Я, ты и шизофрения

Клэр Твин, 2017

Аманде Хилл семнадцать лет. Казалось бы, прекрасный возраст для любви, планов на будущее и исполнения заветных желаний… Если, конечно, вы не больны шизофренией. В отличие от своих сверстников, Аманда не стремится закончить школу, поступить в колледж и вступить во взрослую жизнь. Её будни – борьба с шизофренией и попытки найти себя в мире, где безумцам нет места. Но мрачные тени рассеиваются с появлением загадочного Сэма – парня, рядом с которым Аманда чувствует себя не странной, а особенной.

Глава 4

Чувствовать боль и причинять её другим — совершенно разные вещи, но очень схожие в эмоциях. Это как эффект домино — тебе причиняют боль, а ты причиняешь боль другим, потом другой причиняет боль остальным, потому что ты причинил боль ему, и так по цепочке. Все начинают задумываться об этом после главной своей ошибки. Но лучше поздно, чем никогда, правда?

Одно дело сделать это на эмоциях, а другое в целях простого издевательства. Не смогу забыть тот ужасный час, когда стало ясно, что со мной творится какая-то чертовщина. Вроде обычный день в школе, но за пять секунд все перевернулось с ног на голову. Мир навсегда изменился, а вместе с ним и вся моя жизнь.

Я помню, мы с Алисой и Ларой сидели в кафетерии, уплетая всякую гадость, от которой часто обостряется язва, но никто все равно не перестанет травить себя. Все было хорошо, даже лучше, чем просто хорошо. Лара, которую мы деловито звали «L», потому что тогда в моду вошёл сериал «Сплетница», рассказывала о последних новостях в школе, а мы с Алисой, развесив уши, внимательно слушали её истории, время от времени смеясь, давая прозвища провинившимся. Но потом я задумалась: «Ведь те, с кем мы сплетничаем о других, могут сплетничать и о нас». Мои ослепшие от подхалимства глаза распахнулись, и я поняла, как глубоко ошибалась в людях. Обозвав лучших подруг сплетницами, стервами и тупыми куклами (отсюда и их сегодняшнее прозвище), я выбежала из столовой и канула в лету. С одной стороны я даже рада, что мы больше не общаемся. Я научилась различать людей, словно над их головами светятся ярлыки: «Годен», «Гнилой». Но также мне порой без них тяжко, я скучаю по ним, по нашим разговорам, по шуткам, по весёлым похождениям. Я осталась одна, и меня это убивает, ведь шизофрения питается моим настроением, одиночеством и страхом. Она питается этим, подобно монстру.

***

Одна секунда, за которую я оказалась на полу коридора, перед глазами прошло всего одно видение. И это было не воспоминание из детства, и не родительские лица, и уж тем более не разговор с мистером Мартином. То, что я увидела, было странно и прекрасно одновременно. Перед глазами призрачно блистал Сэм Гилмор, который нежно держал меня за руку, словно ангел-хранитель. Не успела сказать, но ладонь этого парня была холодней льда, снега и Северного Ледовитого океана. Именно поэтому по мне пробежало мурашки, но речь сейчас не о терморегуляции его организма.

Ровно пять секунд назад я упала в обморок. И прямо сейчас я находилась в темноте своего рассудка, которого почти лишилась. Это немного необычно: вроде бы я в сознании, но не могу ничего предпринимать. Очень похоже на реалистичный сон или выход в астрал. Хотя кто его знает: сон это или реальность? То, что ученые не могут объяснить, они оправдывают фразой: «Временные аномалии, коллеги». Ха, кого они хотят оболванить? Люди не могут прожить без каких-либо чудовищ, призраков, вампиров и другой нечисти. Им нужно какое-то оправдание, иначе люди свихнутся. И я с ними согласна, ведь жизнь и так скучна до потери сознания. Кстати о потери сознания…

Я почувствовала, как сильные папины руки помогли мне подняться, они схватили мое «безжизненное» тело и понесли в гостиную. При этом слышался мамин вопль и отцовское: «Все будет хорошо». Уже через пару мгновений я была на мягком диване, который пахнет домашним запахом. Это может быть печенье, или парфюм, или папироса. Думаю, вы поняли меня. В каждом доме есть свой ностальгический аромат.

— Аманда, открой глаза, дорогая! — мама судорожно поглаживала меня по волосам.

Её тёплые руки дрожали, а по голосу ясно, что она на грани истерики. Если бы я могла, мамочка… Но не получалось, веки словно под замком! Будто придавило куполом, мне не выбраться!

— Боже, Брюс, она не просыпается! Звони в скорую! — в конце концов, мама в панике разрыдалась.

