Обсессия

Клэр Твин, 2021

Моргни, чтобы пропустить нечто важное в своей жизни и потом сожалеть об этом всего пару секунд. Агате кажется, что она жила с закрытыми глазами вплоть до того дня, пока её лучшая подруга не покончила с собой. Люди, город, парень… Кто они все на самом деле? Проблемы, с которыми сталкивается школьница, никого не волнуют, потому что общество привыкло молчать. Только вот Агата молчать не собирается…

Глава 4

Семь лет назад у моего папы не было работы. Его знали как Маркуса, отличного баттера, который, благодаря «ногам от ушей», быстро добирался до базы. Но после несчастного случая, папа уже не мог мчаться на всех порах. Карьера великого бейсболиста скоропостижно завершилась, отец остался ни с чем. Лишь благодаря маминой работе мы как-то сводили концы с концами.

Однажды ей это надоело, и она, вы уже в курсе, ушла. После того скандала, мой отец сломался и обозлился на жизнь. Я все ещё помню своё долгожданное возвращение домой после летних каникул на ферме.

Забежав на кухню, где сидел лишь Маркус в компании трёх бутылок сливочного пива, я вопросительно осмотрелась и начала засыпать подвыпившего папу вопросами, где мама. Он в то мгновение ругнулся. Я не помню его объяснений, зато помню свои сухие рыдания и тёмные ночи. Остаться в десять лет без матери — отстойно. Тогда мне было чертовски интересно, почему же она ушла, бросив меня здесь? Почему она не попрощалась со мной? Неужели матери настолько плевать на родную и единственную дочь? Конечно, я винила себя в её уходе. Наивно считала, что мама бросила нас из-за моего порой плохого поведения или из-за неудовлетворительных оценок. Папа хмыкал только на мои детские предположения. Он стал заменять мне её. Получалось, признаюсь честно, не очень. Особенно с наставлениями. Всё-таки мужская рука не всегда в силах заменить женскую в вопросах воспитания, тем более девочки. Мне захотелось сейчас рассмеяться, вспоминая день, когда у меня началась первая менструация. В тринадцать. Представьте, пожалуйста, мужчину, совершенно не разбирающегося в женской гигиене, в супермаркете. Маркус проторчал там почти пятнадцать минут, не зная какие прокладки приобрести, а я тем временем сидела у него в машине, держась за опухший и ноющий живот. Видели бы вы его лицо, когда он протягивал мне покупку. Стоило похвалить папу за те времена…

В настоящее время отец не совершает подобных подвигов, но он все так же участвует в моей жизни. Нет, не так. Вмешивается в неё. Даже, когда это лишнее. К примеру, в выборе профессии. Отец принял решение, моя задача — примириться. И это ужас как бесит. Ох, сколько же ссор было между нами из-за этого. Папа говорил о медицинском колледже, я говорила «нет». Он тайно узнавал про вступительные экзамены, я закатывала глаза. Он и слышать не хотел о переезде в большой город, я в сердцах посылала его к черту. В тот вечер папа запер меня в комнате, советуя подумать о своём безобразном поведении. Мне было плевать. Мне до сих пор плевать.

Однако, как обычно это бывает, мы долго держим тяжесть в груди, а она накапливается, и в конечном счете происходит взрыв эмоций. То ли выпитый алкоголь повлиял на состояние, то ли разрыв с Брайаном, без понятия. Тем не менее я правда сейчас сижу на холодном бордюре в миле от дома.

Голова предательски закружилась, в груди и глотке горело, словно кто-то постоянно разжигает там костры. Хочется спать. Который час? Видимо, выпить то вино было не самой благоразумной идеей, но о каких благоразумных идеях может идти речь, если ты на вечеринке и если на этой вечеринке ты рассталась со своим парнем? Почему-то люди всегда прибегают к лечению душевных ран при помощи алкоголя, считая его временным утешителем? Ключевое слово — временным. Но мне было это нужно. Пусть на время, главное забыться. Освободить себя от невидимых верёвок, побежать на встречу с Зефиром, отбросить боль. И мысли. О, эти гребаные мысли. От всего можно убежать: от обозлённых родителей, от надоедливых друзей, от скучной жизни, но вот от собственных мыслей не убежишь. От них, правда, можно отвлечься, в любом случае, рано или поздно, ты к ним возвращаешься, а они верно ждут тебя, как мать у окошка в зимнюю ночь.

Проморгавшись вдоволь, я обняла колени и выпустила изо рта горячий пар. Тупая была затея надевать юбку — холодно!

— Агата?

По-моему, из-за выпитого вина у меня начались слуховые галлюцинации. Я слышу знакомый голос. Откуда только?

Для справки: избрала я своим временным пристанищем западную улицу, где полно всяких магазинчиков и закусочных. Время позднее, поэтому почти всё закрыто, но квартал не затянут мраком — горят фонари, светофоры на перекрёстке и рекламные щиты. Единственный причиняемый мне дискомфорт, если особо не придираться, — сырость и мёрзлость. Мои пальцы рук еле-еле сгибались.

— Ты что тут делаешь в такое время? — галлюцинации не прекращались. И, кажется, вышли на новый уровень — я точно слышала шарканье за спиной.

Но стоило человеку встать возле меня, мои догадки обратились в ничто.

Я, зажмурив один глаз, откинула голову назад и взглянула сперва на безоблачное звёздное небо, а потом, когда фокус наконец-то нашёлся, перевела взор на нависшего надо мной парня.

— Леон, — пьяно улыбнулась я.

Тот перевёл дыхание, сел на корточки и принялся ловко изучать мое плачевное состояние. Смотря на того, я сразу подумала, что ему тепло, поскольку брюнет одет в шерстяную оверсайз куртку и чёрную водолазку. Резко захотелось расстегнуть её и просунуть окаменевшие ладони внутрь, обнять парня и опустить голову на одно плечо. Но, поступив так, я выставлю себя круглой дурой.

— От тебя несёт, как от винодельни, — сморщился и резко отстранился тот, вызвав этим самым мой смешок.

