Флэш. Преследование Барри Аллена

Клэй Гриффит, 2016

«Меня зовут Барри Аллен и я самый быстрый человек на свете. Для всего остального мира я обычный судмедэксперт, но я тайно использую свою скорость, чтобы бороться с преступностью и найти таких же как я. Я – Флэш». Проносясь через Централ-Сити, Барри Аллен видит невероятное – Флэша, только старше, потрепаннее и тяжелораненого. Прежде чем Барри успевает произнести хоть слово, двойник исчезает. А вскоре сила Барри начинает сбоить – в разгар миссии он на несколько мгновений застывает, как призрак. Его враги, Крысолов, Погодный Волшебник и Пик-а-бу, выбирают именно это время для нападения, поэтому Флэш обращается за помощью к своему наиболее доверенному союзнику. К Оливеру Куину – Стреле. Первая часть эпичного кроссовера, который продолжает роман «Стрела: Змеиный клубок».

9

Шона Баез всматривалась в шахматную доску. Игроки уже лишились половины фигур, и партия переходила в финальную стадию.

Они с Рэтэуэем сыграли дважды. Поначалу он держался довольно бойко. Когда она выиграла первую партию, он стал серьезнее. Во время второй партии он не произнес ни слова — и выиграл. Хотя игра была очень напряженной, Шона постоянно отвлекалась — ей становилось все менее интересно, и она понимала, что выиграет и эту партию тоже, если только не допустит глупую ошибку.

Он тоже это понял и начал расслабляться.

Рэтэуэй так и не притронулся к своему бокалу вина на протяжении всех трех партий, в то время как Шона почти прикончила остальное содержимое бутылки. Как бы она ни старалась сосредоточиться на изучении позиции на доске или затуманить мысли вином, Шона не могла выбросить из головы воспоминание о появлении Флэша на пожаре. Она телепортировалась туда, забрала Мардона и Роя Биволо и подняла их на балкон квартиры, расположенной высоко над всем этим хаосом.

Мардон и Биволо, усмехаясь, комментировали происходящее, словно смотрели футбольный матч. Но Шона молча наблюдала за тем, как Флэш тратит последние силы, чтобы помочь людям, как рискует своей жизнью, спасая других. Наконец, она устала от этого и переместила Мардона и Биволо прочь.

Когда они вернулись домой, она вырубилась от усталости, не обращая внимания на их жалобы по поводу того, что они пропустили великий финал этого шоу.

Но никакого великого финала не случилось. Проснувшись, она узнала, что Флэш предотвратил химический взрыв. Эмоции по этому поводу она держала при себе, а вот Мардон и Биволо сердито возмущались. Рэтэуэю было странным образом все равно.

— А ты что думаешь, Шона? — спросил Рэтэуэй, не глядя на нее.

— О чем? — ответила она, поднимая стакан вина.

— Об этой операции, — произнес он совершенно безэмоционально. — Как все прошло этой ночью? Твое мнение.

Она застыла, поднеся стакан к губам. Не зная, что он хочет услышать, она медлила с ответом. Он ждет, что она станет стучать на остальных? Ее не очень устраивала такая перспектива — даже если речь шла о таких неприятных людях, как Погодный Волшебник и Призма.

Рэтэуэй, должно быть, заметил ее растерянность.

— С организационной точки зрения, — он ободряюще улыбнулся. — Все прошло, как было запланировано?

— Безусловно.

Он откинулся назад.

— Ты не доверяешь мне, верно?

Шона сделала глоток вина.

— А должна?

— Мы команда. Мы все, вместе.

— Вы доверяете кому-то из остальных?

Рэтэуэй расхохотался.

— О боже, нет, но я их понимаю. Нимбус, например, кажется одиночкой, но на самом деле он хороший командный игрок. Он был исполнителем в криминальной семье Дарбинян, но они стали действовать против него. Вот почему он убил их — он чувствовал себя отверженным. Он склонен отвлекаться на посторонние вещи — у него не хватает концентрации, но на самом деле он ужасно сильно хочет стать частью команды.

— Теперь о Марке Мардоне. Погодный Волшебник стремится быть главным и все контролировать, — продолжал Рэтэуэй. — Много лет он присматривал за своим младшим братом, Клайдом. Так что он видит себя благородным диктатором. Он хочет быть человеком, которого благодарят за то, что он раздает всем указания.

