Обсессия

Клэр Твин, 2021

Моргни, чтобы пропустить нечто важное в своей жизни и потом сожалеть об этом всего пару секунд. Агате кажется, что она жила с закрытыми глазами вплоть до того дня, пока её лучшая подруга не покончила с собой. Люди, город, парень… Кто они все на самом деле? Проблемы, с которыми сталкивается школьница, никого не волнуют, потому что общество привыкло молчать. Только вот Агата молчать не собирается…

Глава 3

Я была в наушниках, поэтому не услышала, что ко мне стучались. Только когда Брук заглянула в комнату с вопросом «можно?», я стянула с ушей провода и положила руки на живот. На улице уже стемнело, я плохо ориентируюсь во времени, однако полагаю, что сейчас не больше шести.

— Вау, у тебя тут клёво, — пряча руки в задние карманы узких джинс, разглядывала стены тётя, — подростки ещё говорят «клёво»?

Она подошла к моему рабочему столику, восторженно мыча и внимательно рассматривая каждую пластину, разрисованные DVD диски, вырезки из журналов и прочее, как любит говорить папа, барахло.

— Ага, — вздохнула я, продолжая лежать и наблюдать за Брук.

— Ты не вышла к ужину, но я спрятала для тебя всё самое лучшее, — она улыбнулась, села на край кровати и на короткий отрезок времени замолчала, — ну, рассказывай. Как твои дела?

И я задумалась. Мы обычно не вникаем в суть этого вопроса, машинально отвечая «нормально», тем не менее я люблю раздумывать и анализировать. За пару секунд я вспомнила цепочку событий уходящей недели или прошлого месяца, вспомнила сложности или радости, сопоставила их, искала ответ на вопрос с помощью чаши весов. Если светлых дней больше, значит, «все хорошо». А если наоборот, то сами понимаете.

— Да так, — чавкнула лениво я, — бывало и лучше.

— М-м, а как обстоят дела с Брайаном? Вы встречаетесь сколько? Два года уже, верно? — Брук перебросила ногу на ногу и опёрлась на левую руку, тепло глядя на мое, вероятно, опухшее лицо.

— Угу, два года, но знаешь…

— Что?

Я обняла вторую подушку руками и опустила её на грудную клетку, немного приподнявшись, чтобы хорошо видеть тетю. По ней заметно, что ей правда интересно узнать обо всем. Это показалось мне милым.

— Возможно, я просто накручиваю себя, но все изменилось. Я имею в виду, в начале наших отношений Брайан был совсем другим. Он постоянно интересовался моим мнением, спрашивал про мои увлечения, а теперь он как будто устал это делать. Понятия не имею как так выходит, но любой разговор на любую тему каким-то образом сводится в конце концов к нему. Наедине мы обсуждаем в основном лишь его жизнь, словно… — грустно хмыкнув, я покачала головой и перенесла взгляд на завибрировавший телефон, экран которого загорелся. Пришла эсэмэска от Кэндис: она просит прощения.

Ух ты, удивила. Наверное, её заставили ребята, поскольку знают, что я бы ни за что не стала мириться первой. Если я железно уверена в своей правоте, не ждите от меня извинений.

— Почему бы тебе не поговорить с ним открыто на эту тему? — привлекла мое внимание Брук, надув задумчиво губы.

— Будет странно, если скажу, что не вижу в этом смысла?

— Немного, — согласилась она со мной.

— Брук, я просто ничего не чувствую… рядом с ним, — это чистосердечное признание; я сжала ладонями края подушки, — у нас стабильные отношения. Типа, мы встречаемся, тусим с ребятами, смотрим фильмы и целуемся, как все нормальные парочки, но все равно как будто что-то не то.

Женщина глубоко о чём-то размышляла, не убирая туманного взгляда с одной точки. Я терпеливо ждала её вердикта, не реагируя на уведомления от подруги. Нет настроения отвечать, и если я не забуду про сообщение, сделаю это чуть позже.

— Детка, — вздохнула наконец Брук, сжав губы в полосу, — как давно у тебя такое ощущение?

И вновь пришлось прокрутить воспоминания в голове, отыскать нужный момент или период в жизни. Найдя его, мимика лица мгновенно изменилась: уголки рта опустились вниз, а брови собрались у переносицы.

После смерти Бьянки… Все началось со смерти.

— Ты отдалилась от него, Эгги, — кивнула на свои догадки Брук и присела рядом, обняв рукой мои колени, — но скажу одну вещь: раз человек больше не вызывает никаких эмоций, не держись за него. Дай свободу ему тоже. Возможно, вы сами не понимаете, что все давно кончено.

Вы можете сейчас спросить меня, люблю ли я Брайана Мойса. Спросите. Спросили? Так я вам ответить не смогу, поскольку сама не знаю. Я определенно дорожу им, мне с ним комфортно и… хорошо. Хорошо? Разве это слово применяется в любви? Хорошо бывает с друзьями, когда вы гуляете по городу. Хорошо бывает с домашним питомцем на диване. Хорошо бывает в разговоре с продавцом книг, когда вы делитесь впечатлениями о какой-либо книге. Со всеми может быть хорошо, а с любимым человеком должно быть прекрасно. Или отлично? Суперски? Да не знаю я! Но то, что я испытывала в начале наших отношений, былая нежность и трепет в животе или иначе бабочки, не испытываются теперь. Быть может, мы всего-то привыкли друг к другу? Что же теперь делать?

