туда из Новосибирска на спецвертушке ночью, так что Кирилл даже приблизительно не представлял, где они теперь находятся и где относительно них находится Новосибирск.

Оказалось, что ему предстоит принять участие в крайне важной и крайне секретной работе российских ученых. Работе, касающейся пространства-времени.

Самым интригующим в этом тандеме, написанном через дефис, было ВРЕМЯ.

Так Кирилл познакомился с Машиной.

Это был поначалу малопонятный для него огромных размеров агрегат. Этажи которого уходили минимум на двенадцать уровней под землю. (По крайней мере, Кирилл знал, что уровней не менее двенадцати).

В горизонтальной проекции Машина занимала площадь, равную городу Долгопрудному (Подмосковье), откуда и приехал Кирилл.

То есть была здорово большой.

По этой причине ее и писали с заглавной буквы. По документам она проходила в виде 36-значного числа, которое, конечно, было засекречено.

Но люди, работавшие с ней, называли ее просто — Машина, выделяя первую заглавную букву голосом.

Как понял Кирилл, Машина функционировала уже лет 20, но только последний год вступила в фазу настоящих испытаний.

Сначала в будущее попытались отправить мелкие частицы.

Почему в будущее?

Да потому, что современная наука отрицает возможность перемещения в прошлое, и руководитель проекта не собирался играть с огнем.

Он так и сказал:

— И сам не собираюсь, и вам всем руки оторву по плечи — уж будьте уверены!

Но выяснилось, что неодушевленная материя не собирается никуда перемещаться. Ни во времени, ни в пространстве. В пространстве неодушевленная материя перемещалась, только когда вольфрамовый порошок, рассыпанный по полу, веником сметали в совок.

Во времени же никакая неодушевленная материя перемещаться вообще не желала.

Пришлось замахнуться на одушевленную материю. Это сработало!

В ходе серии экспериментов бактерии, блохи, мыши, кролики, собаки и ручной медведь успешно переместились в будущее от нескольких секунд до нескольких дней.

Затем выяснилось: если на одушевленного носителя прикрепить неодушевленный предмет (например, закрепить бурому мишке между задних лап велосипед), то этот неодушевленный предмет тоже переместится в будущее вместе с одушевленным носителем.

Это заинтриговало.

Руководитель проекта взял тайм-аут для осуществления командного мозгового штурма.

Кирилл в команду не вошел, поскольку был всего лишь лаборантом.

От скуки он слонялся по коридорам комплекса. Там он и познакомился, а впоследствии вступил в строго запрещенную половую связь с двадцативосьмилетней, но уже старшей научной сотрудницей по имени Ксения.

И именно Ксюша (хоть и женщина) попалась в «медовую ловушку».

Она, размякнув в постели, разболтала Кириллу то, что говорить не имела права.

Машина не была построена ни российским, ни даже советским военно-промышленным комплексом.

Машина была инопланетной.

Около двадцати лет назад ее вершки, торчащие из сибирской земли, были обнажены экскаватором, который в этом месте пытался рыть какие-то недра.

Тогда зону оцепили, закрыли, построили мощную станцию радиоподавления, и начали изучать Машину.

Вскоре стал понятен ее истинный масштаб.

Он был масштабен.

За время изучения Машины молодая российская наука, базирующаяся на более солидной советской, — сделала гигантские успехи.

Машину — в большей ее части — раскопали, а затем принялись методично штудировать день за днем и ночь за ночью. И, представьте, многое в ней поняли.

Конец ознакомительного фрагмента.