Чужой мир. Пустыня смерти

Кирилл Шарапов, 2015

Научный эксперимент, затеянный учеными, окончился глобальной катастрофой. Часть нашего мира переместилась в параллельное пространство, где Земля превратилась в постапокалиптический ад. Разрушенные города, радиоактивный песок, мутанты, религиозные фанатики. Волею случая, бывший лейтенант морской пехоты Всеволод Бураков и его спутники оказались в этом аду. Судьба оставила им всего два варианта: жить или умереть. Они выбрали жизнь. А значит, умереть придется всякому, кто осмелится встать у них на пути.

Глава 2

Этот незнакомый мир

Всеволод нервно, одну за одной, курил сигареты, найденные в карманах экипажа БТРа. Помимо камуфляжа и прочего имущества, он заодно приобрел четыре пачки с неизвестным ему названием «Столичные». Кстати, они оказались очень ничего, в меру крепкие, с хорошим табаком, не сравнить с той туфтой из веток, которые приходилось курить опустившемуся Всеволоду Буракову.

— Помогите! — резанул по ушам Бура истошный крик.

Всеволод вскочил и прислушался, крик повторился, звук шел от реки. Бур скинул рюкзак и побежал на продолжающий звать на помощь голос.

Обшарпанный «Ford Focus» завис над обрывом. Только тяжело нагруженный багажник удерживал машину от падения.

Всеволод замер, глядя на плюгавого мужика с расширенными от ужаса глазами, который застыл за рулем. Рядом с ним сидела женщина лет тридцати пяти с рыжими, явно крашеными волосами. На заднем сиденье, сжавшись в комок, замерла девочка-подросток лет пятнадцати, по всем признакам она пребывала в полной апатии и смотрела на Всеволода невидящими глазами.

— Не шевелитесь, — приказал Бур. — Стоит качнуть машину, и полетите вниз.

Мужик, сидящий за рулем, кивнул. Даже это, вроде бы безобидное, движение он сделал очень аккуратно. Всеволод оглянулся по сторонам — нужно придумать, как закрепить машину. Вытащить без риска ее нереально. Его взгляд зацепился за мощный «Лендровер», предназначенный специально для экстремального туризма, тот валялся на боку, метрах в двадцати от «Форда». Вместо кенгурятника на морде была установлена довольно мощная лебедка, способная без труда сдвинуть с места многотонную машину. Всеволод подбежал к нему и отключил ступор. Троса едва хватило, лежи джип на пару метров дальше, ничего бы не вышло.

Всеволод закрепил крюк на буксировочной петле, вернулся к джипу и забрался в кабину через выбитое окно. Пульт управления лебедкой оказался закреплен на приборной доске. Сняв его, Бур вылез обратно и подключил кабель в разъем, на панели загорелся зеленый огонек. Стараясь делать все плавно, он натянул трос до состояния струны, ему даже удалось слегка подтащить «Форд» от края, всего сантиметров тридцать, но теперь центр тяжести окончательно сместился назад, сводя вероятность случайного падения машины к минимуму. Но дальше вытягивать было опасно, мог обрушиться край берега, и тогда уже никакой трос не удержит «Форд» от падения.

Подойдя к зависшей над пропастью машине, Всеволод взобрался на багажник и легонько ударил стволом автомата в стекло, появилась трещина; три удара в разные места, и осколки посыпались в салон.

— Быстро, не делая резких движений, выбирайтесь, — приказал он. — Сначала вы, — он указал на женщину, сидевшую рядом с водителем.

— Нет, — крикнула она, — сначала Алина.

— Делайте, что говорю! — рявкнул Всеволод. — Девочка, хоть и легкая, все-таки противовес, и покинет машину последней. Живо!

— Плевать на нас, спасите дочь, — попытался поиграть в героя водитель.

— Заткнись, — еще раз рявкнул Всеволод, — живо вылезайте!

Женщина нехотя подчинилась. Отстегнув ремень безопасности, она с трудом протиснулась между сиденьями и, ухватившись за протянутую Всеволодом руку, выбралась наружу.