— Вижу, мои слова тебя озадачили, — виновато произнесла тётя, — прости.

— Все в порядке. Если не с тобой обсуждать подобное, то с кем ещё? — утешительно улыбнулась я, сев по-турецки.

— А как же Кэндис?

— Ну, с Кэндис мы больше болтаем о Максе и об их странных отношениях.

Брук цокнула, выпрямившись.

— Ох уж эти подростки. Когда мне было семнадцать, за мной ухаживал очень милый мальчик. Он любил выступать на публику и перед всеми громко повторял, что мы поженимся. Как видишь, мой безымянный палец все ещё не окольцован, — подняв кисть, продемонстрировала та, и я негромко засмеялась, — завтра днём я уезжаю на ферму, но к пятнице вернусь. Я бы взяла тебя с собой…

— Нет, — перебила я почти шепотом, — у меня школа. Папа с ума сойдёт, если я пропущу хоть один день.

— У него ужасный характер.

— Я от него не отстаю, — отшутилась, получив широкую улыбку Брук.

Вскоре в комнате стало тихо. Я немного просто посидела на кровати, массируя плечо, и устало перевела дыхание, ответив на извинения Шиммер «все ок». Нет, все не ок, но мне надоело ругаться и спорить. Некоторым людям невозможно объяснить очевидные вещи. То, что очевидно мне, ни черта не очевидно для других.

Поднявшись с места, я с трудом достала из-под кровати весы. Встав на них, испытала разочарование. Сорок восемь… Шутки отца про то, что меня скоро ветром сдует, вполне могут стать реальностью. Придётся перебороть себя и съесть тушеные овощи. Съесть хоть что-то, иначе… Даже думать об этом не хочу.

***

— Ты видела это?! — ко мне на всех порах неслась разъярённая брюнетка.

У Шиммер есть привычка двигать бёдрами, как у моделей Victoria's Secret, потому меня немного позабавила её походка. Попробуйте представить модель на подиуме с оскалом и размашистым шагом. Забавно.

Она оказалась напротив меня быстрее, чем я подсчитывала.

— Что я пропустила? — спросила я, отчего подруга недовольно ахнула.

— Доска объявлений. Нет? — поняв, что я правда не просвещена в последние новости, Кэндис продолжила: — Директор Питерс совсем сбрендил! Он добавил шитьё и рукоделие в расписание, представляешь?!

Мне не повезло подавить нервный смешок. Я с сомнением поглядела на кислую моську школьницы и усмехнулась.

— Наверное, он открыл какой-то кружок.

— Нет, Эгги, — зацыкала Кэндис с таким видом, будто проповедовала мне христианство, — именно как дополнительные уроки! И самое страшное то, что мы не можем не присутствовать на них! Он нас, буквально, заставляет возиться с нитками!

Тут я помрачнела и переняла настроение Шиммер. Ненавижу рукоделие. В детстве у меня был набор Хеллоу Китти: я делала браслеты и ожерелья из бисера. Но то были игры и это было сто лет назад.

— Тупость какая-то, — фыркнула я.

— А я о чем говорю? Он совсем спятил, маразматик чертов! Почему мы вообще должны проходить рукоделие в школе? У нас итак куча предметов!

— Лучше представь парней за этим уточнённым занятием, — хихикнула я, подойдя к своему шкафчику.

Подруга не по-доброму расплылась в улыбке и сложила руки на груди, вынудив своим действием застыть в недоумении. Мне не по душе её многозначительная усмешка.

— А парней это, дорогуша, не касается. На эти уроки будет ходить только женская половина школы.

— Чего? — достаточно сильно хлопнула дверцей, напугав Шиммер. — А им тогда какие добавили уроки?

Вместо ответа Кэндис соединила указательный и большой палец, показав нуль. Значит, ничего.

— Я собираюсь прогуливать эту долбанную вышивку или как там. По расписанию, кстати говоря, она у нас завтра.

— У директора осеннее вдохновение? Кто в середине октября меняет расписание?

— У него старческий маразм, а не вдохновение, — буркнула брюнетка, поправив красный ободок на голове и помахав двум проходящим мимо девчонкам.

Отлично. Открытие Кэндис смыло мое настроение в унитаз. Захватив нужные тетради и учебники, мы, медленно шагая по коридору, направились в кабинет химии. Быстро хлопая ресницами, подруга о чем-то пылко говорила, увы я ничегошеньки не слышала. Мысли заняты не тем. Не подумайте, я ничего не имею против шитья и рукоделия, но было бы удобно посещать кружки или определённые уроки по этим занятиям. Если они есть в расписании, выходит, что в табель идут и оценки… Зашибись!

Вдруг я повернула шею в сторону и застала миссис Беннет, педагога английского языка. Она перебирала в руках стопку бумажек и время от времени пальцем поднимала сползающие с носа очки. Её вьющиеся от природы волосы завязаны в низкий хвост, из-за чего они свисали на плечо.

— Миссис Беннет! — по привычке подняв руку, окликнула женщину я.

Учительница вопросительно оглянулась. Кэндис, ни о чем не спрашивая, последовала хвостиком за мной.

— Да, барышни?

— Я хотела спросить про новое расписание для девочек. Это правда?

