Откровение Элохим

Клод Анджи, 2020

Франция 15 века. Диана де'Пуатье выходит замуж за человека старше её на 40 лет. Несчастливый брак заканчивается кончиной мужа. А предсказание ворожеи исполняется. «Радуйтесь!» – воскликнула ворожея при виде родившейся девочки. Она будет править всеми! Она возносится на вершину мира! Но тайный заговор угрожает её жизни и жизни короля! В смертельной схватке враг повержен, но это стоит ей всего! Всеми покинутая, на краю гибели она открывает тайну. Ужасное предсказание сбывается! Но конец ли это?

Да здравствует король

Всё затихло и замерло, словно остановившееся время. Этот день мог быть таким же, как и многие другие, если бы тишину и покой этого дня не нарушил, словно взрыв вулкана голос глашатая. Сначала он был тихим, а потом начал нарастать, словно сходящая вниз лавина, набирая силу. И вот, наконец, загремел, дойдя до точки в самом верху, словно тысячи голосов огромного улья, гула людей.

— Король умер!

А потом, последовала пауза, и воздух взорвался взрывом вулкана голосов.

— Да здравствует король!

Итак, Франциск 1 был мертв. Диана и Генрих стояли у открытого окна.

Она услышала гул, и слова.

— Король умер!

Она повернула голову посмотрев на Генриха и вместе с гулом толпы прошептала.

— Да здравствует король! — И присела в глубоком реверансе, приветствуя нового короля Франции, как требовал этого этикет.

Генрих не питал тёплых чувств к Франциску 1, поэтому потерю он принял спокойно и лишь официально скорбя. Он никогда не видел любви по отношению к себе своего отца, который всегда был холоден к нему. Франциск попросту никогда не замечал и не любил Генриха. Поэтому Генрих не стал изображать поддельной скорби. Возможно, в душе лишь взгрустнув, что так и не познал отцовской любви. Дело было в том, и об этом тихо шептались придворные, что Генрих вовсе не был сыном Франциска. Королева в молодые годы слыла не виданной красавицей, и кто знает, какой отчаянный герой захаживал в её покои. Франциск 1 подозревал королеву и считал в глубине души Генриха не своим сыном. Но, это были лишь слухи и догадки, не подтвержденные не чем. А слухи остаются лишь слухами. Самого же Франциска 1 эти слухи не сильно беспокоили, так как Генрих не был наследником престола. С Генрихом, Франциск 1 всегда был холоден, и это холодность никогда не таяла.

Диана приподнялась с реверанса и посмотрела на Генриха. Он был где-то далеко, словно не с ней, вглядываясь вдаль задумчиво.

Он словно очнулся и посмотрел ей в глаза, улыбнувшись ей в ответ.

Коронация была пышная. Казалось, что весь Париж собрался на площади у церкви, не только высший свет, но и простой люд от мало до велика.

В церкви было так много народа, что как говориться, яблоку не было куда упасть. Генрих стоял в великолепных королевских одеждах для коронации Французских монархов. Священнослужители высших рангов стояли рядом с ним, держа на вытянутых руках, на бархатных подушечках, атрибуты королевской власти, чтобы преподнести их королю, как знак высшей королевской власти, дарованной королю самим богом. Так как король является несомненным помазанником божьим, исполняющим его волю на земле! Церемония коронации началась. Священнослужитель с благоговеньем медленно возложил на голову Генриха знак королевской власти, корону, усыпанную драгоценными камнями, невероятной величины и столь же прекрасной чистоты.

Со словами: — « Да здравствует помазанник божий, исполняющий волю бога на земле, король Франции, Генрих 2»!

И как только было произнесено последнее слово, раздался такой гул, что казалось, стены церкви затряслись. Генрих повернулся лицом к своим подданным и своему народу. Казалось, всё дрожит и вибрирует от тысячи голосов.

— Да здравствует король Франции! Да здравствует Генрих 2!