— На землю не слезать, — приказал Бур.

Она кивнула, понимая, что от нее требуется.

— Теперь вы, — приказал бывший морпех.

Мужчина не стал качать права, отстегнулся и полез назад. Под днищем заскрипело, машина, слегка вздрогнув, сдвинулась на пару сантиметров в сторону пропасти. Женщина испуганно вскрикнула. Мужик вздрогнул, но не остановился. Перебравшись на заднее сиденье, он указал на дочь:

— Сначала она.

Всеволод кивнул:

— Хорошо.

Мужчина нежно дотронулся до девочки.

— Алина, дочка, — зашептал он, — нужно выбираться, дай руку вон тому дяде.

Девочка, словно робот, протянула маленькую ладошку Всеволоду, который довольно бесцеремонно сжал ее и потянул на себя, девочка подалась и, встав на колени, полезла в выбитое окно. Она уже была снаружи, когда одновременно случались три события: трехметровый кусок берега стал съезжать в реку, машину с противным скрежетом поволокло вперед, не выдержав напряжения, лопнул трос, словно плеть, он хлестнул по матери девочки, едва не отрубив ей голову. Женщина скатилась с багажника, схватившись за рассеченную шею, из которой фонтаном хлестала кровь. Все, что смог сделать Всеволод, это оттащить опешившую от ужаса девочку от машины и разлома. Он едва успел: трехметровый пласт земли рухнул в реку, увлекая за собой машину, в которой так и остался отец девочки с расширенными от ужаса глазами, и тело женщины, истекавшей кровью.

— Папа! — истошно закричала Алина и рванулась к краю, но Бур удержал ее.

— Все кончено, он погиб, — тихо сказал он.

— Пусти, сволочь! — отчаянно закричала она, пытаясь вырваться, но Всеволод держал ее крепко.

— Все кончено, — спокойно повторил он. — Они погибли, нужно уходить отсюда, берег может обрушиться.

Девочка уперлась ногами, но вырваться так и не смогла. Всеволод просто подхватил ее на руки и понес прочь, он почти не ощущал, как она лупит по его груди маленькими кулачками. А через минуту она зарыдала, уткнувшись в его плечо. Всеволод вернулся к памятнику. Рюкзак был на месте, а рядом с ним сидел крепкий мужик лет шестидесяти. Всеволод опустил Алину на землю и потянулся к автомату.

— Не стоит, — ответил мужчина, — я ничего не трогал, просто сижу и жду вас. Меня зовут Аркадием Викторовичем.

— Почему не помогли? — кивнув в сторону реки, спросил Всеволод. — Вы же видели машину.

— Я подвернул ногу и даже если бы успел туда, то помощи от меня было бы немного. Я с трудом дошел сюда, а ведь идти пришлось каких-то двадцать метров. Может, вы объясните, что произошло? Где мы? Мне незнакома эмблема на вашей форме, вы местный?

Всеволод покачал головой.

— Нет, я не местный, это трофей. Просто по какой-то причине я оказался в этом мире на пять часов раньше вас.

— Очень интересно, — заметил Аркадий Викторович. — И как вас зовут, молодой человек?

— Всеволод, — нехотя представился Бур.

— Так вот, Всеволод, может, вы в двух словах расскажете, что происходит?

— Я знаю не больше вашего… хотя нет, неверно, уже знаю больше… вот только как вам это рассказать?

— Как есть, так и рассказывайте, — пожав плечами, сказал Аркадий Викторович.

— Не здесь, — отрезал Бур, — нужно убираться с этой площади.

Алина, сидевшая на газоне и тихо всхлипывающая, подняла на него глаза.

— Может, подождем, тут, наверное, еще люди есть, надо им помочь.

Всеволод задумался: девчонка права, если здесь есть другие люди, то они, скорее всего, нуждаются в помощи. Правда, беспокоила пара вопросов: что это будут за люди? Как они себя поведут?

— Я видел мужчину, когда шел сюда, — произнес Аркадий Викторович, — в машине лежит, в крови весь. Ее неслабо кувыркнуло. Не думаю, что его можно достать без инструмента, да и мертвый он, наверное.