— Да, барышни, правда, — убедительно кивнула миссис Беннет, и брюнетка возле меня чертыхнулась, закатив театрально глаза.

Надежда рассыпалась прямо перед носом. Кошмар.

— Это нечестно. У нас просто-напросто нет времени на это! Мы находимся в школе до четырёх часов, плюс у кого-то бывают дополнительные занятия. Директор Питерс не мог взять и…

— Мисс Додсон, — сигнализируя глазами, откашлялась учительница, мол, я перегнула палку и позволила себе лишнее.

Ой, если говорить откровенно, иногда миссис Беннет меня раздражает. Она словно строит из себя благородную аристократку XIX века. Слышали? «Барышни». Кто так вообще сейчас разговаривает? Очередной идиотизм.

— Директор Питерс уже принял решение. Мы можем только согласиться с ним. Однако, — сделала акцент на последнем слове та, оглядев нас с Шиммер неоднозначным взором из-под треугольных бровей, — вы всегда можете оспорить принятые им изменения. Полагаю, провожать вас до его кабинета мне не нужно?

Что это?.. Мне показалось, или она тонко намекнула, что тоже не согласна с новым расписанием?

Попрощавшись с миссис Беннет, я повернулась всем телом к подруге, которая в замешательстве кусала розовые губы. Она энергично соединила руки в замок и выжидающе взглянула мне в глаза.

— Надеюсь, меня не исключат, — иронично заметила я, кивнув Шиммер.

Мы дошли до директорского «логова» и договорились войти в кабинет вместе, однако стоило мне постучаться и потянуть ручку двери вниз, как брюнетка бросила меня, кинув напоследок «удачи». Вот же засранка!

— Здравствуйте, — осознав, что уже прошло достаточно времени, а я все также стояла в дверях, поздоровалась я.

На меня со своего законного кресла директора смотрел пухлый мужчина с белобрысыми волосами или точнее с тем, что от них осталось. У него длинный подбородок и глубоко посаженные глаза, да и в целом выглядит он сам по себе смешливо. Только вот не стоит забывать, что внешность обманчива.

— Чем я могу быть полезным? — рукой пригласил присесть на стул директор Питерс.

— Я хотела поговорить о новых уроках, — по вине волнения во рту пересохло, пришлось смачивать слюной.

Мужчина хмыкнул, однако я не успела понять, что бы это могло значить. Он облокотился на спинку кожаного кресла и посмотрел на меня с насмешкой.

— Можно ли не посещать эти уроки? — сама не поняла зачем «стрельнула» откровением прямо в лоб.

Оторопев, я задержала дыхание и сжала пальцами подол кожаной куртки, молясь не быть исключённой, ведь от нашего директора, как мы уже поняли, можно ждать что угодно.

— Любопытно, — хохотнул Питерс, оперевшись локтями на поверхность стола, — и почему же?

— Эм, не знаю… Загруженность? Нежелание? Слабая моторика рук? — прикинула варианты я, вызвав очередной приступ смеха у директора.

— Исключено, мисс?..

— Додсон.

–…Додсон. Эти уроки также необходимы, как математика или история.

Ну и сравнение.

— Но можно хотя бы открыть кружки рукоделия? — директор Питерс не оценил мою альтернативу, одарив таким суровым взглядом, что я была готова откусить и проглотить собственный язык.

— Может, вы желаете занять мое кресло?

— Простите, — опустив со стыда голову в пол, произнесла я.

Уши загорели и будут зудеть весь день, если я прямо сейчас не приложу к ним что-нибудь холодное.

— Я ввёл эти уроки не со скуки, — решил пооткровенничать тот. Язык чесался спросить «разве?», но я вовремя остановила себя. — Мисс Додсон, как вы думаете, какая основная задача женщины?

На секунду задумавшись, я подбирала варианты и хотела было ответить, тем не менее отказалась от этой идеи, решив прикинуться дурочкой. Иногда это полезно делать.

Просто пожала плечами.

— Быть образцовой хозяйкой, женой, матерью, — подобно ученому жестикулировал он и строил важный вид, точно стараясь произвести впечатление великого мыслителя, — но современные женщины отличаются от тех, какими были ваша мама, бабушка или кто-либо.

Моя мама? Тут он глубоко ошибается, если думает, что моя мать образец целомудрия. Мне внезапно до чёртиков захотелось смеяться.

— Я убеждён, что такая мелочь, как шитьё и рукоделие, напомнит современным девушкам их истинное предназначение, — закончил реплику Питерс.

«Их истинное предназначение»? Питерс произнёс «истинное» в контексте «настоящее». Он что, хочет сказать, что женщины существует лишь для домашнего хозяйства? Эм, мне все меньше и меньше доставляет удовольствие болтать с этим стариканом.

— Но, в любом случае, можно было открыть кружки, а не вводить новые занятия. Мы, получается, будем заканчивать учебный день в пять часов вечера… К тому же, все сейчас сосредоточены на основных уроках, через год выпускные экзамены. Пожалуйста, передумайте…

— Вряд ли рукоделие будет отнимать все ваши силы, — едко подметил директор.

Боже, как мне захотелось схватить статуэтку слоника с его стола и бросить ему в лоб. Он нарочно испытывает мою нервную систему?

— Что насчёт мальчиков? Почему бы и парням не подтянуть знания, к примеру, в сантехнике? — прощай, Агата.