Диана стояла в первых рядах в церкви. Она смотрела на Генриха и её сердце замерло.

Он стоял в лучах света и величия, словно возвышался и парил над всеми окружающими. Его лицо было спокойно и торжественно.

Она смотрела на него, на короля Франции, на своего короля! И в голове пронеслась мысль. Наместник божий на земле! Человек, которого коснулась рука бога!

Весь двор, присутствующий в церкви присел в глубоком реверансе, так же как и Диана, приветствуя своего короля!

И вот, по странному велению судьбы привратницы. Ещё вчера насмехающиеся и поливающие её грязью придворные, кружили голодной стаей возле уже любовницы короля. Не опрометчивые и недальновидные, и поэтому столь глупые, сетовали на то, что оказались таковыми, то есть глупцами. К тому же на их беду у Пуатье оказалась на удивление хорошая память. Те же, рассудительность которых, как, оказалось, стала их несомненным спасение, были рады своей нейтральной стороне в войне дам.

Примером того, что у Пуатье хорошая память и довольно, как оказалось, на беду многим, мстительным нрав, стал один эпизод. Однажды, одна из дам, из числа не рассудительных и в не давнем прошлом, позволившая себе насмешки и колкости в сторону мадам де Брезе, попыталась загладить ошибку и как говорится смягчить углы. Эта дама подошла и, попробовав заговорить с Дианой, в надежде, что Пуатье не помнит о её злом языке. Диана, находившаяся в окружающей её с не давних пор льстивой толпе и говорившая с кем-то из придворных, лениво перевела на несчастную холодный взгляд полный презрения и высокомерия, словно на надоедливую муху. Провела им по даме сверху вниз, словно двумя кинжалами. Глупая дама попыталась ей что-то сказать. Но, Пуатье молча отвернулась от неё, словно той и не было вовсе. Сказав придворным, с которыми разговаривала.

— Идёмте господа.

— Здесь, кажется, завоняло чем-то загнивающим, и я слышу мерзкое жужжание мух. — Сказав это, она медленно пошла прочь продолжая беседу в окружении всё той же льстивой толпы. Оставив несчастную в глупом и униженном положении, совершенно одну.

Итак, те глупцы, что надеялись на её плохую память. Поняли, что её память, ей, верно, служит, на их огорчение. И она уж точно не собирается ничего забывать. Они навсегда лишились расположения фаворитки короля, а значит и расположения самого короля. Так как всем была известна привязанность Генриха к Диане. Генрих же просто отдал Диане её врагов, лишь посмеявшись их участи. Зная, что его драгоценная Диана, словно фурия, обладает крайне мстительной натурой. То, что она не забудет и не простит им своих оскорблений. Её враги жестоко поплатились за свои едкие замечания. Они были навсегда лишены благосклонности короля. Некоторые предпочли удалиться от двора, как говорится от греха подальше. Поняв, что Пуатье может быть крайне мстительной, и расправляется с врагами без малейшего сожаления в сердце.

Что же касается столь ненавистной для Пуатье, де Тамп, то она ещё оставалась во дворце.

Прошёл уже месяц и Де Тамп ждала нападения Пуатье, словно разъярённой тигрицы. Она ждала нападение Пуатье с первого же дня, когда Генриха короновали, и он стал королём. Но, на её удивление Пуатье не проявляла к ней никакого интереса. Де Тамп была сконфужена этим странным явлением, но, в конце концов, решила, что Пуатье упиваясь своему внезапному восхождению, позабыла о ней. Де Тамп же после неожиданной кончины Франциска1 была тут же всеми позабыта и брошена и осталась одна. Она старалась не попадаться Пуатье на глаза. Надеясь, что Диана и вовсе о ней позабыла, начиная верить, что гроза миновала.