— Покажи, где видел, — попросил Всеволод.

Аркадий указал в сторону измятого в хлам «Опеля».

— Подождите здесь, я посмотрю.

Бур направился к груде искореженного металла, которая еще недавно была довольно приличной машиной. Водитель был мертв, по какой-то причине подушка безопасности не сработала, а ремень безопасности хозяин пристегнуть не удосужился, вот и проломил себе грудь, налетев на руль.

— Этот готов, — крикнул он своим временным попутчикам, — ждите здесь, я обойду площадь, может, еще кого найду…

Аркадий не стал кричать в ответ, просто кивнул. Стянув с себя ботинок, мужчина изучал поврежденную ногу.

Всеволод пошел по площади, заглядывая в машины, часть из которых была перевернута и нехило покувыркалась, а другие остались в полном порядке. Новенький «Фольксваген-жук», желтый, как канарейка, лежал на крыше метрах в сорока от памятника. Молодая женщина лет двадцати пяти тщетно пыталась расстегнуть заклинивший ремень безопасности, лицо ее раскраснелось от притока крови, еще несколько минут — и она потеряет сознание. Всеволод потянул за ручку двери, но та не поддалась. Машина хоть и не пострадала сильно, но по ободранной краске было видно, что ее несколько раз кувыркнуло. Бур лег на асфальт и протиснулся в небольшое окошко.

— Не дергайтесь, — попросил он, — я сейчас обрежу ремень, упритесь руками в пол, чтобы головой не удариться.

Женщина кивнула и выполнила указания. Бур извлек острый как бритва армейский нож из великолепной голубоватой стали и быстро перерезал ремень безопасности, женщина сползла с сиденья, после чего, стараясь не порезаться об осколки, выбралась вслед за Всеволодом наружу. Ее слегка качнуло, и она, чтобы не упасть, уселась прямо на асфальт.

— Спасибо вам, — с трудом произнесла она. — Я кричала, но никто не подошел, ремень заклинило…

— Как дух переведете, идите к памятнику, там уже есть двое людей. Посидите и подождите меня. А я еще пострадавших поищу.

Женщина с трудом поднялась и пошла в указанном направлении. Шла она, пошатываясь на каждом шагу, да и понятно: провисеть вверх тормашками минут тридцать — совсем не шутка.

Всеволод продолжил осмотр. Всего по площади было разбросано машин двадцать, но выживших больше не было, только в двух оказались совершенно свежие покойники, в количестве четырех штук. Еще несколько тел лежало прямо на асфальте. Всеволод склонился над пожилым мужчиной и потрогал пульс, хотя нужды в этом не было: синеватый оттенок кожи не хуже заключения патологоанатома говорил, что тот мертв. Видимо, сердечный приступ, а может, еще что-то. Всеволод был крайне неважным врачом, его медицинский талант заканчивался перевязкой или зашиванием раны в полевых условиях. Еще двоих точно таких же покойников он обнаружил пару минут спустя, синеватые лица говорили о схожих диагнозах, да и сами люди были преклонного возраста. Закончив осмотр, он вернулся к памятнику. За время его недолгого отсутствия людей прибавилось: помимо Аркадия, Алины и спасенной из «жука» женщины, на ступенях сидели два полицая, один из которых по-хозяйски потрошил его рюкзак. Узнавание прошло мгновенно. Всеволод вскинул автомат, те схватились за свои «ксюхи».

— Рюкзачок оставьте, — держа рыжего сержанта на прицеле, приказал Бур.

— Пушку брось, и мордой в асфальт, — в свою очередь заорал рыжий.

— Э, нет, ребята, так дело не пойдет. Ваша юрисдикция кончилась в России, здесь вы два нуля.

— Вот именно что нас двое, — резонно возразил второй полицай.

— Клоуны, чему вас только в школе полиции учат? Вы быстрее друг друга перестреляете, чем меня зацепите, а я вас одной очередью свалю. Так что опустите свои пукалки и давайте поговорим.