— Так что, он и правда главный? — Шона передвинула слона.

— Нет, но пока он думает, что у него есть шанс стать лидером, он никуда не денется. — Рэтэуэй еще раз осмотрел доску. — А вот Биволо мне не очень понятен. Может, он попросту хочет денег. Не похоже, чтобы за этими темными очками скрывались большие амбиции. Я не уделял ему много внимания.

— А я?

Рэтэуэй в задумчивости помолчал.

— Ты тоже хочешь денег, но они нужны тебе, чтобы улучшить свою жизнь. Ты хочешь привнести в нее комфорт и утонченность. Может, тебе никогда еще не доводилось их испытывать, я не знаю. А еще ты хочешь верить в людей. Ты хочешь доверять им, и я надеюсь, что ты сможешь — потому что я доверяю тебе.

Моргнув, она посмотрела на него. В памяти всплыло лицо ее бывшего парня, уличного вора по имени Клэй Паркер, который обещал, что они сбегут и проведут остаток своих дней вместе.

— Верь мне, малышка, — говорил он. И она поверила.

Теперь она была совершенно свободна и не имела с ним ничего общего. Когда металюди вырвались из «С.Т.А.Р. Лабс», Шона искала Клэя, но он сбежал из города. Снова бросил ее. Теперь Рэтэуэй пытался убедить ее, что она может довериться ему, что он прикроет ей спину.

Она слышала это не в первый раз.

— С какой стати мне вам верить? — Шона со стуком поставила бокал на стол.

— Потому что мне невыгодно тебе врать, — ответил он. — Ты — ключ к нашему успеху. Я могу совершенно искренне это признать. Если бы не твои способности, Флэш бы смог переловить их всех, одного за другим. — Рэтэуэй наклонился вперед. — К тому же, только тебя здесь можно назвать порядочным человеком. Мардон, Биволо и Нимбус — животные. Если я не буду держать их в узде, они впадут в бешенство.

— Тогда зачем вы сотрудничаете с ними? — настойчиво спросила она. — Они вроде бы вам не слишком подходят.

— Верно, не подходят. — Он снова улыбнулся. — Хотя в Мардоне есть что-то от симпатичного мальчишки-дикаря.

Шона растерянно замолчала, а потом рассмеялась, изобразив заговорщическую улыбку.

— Нет, я не это имела в виду, но вы правы.

Рэтэуэй бросил на нее лукавый взгляд и прошептал:

— Честно говоря, у меня самого от них мороз по коже, но они мне нужны. И, если ты как следует подумаешь об этом, то увидишь, что они — печально это признавать — на самом деле мне подходят. И это еще один повод ненавидеть Харрисона Уэллса.

— Харрисона Уэллса? Но он вроде бы мертв? Какое отношение он имеет ко всему этому?

— Самое непосредственное. Мы все — металюди. Так они нас называют Мета-люди. Ты. Я. Эти трое громил, с которыми мы оказались в одной команде. Все мы связаны друг с другом, и эту связь создал доктор Харрисон Уэллс в ту ночь, когда взорвался ускоритель. Теперь я вынужден жить рядом с людьми, от которых раньше переходил на другую сторону улицы.

Лицо Шоны покраснело от гнева.

— Хочешь сказать, с такими как я? — прошипела она. — С людьми, у которых нет трастового фонда, чтобы оплатить хорошую школу?

Рэтэуэй откинулся на спинку стула и уставился в окно, расположенное на другом конце комнаты. В небе, освещенном клонящимся к закату солнцем, кружились белые чайки. Либо он не услышал ее слов, либо ему было все равно. Он медленно покачал головой.

— Каждый день я надеваю специальные беруши, потому что без них меня оглушат все вибрации мира. Мне останется лишь валяться на полу, вопя от боли. Даже с ними я постоянно чувствую боль. И все это благодаря доктору Харрисону и его прихвостням, таким как Циско Рамон и Кейтлин Сноу — эти двое по-прежнему кормятся на трупе «С.Т.А.Р. Лабс» — Он повысил голос и хлопнул ладонями по ручкам кресла. — Я его предупреждал. Я говорил Уэллсу, что ускоритель не выдержит. Он не стал слушать. На самом деле, он попросту уволил меня. Он угрожал разрушить мою жизнь, если я заговорю. Я был прав — и он все равно разрушил мою жизнь. — Рэтэуэй сорвался на крик. — Он все равно разрушил мою жизнь! Он разрушил все!