— Ты проницателен.

— Ты же в курсе, что ты несовершеннолетняя, да? Могут быть проблемы, если кто-то увидит тебя в таком состоянии, — Леон поворачивал шею туда-сюда, убеждаясь, что поблизости нет полиции, — что произошло?

— Не могу понять нравится ли мне твоя напутственная предосторожность или нет, но ты выглядишь таким зрелым, когда ведёшь себя, как…

— Бесполезно, — заключил категорично тот, прервав реплику, затем поднялся, подгоняя меня, — вставай. Я проведу тебя до дома.

Это предложение не показалось мне интересным. Я демонтировано поморщила нос и отвернулась, оперевшись щекой на колено. Леон, видя это, тихо, но недостаточно, цокнул.

— Не хочу домой, — отказалась я.

— Агата, на дворе начало одиннадцатого, осень. Ты замёрзла, у тебя уже губы синие.

Как мило, что он переживает за меня. Стоп. А может он просто хочет домой и поэтому подгоняет, ведь теперь оставить меня тут не может… Тоже мне, герой.

— Сама потом доберусь, — сопротивлялась до последнего, во всяком случае, мне так мерещилось.

— Не выдумывай. Я вызываю такси, — не видела, но слышала как он набирал номер на телефоне.

Какой он упёртый. А вот Брайан даже этого не сделал.

— Я не хочу домой, не звони!

— Поздно, — бесстрастно заявил парень с блестящими глазами.

Я посмотрела на него с тоской и усталостью. В горле запершило, голос сел. Мне захотелось плакать также внезапно, как остановиться здесь полчаса назад и ждать чудо. Похоже, чудом вышел брюнет.

— Не хочу домой… — обречённо завыла я, шмыгнув носом. — Там папа, он снова начнёт отчитывать меня. А я так устала от его наставлений и возмущений. Иногда кажется, что я его ненавижу, — я поздно поняла, что ляпнула глупость, однако пьяный человек всегда несёт глупости. Ему позволено это делать.

Краем уха ловлю гудки в мобильнике черноволосого, тем не менее, судя по молчанию, он слушал меня. Мне понравилась эта мысль. Мне понравилось, что он ничего не говорил, не спрашивал, лишь терпеливо впитывал бред нетрезвой девицы, с которой никогда не был близок, но не смог бросить. Порой от посторонних идёт тепла больше, чем от близких людей. Леон ничего не сделал, но сумел согреть меня.

— Иногда кажется, — замолкнув, смочила потрескавшиеся губы слюной, — кажется, — повторилась, — что я всех ненавижу. Свою мать, которая легко оставила меня много лет назад. Отца, который видит во мне какую-то задачу. Будто весь смысл его жизни заключается в том, чтобы отдать меня в колледж, который, опять же, выбрал он самолично. Ненавижу друзей, Брайана. Ненавижу Кэндис. Ненавижу школу и директора. Ненавижу несправедливость и предрассудки, ярлыки. После самоубийства Бьянки, я как будто впервые увидела настоящий мир, и он мне, честно говоря, не нравится. Я устала, Леон… Каждый день просыпаться, чтобы что? Я даже не знаю за что цепляться. Каждый о чём-то мечтает, а я просто есть. Мне кажется, будто я проживаю день сурка. Ничего не меняется, — переводя дыхание, я постаралась не пересекаться глазами с оцепеневшим и внимательно слушающим мою исповедь брюнетом, — мне надоело лгать себе, что все в порядке. Ничего не в порядке. Каждый день ссоры с папой, недомолвки с ребятами, вдобавок я рассталась с Брайаном, которому чужое мнение важнее моего. Я не знаю, кто я. Вдруг я тоже сплошное притворство, ведь многие люди, с которыми я общаюсь, лишь актёры. Ты понимаешь меня? Понимаешь?

А вот сейчас я набралась мужества и заглянула в миндалевидные глаза напротив. В отличие от меня, кожа Леона смугловата, даже, осмелюсь сказать, оливковая. Он просто стоял, изучал мою фигурку спокойным расслабленным взором из-под густых ровных бровей. Слабый ветер развевал его неряшливые волосы. Это выглядело загадочно. Вообще, сам по себе Леон выглядел загадочно. Почему я раньше никогда не обращала на него внимания?

— Меняется, — хрипло произнёс тот, и я в недоумении нахмурилась, — ты меняешься, Агата. Видеть то, что раньше проходило мимо — главный скачок.

— Но я не хочу… — Леон протянул ладонь, и я крепко ухватилась за неё, поднявшись с холодного асфальта.

Такое ощущение, будто моя задница стала квадратной, а ещё будто в неё вкололи лошадиную дозу анестезии.

— Увы, нас никто не спрашивает, — утешительно улыбнулся парень, — ты совсем плохо выглядишь, — после своего наблюдения, он стянул куртку и накинул на мои плечи, оставшись в одной водолазке, — потерпи, сейчас поймаем такси.

Но мне было все равно. Я уже отключалась, потому почти упала в объятия дружелюбного бывшего поклонника моей мертвой подруги. Веки тяжелели с каждой секундой, мысли в черепной коробке мигали подобно светлякам, а потом вовсе угасали. Я слышала бархатный грудной голос Леона сквозь купол; ощущение, точно мы отдалялись друг от друга, но на самом деле он был рядом. Я чувствовала тепло его тела, руку на своём плече и аромат. От Брайана всегда пахло мятной жвачкой, гелем для душа и дорогим резким парфюмом. А вот от Леона — уютом. Не представляю каким образом это объяснить… Возможно, это запах библиотеки? Старого, поношенного, но очень дорогого сердцу свитера? Аромат пожелтевшей с годами фотографии?

Видимо, я скоро отключилась и не поняла, что уже добралась до родного крыльца. Лишь когда рука юноши легонько растормошила меня, я лениво приоткрыла глаза и послушно вышла из салона автомобиля. Не помню дорогу до двери. В уголке сознания слышался звонок, какой-то шум и голоса.

— Здравствуйте, сэр, — раздалось прямо над ухом.

