Шагая по звездам

Клэр Вирго, 2017

Легко ли быть дочерью крупного предпринимателя? Учеба в частной школе, шопинг, любой каприз. А еще «продажа» за долги, жизнь на улице и бегство от полиции. Да уж, весело, ничего не скажешь. И что прикажете делать, если тебя все-таки поймали и вернули домой? Только подчиниться и ждать подходящего случая отомстить. Что делать, когда твоя жизнь переворачивается с ног на голову? Взять на себя ответственность за малолетнего брата и сумасшедшую мать, стать главой компании вместо умершего отца и забыть о том, как улыбаться и отдыхать. А если со смертью отца не все так просто? И почему судьба снова и снова сталкивает с этой несносной девчонкой, которая ничего не боится и не знает слова «нет»? Может, просто плыть по течению? Или закрыть глаза и пройтись по звездам?..

Глава 7

После ухода Шеннон Дэниел вновь занялся делами. Позвонив Питеру и убедившись, что тот уже вылетел за врачом, все-таки направился к кофейному автомату. Отыскав в кармане сдачу, которую ему отдала Шен, забросил монеты в прорезь и ждал готовый напиток, как вдруг краем глаза заметил Харриджа, шедшего к выходу. Лицо его, уже покрытое местами глубокими морщинами, выражало брезгливость и презрение. Он смотрел на окружающих так, словно боялся чем-то от них заразиться. Дэниел поморщился. Конечно, это не частная клиника, обслуживание здесь на порядок хуже, но врачи явно делают, что могут. И такого отношения они не заслужили. В конце концов, если Джонатану так противно, мог бы и не приходить. Дэниел оглядел зал: людей много, но пол был чистым, насколько это возможно, все тихо-мирно сидели на местах, никто не скандалил и не кричал, лишь пара людей надрывно кашляла, и плакали маленькие дети. Вокруг некоторых суетились медсестры. Стандартная больница, ничего, что вызывало бы брезгливость, Дэн не увидел. Женщина, которой Шеннон принесла кофе, сидела теперь в самом дальнем углу. Стаканчика в руках уже не было, ребенок плакал и заходился кашлем, а она безуспешно пыталась его успокоить. Залпом выпив обжигающий кофе — только то, что он был горячим, и примиряло с его вкусом, — Дэн направился к женщине. Он подошел почти вплотную, но она его не замечала.

— Эм… Извините. — Она подняла на него глаза, в которых были печаль и усталость. — Могу я вам помочь?

— Вы врач? — тихо спросила она.

— Нет, к сожалению.

— Тогда не можете, извините.

Дэниел внимательно посмотрел на нее и вдруг все понял. Аккуратно взяв за локоть, твердо сказал:

— Идемте со мной.

Женщине ничего не оставалось, как последовать за ним, хотя она явно не понимала, чего от нее хотят. Но она так устала, что ей было уже все равно. Крепко прижав к себе ребенка, шла, еле передвигая ноги и шаркая ими, как столетняя старуха.

Подойдя на ресепшен, Дэниел не стал дожидаться, пока на него кто-нибудь обратит внимание, и резко постучал пальцами по стойке. Одна из медсестер, миловидная блондинка с именем «Джоанна» на бейджике, подняла глаза от бумаг, и на лице тут же появилась улыбка.

— Мистер Карсон, чем могу помочь?

— Помочь нужно не мне, а вот этой леди, вернее, ее ребенку.

— Сейчас посмотрим. Ваше имя, пожалуйста? — Медсестра вопросительно взглянула на женщину.

— Мелинда Роквел, — буквально прошелестела та, уставившись на Дэна. Еще бы, кто же не знал одного из самых богатых людей страны. Вот только она и подумать не могла, что когда-нибудь окажется так близко от него, в холле обычной больницы. Потому и не узнала сразу.

— Мисс Роквел, ваша страховка… — начала было сестра, но Дэн ее прервал.

— Счет пришлете мне, — и, не дожидаясь ответа, резко развернулся и зашагал прочь. Джоанна с Мелиндой переглянулись с удивленным видом, а после сестра пожала плечами и принялась оформлять бумаги. Уже через пару минут сына Мелинды осматривал врач, а она сама все смотрела туда, куда ушел Дэниел. У нее не укладывалось в голове, с чего вдруг такой человек обратил на нее внимание и помог. Однако она была безмерно благодарна ему и надеялась однажды отплатить добром за добро.

А этот самый человек, выйдя из больницы на улицу, старался отогнать воспоминания и справиться с накатившей тоской.

Дэниел только что вернулся домой с очередного заседания директоров и чувствовал себя выжатым до предела. Он ничего не понимал в управлении компанией. Черт возьми, ему всего девятнадцать. До недавнего времени он лишь учился, гулял с друзьями, отрывался в клубах, пил, целовался — и не только — с девчонками и вообще вел свободную и разгульную жизнь. Повеса и балагур, он был душой любой компании. Парни постоянно звали на вечеринки, заглядывали в рот, смеялись каждой шутке, а девушки… Ох, уж эти девушки. Любая в университете мечтала с ним переспать. Подруги матери постоянно приходили в гости с дочерьми в надежде, что он ими заинтересуется. Но Дэн считал их слишком чопорными и скучными. Отрываться не любили, в ночные клубы не ходили, предпочитая посещения театров и выставок, пустую болтовню об искусстве и других вещах. То ли дело университетские девчонки — веселые оторвы, готовые на все. Поплавать ночью голышом? С удовольствием. Встать в машине с открытым верхом на полной скорости и не упасть на повороте? Без проблем. Переспать с понравившимся парнем, поехав после вечеринки к нему домой или в отель? Да всегда пожалуйста. Вот такие девчонки Дэну нравились, и он частенько пользовался тем, что интересен им. У него не было постоянной девушки. Да и зачем, если каждый день к его услугам любая?