Через мгновение я уже видела люстру и её улыбку безмерного счастья. Мама от облегчения всхлипнула, крепко обняв и позвала отца, готово было вызвать доктора. Наверное, они думали, что больше никогда не увидят моих карих глаз, да и у меня мелькала такая мысль. Благо, все обошлось…

— Как же ты нас напугала! — вытирая слезы, улыбнулась широко мама.

Папа согласился с ней и, сев на край дивана, поцеловал мою щеку. В этот момент я поняла, что вовсе не одинока. Да, я потеряла подруг, но рядом со мной родители, Майкл и теперь Сэм. Они — драгоценность, которую я обязана уберечь.

* * *

Сидя по-турецки на своей кровати, я неспешно собирала чемодан. После долгого раздумья, мне показалось неплохой идеей оставить дом и этот город, хотя бы на два дня. Терять нечего, кроме встреч с Сэмом, по которому я уже успела хорошенько соскучиться. Родители успели передумать меня отпускать, боясь, что у меня опять возникнут проблемы со здоровьем, но после долгих уговоров, их сердца растаяли — моя взяла! Папа подвез меня до вокзала и посадил на нужный автобус, откатываясь уезжать до моего отбытия. По пути, я точно знала одно — мне надо сесть возле окна любым способом, иначе два с половиной часа будут потрачены впустую. Но опять же, мне крупно повезло. Предвкушая скорую встречу с любимыми родственниками, я включила музыку в плеере и принялась размышлять.

Тётин дом прекрасен: он трехэтажный, расположен на окраине города, где растянуты кукурузные поля. Это место можно назвать фермой. У неё двое детей — девятнадцатилетний Кайл и моя ровесница — Джини. Мы не виделись четыре года, и я не знаю, о чем с ними говорить, какие у них интересы или хобби. Словно еду к чужакам, с которыми мне доводилось видеться раз в жизни. Но ведь это не так…

Спустя сорок песен и один альбом классной группы, я уже была у ворот пусть немного потрепанного, но большого дома, чьи стены окрашены в бежевый цвет, однако невооружённым глазом была заметна ссыпающая с них штукатурка. Дом постарел…

Меня встретила собака по кличке Робинзон и служанка Наталия — полноватая женщина с дулькой на голове. Она приветливо помахала мне, помогая с чемоданом, затем распахнула скрипучую калитку. Двор чистый и довольно широкой, есть, где разгуляться. На желто-зеленой траве стояли ржавые качели и полностью заросшая мхом беседка. Боже, я вспомнила как будучи малышкой игралка с Джини в салки. Было здорово.

— Фу, проклятье божье, пошел прочь! — ругаясь на пса, прыгавшего мне на ноги, Наталия провожала меня до крыльца.

Робинзон, высунув язык наружу и радостно виляя пушистым хвостиком, тоже составил нам компанию, открыто игнорируя бурчания служанки. Я посмеялась над ним и скрылась в прихожей с тёмными обоями. Повесив верхнюю одежду на вешалку, я разулась и на вопрос Наталии, отнести ли чемодан в мою комнату, я удовлетворительно кивнула.

— Проходи пока в гостиную. Эмма ещё не знает, что ты приехала, — объяснила чужое отсутсвие служанка.

И на это я махнула головой, пройдя вглубь дома. Как все изменилось за это время. Раньше в гостиной стояло старое фортепиано и висели чучела оленьих голов, а теперь здесь расположились два кожаных дивана, большой старинный ковёр с непонятными рисунками, телевизор и деревянный стол в углу, покрытый лаком. На нем сверкала в солнечных лучах, пробиравшихся сквозь окна, хрустальная ваза с подсолнухами. На секунду мне померещилось, что цветы начали двигаться, но это лишь очередная галлюцинация, к которой я успела уже привыкнуть.

— Аманда! — поспешно вошла в комнату статная женщина с тонкой талией. Её волосы черны, как ночь, и собраны в пучок ровно также, как и у служанки. На тете надета кофта с пуговицами, сверху пёстрый шарф и строгие брюки.

Этот дом не подвластен времени, как и его владельцы? Тетя Эмма нисколько не изменилась! Она подошла ко мне и крепко-крепко обняла, отчего я почувствовала боль в спине, но не стала жаловаться. До меня сразу дошёл запах её парфюма, напоминавший тонкий аромат лилий.

— Тетушка! Ты вообще не изменилась! — сделала искренний комплимент я, и она перестала душить меня в объятиях, принимаясь оценивающе разглядывать с макушки головы до кончиком пальцев ног.

— Зато ты изменилась! Так выросла, похорошела! Как мы рады, что ты приехала к нам в гости! — не скрывая улыбки, хлопнула в ладоши она.

