Откровение Элохим

Клод Анджи, 2020

Франция 15 века. Диана де'Пуатье выходит замуж за человека старше её на 40 лет. Несчастливый брак заканчивается кончиной мужа. А предсказание ворожеи исполняется. «Радуйтесь!» – воскликнула ворожея при виде родившейся девочки. Она будет править всеми! Она возносится на вершину мира! Но тайный заговор угрожает её жизни и жизни короля! В смертельной схватке враг повержен, но это стоит ей всего! Всеми покинутая, на краю гибели она открывает тайну. Ужасное предсказание сбывается! Но конец ли это?

Свобода

Чёрные тучи нависли над поместьем де Брезе. Холодное, серое утро соскользнуло с неба моросящим дождём, делая окружающий мир тускло-серым.

Священник продолжал говорить над холодной, чёрной могильной дырой в фамильном склепе де Брезе. Наконец, он закончил свою речь. Чёрную дыру с телом графа со скрежетом закрыли могильной плитой, словно его проглотил беззубый рот чудовища.

Диана стояла над могилой своего мужа. Она была одета в траурные чёрные одежды и от этого её и без того белое лицо казалось почти неестественно белым. Она молча смотрела на могилу. В нос ударил запах сырой земли склепа, перемешанный с запахом затхлости и мёртвого тела, это был запах смерти. Её дочери стояли рядом. Люди задвинули камень, скрыв тело графа навечно. Прощание живых с мёртвым было закончено.

Она вместе со своими дочерями вернулась в свой особняк. Похороны графа совершенно вымотали её постоянными визитами и соболезнующими. Она устала так сильно, что без сил рухнула в стоящее у камина кресло. Её взгляд поневоле остановился на двери и вдруг, она поняла. Никогда больше он не зайдёт в эту дверь, её муж мёртв и теперь она вдова. И тут ей в голову ворвалась другая мысль. Нет же, она не вдова, она свободна! Свободна, от вечных унижений, от его присутствия, от его запаха в своей кровати, от его вечного недовольства. Она свободна! Прожгла мысль мозг. Свободна! Словно упиваясь этой мыслью, думала она. Её сердце вдруг радостно вздрогнуло и за долгие годы впервые неожиданно для неё самой, ожило. Её глаза вдруг вспыхнули огнём, заблестели и зажглись жизнью, словно до этого дня она была мертва. Она резко поднялась с кресла, в котором сидела и почти подбежала к окну распахнув его резким движением настежь. В комнату ворвался свежий воздух, за окном была всё та же унылая погода, было сыро, и моросил дождь. Она почувствовала запах дождя смешанный с запахом мокрой земли и вдохнула этот живительный аромат полной грудью, прикрыв от удовольствия глаза. Прошептала восхищённо, словно видела этот мир впервые. — Какой восхитительный день! Её лицо за долгое время озарила улыбка.

Другая мысль пришла, заменяя восторг. Я поставлю памятник, из большого, тяжёлого камня! Она улыбнулась шире, не замечая, что говорит вслух, сказала.

— Я поставлю вам памятник, месье де Брезе!

— И надеюсь, его тяжесть придавит ваши кости в вашем склепе! — Почти выкрикнула она.

Её брови грозно сошлись на переносице, а перед её глазами возникла картина из прошлого, как будто это было только вчера, и его голос режущий, словно нож по её сердцу, каждым сказанным графом словом: «Как же вам повезло, дорогая, теперь вы графиня де Брезе». Её глаза вспыхнули огнём, взбудораженная воспоминаниями.

Она продолжила говорить вслух.

— Я поставлю вам памятник, чтобы быть уверенной, что если вам вздумается оттуда вылезти, он вам преградит дорогу! — Презрительно закончила она.

— Он будет очень большой! — Добавила она. Закончив свою невольную речь, и не замечая, что говорит вслух сама с собой, вздохнув с ещё большим удовольствием, полной грудью, аромат промозглого дня.

Памятник на удивление всем был действительно очень большой и тяжёлый, его с трудом установили. Когда рабочие закончили с установкой, она отпустила их и осталась одна у могилы графа.

Она заговорила тихо, её обращение было к графу, словно усопший граф мог её услышать.

— Надеюсь вам нравиться ваш памятник? Я надеюсь, месье, — добавила она, нахмурив лоб и сверкая глазами, едва слышным, дрожащим голосом.

— Надеюсь, он раздавит вас, в вашем склепе! Если вы вдруг намереваетесь вылезти оттуда, то эта глыба закроет вам дорогу!

Вдруг её пробила нервная дрожь, а дыхание стало прерывистым от чувства ненависти к нему. Ей стало тяжело дышать, губы сжались и посинели, а кулаки, сжавшись, впились ногтями в мясо. И вдруг, в порыве глубокой ненависти к нему, она не сдержалась и плюнула ему на могилу.

— Это всё, что ты заслуживаешь от меня! — Выкрикнула она, выпрямившись, словно встала, наконец, за эти годы с колен.

И облегченно выдохнув, уже спокойно и презрительно добавила.

— Это всё, что вы заслужили от не достойной вас, месье де Брезе! Надеюсь, вас сожрут черви! — Закончила она презрительно.