Как неожиданно в одно солнечное, прекрасное утро в её дверь постучали. Её слуга принёс ей переданный кем-то подарок. Она была очень этому удивлена. Подарком оказалась картина. К ней прилагалось маленькое, изящное письмо. Взяв его в руки, де Тамп почувствовала тонкий аромат, исходящий от него и узнала маленькую печать, дома де Брезе, она тут же похолодела. Трясущимися руками она распечатала письмо. Красивым, чётким и изящным почерком там было написано: « Моей дражайшей подруге, мадемуазель де Тамп. С нежной любовью, примите этот подарок. В честь того, что ваша дражайшая подруга помнит о вас». Подписано, графиня де Брезе.

По телу де Тамп поползли неприятные мурашки. Это не предвещало для неё, ничего хорошего. Она подошла к картине и со злостью содрала с неё ткань, в которую та была обвёрнута. Перед её взглядом предстал скучный и довольно безвкусный, даже уродливый натюрморт. Она скривилась с отвращением, но не успела опомниться как в её комнату, без стука, впорхнула светящаяся, словно само солнышко, Пуатье. Де Тамп опешила, глупо уставившись на ненавистную Пуатье. Но, Пуатье не останавливаясь, быстро шла к ней на встречу, раскрыв объятия и весело улыбаясь.

— О, моя дорогая подруга! — Пропела своим голосам Диана.

И подойдя к де Тамп вплотную, обняла её и, расцеловав в обе щеки, которые стали бледней самой белой стены. Пуатье обняла де Тамп так сильно, что та испугалась, не явилась ли Пуатье её задушить.

В какой-то момент Диана всё же выпустила её, из стальных объятий и весело вскрикнув, быстро подошла к картине.

— Ах, боже мой! Моя дорогая! — сказала Пуатье, своим, словно нараспев, сладким голосом. Растягивая каждое слово, словно наслаждаясь.

— Вам нравится мой подарок?

— Правда, он чудесный?

Она с наслаждением рассматривала уродливую картину.

— Вы знаете.

— Как только я увидела это чудо, то сразу вспомнила о вас. — Продолжала Пуатье с энтузиазмом.

— Эта прекрасная картина мне напомнила о вас, моя дорогая!

Пуатье не отводила взгляда от кошмарного натюрморта. Благоговейно сведя руки спереди, словно молящийся, сказала.

— Я подумала, что она вам и вашему вкусу не вероятно подходит. — Продолжила Диана, резко повернувшись и посмотрев на де Тамп.

Её глаза остановились на белой, как стена, де Тамп. Но, Пуатье не угомонилась, явно наслаждаясь, быстро, словно бросок кошки она подошла к де Тамп, схватив её за руку. От чего у той случился нервный тик.

— Вам не нравится? — Испуганно и наигранно, спросила Пуатье.

— Ах, боже! Не вините меня!

— Вы же знаете, я не такой знаток в живописи как вы. — Продолжила Пуатье свою пытку, не дав де Тамп ответить.

Диана продолжила весело.

— Знаете, не могу дождаться, когда это чудо. — Она лениво махнула рукой в сторону уродливой картины, не отводя взгляда от своей жертвы, словно огромный питон, продолжила.

— Это чудо, пополнит вашу замечательную картинную галерею в вашем поместье.

Де Тамп показалось, что она сейчас лишится чувств.

Диана притворно наивно ей улыбнулась, всё ещё не отводя от той глаз. У де Тамп закружилась голова, ей стало не по себе. Тёмно-карие глаза Пуатье, в лучах солнечного света бьющего через окно, вдруг зажглись на какое-то мгновение жёлтыми огнями и стали похожи на глаза гигантской кошки, следящей за мышью, которую она держит за хвост, в следующую минуту собираясь откусить той голову. Де Тамп вздрогнула, пытаясь отшатнуться от Пуатье, но та в следующее же мгновение снова схватила её за руку, сильно сжав запястье и сладко ей улыбнулась. У де Тамп не осталось сил их выдернуть, она подвернула ногу и попыталась не упасть к ногам Пуатье.