Так бы он и проводил время, веселясь и кувыркаясь с очередной пассией, если бы однажды поздно вечером не раздался звонок и равнодушный мужской голос не сообщил, что его отец, Клеменс Карсон, погиб на охоте, а мать в больнице. Тот момент стал переломным.

На Дэниела буквально обрушились обязанности по управлению огромной компанией. Это была целая империя с дочерними предприятиями, представительствами в других государствах, офисами по всей стране и за рубежом. Конечно, после окончания учебы он планировал работать в компании отца и когда-нибудь принять бразды правления. Но вот так, сразу… Не имея опыта в подобных делах, Дэн не знал, с чего начать; пришлось забросить все, даже университет. Главе корпорации, владеющему контрольным пакетом, не обязательно иметь высшее образование. Ближайший друг отца и по совместительству председатель совета директоров Шон Перкинс лишь покачал головой, увидев растерянность Дэна, и пообещал оказать всестороннюю помощь.

Было тяжело. Ужасно. Неимоверно. Груз ответственности за судьбы тысяч людей давил на плечи. Часто вспоминался миф о Геракле, которому пришлось держать Землю некоторое время. Именно так он себя ощущал.

Но не это беспокоило его больше всего.

Его мать, Лавиния, с трудом оправившись от полученных на охоте ран, замкнулась в себе. Ее ничто не интересовало. Все, чем она раньше с удовольствием занималась, было забыто и заброшено. Благотворительные фонды, которыми руководила, от ее имени пополнял Дэн. Он пару раз спрашивал мать о произошедшем на охоте, но она отрешенно отвечала, что на них кинулся дикий зверь, отца растерзал, ее покалечил. И все это абсолютно равнодушным тоном, будто не о смерти говорила, а курсы валют зачитывала. И Дэн был вынужден оставить ее в покое.

Даже малолетний сын Лавинию Карсон не интересовал. Дэну пришлось заниматься и им. Шестилетнему ребенку сложно было объяснить, почему папа больше не вернется, а мама к нему почти не заходит. Почему он теперь почти все время проводит с нянями, ибо Дэн занят в офисе с утра и до вечера. Нет, он, конечно, любил младшего брата и старался уделять ему все свободное время, но времени этого оставалось все меньше и меньше.

Но в последние дни Лавиния будто стала приходить в себя. В глазах появился какой-то блеск, она даже вчера читала Алексу сказку на ночь. Дэниел был рад этому обстоятельству. Надеялся, что со временем мать преодолеет все трудности, и если не забудет произошедшее, то хотя бы примирится с ним.

И вот час назад позвонила няня и попросила отпустить. Сказала, что миссис Карсон решила сама уложить Алекса и отослала ее. Но поскольку нанимателем являлся Дэн, пришлось звонить ему. Разумеется, Дэниел был не против. Он разрешил няне уйти и сам поспешил домой. Однако задержался: позвонил Шон и сказал, что в офисе остались важные бумаги. Пришлось возвращаться, благо уехал недалеко. Но потратил лишних полчаса.

Но наконец он дома. Бросил кейс с бумагами на диван, скинул пиджак, надоевший до чертиков, ослабил узел галстука, а затем и вовсе снял его и швырнул не глядя на кресло. Поднялся в комнату Алекса и приоткрыл дверь. Мальчик спал при свете ночника. Волосы были растрепаны, и Дэн усмехнулся: стоило больших трудов усмирить эту буйную шевелюру. И он уже собирался закрыть дверь, но его насторожил странный звук. Прислушавшись, решительно зашел в комнату и обогнул кровать, вглядываясь в лицо брата.

Так и есть. На лбу испарина, волосы слиплись в сосульки, рот приоткрыт, из него вырываются хрипы. Дэн потрогал лоб — горячий! Попробовал разбудить брата и тихонько дотронулся до его плеча, чтобы не напугать. Тот не проснулся. Тогда Дэн принялся трясти брата сильнее.

— Алекс, Алекс! Ты слышишь меня? Ответь, Алекс!

Но мальчик только беспомощно болтался в его руках, закатив глаза. Иногда будто силился проснуться, мычал, но не просыпался.

— Алекс!

Схватив брата в охапку, на ходу сдернул плед с кресла и завернул в него дрожащее тело. Дэну не было дела до того, где сейчас мать, чем занята и почему не заметила, что Алекс болен. Крепко прижимая горящее в лихорадке тело к себе и перескакивая через три ступеньки, Дэн выскочил на улицу, аккуратно уложил мальчика на заднее сиденье, кое-как пристегнув ремнями, и, взвизгнув тормозами, вылетел на дорогу, едва поднялись ворота. Как он доехал до ближайшей больницы — Дэниел не помнил. Он вел машину на автопилоте, думая только о брате. Шепотом прося того потерпеть и уверяя — скорее, себя — в том, что все будет хорошо, проскакивал перекрестки на желтый сигнал, резко заворачивал, не включив поворотник… Он даже не думал о том, что может попасть в аварию. В голове билась только одна мысль — Алексу плохо, ему надо в больницу.

Влетев в приемный покой с братом на руках, бросился к медсестре.

— Мальчику плохо, помогите!

Тут же рядом материализовался врач, потребовавший каталку и кабинет для осмотра. Дэна не пустили, попросив подождать в коридоре. Та ночь была самой длинной в его жизни…

…До этого момента. Эта ночь наверняка будет длиннее.