После такого вряд ли я буду числиться в Форде. Во всяком случае, я убеждена в несправедливости данной ситуации.

— К чему это? Парни — гордость нашей школы, они добиваются успехов в спорте. Им не стоит отвлекаться. Их главная задача — отстаивать честь Форда. Что думаете, мисс Додсон?

— Думаю, что у каждого человека есть право выбора, — отчеканила я. — Несправедливо, что вы заставляете девушек посещать занятия рукоделия, а мужскую половину школы освобождаете от этой участи, оправдывая свои действия баскетболом. Семьдесят процентов учеников не играют в спортивные игры, зато я знаю многих девушек, которые помимо школы записаны, — я нарочито зажимала пальцы, уверенно держась и не дрожа голосом, — на фигурное катание, танцы, художественные училища, подработки, волонтёрство. Почему для одних привилегии существуют, а для остальных — нет? Это похоже на дискриминацию.

— Вы употребляете громкие выражения, — предупредительно посмотрел на меня мужчина и глубоко вздохнул, — я подумаю над вашими словами, это вас успокоит?

«Вот же урод», — вот зато что подумала я. Он гребаный урод. От него за километр патриархатом несёт. В каком, блин, веке он застрял?

Когда я вышла из кабинета, то меня сразу накрыло ощущение, будто я выгорела. Весь адреналин испарился, ему на смену пришла усталость.

Кэндис, ожидавшая в уголке в компании ребят, встрепенулась и указала подбородком в мою сторону.

— Как все прошло? — схватила обеими руками за плечи.

— Ты знала, что наша главная женская задача — готовить, стирать и шить… А, ещё убирать и воспитывать детей? — спросила я с каплей иронии.

— Что?

— Это мне Питерс сказал. Сказал, что мы не должны забывать своё реальное предназначение. Поэтому у нас теперь в расписании шитьё и рукоделие.

Шиммер помрачнела. Она косо взглянула на дверь за моей спиной и тихо ругнулась.

— Ему пора выбраться из своего шестнадцатого века, — боднула меня Кэндис.

— А я думаю, что директор Питерс классный мужик, — вставил слово Макс.

— Он зуб на меня точит после того, как я его во дворе подрезал, так что никакой он не классный, — поправил шевелюру на макушке Брайан.

Эти мальчики… Они словно не понимают, что здесь происходит. Причём здесь машина? И в каком месте Питерс классный? Он только что почти открыто мне заявил, что мужской пол ставит выше женского. Своим гребаным рукоделием старик будто хочет сказать: «Кем бы вы ни были, где бы ни учились — вы в конце концов рождены для домашнего хозяйства». Жестко. Давно пора было понять, что директор тот ещё сукин сын, ведь именно он закрыл глаза на историю с Бьянкой. Он позволил всем обращаться с ней, как с виновницей, он спокойно выпустил отличником Чака из школы. Вот ещё один звоночек. Казалось бы, обычные уроки, но везде присутствует скрытый подтекст, и директор Питерс прозрачно на это намекнул. Однако мне его правила не подходят.

***

Суббота наступила быстро. Быстрее, чем хотелось бы, но время всегда утекает сквозь пальцы с неуловимой скоростью, нам этого не изменить. Не успеешь моргнуть, как завтра ты вновь встречаешь Новый год.

Прекрасно зная свои неисправимые привычки, я начала собираться на праздник за два часа до приезда Брайана. Увы, краситься я не умею, а раньше меня спасала в экстренных ситуациях Бьянка, но её рядом больше нет, поэтому вся надежда лишь на девушку в зеркале. Подобрав подходящий наряд, я заколола пряди волос симпатичной невидимкой и утешительно улыбнулась, глубоко вздохнув. Это просто вечеринка, все будет здорово.

— Пап, я побежала, — на ходу надевая ботинки, предупредила я старика.

Тот, сидевший на диване, лениво повернул голову сперва в мой бок, потом на настенные часы.

— Не дольше десяти, Эгги, — наставил отец.

Ну, естественно.

— Даже Золушке дали время до полуночи.

— Золушка пахала все триста шестьдесят пять дней в году, она заслужила прерогативу. К тому же, ты живёшь не в сказке.

— В сказке, пап, но братьев Гримм. Пока! — крикнула я и захлопнула дверь, побежав к ожидавшему в машине бойфренду.

Мойс открыл мне дверцу изнутри и приветливо улыбнулся, оглядывая с макушки головы до носков ботинок. По мимике лица непросто угадать его чувства. А где «классно выглядишь»? Или хотя бы «привет»?

— Поехали? — прервала тишину, пристегнувшись.

— Угу.

Дом кузена Брайана находился в южной части города. Двор украшен гирляндами, однако из-за мерзлого воздуха гости в основном держались в помещении. На крыльце нас встретили курильщики. Они втягивали в себя никотин, здоровались свободной рукой с Брайаном и обменивались дурацкими шутками из разряда «ещё не сдох, Мойс?». Начнём с того почему он вообще должен сдыхать? Или это такая фигура речи, типа «как дела?».

Повесив верхнюю одежду на вешалку, где совсем не было свободного места, потому мне пришлось раз пять перевешивать пальто, брюнет взял меня под руку и шепнул держаться расслабленно. Окей, без проблем. Я же здесь всех знаю, верно? Ни черта. Мелькают фигуры, тем не менее многих я видела либо два, либо ни разу в жизни.

