Милый ангел

Колин Маккалоу, 2004

Харриет Перселл с детства мечтает о любви, страсти и о жизни, полной приключений. Ради этого она уходит от своего скучного бойфренда, бросает респектабельную семью и переезжает в район Сиднея, пользующийся дурной славой. Теперь Харриет окружают совсем другие люди. Здесь у каждого свой секрет и каждый, похоже, обладает особым даром. Квартирная хозяйка Харриет, например, считает себя ясновидящей, а ее маленькую молчаливую дочку все почему-то называют ангелом, и, видимо, неспроста. И когда над девочкой внезапно нависает угроза, Харриет готова рискнуть всем ради, казалось бы, совершенно чужого ребенка…

Оглавление

Среда

20 января 1960 года

Несколько дней у меня не было ни минутки свободной, до дневника никак не доходили руки, но, пожалуй, скоро отдышусь. Папу и братьев удалось отговорить от осмотра моих новых апартаментов (я сама побывала там в прошлое воскресенье и поняла, что гостей звать еще рано). С тех пор я тружусь как каторжная, готовлюсь перебраться на новое место в следующую субботу. Не знаю, что бы я делала, если бы не мама. Благодаря ей у меня теперь есть посуда, приборы, белье, разные кастрюли, а папа сунул мне сотню фунтов и с мрачным видом объяснил, что тратить отложенные на поездку в Англию деньги незачем — ведь мне полагается приданое. Гэвин подарил мне набор инструментов и мультиметр, а Питер — свой «старый» проигрыватель, объяснив, что давно собирался купить себе другой, получше. От бабули мне перепали флакон одеколона «4711» и стопка салфеточек, вышитых специально в приданое.

В моем новом жилище спальню от гостиной отделяет арка, а не дверь, поэтому я решила растрясти сотню, полученную от папы, купить стеклянные бусы и своими руками сделать из них занавеску. Готовые занавески из пластмассовых бус выглядят отвратительно, а звучат еще хуже. А я хочу, чтобы они звенели. Розовые бусы. Свои комнаты я отделаю в розовых тонах, потому что этот цвет в Бронте под запретом. А я люблю его. Он теплый, женственный и поднимает мне настроение. И потом, на розовом фоне я выгляжу гораздо лучше, чем на желтом, голубом, зеленом или малиновом. Для них я слишком смуглая.

Мои комнаты тянутся вдоль открытого коридора и комнаты Пэппи, коридор ведет в прачечную и на задний двор. Комнаты просторные, с высоченными потолками, но почти без обстановки. В кухне есть раковина, древняя газовая плита и холодильник, придать ей сносный вид невозможно, но я уже позвонила сторожу из Райда Джинджу и спросила, не подыщет ли он мне старую больничную ширму. Легко, ответил он и заныл — мол, без меня в больнице скука смертная. Чепуха! Это без единственного рентгенолога? Не настолько мала Мемориальная больница Райд. Джиндж вечно делает из мухи слона.

Вчера в лабораторию нанесла визит старшая сестра-хозяйка больницы. Небожительница! Если штатный врач — бог, то сестра-хозяйка по меньшей мере Дева Мария, а поскольку девственность для такой должности необходимое условие, сравнение — точнее не придумаешь. Ни одному мужчине не хватит духу приблизиться к сестре-хозяйке, такое под силу разве что влетевшему в окно голубю. Все сестры похожи на боевые корабли, плывущие на всех парусах, но наша сестра-хозяйка — шедевр корабельного искусства. Ей всего тридцать пять, она рослая, стройная, с золотисто-рыжими волосами, глазами цвета аквамарина и красивым лицом. Конечно, волос под древнеегипетским головным убором почти не видно, но цвет у них натуральный, за это можно поручиться. А под холодным взглядом покроется льдом даже тропическая лагуна. Глетчер. Арктические льды. У-ух!

Вообще-то мне ее немного жаль. Пусть она царица цариц, но ведь она еще и женщина. Если кому-нибудь в больнице вздумается покрасить стену или повесить плакат для развлечения пациентов, сестра-хозяйка решает, в какой цвет будет покрашена стена, и выбирает плакат. На ней белые нитяные перчатки, и если в нашей лаборатории она ими не пользуется (строго говоря, сестра-хозяйка в нашей лаборатории — гостья сестры Агаты), повсюду, где работают или отдыхают медсестры, она проводит пальцем по выступам панелей, подоконникам, где угодно, и горе палатной сестре, во владениях которой белый перчаточный палец станет серым от пыли! Сестре-хозяйке подчиняются и медицинские сестры, и санитарки, она держится на равных с главврачом, входит в правление больницы, председатель которого, как выяснилось, сэр Уильям Эджертон-Смайт, по совместительству дядя обольстительного мистера Дункана Форсайта. Теперь ясно, как он занял пост старшего врача ортопедического отделения, несмотря на молодость. Небось дядюшка подсобил. А жаль. Мне казалось, такой человек, как мистер Форсайт, не будет пользоваться протекцией родных и знакомых, чтобы подняться по служебной лестнице. Почему у колоссов вечно обнаруживаются глиняные ноги?

Словом, меня представили сестре-хозяйке, а та пожала мне руку, строго отмеряя миллисекунды этого жеста в соответствии с правилами вежливости и моим положением. Сестра Агата смотрела сквозь меня, а сестра-хозяйка — прямо в глаза, совсем как миссис Дельвеккио-Шварц. Видимо, она явилась к нам, чтобы обсудить покупку новой вращающейся рентгеновской установки, но сочла своим долгом осмотреть всю лабораторию.

Сегодняшнее желание: выкинуть из головы Подхалима Форсайта.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я