— Давайте все опустим оружие и спокойно все обсудим, — влез в разговор Аркадий.

Женская половина молчала, удивленно смотря на происходящее.

— Не о чем говорить, этот человек убийца, — отрезал сержант.

— Это правда? — спросила женщина из «жука».

— Это была самооборона, — продолжая держать полицейских на прицеле, ответил Бур. — Парочка подонков решила поизмываться над бродягой. И я их убил.

— Вы не похожи на бродягу, — заметила женщина.

— Видели бы вы его несколько часов назад, — заметил второй полицай. — Бич самый натуральный. Где только прибарахлиться успел?

— Не ваше дело, — огрызнулся Всеволод. — На меня напали, и я защищался. И подонков этих мне ничуть не жаль, они заслужили свою смерть. Да и дело закрыто за отсутствием мира, в котором совершено. Так что предлагаю: давайте опустим стволы и поговорим спокойно.

— Ситуация и впрямь нестандартная, — обратился к полицейским Аркадий. — Давайте без нервов и щелканья затворами, а?

— Сначала он, — решился рыжий.

Всеволод пристально посмотрел ему в глаза — вроде бы желание стрелять у парня пропало. Можно рискнуть.

— Хорошо, опускаю, — согласился Всеволод, ствол пошел вниз.

Видимо, полицаи не горели желанием начинать стрельбу и последовали примеру Бура.

— А теперь давайте поговорим, — предложил Аркадий. — Какие претензии у вас к Всеволоду?

— Он убийца, — неуверенно заметил рыжий.

— Я защищался, — парировал Всеволод. — Конечно, если бы эти сосунки забили насмерть одного алкаша, вы бы и пальцем не пошевелили.

— Вот только не надо! Закон один… — начал было второй, с нашивками младшего сержанта.

— Да бросьте, — вмешалась женщина, — я в суде работаю. Даже перечислять не буду, сколько подобных дел развалилось. Что на самом деле случилось?

Полицаи опустили взгляд.

— Он сказал что-то не то, эти начали его бить. Там, в компашке, сынок нашего начальника был. Подполковника Конева.

— Который? — поинтересовался Всеволод.

— Который драку начал.

— Ну тогда не жалею, — ухмыльнулся Бур, — собаке — собачья смерть. А теперь, мужики, решайте, как будем дальше. Либо пойдете с нами, и я расскажу то, что узнал, либо валите на все четыре стороны. Мне с вами делить нечего.

— Да нам с тобой тоже, — заметил младший сержант. — То, что было там, — он неопределенно мотнул головой в небо, — осталось там.

— Меня это устраивает, — согласился Всеволод. — Давайте двигать с этой площади, нужно найти место под крышей, а то, сдается мне, скоро дождь ливанет.

Все подняли глаза к небу, которое прямо на глазах затягивало черными тучами.

— И правда, пора сваливать, — заметил Аркадий. Он с трудом поднялся и заковылял в сторону одного из домов, который вроде бы сохранился лучше остальных, а на первом этаже был какой-то большой магазин модной одежды.

Остальные пошли следом. Алина крепко вцепилась в руку спасенной из «жука» женщины и настороженно поглядывала то на Всеволода, то на полицейских.

Магазин оказался очень большим. Всеволод не мог судить о ценах — из учебника истории много не узнаешь. Понял, что в этом мире было две валюты: рубль и доллар. Причем за один рубль давали три с половиной зеленых бумажки. Глянув на ценники, он пришел к выводу, что магазин был очень дорогим, цены в нем изначально стартовали с цифр, в которых было не меньше четырех нулей. Да и одежда, висящая на вешалках, выглядела модно и красиво. Алина окинула магазин взглядом, полным тоски, после чего уселась на небольшой кожаный диванчик и уставилась в пустоту. Всеволод понимал ее состояние, но нужно было попробовать мобилизовать девушку, впадать в апатию сейчас было не самым лучшим решением.

— Алина, — присев рядом с ней, тихо позвал он.