— С днём рождения, дружище, — поприветствовав кузена, обнял высокого парня Мойс.

Именинник, имя которого Зак, выглядел как типичный студент Стэнфорда, а он именно оттуда. У него гетерохромия — левый глаз голубой, но радужка вокруг зрачка имеет коричневый окрас, что до правого — он небесный.

— Агата, — обнажил ровные зубы в улыбке Зак, и я заострила взгляд на его острых клыках.

Вау, он их специально точит? Ненароком представила Зака, стоящего перед зеркалом: он держит в руке пилочку для ногтей и точит ею свои зубы.

— Поздравляю тебя, — приняла объятия я, неловко оглянувшись.

— Спасибо, что пришли. Напитки и закуски в гостиной. Если я вам понадоблюсь, ищите меня на заднем дворе.

— А что там? — не позволил уйти брату Брайан, загоревшись от любопытства.

— Мы с парнями сделали дорожку для боулинга. Присоединишься?

— Я надеру тебе зад, — самоуверенно заявил Мойс и перед тем, как догнать смеющегося Зака, повернулся ко мне, — Эгги, я быстро. Ребята тоже здесь. Они, скорее всего, в гостиной. Так что не теряйся.

И ушёл. Замечательно. Оставить девушку в чужом доме, где нет никого знакомого — фантастика! По крайней мере, Кэндис тоже где-то здесь, осталось отыскать её и выдохнуть. Однако на словах все легко, на деле же…

Запыхавшись от постоянной ходьбы, нанюхавшись отвратительным запахом грязных носков, пота и алкоголя, я приняла окончательное решение задержаться на кухне. О, кухня, помяните мое слово, спасательный круг. Если вы каким-то образом окажитесь на дне рождения брата вашего бойфренда или подруги вашего друга, вам станет душно — бегите на кухню. Тут всегда мало народа и в основном здесь зависают такие же одиночки, как вы, а в данном случае, как я.

К сожалению, на кухне, пусть она порядком большая, тоже стояла вонь. Серьезно, это совсем не смешно! Меня буквально преследует гребаный запах пота, и самое ужасное то, что я начинаю от этого задыхаться. Аллергия? Не удивлюсь.

— Это делается так, — сказала со стороны некая девушка, глядя на меня с усмешкой.

Длинноногая жгучая блондинка с косичками на передних прядях обошла тумбу и с размаху открыла форточку, пропуская вечерний холодный воздух. Я благодарно на неё покосилась и опёрлась руками о бортик шкафчика, поражаясь, что сама не додумалась распахнуть окно.

— Ты подружка Зака? Вряд ли, — поинтересовалась и сама же ответила на свой вопрос незнакомка, — я знаю всех его подруг. Меня зовут Виктория, но для друзей Вики.

— Агата, — дружелюбно улыбнулась я, — я пришла вместе с Брайаном, кузеном Зака.

— Оу, точно. Я слышала о тебе. Рада знакомству. Я девушка Зака.

Хоть и встречаюсь я с Мойсом два года, мы мало говорим о наших семьях. Наверное, дело во мне, поскольку из-за матери, убежавшей из города, и строгого в некоторых отношениях отца, я поставила табу на эту тему. В любом случае, это не могло мешать Брайану знакомить меня со своими братьями, родственниками или с кем-либо ещё. Увы он этого не делал и не делает… В его защиту скажу — я знакома с его мамой… ну, и с Заком.

— Понятно, — поджав губы, отозвалась я, разлив в чистый бокал газировку.

Блондинка наблюдала за моими движениями, игралась с браслетом на запястье и будто хотела что-то добавить, но не могла. Тем временем в моем стакане осталось совсем немного колы.

Вики переживала внутреннюю борьбу, словно гадала стоит ли начинать разговор или лучше промолчать. Забавно наблюдать за чужим волнением. Когда человек нервничает, он выглядит неловко.

— Чувствуешь себя не в своей тарелке? — все же переборола неуверенность Виктория. Я распахнула рот, чтобы вставить свои два цента, однако блондинка меня опередила. — Я тоже.

У неё отсутствует чувство такта или, может, ей нравится бросаться вопросами и отвечать на них самой?

— Все в порядке, — я отмахнулась, состроив равнодушный вид. Но Вики не проведёшь, она сквозь смотрит.

— Тебя не смешит факт, что мы торчим здесь, как два атеиста в католической церкви? Нет чувства, будто ты тут лишняя?

Ну, класс. Я только прознала, что она пьяна и её, судя по всему, рвёт на части от желания выговориться. К великому моему невезению, именно мне выпала честь подружки-утешительницы.

— Не-а.

— Как много ты врешь, — сморщилась в гримасе обиды белокурая и отпила из первого попавшегося стаканчика пиво.

Именно так люди и зарабатывают себе герпес.

— Хочешь, я проведу тебя до спальни? — вежливо предложила я, надеясь на «да».

— Эй, я ещё в своём уме. И я прекрасно понимаю, что к чему. Пытаешься меня сплавить, рыженькая.

Не люблю, когда кто-то делает акцент на моем цвете волос. По-моему, это грубо. Я же не обращаюсь к ней на «хей, блондиночка». Для этого людям и выдумывают имена или хотя бы прозвища.