Диана улыбалась, не сводя с де Тамп почти хищного, плотоядного взгляда, голодного кота. Продолжала нараспев.

— Знаете что?!

— Вы выедите сегодня вечером!

— А уже завтра. Мой замечательный подарок, а так же ваши картины, которые я приказала снять в королевской галереи. — Это были именно те картины, которые рисовали с де Тамп, когда она была фавориткой и украшали королевскую галерею и Диана давно сняла их, прочь с глаз долой.

Она продолжила.

— Они будут украшать вашу галерею в вашем особняке вместе с моим подарком! Она будет, пожалуй, достойным и самым лучшим украшением в вашей галереи! — Закончила она почти торжественно.

Всё так же пожирая свою жертву глазами и наслаждаясь её агонией.

Де Тамп слабо из последних сил попыталась спастись. В безысходности понимая, что Пуатье её изгоняет.

Она выпалила.

— А как же его величество король?!

— Я должна сообщить королю о своём отъезде! — Слабея, произнесла де Тамп. Стараясь, не свалится в обморок.

Диана, наконец, выпустила свою жертву из своих цепких лап, перебила её.

— Ах, моя дорогая.

— Вам не о чем беспокоится.

— Я уже всё обсудила с его величеством королём.

— Он, поверьте просто в восторге от моего подарка!

Она блаженно перевела свой взгляд на уродливую картину. Добавила медленно, нараспев, словно пела песенку.

— Ах, как же она вам подходит!

Потом встрепенулась, словно что-то вспомнив.

— Ах, боже мой!

— Дорогая, мне пора бежать! — Заторопилась она, добавив.

— Так значит сегодня вечером.

— Не забудьте!

Де Тамп попыталась ещё что-то сказать, но Диана её перебила.

— И не спорьте, дорогая!

— Всё решено! — Весело, добавила Диана.

— Сегодня вечером вы отбываете!

— Я, увы, не приду вас провожать.

— Дела, знаете ли.

— А уже завтра мой подарок будет у вас в поместье! — Сказала она, и, сделав паузу, твёрдо закончила утвердительным.

— Да! — Словно сама себе, всё ещё с благоговеньем глядя на свой подарок.

И не дожидаясь ответа, поплыла к выходу, шурша своими юбками. Она уже вышла, но край её юбки ещё медленно выползал в дверном проёме следом за ней. Словно хвост огромной змеи! Мелькнула мысль у де Тамп и она без сил рухнула на кушетку стоявшую рядом.

Выкрикнув безнадежно и дрожа все телом.

— Змея! Проклятая змея! — И, зарыдала.

Де Тамп была изгнана из Парижа и удалена от двора навсегда. Что же стало с подарком Пуатье, картиной, это никому неизвестно, кроме самой де Тамп.

Уже вечером, собрав все свои вещи, она шла к своему экипажу. Подняв голову на дворец, она вдруг увидела Пуатье, стоящую у окна, та следила за ней. Споткнувшись, у подножки экипажа и чуть не упав, де Тамп поспешила побыстрее скрыться в тени экипажа.

Пуатье смотрела на отъезжающий экипаж, она улыбалась!

Генрих осыпал свою Диану бесценными подарками, к самым завидным драгоценностям короны он присовокупил огромный брильянт, изъятый у поверженной фаворитки умершего короля герцогини де Тамп. Диане достались и все замки герцогини, а также Парижский особняк ненавистной соперницы.

Не удовольствовавшись изгнанием герцогини, Пуатье подвергла чистке и других сторонников де Тамп. Так Пьер Лизе лишился должности премьер-министра. А Оливье, должности канцлера. В то же время, сторонники Пуатье, стали получать высшие государственные должности. Как только Генрих стал королём он, вспомнил своих старых друзей и повелел вверить Монморанси высший государственный пост. Диана не возражала против такого решения. Так как она поддерживала констебля. Он не внушал ей опасений.