Я, повиснув на шее брюнета, с трудом стояла на конечностях, однако разобрав голос отца, пусть капельку, но оживилась.

— Леон? Что ты тут… — кажись, отец наконец заметил меня. — Боже! Что с ней?

Оба повели меня в переднюю, оттуда прямо в комнату, где кто-то из них несчастных разул обувь и верхнюю одежду. Ставлю сотку на папу.

— Все в порядке. Она просто устала, — прикрыл мою тушу Леон.

Если к завтрашнему утру не забуду этот жест, обязательно отблагодарю его.

— Устала, говоришь? От неё несёт перегаром, — тон голоса отца неблагосклонно понизился, однако он продолжал укладывать меня в постель.

В эту секунду я пришла в себя на миг и оттолкнула папины руки, грозно и туманно оглядев его суровый вид.

— Ненавижу! И буду ненавидеть! — промямлила я.

— Мне уже пора, сэр, — приняв свою куртку, бросил в мою сторону настороженный взгляд Леон.

— Спасибо за сегодняшнее. Не знаю, где ты её нашёл, но хорошо, что это был ты, — разговоры утихли, значит, они вышли из комнаты.

Дальше все как в бреду. Рот издавал какую-то чушь, к горлу подступала тошнота, а единственным моим желанием было — поспать. Вскоре оно исполнилось: я провалилась в небытие.

***

Не люблю холодный душ. Я предпочитаю кипяток. Ещё в детстве кто-то внушил мне, что горячая вода убивает всю заразу на теле, и с тех пор я моюсь под «огненным дождём». В итоге всю ванную окутывает пар, от которого тяжело дышать. Мне и это нравится.

Я проснулась довольно поздно: было одиннадцать, когда я разлепила налитые свинцом веки. Шторы открытые, поэтому в комнату заваливался тусклый солнечный свет. Мне понадобилось минут десять, чтобы понять, где я нахожусь, какой сейчас год и что вообще вчера произошло. К счастью, память моя не пострадала, и реальность здоровым грузом легла на мои плечи.

Сегодня воскресенье, получается, у папы тренировка с ребятишками с начальной школы. Отлично. Обожаю оставаться дома одна, можно воображать себя независимой и самодостаточной. Сперва, как вы уже поняли, я приняла душ, затем, собрав тяжёлые влажные пряди в пучок, приготовила завтрак. Ну, точнее залила тарелку с хлопьями молоком. Покончив с этим, прополоскала посуду и наконец-то вернулась в свою спальню, за доли секунды оказавшись на полу. Я люблю проводить время лёжа на полу, слушая виниловые пластинки и глядя в окно, которое как раз выходило на проезжую часть. Повезло тем, что дома у нас на районе почти все одноэтажные, и контрастное синее небо ничего не заслоняет, не считая голых высоких деревьев. Слушая приятный и уже родной для меня голос Луи Армстронга, я раскрыла книжку, по традиции, перечитывая её каждое воскресенье. Думаю, это недурная привычка. Перед понедельником люди часто впадают в апатию, начинают грустить, предчувствуя пять дней рутины, поэтому, чтобы оставаться энергичными, стоит читать книги. Желательно в жанрах фэнтези или детектива. Это позволит нам всем отвлечься от дерьма, происходящего в жизни.

Перевернувшись на живот, я опустила указательный палец на последнюю прочитанную строку и перевела взгляд на жужжащий мобильник. Это писала Кэндис.

К: Это правда, что вы с Брайаном расстались??!

Она всегда злоупотребляет вопросительными или восклицательными знаками в чате, отчего кажется, будто она на меня кричит. Не успела я даже открыть переписку, как брюнетка добавляет:

К: Не игнорируй меня!

К: Почему он порвал с тобой?! Что ты ему сделала?

Так, стоп. Чего? Я шокировано улыбнулась и ухватилась за сотовый двумя руками, позабыв о книге и последней строчке. Значит, Брайан сказал, что это он меня бросил? С ума сойти. Неужели он настолько дорожит своей репутацией, что готов пойти даже на обман? Меня это не по-детски задевает. В принципе, плевать на разные слухи, пусть народ в школе считает, что это Мойс бросил меня, без разницы. Но Брайан мог бы хоть обсудить со мной подобное действие, я бы не стала вести себя, как гордая стерва.

— Что делаешь? — папа вошёл в комнату не постучавшись, этим, собственно, застав меня врасплох.

Я громко ойкнула и чуть ли не выронила телефон, испытав дрожь по всему телу.

Отец одет в спортивный костюм, на голове кепка с логотипом бейсбольной команды. Он смотрел на меня строго и недоверчиво, будто я стащила из его запасов мартини, но этого не было. Я не люблю напиваться, да и алкоголь меня особо никогда не привлекал. Только вчера.

Я потянулась к проигрывателю и остановила исполнение Армстронга, в уме попросив у того прощения.

— Ты не постучался, — с замечанием буркнула, сев на колени.

— Постучался, — сложил руки на животе тот, — просто ты тут устроила концерт, поэтому ничего не слышно.

Хотелось съязвить, сказать «я не глухая», но, прикусив кончик языка, я лишь выдохнула и схватилась за книжку, вернув её на тумбочку рядом с кроватью.

— Давно ты вернулся? — мастерски поменяла русло разговора.

— Только что. Эгги, нам надо поговорить о вчерашнем.

О, нет. Дело дрянь. Похоже, как минимум двадцать минут мне суждено сидеть здесь и слушать отцовскую проповедь. Или что ещё хуже, он начнёт перечислять мои недостатки, говорить какая я плохая дочь и меня срочно нужно отдать в какую-нибудь занудную школу для девочек с религиозным уклоном. Только я не особо то верующая: иногда атеистка, иногда черти что. Однако это не мешает мне употреблять в речи восклицания по типу «Боже», «Святые духи». Думаю, это просто привычка.

— Я все могу объяснить, — умоляюще протянула я и, когда папа не стал перебивать меня, принялась за рассказ: — Я выпила совсем немного.