— Зак кинул меня отдуваться за него. Пока он подмасливает своих друзей из Стэнфорда, я должна развлекать толпу. Пусть наймёт себе уже менеджера! Денег, к счастью, у него полно, — пьяные люди самые наивные.

Достаточно одного правильного слова, чтобы развязать их язык — сразу срабатывает эффект домино. Вики себя не контролирует, ежу понятно. Будь она трезвой, ни за что на свете не ляпнула то, что прозвучало секундой ранее. Видимо, её многое не устраивает.

— Давай я позову его, и он проведёт тебя до своей комнаты.

— Сестрёнка, — я моргнуть не успела, как она оказалась прямо возле меня, перекинув руку через мою шею. Она липкая от пота, — мы с тобой в одной компостной яме. Братья Мойс — те ещё засранцы. Ты не знала? Они долбанные нарциссы.

К её сведению, я все знала. Трудно не заметить, когда твой парень тратит семь минут на прическу. По три раза переодевается и где бы вы не находились, всегда находит зеркало, чтобы взглянуть на своё отражение.

— Виктория… — вздохнув, приложила усилия остановить девушку.

— Для тебя просто Вики.

— Я помогу тебе умыться, окей? Если ты не хочешь развлекать толпу, не развлекай. В конце концов, это праздник Зака. Люди пришли к нему, а не к тебе.

— Он обидится на меня. Я его люблю и не хочу расстраивать, — хоть та и бурчала, однако в конечном счёте повиновалась.

Умыв лицо Вики холодной водой, мы с трудом нашли свободную комнату (если смотреть на интерьер и фоторамки, это была родительская спальня), я разула блондинку и уложила в постель.

Как ужасно не знать своё будущее! Если бы меня предупредили, что придётся исполнять роль няньки, я бы сейчас уплетала пиццу с содовой у себя в комнате.

Впрочем, стрелки часов указывают на девять. Уже можно прикрыться папиным «не дольше десяти» и сматываться отсюда.

Брайана я нашла на заднем дворе, как и предполагала. Он стоял в толпе из пятерых парней, держась, как и сам мне советовал в самом начале, расслаблено. Одна рука спряталась в кармане замшевой коричневой куртки, а вторая держала, бьюсь об заклад, стаканчик с водкой или пивом. Зак катил шары для боулинга по ровной поверхности, сбивая самодельные из пластиковых бутылок кегли. Они играли и одновременно что-то обсуждали.

Так вот как выглядят будущие и нынешние студенты Стэнфорда. Я почему-то всегда представляла их в деловых костюмах с галстуком и дипломатом. А на них просто спортивные куртки и джинсы, но не абы какие, а дизайнерские. Туфли натерты до блеска, и я совсем не сомневаюсь в том, если их потереть, они начнут скрипеть от чистоты.

Все это я успела рассмотреть пока стояла, облокотившись боком о дверной косяк.

В эту секунду к группе подростков подтянулись ещё три человека. По ним сразу видно — слитки высшего общества: держатся важно, смотрят на всех с какой-то надменностью, а самое забавное — у всех троих вокруг шеи шарфы. Это типа их фишка? Понимаю. В девятом классе мы с Кэндис и Бьянкой тоже стремились казаться не такими как все, поэтому придумали вот что… Купили толстые шелковые резинки для волос одного цвета — фисташкового. Провальная миссия. Я свою на четвертый день потеряла.

— Не присоединитесь, джентельмены? — со смешком предложил поиграть Зак трём парням.

Самый высокий и, кажется, главный хмыкнул.

— Мы предпочитаем гольф.

Ну и зануда.

— Вы предпочитаете не проигрывать, — нашёл, чем съязвить Стэнфордский друг именинника. — Боитесь опорочить свой будущий университет, парни?

Брайан скользко улыбнулся, запив смешок алкоголем.

— Если бы всё зависело от спортивных игр. Но Гарвард славится лучшими выпускниками…

— Стэнфорд вам не уступает, пусть мы и не члены лиги плюща, — не сумев подавить раздражение, осек черноволосого незнакомца другой.

Право, я будто наблюдала за очередным столкновением Слизерина и Гриффиндора. Гриффиндор, привычно для всех, получает дополнительные очки.

Стало скучно. К тому же я продула себе левое ухо, поэтому, поправив джинсовую юбку, вышла вперёд, встретившись взглядом сперва с друзьями Зака, потом с Брайаном.

— Слышал, ты собираешься поступать в Гарвард, — сменил тему тот, что высокий, повернувшись полукругом к Мойсу.

Позже я узнала как его зовут. Чед. Идеальное имя для студента из лиги плюща.

— Это правда, — подтвердил кивком брюнет.

— Отличный выбор. Я, кстати, в хороших отношениях с деканами. Если что, ты можешь набрать меня, я помогу тебе адаптироваться, — подмигнул Чед.

— Он там, как рыба в воде, — посмеялся один из них, отчего заразились хихиканьем и остальные.

— Много красоток в Гарварде? — ядовито полюбопытствовал Зак, выбив страйк.

— Не меньше, чем в Стэнфорде, друг мой, — парировал каштановолосый, которого звали Август.

Красивое имя.

— Они скрашивают наши будни, но толку от них больше по выходным, нежели на лекциях, — высказался Чед, разглядывая пойло в своём стаканчике.