У Дианы, была удивительная привычка. Вставать рано утром, с рассветом. Когда день, вместе с птицами, только просыпается и первые лучи солнца окрашивают небо. Она вставала и чувствовала неподдающуюся разуму радость. Её душа наполнялась покоем и умиротворением, сравнимым наверно, с блаженством. В этот ранний час, когда весь мир ещё не проснулся окончательно и воздух был особенно чистым, а пение птиц заполняло всё вокруг. Диана шла на конюшню, где ей уже седлали лошадь, и около часа ездила верхом. Наслаждаясь этим удивительным творением бога и природы, рассветом, а так же быстрой ездой и чувством полной, абсолютной свободы. Задыхаясь от ветра и быстрой езды. Потом, она возвращалась и принимала прохладную ванну, чтобы дать остыть своему телу, которое было разгорячено быстрой ездой. Прохлада воды была ей очень приятна. Ее тело успокаивалось, и она чувствовала себя заново рожденной, она шла и ложилась спать ещё на несколько часов. Этот ритуал, стал частью её жизни. И не проходило ни дня, чтобы она не встретила солнце. Иногда она так и говорила. Здравствуй солнце! Словно здоровалась со светилом. Проснувшись, после пары часов сна, она завтракала легко и чувствовала прилив сил, словно само светило заряжало её своим светом. Так начинался её день. Генрих, ездил с ней иногда на рассвете. Но, когда он не присоединялся к ней. Она тихонечко сползала с кровати, чтобы не разбудить его, но он всегда всё ровно слышал её. Тогда она целовала его нежно говоря, спите, я скоро вернусь. А когда возвращалась, и если он ещё спал, так же тихо забиралась к нему под одеяло.

Генрих, был женат на Екатерине Медичи, но некогда не испытывал никаких чувств, к своей жене. Это, несомненно, был брак по расчёту. Явление обычное, для особ королевской крови. Диана, конечно, ещё в начале их отношений спрашивала Генриха, о Екатерине. На что, он отвечал ей. Что, его сердце и его жизнь принадлежат ей лишь одной и так будет всегда. И ей пришлось смериться с тем, что Генрих женат. Что же касается Генриха. То, доходило до того, что Пуатье практически, приходилось просить его, посещать покои Екатерины. Пуатье, не видела в некрасивой, неказистой Екатерине соперницы. Генриху, Екатерина была не интересна. А вот если, у Екатерины, у которой, кстати, из-за того, что Генрих не хотел, попросту, исполнять с ней супружеский долг, не появится наследника и детей. Из-за этого, вполне, мог случиться развод. И ещё неизвестно, кто мог оказаться следующей претенденткой, в жёны Генриха. Поэтому, Пуатье, выбрала, как говорится, меньшее, из зол, то есть Екатерину. В очередной раз, когда заходил разговор с Генрихом о том, что ему нужны наследники и ему нельзя оставлять без внимания Екатерину. Генрих впадал в гнев и тоску по этому поводу. Во первых, потому что не хотел этой женщины, которая была его женой. Во вторых, потому что женщина, которую он любил, попросту, отсылала его в кровать к другой. От чего, он становился совершенно несчастным. Собираясь к Екатерине, он становился нервным и злым. Ругаясь бранными словами, как последний сапожник во Франции.

— Я, король Франции! — Говорил Генрих.

— Должен спать и ублажать, словно, самая последняя шлюха, в этом королевстве, эту женщину!

— Диана и вы сами говорите мне это?! — Говорил он, обиженно.

— Генрих, дорогой.

— Вы прекрасно знаете, это разрывает мне сердце!

— Но мы не властны над этим!

— Вы, всегда будете женаты на другой! Вы же, знаете.

— Вы, никогда не смогли бы, женится на мне. — Печально, отвечала Пуатье.

Точно зная, что это было именно так и не могло быть иначе. Генрих становился ещё печальней.