Она метнула свой взгляд, словно кинжал, на памятник, словно проверив ещё раз напоследок, так ли он прочен и велик. И убедившись, что это так, гордо вскинув подбородок вверх, резко развернулась и зашагала твёрдо прочь. Она больше не оглянулась.

Разбирая уже теперь свои дела Пуатье поняла, что муж не оставил ей и её детям ничего! Он не только не оставил им средств, но и оставил непомерные долги, заложив так же и их имение. Всё было им проиграно в азартных играх. Сумма долга была велика и если не будет выплачена, то она и её дети могут лишится всего, включая поместье. Она сидела в кабинете по столу и на полу валялись накладные, долговые бумаги и бумаги на поместье, заложенное за долги. Она не могла в это поверить.

Она сидела, молча уперев голову рукой, дела обстояли хуже некуда. Что ей делать?! Куда она пойдёт, потеряв имение?! Где будут её дети?! Что будет с ними?! Думала она в отчаенье. Несмотря на холод к своим дочерям она всё же любила их, стараясь всегда о них, заботится, дать должное образование и воспитание. Больше всего её беспокоил тот факт, что потеряв имение, девочкам врят ли будет святить хорошая партия в браке.

Боже! Кому они будут нужны?! Кто женится на них, если в свете узнают о почти полном их банкротстве! Думала Пуатье. К тому же бедняжки и без того были далеко не красавицы.

Кроме прочих проблем с имением вскоре тёмные тучи сгустились и над её любимым отцом. Его обвинили в заговоре и вместе с другими заговорщиками усадили за решётку, ему могла грозить казнь. Но, полного обвинения ещё не было выдвинуто, а значит, была надежда.

Она сидела мрачная и одинокая в кабинете, в очередной раз, разглядывая бумаги, отчаянно надеясь найти выход, надеясь на чудо.

Что же мне делать?! Боже мой! — Вырвалось у неё отчаянно.

Ситуация казалась, была безвыходной, она совершенно отчаялась. Обхватив голову руками, она сидела так, не шевелясь и уставившись в одну точку. Сколько времени она так сидела, она не знала, но вдруг она вздрогнула. Её охватила злость на себя за слабость и бездействие.

Надо что-то делать! Надо ехать в Париж! — Вдруг произнесла она вслух, говоря сама с собой.

В Париж, к королю! Больше никто не сможет мне помочь, только король! — Решительно закончила она.

Но, вставал вопрос, как? Тогда, она решила обратиться за помощью к одной даме. Она вспомнила, что эта дама была знатного, но давно обедневшего рода и поэтому была пристроена в свиту к одной невероятно богатой и знатной 60 летней вдове, с высоким званием и столь же большим карманом. Вдова всеми силами пыталась молодиться и тратила на наряды, румяна и драгоценности уйму денег. Она собирала вокруг себя уйму дворянок в своей свите, показывая тем самым всем своё высокое положение. Дамы же, в её свите, за определенную плату, выказывали ей своё восхищение и не скупились на лестные похвалы. Вдова обожала бывать в обществе и при дворе. Пуатье немедленно написала своей знакомой письмо с просьбой, чтобы та порекомендовала её на место в свите. Ответ пришёл, не заставив себя ждать. Ответ был таков:«Что, Пуатье, может в скором времени приехать и будет, несомненно, украшением свиты и вдова с удовольствием её примет». Дальше были прочие светские новости и любезности. Письмо заканчивалось на том, что её будут с нетерпением ждать.

Оставив распоряжения в поместье, Пуатье выехала уже через несколько дней и уже на неделе была принята на своё новое место.

Вдова оказалась полноватой маленькой 60 летней женщиной с чрезмерно розовыми щеками, причина которых было очень большое увлечение вдовой румянами и столь же большое преобладание пудры, отчего её лицо было белым, словно полотно. Всем своим странным видом и образом она напоминала сову увешанную драгоценностями. К которым она питала особую страсть и любовь, увешивая себя ими столь расточительно, что напоминала рождественскую ёлку.

Однажды, Диана, оставшись с одной из дам в комнате старой вдовы увидела на туалетном столике престарелой дамы прекрасное колье с брильянтами, камни были изумительной красоты и чистоты. Солнечный свет упал на прекрасные камни, и они заискрились тысячами огней. Девушка, что была с Пуатье, восхищённо ахнула, сказав с восхищением, обращаясь к Диане.

— Боже мой! Дорогая, посмотрите какая восхитительная красота! Боже! Какой блеск! Они стоят целое состояние!

Она не сводила восхищённого взгляда с камней.

Пуатье посмотрела на каменья, искрившиеся на солнце, и вдруг перед её глазами встала сморщенная шея вдовы, переходящая в столь же сморщенное лицо, и брильянты, свисавшие на этой старой увядшей шее. Бриллианты вдруг потускнели в её глазах и потухли, и она просто ответила.

— Моя дорогая их блеск не тревожит моего сердца.

Она улыбнулась девушке, та удивлённо вскинула брови вверх.

— Вы, определённо, странная женщина! — Ответила она, не веря Диане.

— Боже! Неужели вам действительно всё равно! — Озадаченно произнесла она.

Пуатье лишь улыбнулась ей в ответ, ничего не ответив.

И вот, наконец, свершилось то, зачем она прибыла в поместье вдовы, они отбывают в Париж!