— Их подвиг уже в том, что они сумели поступить…

— Нет, Натаниэль, — смеясь над предстоящей шуткой, перебил друга Август, — скорее в том, что их не исключили. Мы-то с вами знаем каким образом поступают юные леди на наши факультеты. Привилегии денег.

— Скорее заслуги мозгов, — дала я знать о себе внезапной брошенной репликой.

Кажется, компания парней лишь сейчас заметила лишнего. Они повернулись в мою сторону с удивленными лицами и начали изучать, как какую-то диковинку.

Итак, я оказалась между двух огней — между будущими студентами Гарварда и нынешними учениками Стэнфорда. Звучит эпатажно.

— А вы кем будете, маленькая мисс? — меня рассмешило уже то, что использовал эпитет «маленькая» тот, у кого рост чуть меньше моего.

Я перевела выжидающий взор на замолчавшего Брайана. Тот поздно понял намёк, но исправиться успел:

— Моя девушка Агата. Агата, мои будущие однокурсники и друзья.

Получается, это трио тоже собирается поступать на бизнес. Если Мойс ещё не передумал, то я верно рассуждаю.

— Агата тоже планирует подавать документы в Гарвард? — смотрел на меня, а спросил брюнета Чед.

Алло, я как бы стою прямо перед тобой! Вот невежда.

— Она ещё не определилась, — уклончиво оповестил присутствующих Брайан и опустил глаза к носкам.

Он отлично знает о желании моего отца отдать меня в местный медицинский колледж. Почему тогда соврал?

— Очень необычная, — задержав внимание на моих худых ногах, заключил Натаниэль.

И что это значит?

Зак бросил в мой бок мимолётный взгляд и хмыкнул. Какого черта здесь происходит?

— Такой фее даже образование ни к чему. Личико есть — и достаточно.

— Что? — от услышанного я поперхнулась воздухом, округлив глаза.

Парни заливисто рассмеялись над моей реакцией. В желудке горело. Очень хотела бы списать изжогу на выпитую колу, только это вряд ли. Всему причина тяжело скрываемое раздражение. Высокомерные придурки. Интересно, в Гарварде все такие зазнайки или мне повезло? Как бы то ни было, мне они не нравятся.

— Вы бы, наверное, удивились, застав меня во дворе своего института, — хмыкнув, предположила я и скрестила руки на груди.

Не заметила играющие скулы Мойса.

— Это было бы чудо. Не все способны попасть в лигу плюща. Тут важны знания, а не красивые глазки.

Я резко повернула шею в сторону Чеда (или как я отныне буду называть его, высокомерную жабу) и стрельнула острым, словно коралловый риф, взглядом.

— Я в чудеса не верю, но если ты поступишь, пришли мне телеграмму, чтобы я пересмотрела своё отношение к жизни.

Под довольные возгласы подростков, я быстро вернулась в дом. Меня разозлили, мне нужно выпить. Ах, похоже, теперь я понимаю Вики и всех, кто напивается, когда грустно или все бесит. Именно это я и испытываю в данном случае.

Кем они себя возомнили? Самоуверенные индюки! Они спокойно, даже не дрогнув голосом, заверяли, будто девушки не способны поступать в вузы, если, конечно, у них не будет связей или денег. Говорил обо мне, как о дешёвом украшении! Аж резко захотелось поступить в этом дебильный Гарвард, пропади он пропадом!

У меня две руки, две ноги, я мыслящая личность и у меня есть все условия, чтобы поступить в любой университет штата, страны, мира! Дело не в том, что я женщина или мужчина. Дело не в том, сколько у меня финансов или знакомых в Белом доме. И уж точно дело не в том какого цвета мои глаза. Если я захочу поступить в Йель, я поступлю, потому что у меня есть желание, цель, мозги. И права.

И прямо сейчас я имею право злиться на мальчишек за то, что они не верят в мои возможности только из-за того, что я девушка. Я могу поступить в Гарвард, а могу не поступить. Могу выучить два языка, а могу отказаться от этой идеи и начать карьеру писателя. Это мое право — решать кем быть, несмотря на гендерные различия, возраст, расу и религию.

Закружилась голова. Плохая была мысль залпом осушить стакан пива. Я, по идее, не собиралась напиваться, однако… ну да. Пришлось.

Поморщившись, я взяла себя в руки и заставила выйти наружу, где осенний ветер мгновенно остудил мой пыл. Так приятно… Представьте, что вы двадцать минут сидели в бане, где нечем было дышать, а потом открыли дверь и впустили в помещение морозный воздух. Приятная прохлада. Почему-то вспомнила свою привычку просовывать руку под подушку.

— Агата, черт возьми! — окликнул меня кто-то недружелюбно.

Не ожидавшая подвоха, я в испуге ойкнула и обернулась на мужской рассерженный голос. Мимо курильщиков проходил Брайан. Он скоро сократил дистанцию между нами и встал почти вплотную, стараясь сохранять трезвость ума, тем не менее глаза его застелены гневом.

Я холодно посмотрела на него и сунула руки в карманы пальто, которое успела схватить с вешалки.

— Какая муха тебя укусила?! — взъерошивая волосы, негодовал Мойс.

— Видимо, та же самая, что и твоих друзей.

— Ты можешь хоть раз в жизни вести себя серьезно? — немного успокоившись, прищурился брюнет. — Ты же знаешь как для меня важно поступить в Гарвард, а эти парни, считай, счастливый билет — хватай и беги. Но, черт побери, теперь они думают, что я подкаблучник хренов. Знаешь, сколько всего я услышал после твоего ухода?!