— Я, король Диана!

— Я, могу всё! — Он грустно усмехнулся.

— Только, не могу жениться, на той, которую люблю!

— Я, предпочёл бы судьбу, любого сапожника, в моей стране!

— Потому что, любой сапожник, свободнее меня! — Закончил он горько.

Диана молчала, опустив глаза. Она не знала, что сказать. Понимая, что оба они чувствуют себя, в этот момент, невольными пленниками обстоятельств, которые они не под силу, изменить. Но, тем не менее, Пуатье не питала неприязни или не навести к Екатерине. Пуатье, было даже жаль Екатерину, как женщине. Она понимала, что та тоже была такой же заложницей обстоятельств. Что она, жила с мужчиной, который не любил её. И Диана, понимала, что нет судьбы более печальной для женщины, чем быть за мужем, за тем, кто тебя не любит. Так что, да. Она жалела Екатерину. До, одного момента. Который, случился однажды и она поняла, как неистово Екатерина её ненавидит.

Однажды, Диана спросила у читающей книгу Екатерины Медичи.

— Что, вы читаете?

На что, Медичи, ответила.

— Я читаю, историю Франции и нахожу, неоспоримые свидетельства того, что в этой стране, блудницы, всегда управляли делами королей.

Намёк, был понятен! Она, попросту, назвала её шлюхой!

Глаза Пуатье, зажглись жёлтым огнём! Но, имея железную выдержку, что она продемонстрировала ещё в войне с де Тамп. Диана не повела и бровью. Через секунду, она добродушно и широко улыбнулась Екатерине. Ответила.

— Интересуетесь историей?

— Правда, интересно?

— В ней много занимательного!

— Я, тоже, нахожу, очень интересным, как отпрыски купцов, вдруг надевают корону!

— Почитайте.

— Уверяю, вы найдете, не много, таких историй! — Закончила она, всё ещё любезно улыбаясь.

Екатерина заёрзала на кушетки. Понимая, что за Пуатье, осталось последнее слово. Диана попрощалась с Екатериной.

— Оставлю вас, за познавательным занятием. — Сказала она и пошла прочь.

Отвернувшись от Екатерины, её улыбка улетучилась с её лица, а глаза потемнели. Ах, вот, ваше истинное лицо! Яду, в вас, предостаточно! Думала, про себя Диана, удаляясь от Екатерины. Только, на меня, он врят ли подействует! Уж, поверьте! Усмехнувшись подумала Пуатье удаляясь от Екатерины. Хорошо, я поняла, закончила она свою мысль. Мы враги! И никак, не иначе.

Екатерина, смотрела, как грациозно уплывает силуэт удаляющейся Пуатье. Она смотрела ей в след с искренней ненавистью. Прошептала на итальянском. — Мерзкая шлюха!

Но, в её глазах, было ещё кое-что, другое чувство, что вызывала в ней Пуатье. Это чувство, была глубокая зависть, одной женщине к другой. Она понимала, что ей никогда не быть такой, как Пуатье. Грациозной, ослепительной красавицей! И поэтому, Екатерина, исподтишка, пыталась копировать и подрожать, Пуатье.

О, да, Екатерину, все видели иначе, чем она, и кем она, была на самом деле, но пока ещё, тайно в глубине души. Её видели, спокойной, скромной королевой. Но, как же они все ошибались! Даже Диана, не сразу увидела, кто есть на самом деле, Екатерина Медичи. Хоть и видела, людей, практически насквозь. Только сейчас, она поняла, что Екатерина полна яда и вовсе, не является невинной овечкой. В какой-то момент, Диана подумала, что, пожалуй, развод Генриха с итальянкой и женитьба на новой пассии, является не такой уж и плохой идеей. Но, потом, она решила, что всё же итальянка, не является для неё угрозой и тем более соперницей. К тому же, теперь она точно знает, что у этой змеи ядовитые зубы! А это значит, что надо держать, друзей близко! А врагов, ещё ближе! Дабы, знать и предугадывать все их коварные замыслы на много шагов вперед! И она решила, что к Екатерине, она будет очень близко! Придя к такому выводу. Диану, более она не беспокоила.