— Ты еле стояла на ногах, — невелико терпение отца, — если бы не Леон, не знаю, что бы с тобой приключилось!

Пропустив мимо его отчитывающий тон, я угрюмо стрельнула глазками и на мгновение оторопела.

— Откуда вообще ты знаешь Леона?

— Его младший брат, Джонни, в команде, если ты не в курсе. Леон к концу тренировок приходит на стадион, чтобы забрать его, — ответил быстро отец, становясь мрачнее тучи, — а теперь вернёмся к нашему разговору. Почему ты пришла так поздно? И где Брайан? Почему тебя привёз домой Леон?

Потому что мы с Брайаном расстались, из-за этого, собственно, я и напилась. Нет. Нельзя говорить ему правду. Он зачтёт это за подростковую глупость и снова отчитает.

— Так вышло, понятно?

— Не дерзи мне, Агата!

Я поднялась с пола и начала нарезать круги около стола, не зная за что взяться, лишь бы принять занятой вид. Совсем нет желания смотреть ему в глаза.

— Все же нормально! Зачем устраивать допрос с пристрастиями? Так бывает, подростки напиваются…

— Это ненормально! Ты девушка в первую очередь! Ты должна думать головой! А если бы твоим состоянием кто-нибудь воспользовался?! — от своих предположений папа слетел с катушек, сжал плотно губы и, краснея от злости, дышал огнём подобно дракону.

С одной стороны он прав, но дело в том, что мной не могли воспользоваться — я покинула вечеринку сразу же после ссоры с Брайаном.

— Все в порядке, — обессилено настаивала я, схватившись за больную голову.

Кажется, у меня в черепной коробке надулся огромный воздушный шар.

— Ты поступила безответственно, Агата, — льдом плевался отец, чеканя каждое слово и тыкая в воздух пальцем, будто указывал на мои погрешности, — никаких больше вечеринок. И передай своему дружку, чтобы я его не видел. Он тоже повёл себя вчера, как… ненадёжный человек.

Готова поспорить, отец думал выразиться грубее, но сумел сдержаться. В любом случае, тут я с ним согласна — Мойс дурак.

— Хорошо, — кивнула я, плюхаясь на застеленную постель.

Никаких вечеринок? Да я только за!

Некоторое время мужчина уныло глядел в мою сторону, держа ладонь на дверной ручке. Пёс его знает, о чем он думал в ту секунду, однако вид у него чересчур грустный, будто перед ним главное разочарование всей жизни. А быть может, так оно и было.

— Пойми, мне тоже непросто, Эгги, — мягко практически прошептал папа, и я перестала дышать, внимательно вслушиваясь, — сейчас ты злишься, но в будущем поймёшь, что я поступаю так ради твоего же блага.

***

Впервые в истории я решила встать раньше будильника. Папа все ещё торчал в ванной, поэтому мне пришлось сперва приготовить завтрак, а потом уже принять душ и уложить волосы. Позже я поняла, что это было лишним, ведь в итоге пряди я собрала в высокий хвост, потому что за этот год они стали довольно длинными. Даже будучи поднятыми доходили почти до поясницы.

— Тебя подвезти? — любезно спросил отец, звякая ключами и старым брелком, который он выиграл в тире.

Гм, хорошее предложение. Долго не думая, я дала своё согласие. Просто я понимала, стоит сесть в автобус, как все начнут шептаться и пялиться. Мол, глядите, бывшая девушка Брайана Мойса. Мне все равно на мнение людей, но я не люблю, когда на меня бесцеремонно пялятся.

Поправив свою кожаную куртку и рукава вязаной кофты, я неуклюже нанесла гигиеническую помаду. Старенький внедорожник притормозил у обочины. Я посмотрела в окно. Всё-таки этот октябрь у меня в фаворитах: солнечно, днём умеренно, ночью приятно прохладно. Листья золотой коркой покрывают сухую землю. Но есть и обратная сторона тёплой осени: лесные пожары.

— Тебе нужны карманные деньги? — не дожидаясь ответа, папа достал портмоне.

— У меня есть, — заверила я, изучая того глазами, — с чего ты это вдруг?

— Твоя куртка. Она уже старая.

Для проверки чужого заявления, оглядела себя, рассматривая локти, подол и воротник. В некоторых местах и вправду заметны трещинки, да и в целом она потеряла дорогой вид. Но для меня это неважно. Важно то, что в ней удобно и комфортно. Это моя визитная карточка — три осени я хожу в этой куртке, многие знают меня благодаря ей. «Вот она, рыжая девочка в кожаной куртке». Я дорожу этим. Кто-то подумает, что это идиотизм, однако для меня это память. Сколько историй, приключений, весёлых и не очень событий поведала эта кожанка.

— Не надо. Все окей.

— Эгги, — вздохнул папа, а я вышла из машины, перекинув сумку через плечо, и помахала ему. На этом обсуждение моего гардероба подошло к концу, спасибо за внимание.

Я чувствовала отцовский взгляд на своём затылке, тем не менее я не оборачивалась и быстро шла по двору школы, глазами разыскивая нужного мне человека. Как и ожидалось, многие засматривались в мою сторону, шептались или даже не стеснялись громко сплетничать о моем разрыве с брюнетом. Ну, класс. Конечно, через пару дней школьники отыщут новую тему для обсуждений, а она, поверьте мне, долго себя ждать не заставит. В нашем городе всегда что-то происходит, чаще плохое или скандальное, потому переживать из-за «Брайан бросил Агату» смысла не было.

Вдруг я остановилась рядом со статуей Элвина Форда, основателя нашей школы, чье имя, собственно, она и носит. Я расторопно вытащила из рюкзака учебник и, глубоко вздохнув, стремительным темпом направилась к парню с наушниками.

Леон меня не только не слышал, но и не видел. Черноволосый стоял ко мне спиной, роясь в мобильнике. Он одет в коричневый кардиган, шарф и свободные брюки цвета слоновой кости. Этот парень отличался от всех старшеклассников, которых я знаю, а благодаря своим друзьям, я знала многих.