Девушка не реагировала. Остальные уселись неподалеку и не вмешивались, Аркадий что-то тихо рассказывал, и, судя по бросаемым на них взглядам, это была история неудачного спасения семьи Алины.

— Алина, послушай меня, пожалуйста. Я понимаю твое горе, я виноват в том, что мне не удалось спасти твоих родителей, но сейчас не самое лучшее время для апатии. Нам нужно собраться и решить, что делать дальше, нужно понять, где мы, есть ли здесь еще люди, угрожает ли нам что-нибудь. Алина, ты слышишь меня?

— Слышу, — отведя взгляд от стены и посмотрев на Всеволода темными, почти черными, глазами, произнесла девушка. — Они не были мне родными, но любила я их как родных.

— Мне очень жаль, — тихо сказал Бур.

— Ты не виноват, — она посмотрела на остальных, — просто так случилось. И спасибо тебе за то, что спас меня. Если бы не ты…

— Это хорошо, что ты так думаешь, — взяв девочку за руку, тихо сказал Всеволод. — Пока ты их помнишь, они живы. А теперь нам нужно обсудить… все это. Ты присоединишься?

Алина кивнула. Вскоре они сидели на сдвинутых диванах и обсуждали события, которым стали свидетелями. Всеволод на правах первооткрывателя рассказал, как все это началось для него. Рассказал, что узнал из учебника, откуда оружие. Дальше говорили остальные. Истории у всех были похожими: земля начала трястись, все попадали, толчки становились все мощнее, а потом… они оказывались в разрушенном незнакомом городе. Например, семья Алины въезжала на мост, а оказалась на берегу провала. Карина, так звали женщину из «жука», просто ехала по делам, но угодила в разлом асфальта, который возник совершенно неожиданно прямо перед машиной, а когда очнулась, то ее «жучок» валялся перевернутый на незнакомой площади. Аркадий оказался здесь, выходя из продуктового магазина, упал со ступеней, подвернув ногу и ударившись головой, когда очнулся, понял, что лежит на краю площади. А вот с полицейскими вышло все по-другому. Рыжего звали Гошей, а младшего сержанта Колей.

— Мы попали в этот мир одновременно с тобой, — бросив на Всеволода неприязненный взгляд, начал Гоша.

Всеволод давно понял, что по какой-то причине именно сержант в этой паре старший не только по званию, его авторитет для Николая был абсолютным.

— Когда машину занесло на повороте, — продолжал рыжий, — я не справился с управлением и влетел в зад припаркованной «четверки». А вот дальше началось самое интересное: меня сильно приложило о руль, а Колю о приборную доску. Когда мы пришли в себя, не было ни машины, ни задержанного, да и вообще ничего знакомого, кроме наших «калашей». Мы лежали на земле возле какого-то незнакомого дома странной круглой формы, словно на нем кто-то эксперимент ставил. Надо сказать, дом вышел довольно уродским. Очнулись мы где-то на рассвете, еще только начинало светать.

— Вот как, — прервал его Всеволод. — Выходит, либо вы позднее переместились, либо валялись без сознания больше пяти часов, поскольку я попал сюда в сумерках.

Оба полицая просто пожали плечами. Гоша продолжил:

— Мы встали и пошли по городу, пытаясь понять, где находимся. Повсюду были следы войны, но чем ближе к центру, тем меньше. Когда все стало рушиться, мы забежали в какой-то подвал, где нас завалило, потребовалось время, чтобы выбраться наружу. Потом мы вышли на площадь и увидели людей у памятника.

— Ну и какие соображения насчет случившегося? — выслушав всех, поинтересовался Всеволод.

— Если вы позволите, я выскажусь, — раздался у них за спиной слегка дребезжащий голос пожилого человека.

Все резко обернулись. Возле вешалок стоял крепкий высокий старик с совершенно седой гривой — именно гривой, какие бывают у львов.