И, несмотря на то, что корона была на голове у одной. Настоящей королевой, была другая!

Медичи, первое время думала, что сможет что-то сделать против фаворитки и приказала сделать дыру в потолке покоев Пуатье. В надежде увидеть, что можно использовать против фаворитки, высмеять или унизить её. А возможно, причинить ей вред или что-то неприятное, она решила подсмотреть за ней и королём. Взору Медичи, предстала весьма пикантная сцена. Полуобнаженные любовники, удобно устроились на роскошной постели. Диана де Пуатье выглядела великолепно. Любовники прекрасно проводили время вместе, вытворяя в постели такие безумства, о которых Медичи и не могла себе представить. От, которых, она сначала покраснела, а потом побелела. Екатерину, увиденное, потрясло и огорчило. Отношение к ней короля, стало ей предельно ясно. Она вернулась к себе, её лицо ещё было пурпурным, от увиденного. Она опустилась в кресло, прошептав. — Мерзкая, французская шлюха! И снова, покрылась краской, вспоминая увиденное.

Она рассказала всё одной из своих приближенных дам, сказав.

— Увы! Я, пожалела, что увидела то, что не следовало!

— И, это, причинило мне боль.

Екатерина поняла, Генрих для неё потерян навсегда. Больше никогда она не использовала отверстие в потолке покоев ненавистной Пуатье.

Позже, она писала своей дочери: — «Я радушно принимала, мадам де Пуатье, ибо король вынуждал меня к этому. И при этом, я всегда давала ей почувствовать, что поступаю так, к величайшему своему сожалению, ибо, никогда жена, любящая своего мужа, не любила его шлюху! А иначе её, я назвать не могу. Как бы, особам нашего положения, не было тягостно, произносить подобные слова».

Королева, даже строила планы, чтобы отравить ненавистную фаворитку, но гнев короля в этом случае. А он, был бы таким, что Екатерине даже страшно было представить, останавливал её. В общем, ненависть Медичи к Пуатье, была всепоглощающей.

Тем временем, про Пуатье, говорили при дворе и за его пределами.

Она, больше чем королева!

Генриху, вскоре стало известно, что Медичи наблюдала за ним и Дианой. Он не предпринял ничего против этого и даже не наказал даму, сопровождавшую Медичи. Хотя знал, что в качестве конфидентки королевы в этом эпизоде, выступала герцогиня де Монпансье, и она разболтала о случившемся другим фрейлинам. Такое пренебрежительное бездействие, было воспринято при дворе, как весьма жестокая месть королеве.

Но, одним врагом для Пуатье при дворе не обошлось.

Вернулся после долгого отсутствия, один из близких родственников короля. Человек влиятельный и очень богатый. Он невзлюбил Пуатье с первого взгляда. Когда Генрих представил ему Пуатье, тот прожёг её высокомерным взглядом, глядя на неё сверху вниз и считая её не достойной, ни его происхождения, ни тем более короля. Довольно сухо и холодно принял это знакомство. Генрих, не питал симпатии к своему родственнику, но был с ним любезен. Так как, иначе просто не мог. Королевская кровь, что текла у обоих в жилах, крепко связывала их невидимыми узами родства. Делая его неприкосновенным человеком в государстве. О чём он, несомненно, знал. Позволяя себе вольности те, что никто другой позволить не мог. Однажды, на пиршестве в пьяном угаре. Он назвал Пуатье, выскочкой, не особо высокого происхождения. Что, было, совершенно, не так. Диана де Пуатье, была из очень древнего, дворянского рода и всегда гордилась и помнила об этом. Но, этого негодяя, это совершенно не интересовало, он хотел унизить её. Диана, узнала о его высказываниях по поводу неё, позже. Так как всегда бывает в таких случаях. Стоит сказать что-то один раз, в одном месте государства, как, это услышат на другом краю страны, передавая, из уст в уста. Так и о его нелестных высказываниях, по поводу неё, узнали все. То же, чувство, ненависти, что она испытывала к своему покойному мужу, она испытывала теперь и по отношению к нему. Он, так же высказывался о ней в унизительной форме. Ненависть, вспыхнула в ней вновь, направленная на родственника Генриха. Он напомнил ей время её замужества, полное унижений и обид. Она возненавидела его ещё больше, за то, что он ей об этом напомнил. Родственник короля, кажется, пропитался к ней, такой же ненавистью. Не забывая, поливать её грязью везде, где бывал. Пуатье, сказала об этом Генриху. О, мерзких речах, который ведет его родственник по отношении к ней. Генрих, вздохнул, покачав головой. Зная своего родственника.