К слову, что-то мне дурно. Ноги потяжелели, язык прирос к нёбу, а заранее отрепетированная речь собрала свои пожитки и покинула мою память. Здорово. Что я творю? Меня не покидает ощущение тревоги.

Осталось совсем чуть-чуть и… Черт, все, я стою прямо за его широкой спиной. А он высокий. Ладно, Агата, соберись с мыслями и сделай то, что хотела.

Откашлявшись, я неловко дотронулась до плеча брюнета и отступила назад. Мамочки, бестолковая девчонка, что же ты творишь…

Леон лениво стянул сперва левый, затем правый наушник и с удивлением повернулся ко мне всем телом. Сначала лицо выражало недоумение, однако, узнав в человеке, нарушившего его идиллию, знакомую девчонку, Леон расслабил морщинки и посмотрел на меня приветливо. Мы пялились друг на друга секунд десять.

— Привет? — приподняв уголок рта, усмехнулся он.

Сердце, молю тебя, заткнись! Да что с тобой вообще? С каким пор я волнуюсь, разговаривая с обычным смертным парнем?

— Это твоё, — вместо приветствия, я протянула ему в руки учебник; брюнет неуверенно принял его, с интересом разглядывая, — я у тебя брала, помнишь? Решила вернуть… Спасибо.

Дешевый трюк, но я в отчаянии. На самом деле, в средней школе мы вместе посещали уроки физики и химии, даже однажды входили в общую группу по лабораторным заданиям. И я правда брала у него учебник…

Леон закончил рассматривать книгу и уже сосредоточил ироничный взгляд тёмных глаз на моей фигуре. Ох, меня сейчас стошнит от волнения.

— Физика? — приподнял на уровень подбородка «потеряшку» тот.

— Да.

— За восьмой класс, — хмыкнув, Леон взмахнул густыми ресницами и заставил меня облиться холодным потом.

Это супер-пупер неловкая и глупая ситуация в моей жизни!

— Ну я… зачиталась… было интересно, поэтому… — заметив насмешливый и весёлый взгляд парня, я отказалась играть роль последней дуры, оттого громко рыкнула и взялась за лоб. — Короче, да, мне нужен был повод, чтобы начать разговор.

Видимо, Леон терпел долго: брюнет тихо засмеялся, тряся плечами, а я, тем моментом, закатывала глаза и несильно пинала ногой воздух.

Учащиеся, проходя мимо нас, не забывали бросать любопытные взгляды. А наша общая одноклассница Вэнди и вовсе умудрилась влезть в беседу и спросить, о чем мы тут секретничаем. Я и ответила: «Не напрягай мозги, Вэн, тебе это во вред».

— Послушай, Леон, — отбросив робость, я пришла в обычное своё настроение, — во-первых, спасибо тебе за тот вечер. Ты мог спокойно бросить меня там, но помог…

— Я бы не бросил тебя одну, — возразил решительным тоном он, — я не урод.

Реакция неоднозначная, тем не менее, я не остановила поток слов:

— Во-вторых, забудь обо всём, что я говорила. Я была пьяна, ничего не понимала. По правде, все те слова, я… я не всерьёз, — смотрела прямо ему в глаза и врала.

Конечно, я говорила от чистого сердца, раскрыла душу, так сказать, но это было ошибкой. Леон не должен был слышать мое откровение. И, надеюсь, сейчас этот случайный свидетель поверит в очередное мое враньё, и на этом точка.

Но проходили секунды, брюнет стоял смирно, глядел на меня с лёгким прищуром и молчал. Ненавижу молчание. Что же у него в голове творилось?.. О чём Леон раздумывал так долго или он всего-то трепал нервы? Нет, он не из таких. Наверное.

— Я понял, — кивнул в согласии Леон.

Я кое-как сдержала вырывающуюся наружу восторженную улыбку.

— Класс. Ещё раз спасибо, — попятившись в сторонку, вновь затормозила и обратилась к темноволосому, — кстати… Помнишь, ты говорил мне проснуться?

Он надулся, видно, возвращаясь в тот самый вечер нашей встречи.

— Да.

— В субботу я рассталась с Брайаном. А вчера я подумала записаться в наш школьный читательский клуб.

Леон легонько улыбнулся и поднял большой палец вверх, одобрив перемены. Здесь я не выдержала и тоже ответила ему широкой улыбкой.

— Королева игнорщиков! — громко раздалось за спиной, отчего я в испуге подпрыгнула.

Выражение лица брюнета скоропостижно изменилось, он надел наушники и, не взглянув на меня, отвернулся, дабы уйти.

Кэндис проводила Леона хмурым подозрительным взглядом и, держа руки скрещёнными, встала прямо передо моим носом.

— О чём ты говорила с ним?

— Просто говорила, — отвела глаза, поправив сумку и возобновив шаг.

К сожалению, до звонка ещё десять минут и за это время Шиммер раз сто сможет расспросить о заинтересовавшей её теме. Срочно необходимо сбить подругу со следа.

— С каких это пор вы друзья? — нервно посмеялась та, приподняв вопросительно брови.

— Я не говорила, что мы дружим.

— Тогда зачем разговорить с тем, кто тебе никто?

Я остановилась.

— Он не никто. Леон, вообще-то, мой одноклассник. У нас два общих урока. Вдобавок, — Шиммер фыркнула, но я продолжила разъяснять, — он связан с Бьянкой. То есть, был связан…

Черт, надо научиться не путаться во времени.

Кэндис на это ничего не ответила, лишь снова взяла меня под руку, и минуты две мы блуждали в тишине.

— Просто вы только расстались с Брайаном… Люди могут подумать, что ты переключилась на другого.

Ну и глупость. И даже если так, им какая разница? Почему все обожают вмешиваться в чужую личную жизнь, делая её публичной? Это выбешивает.

— Мне плевать, что думают другие.

— Я знаю.