— Я астрофизик, — продолжил старик, присаживаясь на диван рядом с Кариной. Казалось, он не чувствовал ни малейшего дискомфорта от того, что на него направлен ствол автомата. — Александр Николаевич Спасский. И я могу пролить свет на то, что произошло. В этом отчасти есть и моя вина… хотя, наверное, не только моя. Но это уже неважно. В тот момент, когда Всеволод очутился в этом мире, мы проводили один очень важный эксперимент, связанный с искривлением пространства. И все изначально пошло не так. Сила, которая должна была открыть врата, вышла из-под контроля и стала притягивать миры друг к другу. При этом сила притяжения росла так быстро, что мы не успели отключить оборудование. На самом деле не вы оказались здесь первым, а наши научные сотрудники. А теперь конкретно к тому, что произошло. Видите ли… согласно нашей теории, пространство состоит из сотен миров, точных копий нашей Земли. И у каждого из них своя история и своя судьба. Целью эксперимента было открыть дверь в ближайший мир, но вместо этого мы как-то притянули наши миры друг к другу. И две реальности, которые никогда не должны были соприкоснуться, слились в одну. Всеволод стал одной из первых жертв. Почему он переместился сюда вместе с машиной, а господа полицейские нет, я не понял, да сейчас это и неважно. Важно то, что мы получили совершенно новый мир, слив две реальности, наложив их друг на друга. Например, это объясняет реку, которая разорвала этот город надвое, это река Клязьма, которая текла мимо нашего города.

— Перегрузка, — выдал Бур и откинулся на спинку дивана.

Никто не улыбнулся, все понимали, что это не шутка, у всех было схожее чувство.

— И что дальше? — спросила Алина. Она выглядела очень напуганной, и не она одна.

— Дальше? — Спасский снял очки и потер переносицу. — Не знаю. По моему скромному мнению, есть несколько вариантов развития событий, но… каждый из них не шибко приятный.

— Выкладывай, профессор, — попросил Гоша.

— Как хотите, — отозвался тот, водрузив очки на место. — Вариант первый — терпимый. Эта волна была лишь началом слияния, дальше пойдет следующая, за ней еще одна и еще, и так до тех пор, пока два мира не сольются окончательно. Этому будут сопутствовать различные катастрофы. Например, посреди этого города может появиться вулкан. Или на нас обрушится гигантское цунами из Тихого океана.

— И это — терпимый вариант? — вытаращив глаза, спросил Николай.

— Вполне, — кивнул профессор. — Другие куда хуже. Например, слияние произойдет одним махом и Вселенная, не выдержав такого надругательства, просто взорвется, погубив сотни миров. Или — взорвутся только два наших мира, устраняя возникший дисбаланс. Вы играете в бильярд, молодой человек?

Младший сержант кивнул.

— Представьте, что наш прибор — кий, а миры — это бильярдные шары. Если их выстроить в ряд и ударить по первому, что произойдет?

— Они столкнутся, — понимая, куда клонит профессор, угрюмо заметил Всеволод.

— Именно, — согласился Александр Николаевич. — А теперь представьте, что столкнутся сотни миров? И сольются в один?

— Песец, — емко и четко констатировал Гоша.

— Почти верно, — согласился с ним астрофизик. — На вашем месте я бы не стал стесняться в выражениях, но, поскольку с нами женщины, ограничимся именно этим термином.

— Так, а хорошие новости есть? — спросила Карина.

— Есть, — обрадовал всех профессор.

— Тогда выкладывайте, — попросил Всеволод. — Нам сейчас любое утешение пригодится. Нужен заряд оптимизма.

— Не уверен, что хорошие новости прибавят вам оптимизма, — ухмыльнулся Александр Николаевич, — но попробую вас обнадежить. Мы доподлинно знаем о существовании двадцати шести миров, но, как я и сказал, их намного больше. А теперь оптимизм: наши два мира — последние в цепочке. Мы пробивали дорогу к крайнему. Возможно, что сольются только два мира. Но…

— Твою мать, профессор, что еще за «но»? — не сдержавшись, рявкнул Коля.