— Диана, дорогая.

— Не обращайте внимание, на его пьяную болтовню.

— У него, всегда был грязный язык.

— Я поговорю с ним, и дам понять, чтобы он не смел более, высказываться о вас в подобном тоне.

— Он всегда, был несносным.

Но, и после разговора Генриха, самого короля! Казалось, этому негодяю, всё было нипочём. Он не прекратил злословить. Генрих, видя, что Диана принимает всё близко к сердцу. Говорил.

— Чёрт!

— Может, мне проткнуть его шпагой!

— Поверьте, я бы так и сделал, с удовольствием!

— Но, мы, чёрт побери, родня!

— Было бы, замечательно, Генрих! — Отвечала Диана.

— А знаете, моя дорогая, давайте, вас сделаем, герцогиней! — Он усмехнулся.

— Посмотрим, что тогда, он скажет!

Она встрепенулась радостно.

— Генрих, вы даруете мне титул герцогини?! — Обрадовалась Пуатье.

Он пожал плечами.

— Кто, если не короли, даруют титулы? Моя дорогая, Диана. — Улыбнулся он ей.

— А, я, король! Если, вы не забыли.

Она засмеялась.

— Нет, я не забыла!

— Вы, мой любимый король!

— Итак, продолжал король.

— Решено!

— Вы, будете герцогиней!

— Тогда, у моего драгоценного родственника, не останется мотивов портить вам настроение!

Подпрыгнув от радости Пуатье, буквально вспорхнула ему на колени, обнимая за шею

— Генрих. Боже!

— Неужели, вы это сделаете?!

Он улыбнулся.

— Конечно, моя дорогая.

— Видите, вы, снова улыбаетесь!

— Ваша улыбка, стоит целого королевства!

Она блаженно прищурила глаза, представив рожу, мерзавца, когда тот узнает, что король, поднял её на более высокую ступень знати. Представив всё это Диана расхохоталась!

— От чего, вы смеетесь? Моя дорогая. — Спросил её король, улыбаясь.

Она выдохнула с ещё большим блаженством.

— Я вижу, перекошенное лицо, вашего родственника!

— Когда он узнает, эту новость.

Генрих, приподнял бровь, усмехнулся.

— Да, думаю, он будет в бешенстве, — теперь засмеялся сам Генрих.

Она расцеловала его в обе щеки, раз так сто!

— Генрих, я вас обожаю! Вы, знаете!

Он засмеялся.

— Да, моя дорогая.

— Уж как, вас, обожаю я! — Ответил он и прижал её к себе сильней.

Так, они смеялись и веселились, насмехаясь над заносчивостью и высокомерием родственника Генриха. Который, видно забыл, что Генрих, король!

Король, даровал Диане, титул герцогини Валантинуа. Королевский родственник, как и говорил Генрих, был в бешенстве, от вознесения Пуатье из графинь в герцогини. Он возненавидел её ещё сильнее.