Мы добрались до своих шкафчиков. Первый урок — литература, а у Кэндис — естествознание. Мы встретимся с ней лишь на обеде, поэтому оставшиеся пять минут подруга проведёт рядом. За эти мгновения Шиммер объяснила, почему я не нашла её на вечеринке Зака: оказывается, Максу стало плохо, и они скоро уехали. Рассказала какую именно ложь придумал Брайан про наше с ним расставание. Без шуток, это смешно. Видите ли он бросил меня потому, что через год нам всё равно придётся расстаться. Представляете? Получается, он намеревался покончить с нашими отношениями после выпускного? Боже, ну и лицемер! Во дворе останавливал меня, нёс всякую чушь про два года, а сам…

В любом случае, мне ничего не осталось, как просто проглотить обиду и сделать вид, словно всё в порядке. Я ведь в этом профи.

— Не могу поверить, — качнула головой Кэндис, из-за чего её кудри красиво заколыхали, — зачем он так с тобой?

— Похоже, Брайан и быть козлом — это синонимы.

— Тебе грустно? — щенячьими глазками посмотрела на меня Кэндис, но я отмахнулась.

— Нет, — честно ответила я, — мне не грустно, что мы расстались. Меня бесит его эго размером с Венеру.

— Будь мы с Максом на вашем месте, я бы ему отомстила, — гордо вскинула подбородок подруга.

Вскоре прозвенел звонок. Брюнетка похлопала меня по плечу и отправила воздушный поцелуй, а я, успев пройти мимо учительской, отправилась на литературу. После этого урока я должна поймать в коридоре Фиону, выпускницу и президента читательского клуба, чтобы поговорить о своём зачислении. Надеюсь, это не очередная ошибка, после которой придётся разгребать последствия.

***

Ожидание и реальность. Весь урок я провела в ожидании звонка, сгорая от нетерпения найти президента читательского клуба, чтобы стать его участником. К счастью, литература тот самый школьный предмет, который я предпочитаю и он проходит интересно: мы обсуждаем домашнее задание, анализируем произведения и мысли, чувства, поступки героев, делимся на команды и проводим, своего рода, дебаты. Если команда приводит верные доводы, то, понятное дело, побеждает и зарабатывает очки, которые учитываются во время ответов, тестов или выступления с докладами. Кратко говоря, урок закончился скоро, и на сей раз победила не моя команда, но я не отчаиваюсь — впереди нас ждёт к себе в гости Эмили Бронте, а с её творчеством я знакома давно.

Итак, застать Фиону сперва не удавалось, как будто назло её нигде не было, отчего в голову пришло предположение, что она вовсе сегодня не пришла в школу. Пришлось идти на английский. Уже после него я додумалась пройти сразу к её классу, и не просчиталась. Фиона — выпускница с короткими синими волосами и контрастной внешностью. Она носит широкие футболки и юбки, в носу пирсинг. Удивлены? Президент читательского клуба обычно представляется нам худощавой, низенькой и вдобавок невзрачной девушкой с наследственной близорукостью. У неё, вероятно, тоненький дрожащий голосок и серый кардиган, также можно добавить страсть к литературе эпохи возрождения. Вот вам ещё один пример стереотипа. Не важно как вы выглядите: с ярким цветом волос и татуировками на теле или с очками и брекетами на зубах — вы тот, кто сам выбирает, чем ему увлекаться. Нет смысла соответствовать чьим-то ожиданиям или убеждениям, потому что у каждого человека они разные. Важно лишь то, чего хотите вы — будьте собой!

После короткого диалога с Фионой мой изначальный энтузиазм погас. Я стояла в расстроенных чувствах, блуждая глазами по скучающему лицу школьницы. Не хотелось верить в заявление. Наконец-то мне вздумалось заняться кое-чем поистине познавательным и затягивающим, но жизнь подбросила очередную свинью.

Придя в ярость, я коротко попрощалась с Фионой и, желая убедиться самолично в услышанном, рванула рысью в западное крыло, оставляя за собой кабинеты и классы. Школа у нас одноэтажная, зато большая, поэтому на дорогу я потратила лишние минуты. Кирпичные стены сменяются шкафчиками, стендами и даже цветами, однако всё это остается без моего внимания. Спустя отрезок времени я добралась до белой глянцевой двери и резко дернула потной ладонью за ручку вниз, завалившись в светлое помещение без предупреждения. Зря. Картина положительных эмоций не вызывала, скорее шок и брезгливость. Передо мной где-то восемь-десять парней. Некоторые из них без футболок, другие хоть и полностью одеты, но под мышками видны мокрые пятна от пота. Они не сразу заметили меня, тем не менее, когда блондин с татуировкой скорпиона на ребре перестал дубасить боксёрскую грушу, остальные, вслед за ним, поглядели на меня с любопытством и нахальством, будто мы бросили когда-то давно вызов друг другу.

Выходит, Фиона не лгала — читательский клуб расформировали, а помещение отдали баскетболистам под тренажёрный зал. Ах, теперь ясно, куда ушли наши сборы — на три беговые дорожки, боксёрскую грушу, скакалки, всякие силовые тренажёры, гантели и прочее. То есть, директор Питерс правда прикрыл кружок ради этого? Из-за того, что не могли найти свободного помещения для парней? Конечно, где же бедненьким наращивать мышцы и кубики? В городе же нет ни одного фитнес зала! Черт подери, они же это не серьезно?

— Хочешь к нам присоединиться? — окликнул меня тот блондин, демонстративно растрепав влажные волосы и нагло ухмыльнувшись.

Запах забил ноздри, пришлось дышать ртом и разочарованно обхватить глазами комнату, где ещё в начале этого года находились книжные полки, разноцветные пуфики и проектор.

— Может, ты уже выйдешь? — прошёл мимо меня капитан баскетбольной команды, Дилан.