Шона испуганно отшатнулась. Рэтэуэй всегда был отстраненным, словно слегка отсутствующим. Она никогда не видела его таким. Но если он говорил правду, если он и правда испытывал неотступную боль, она могла понять его ярость.

— Простите, я не знала.

— Но все это больше не имеет значения. Прошлое — это прошлое. — Рэтэуэй шумно вдохнул, успокаиваясь. — Шона, мы все связаны. Мы все — изгнанники. Тебя швырнули в это убогое подземелье под «С.Т.А.Р. Лабс» — как и меня. В реальном мире им с нами не справиться, поэтому они обращаются с нами как с бешеными псами. Они боятся нас. Но в конце концов они придут к выводу, что единственное безопасное решение — нас убить. — Он посмотрел ей прямо в глаза, изучая их невероятную энергию. — Не дадим им шанс сделать это, Шона. Я им не позволю.

— Вы собираетесь убить Флэша?

Рэтэуэй изогнул шею, удивленный ее вопросом. Она порадовалась, что хоть немного смогла выбить его из колеи. Когда он заговорил, его голос срывался от избытка эмоций.

— Да. Вероятно.

Шона поежилась.

— Я не хочу относиться к этому слишком легкомысленно, — Рэтэуэй отпил глоток вина, словно желая подбодрить себя. — Флэш — лишь инструмент. Он — оружие, направленное против нас, оружие, которое создал Харрисон Уэллс, чтобы уничтожить свои ошибки — то есть, нас. Хотя доктора Уэллса больше нет, его Флэш никогда не остановится. Он — словно вечный заводной солдатик. — Рэтэуэй снова наклонился вперед. — Разве ты не видишь? Никто из нас не может чувствовать себя в безопасности, пока он где-то рядом. А я хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности, Шона. Ты этого заслуживаешь.

Внезапно он снова вернулся к созерцанию шахматной доски.

Шона разделяла и понимала его боль. В ее жизни было полно приставал, мошенников и позеров, но ей казалось, что слова Рэтэуэя звучат вполне правомерно, каким бы огромным ни было его эго. В его глазах светились уверенность и разум. Шоне отчаянно не хватало, чтобы кто-то прикрывал ей спину, кто-то сильный и умный. Она хотела поверить ему, поверить в него.

Она никогда не думала о металюдях как о группе или даже своеобразной семье. Флэш бросил их всех в тюрьму, как маленьких детей, которых запирают в комнате. Детей, которым нельзя доверять. С другой стороны, Рэтэуэй доверял ей. Он понимал ее. Он ценил ее ум, играл с ней в шахматы, интересовался ее мнением.

Он сделал ход конем, и Шона невольно вздохнула. Он допустил ошибку. Большую ошибку. Он отвлекся и стал уязвимым. Она ощутила сочувствие к нему. И все-таки она не удержалась и протянула руку к слону, чтобы обрушить удар на противника. А потом застыла.

— Вы уверены? — спросила она.

— Как всегда. Не жалей меня.

Шона передвинула слона и увидела, как на лице противника проступило осознание ошибки. Она безуспешно попыталась сдержать улыбку.

— Я сдаюсь, — он поднял бровь, протянул руку и опрокинул короля. — Отлично сыграно.

— У меня есть секретное оружие, — сказала она. — Вы все еще думаете, что я из тех людей, при встрече с которыми нужно переходить на другую сторону улицы.

— Возможно, ты права, — Рэтэуэй встал. — Но я думаю, что наконец смог правильно тебя оценить. Спасибо за игру и за беседу, Шона. Надеюсь, нам доведется поиграть снова.

Кивнув ей, он вышел из комнаты.

Рэтэуэй был необычным человеком. Он не стал оправдывать свое поражение. Он не стал утверждать, что ей просто повезло. Он не стал бросать на нее плотоядные взгляды и отпускать грубые замечания — хотя Шона ожидала этого, ведь она и правда была симпатичной. Он не пытался надавить на нее или унизить.

Шона откинулась на спинку стула. Вдалеке раздавались крики чаек, комнату освещало осеннее солнце, и ей показалось, будто она просто приехала провести отпуск на озере. Ее наполнило странное ощущение уюта, и она впервые за долгое время почувствовала себя как дома.