Вот он отчитал меня, а я все это время слышала в голове слова Вики и Брук. Нарциссы… Чувства давно прошли… Что же я чувствую? Говорят, если ты на перепутье, послушай своё сердце. Мое сердце молчит, но молчание — это лучший ответ на терзающий меня вопрос. Возлюбленные не способны замечать недостатки друг друга по вине розовой призмы, только однажды она разбивается, и когда-то невидимые недостатки осколками вонзаются в нашу грудь.

Брайан эгоист. Например, сейчас он переживает за свою шкуру. Зависим от чужого мнения. Ему все равно, что его якобы друзья в неприятной манере подшучивали надо мной, ему плевать на мои чувства, а ведь мне обидно и больно. Я не глупая. Да, возможно, я не преуспеваю в некоторых предметах, тем не менее я осознаю свои пробелы и готова исправляться. Мойс меняться не думает.

— Почему тебя смущает мое поведение, но не поведение этих выскочек? Наверное, ты не заметил, но они унижали меня.

— Они тебя не унижали.

— Для тебя это пустяки, но когда заявляют, что я недостаточно умна, чтобы поступить в университет лиги плюща только потому, что я девочка — меня это очень даже унижает! — перешла я на крик, тыкнув указательным пальцем в грудь нахмуренного Мойса. — Ты должен был встать на мою сторону, но ты даже не понял, что произошло.

— Эгги, — потёр тот переносицу, — ты должна была промолчать, даже если так…

Боже, надоело. Он не хочет меня услышать.

— Я не собираюсь молчать. Из-за того, что я постоянно молчу, такое происходит!.. Вообще-то, мне думалось, что за меня заступится мой парень, но ему было стыдно.

— Не перегибай палку. Я тебя не стесняюсь! — зарычал Брайан, догадавшись о моих мыслях.

Я иронично хмыкнула.

— Ага, поэтому ты не сказал им про медицинский колледж? Знаешь что, Брайан, — наши глаза нашли друг друга, и я заметила в чужих настороженность, — я больше так не хочу.

— Агата, серьезно, я не понимаю из-за чего ты так завелась.

Поднялся зябкий ветер, колыхавший мои длинные пряди, отчего я заправила их за уши, сделавшись совсем мрачной.

— Я не завелась, Брайан, — процедила хладнокровно, — мне просто надоела твоя безучастность и равнодушие к моим чувствам. Ты ни в чем меня не поддерживаешь. Когда умерла Бьянка, что ты сделал? «Это пройдёт, Эгги, отпусти боль», — напомнила я, понизив голос, — всё. Больше слов поддержки не было. Когда Дельфи разослала всем её фотки, что ты сделал? Сказал помириться с Кэндис и обязательно прийти сюда. А ты, блин, знаешь как дорога была мне Бьянка и как тяжело я перенесла её смерть. И, наконец-то, сегодняшнее шоу. Ты со мной, Брайан, да, но не за меня. Возвращайся в дом, — я сморгнула слезу и сразу же вытерла порозовевшие от холода щеки, — продолжай дальше самоутверждаться за мой счёт, не реагировать на тупые сексистские шутки этих идиотов. А я умываю руки.

Не дождавшись его реплики, собралась развернуться и уйти, однако Мойс круто развернул к себе, со всей силой сжимая тонкое запястье. Я скрипнула челюстью от боли, но держалась прямо.

— Ты решила порвать со мной, Агата?! Из-за такого пустяка? Серьезно?! — он приблизился к моему лицу, дышал горячим воздухом в губы, что я даже успела нафантазировать, будто сейчас он поцелует меня.

Но мне плевать. Я не хочу.

— Пустяк? — тихо переспросила я, приподняв уголок рта в снисходительной улыбке. — Твои слова лишний раз доказали мне, что я делаю правильный выбор.

— Мы встречаемся два года! Для тебя все так легко? — запротестовал тот.

— Ты ошибаешься, — выпустила очередную слезу, шмыгнув влажным носом, — мне тяжело, но ты, конечно же, эту тяжесть не видишь, потому что даже сейчас думаешь лишь о себе.

Брюнет пару мгновений испепелял меня медовыми глазами, после чего медленно отпустил руку и брезгливо фыркнул.

— Ну, раз я такой козёл, то ты свободна.

Это была последняя выброшенная им фраза. Он сразу вернулся в дом, успев выхватить у какого-то парня сигарету. Мне захотелось смеяться и реветь одновременно. Брайан в начале наших отношений был принцем на белом коне, Брайан, с которым я только что порвала, настоящая скотина. Если бы он так сильно цеплялся за меня, любил, то попытался бы все исправить, а не воспользоваться двумя клишированными репликами и поставить точку. Урод! У меня в кармане ни цента на проезд, он даже не подумал о том, как я доберусь до дома. Впрочем, это ведь больше не его забота… Точно. Многого захотела, Агата.

Я выпросила у мимо проходящей девушки бутылку вина и почти разом опустошила её. Потому что захотелось. Плюс ко всему, мне холодно. Тем более меня ждёт долгая пешая прогулка до дома. Это была очень веселая вечеринка. Ставлю одиннадцать звёзд из десяти.