Мне хотелось наорать на них, обвинить в прикрытии клуба, сломать все тренажёры и вернуть сюда книги. Невероятно! Литературу променяли на физическую форму наших звёздных спортсменов, ха. Ну, конечно. Книжных червей всего-то сколько? От силы человек пять, не больше? Эта реальность, эта школа очень расстраивает… Почему директор Питерс так цепляется за спортивные успехи, ведь можно поднять престиж школы с помощью других достижений. Даже тот же городской шахматный турнир. В две тысячи пятнадцатом году наша школа была на первом месте. Или театральный кружок. Черт побери, плавание? Математический конкурс. Всё, что угодно, но директор видит лишь баскетбол. Все силы, внимание, средства уходят на это, и получается, что оставшиеся кружки должны оставаться на плаву самостоятельно.

Когда меня что-то огорчает или злит, я резко замолкаю. Этот бойкот всему мирозданию может длиться час, минут десять, пару секунд, всегда по-разному. Я выругалась под нос и настежь распахнула дверь, получив в спину недовольные бурчания парней. Пошли они.

Внутри собирался неприятный осадок, будто я всю ночь смотрела мелодрамы и ревела в подушку. Не вижу себя, но со стороны, двести процентов из десяти, я выгляжу сурово: по традиции на лбу собрались морщинки, а уголки рта опущены к подбородку, причём губы сомкнуты со всей силой, обнажая ямочки. У меня привычка смыкать рот. Наверное, из-за того, что в гневе я много болтаю. Потому лучше молчать в тряпочку, по крайней мере до тех пор, пока моя ярость не выветрится.

В кафетерии небольшая очередь, это радует. Я опоздала, и все свежие булочки разобрали, остались только позавчерашние. Но, к счастью, Кэндис заметила меня, помахала и поделилась новостью:

— Я и для тебя взяла поднос. Сэндвич без лука и яблочный сок, — чеширской улыбкой ослепила она меня, наблюдая как я задвинула стул и плюхнулась на него.

За прямоугольным столом сидели, не считая саму Шиммер, Макс, Бруно и, естественно, Брайан. Это меня как раз и смутило. Хотя мне стоило этого ожидать, ведь мы все друзья. В любом случае, рано или поздно, я бы с ним увиделась, и даже отлично, что мы встретились в такой обстановке: ребята способны разрядить неловкость, если появится такая необходимость.

Брайан болтал о чём-то с Максом, старательно делая вид, словно не заметил моего прибытия, но это неправда. Я сразу заметила как он напрягся, сел ровнее. Ну-с, мы хотя бы не сидим друг напротив друга, это уже плюс.

— Спасибо, — поблагодарила я брюнетку, задержав взгляд на её ободке, — новый?

Шиммер мгновенно уловила вопрос, гордо приподняла подбородок и поправила ободок на макушке.

— Да. Я случайно спалила его в магазине. Это была любовь с первого взгляда.

— Он сочетается с твоим пиджаком, — и я не лгала. Пиджак Кэндис короткий, из плотной салатовый ткани, как и ободок.

Она напоминала мне гламурных школьниц нулевых годов.

— Молодец, Эгги, ты стала лучше разбираться в моде, но почему на тебе до сих пор эта ошибка природы? — вилкой указала на кожаную куртку подруга.

Мальчишки, видимо, закончили переговариваться о своём и обратили внимание на нас. Бруно сидел рядом со мной, изучал профиль. Он коротко и приветливо улыбнулся, когда я бросила на того вопросительный взор. Просто не люблю людей, пялящихся на других во время перекуса. Сразу неловкость подбирается к горлу. Это сковывает.

— Значит, вы расстались, — с ходу начал Макс.

Этот парень себе не изменяет. Честное слово, он из тех, кто даже во время похорон выкинет дурацкую шутку про покойника. Иными словами, он бестактный.

Кэндис посигналила ему глазами, типа, это не то, что стоит обсуждать, но было поздно. Брайан подпер ладонью голову и, прожевывая листья салата, глазел на меня. И как глазел! Прямо говорил: «Ну, и что дальше? Почему молчишь? Это ведь была твоя идея расстаться. Давай, отдувайся за двоих».

Я выдержала это, не покраснела и по прежнему держала челюсть стиснутой.

— Нет, мы не расстались, — весело заявила я, и Мойс нахмурился в недоумении, — Брайан меня бросил. Так ведь, Брайан? — я облокотилась на спинку стула и с вызовом заглянула в глаза экс бойфренда.

— Да, — подыграл мне тот.

Фу, как же безапелляционно произнёс он это «да».

— Ты невероятен, — фыркнув, принялась за сэндвич, не имея никакого желания продолжать этот глупый разговор.

Даже друзьям соврал! Они-то имеют право знать правду.

Мойс понял в каком именно контексте я имела в виду «невероятный», а вот ребята нет, поэтому списали мой сарказм на женскую обиду. Тебя же бросили, несчастную, вот ты и пускаешь яд. Но я вам честно скажу, я рада, что бросила Брайана Мойса. Брук права, чувствами здесь и не пахло, потому что я не люблю его. Причём, наверное, давно… Мы привыкли друг к другу, друзья привыкли видеть нас рядом друг с другом, знакомые, по этой причине спектакль продолжался.

— Ладно вам, — примирительно цокнул Бруно, — то, что вы больше не вместе, не значит, что друзьями вы быть не можете. Я знаю многих, кто после отношений сохранял общение.

Мы с Брайаном переглянулись. Покамест к этому предложению я отношусь скептически.

— Ага, — поддержал инициативу Макс, обняв Кэндис, — мы все дружбаны.

Бред какой-то… дружить с бывшим? Это в сериалах считается приемлемым, но вот в реальности всё намного сложнее.

— Что думаешь, Эгги? — спросил Брайан, своим видом показывая, что ему это тоже важно.

Думаю, что хочу броситься под автобус… Обстановка для мозгового штурма не подходящая, да и вообще я люблю думать о серьёзных вещах дома, в своей комнате, где господствует тишина. Тишина помогает не допустить ошибку. А когда вокруг куча подростков, когда на тебя устремлены четыре пары глаз, сложно сосредоточиться, понимаете?

В итоге, глубоко вздохнув, я проткнула трубочкой сок и пожала плечами.

— Можно попробовать.

— Больше энтузиазма! — пробарабанил по столу Макс, за что и получил от Шиммер.