Я смущённо отмахнулась, глядя в серые глаза тётушки, однако вскоре мое внимание забрала к себе маленькая фигурка, с широкой улыбкой залетевшая, будто воробушек, в гостиную. Ей понадобилось секунд шесть, чтобы предстать передо мною во всей своей красе.

Я сразу узнала Джини, несмотря на новый цвет волос, рыжий, который ей безумно шёл. В детстве её волосы доходили до пояса. Тетя Эмма заплетала ей кому и плела венок.

Вернувшись в реальность, я протянула руки к хохочущей кузине и, обняв, закружилась с ней из-за потери равновесия. В прошлом мы были не разлей вода, но потом все изменилось и наши пути разошлись.

— Ах, как я рада! Разрази меня гром, какая же ты красотка! — щипала меня за плечи Джини, забавно выражаясь.

— Тоже самое говорю о тебе! Ты проколола уши?

Не замечая тетю, мы, перебивая друг друга, жужжали о том о сём, что успело накопиться за четыре года. Позже тетя Эмма попросила кузину показать мою комнату, после чего спуститься к столу, обедать. Джини схватила меня за руку и плавно повела за собой, на второй этаж дома. Лестница на каждом шагу скрипела, и эти звуки наводили на меня ужас, особенно ночью, когда тени начинают бесчинствовать.

Выделенная мне комната оказалась современней, чем в моем воображении. Она светлая и пахла только что испёкшимся яблочным пирогом, и это потому, что подо мной находилась кухня. Просторная деревянная кровать с необычной вырезкой заняла много места. Слева от двери стоял новый комод с зеркалом. Джини сказала, он с подсветкой, и стоило ей нажать на какую-то кнопку, как загорелись белым круглые лампочки. Удивившись, мы почему-то одновременно рассмеялись и бросились на кровать, растянув руки в стороны. Тишина. Где-то далеко слышался рёв трактора и весёлые возгласы детей, играющих на полях. Несмотря на конец февраля, в здешних местах достаточно тепло.

— Честно говоря, я удивлена, что ты приехала к нам, — призналась Джини, краем глаза уставившись в мою сторону.

Вообще-то, я тоже.

— Просто подумала, что пора сменить обстановку и повидать близких людей.

— Да, — согласилась она, — я рада, что мы вернулись в детство! Сегодня разожжём костёр, будет весело!

— Костёр? В честь чего? — я перевернулась на живот.

— Наша соседка выходит замуж, а у нас традиция устраивать костер и провожать невесту. Тупость, но зато очень весело, — жестикулируя, объяснила Джини и немного задумалась. — Ладно, вставай, ленивая задница, мама потушила рыбу специально для тебя!

Я, Джини и тетя Эмма сидели за длинным столом, который забит разнообразными блюдами и новой посудой, хоть нас и было всего-то три человека. Наталия отказалась есть. Любопытно было спросить, зачем им столько сервиза, но я боялась ляпнуть лишнего или показаться грубой невоспитанной девчонкой.

Наталия наложила в мою тарелку большой кусок рыбы, салат и по традиции апельсиновый сок. Джини с воодушевлением рассказывала, как она победила в конкурсе танцев, заняв первое место. Кузина очень талантлива и умна, полная моя противоположность. Родители не имели такую плохую привычку сравнивать меня с ней, однако за них это делала я. Мне всегда неуютно, когда семьи собираются вместе, делятся новостями и успехами. Я ничем не увлекаюсь, не люблю школу, не умею петь или танцевать. Все, что мне нравится, так это смотреть сериалы и есть вредную пищу. Папа пытался заинтересовать меня в спорте, а мама в вышивке, но бесполезно. Мои руки-макаронины ни на что не способны.

— А где Кайл? — вспоминала я о кузене. Мы с ним еще не успели встретиться. Ясно одно — его нет дома.

— Этот обалдуй в городе, — пробурчала тетя, видно она была зла на своего сына. — Он играет в группе и выступает в забегаловке! Позор!

Джини закатила глаза и раздраженно вздохнула. Разворачивалась семейная драма.

— Мама, ему это важно! Он хочет заниматься музыкой, что тут плохого?

— Джини, ты же знаешь, что ваш отец хотел другого! Кайл должен продолжить его дело, почему вы это не понимаете?

Муж тети, то есть мой дядя, умер шесть лет назад. Это был чёрный день для всей семьи. Его схватил сердечный приступ, видно, он сильно перенервничал и его накрыл какой-то стресс. Дядя руководил большой компанией по производству бумаги, но после его смерти все пошло ко дну, а дело остановилось.

Конец ознакомительного фрагмента.