— Кстати, ты уже записалась в читательский клуб?

Брюнетка облокотилась всем весом на гладь поверхности и мастерски закрыла тему про наши с Мойсом отношения. Спасибо ей за это.

Коротко поведав обо всей ситуацией, я многозначительно приподняла брови и отпила яблочного сока.

— Я знал об этом, — хмуро глядя на меня, сказал Бруно, — я даже слышал, что девчонки собирали подписи для петиции, только голосов вышло ничтожное количество. Кому какое дело до читательского клуба, когда речь идёт о парнях в шортиках?

Я подхватила иронию приятеля, криво усмехнувшись.

— Зато у нас теперь есть рукоделие в расписании, — хмыкнула неоднозначно Кэндис, ковыряясь вилкой в тарелке, — это мой любимый урок. Он переплюнул даже половое воспитание в десятом классе.

Ужас, даже вспоминать не хочу. У нас было два преподавателя, мужчина и женщина, они менялись, чередуя занятия. И оба сажали нас в круг, рассказывая о вещах, про которые подростки узнают из сериалов или интернета. Мы с Бьянкой сидели, сгорая от смущения, прятали лицо, утыкаясь глазами в пол, но зато Кэндис, будучи закаленной, даже иногда поправляла преподавателей. Все просто — её мама гинеколог.

— Давайте без шуток обсудим это, — попросила я, заправив завиток морковных волос за ухо, — мне совершенно не нравится политика мистера Питерса. Такими темпами, от внеклассных занятий, кроме баскетбола, ничего не останется.

— Тебе об этом лучше поговорить с самим Питерсом, — заместил Брайан.

— Это горох об стену. Я правда решила разнообразить свои будни, а в итоге…

— Может, запишешься в театральный? Говорят, спектакли собирают много зрителей.

— Не люблю публичные выступления. Вдобавок, у меня плохо с памятью. Я тексты не запоминаю, — ответила я Кэндис, жестом поставив тайм-аут на этой идее.

Вдруг к нашему столу подошли. Я откинула голову, поглядев на незваных гостей, после чего на и без того мрачное личико опустилась тень, а сэндвич в моем пищеводе затвердел, потому пришлось сделать несколько глотков сока.

Это были Йен и Дельфи. Та самая Дельфи, которая разослала всем фотографию Бьянки. Я приложила немало сил, чтобы сдержаться и не оторвать той её пустую кудрявую голову, однако теперь, когда я наконец-то застала её в шаге, руки чешутся от желания. Обуздать его сложно.

Школьница, одетая в облегающие вещи, улыбнулась всем и спросила занята ли завтра Кэндис. Меня это не удивило — за покупками они ходят вместе, пусть и общаются в школе по типу «привет-пока».

Похоже, один только Бруно заметил мой неважный вид. Парень боднул меня локтем и спросил все ли нормально. Я быстро кивнула.

Если я сейчас подниму взгляд на эту мерзавку, держите меня семеро.

— О, Агата! — заметила меня спустя минуту болтовни Дельфи, я не шелохнулась. — Можешь составить нам компанию. Вижу, ты тоже нуждаешься в обновках.

Боже, пусть хоть ещё одна живая душа заикнётся за мою куртку, клянусь, я обрушу на их головы небеса! Сколько можно говорить об этом?! А если у меня нет денег для новой одежды? А если эту куртку мне подарила моя лучшая подруга, которой не стало? Черт… о чём это я? Глупышка. Дельфи настолько бессовестная, что даже после своего поступка, спокойно смотрит мне в глаза, не стесняется обращаться ко мне и пытаться подстёгивать. В своей жизни я видела много зла, но все равно старалась оставаться хорошим человеком. Другие почему-то поступают наоборот.

— Ты издеваешься? — дерзко выплюнула я.

— Агата, не надо, — догадался обо всём Бруно, потерев ладонью широкий лоб.

Школьница растерянно захлопала ресницами и, ища поддержку у остальных, оглядела ребят.

— Извини, если сказала что-то не то.

Я громко усмехнулась, повернувшись к той на девяносто градусов.

— Ты строишь из себя идиотку или ты такая и есть?

— Агата, хватит грубить, — отдернул меня Брайан холодным, как лёд голосом, однако он похоже позабыл, мы больше не пара. И слушаться его я не обязана.

Я резко вскочила с места и посмотрела на оторопевшую Дельфи своим самым страшным выражением лица. Даже папа иногда его пугается. В нём столько равнодушия, бесстрастия и, как однажды высказался отец, бесноватости, что народ вокруг на секунду оказывался в прострации. Я редко выпускаю свой оскал наружу, но это для меня тоже самое, что туз в рукаве. Оружие массового поражения.

— Ты забыла, что сделала неделю назад? По твоей милости фотографии моей подруги попали на всеобщее обозрение. Так какого хрена ты творишь? Будь я на твоём месте, то хотя бы не попадалась на глаза. Или что, ты должна оказаться на месте Бьянки, чтобы понять какого это?! — по спине пробежал холодный ветерок.

Голос дрогнул в конце, а говорила я быстро, проглатывая слова, и громко, отвлекая школьников от перекуса. Большинство уже во всю таращились, перешептываясь и ожидая ответа Дельфи. Бруно тоже поднялся со стула и крепко схватил меня за кисть руки, обращаясь к остальным, мол, все нормально, продолжайте ланч.

— Агата, давай ты сейчас успокоишься, а затем мы всё выясним.

— Да, Эгги… — вмешалась Кэндис, с укором глядя в нашу сторону.

Что-то знакомое промелькнуло в её зрачках. Это стеснение? Она меня стесняется? Зашибись. Либо началось землетрясение, либо это дрожу я.

— Кэндис, ты просто невероятная! Она разослала полуголые снимки Бьянки всей школе! Да ты… ты должна была сразу же поставить крест на вашем общении! У тебя совсем нет чувства долга?!

— О Господи, снова началось, — цокнул громко Макс, — ты уже всех задолбала со своей Бьянкой!

Конец ознакомительного фрагмента.