— Но, если учитывать прежнюю теорию бильярда, отразившись от борта, крайний шар толкнет предыдущий, тот — другой и так далее, все зависит от силы удара. Я не могу сказать, какова она была, выражаясь фигурально. Все мои сотрудники погибли при переходе, лаборатория раскурочена, так что теперь мы можем только гадать. Если дело ограничится всего двумя мирами, я буду несказанно счастлив. Как-то не очень лестно считать себя убийцей десятков миров и триллионов живых существ.

— Я всегда знал, что мир погубят яйцеголовые, — выдохнул Гоша.

— Ты забавный парень, — заметил Всеволод. — А кто его еще мог погубить?

— В каком смысле? — не понял сержант.

— Блин, да в таком! Например, порох придумали ученые монахи в монастыре. Потом Оппенгеймер изобрел ядерную бомбу. Развитие науки уничтожило экологию. Так кто еще мог погубить Землю?

— Вы правы, молодой человек, — легко согласился Спасский. — Правда, хочу напомнить: мы не специально изобретали ядерную бомбу — мы изобретали ядерный синтез, чтобы найти идеальный источник энергии. Это военные превратили его в «Малыша» и «Толстяка», стремясь обзавестись мощнейшим оружием. Разве нас можно винить?

— Может, вы и правы, — нехотя согласился Всеволод. — Но все равно существуют боевые вирусы, отравляющие газы и еще куча всего. Подозреваю, что этот мир погубили нанотехнологии.

— Опять же, — возразил профессор, — все, что вы перечислили, — побочные продукты исследований. Например, боевые вирусы — не что иное, как бракованная версия нормальных штаммов, которые могут лечить различные заболевания. Не стоит все валить на нас. Все хороши.

— Хватит, — одернула их Карина. — Сейчас не время для дискуссии на тему «кто виноват?». Время для обсуждения извечного вопроса русской интеллигенции: «что делать?».

Спасский и Бур пристыжено кивнули.

— Все верно, — согласился Всеволод, — сейчас не время сводить счеты. Так что делать, профессор?

— Я не знаю, — пожал плечами астрофизик. — Я кабинетный ученый, а не спец по выживанию, у меня слишком мало информации. Если бы я точно знал, что произойдет через тридцать минут, то, наверное, сказал бы, что в данный момент лучше забиться в подвал или, наоборот, подняться повыше. Но я не знаю.

— Придется действовать по обстоятельствам, — решительно сказал Всеволод. — Господа полицаи, я надеюсь, наши разногласия забыты?

— Какие теперь разногласия? — заметил Гоша. — Да и прав ты был, чего душой кривить. Собаке — собачья смерть. Мы вместе.

Николай говорить не стал, но согласно кивнул.

— Это радует, — довольно заметила Карина. — Нам нужно держаться вместе. Как мы уже успели убедиться, Всеволод — человек действия. Несмотря на его прошлое, я верю, что он окажется очень полезным членом нашего маленького сообщества.

— Спасибо за столь лестную оценку, — иронично усмехнулся Бур.

— Так какой план? — спросил Спасский.

— Для начала нужно понять, грозит ли нам еще что-нибудь, — резонно заметил Аркадий. — Но, поскольку ответа на этот вопрос нет, во всяком случае — именно в этот момент, нам нужно найти какое-то временное пристанище и продукты.

— Идея не так плоха, — согласилась с ним Карина. — Я с утра ничего не ела.

Всеволод подтолкнул к ней рюкзак:

— Там две банки консервов и два ИРПа. Но этого все равно мало. Правда, на то, чтобы подкрепиться, хватит.

— Консервы, — скривилась женщина.

Мужчины удивленно посмотрели на нее.

— Милочка, — ухмыльнувшись, произнес Спасский, словно перед ним сидела дебелая дурочка, — забудьте о фигуре, о фитнесе и модных шмотках, элегантных машинах и прочем. Вы находитесь в самом центре апокалипсиса, и, думаю, если мы уцелеем, вы еще не скоро сходите в престижный ресторан.

— Да я не это имела в виду, — обиделась Карина. — Я все понимаю, просто не люблю консервы, мой отец был страшным романтиком и постоянно вывозил всю семью на природу — то в лес, то в горы. Когда я повзрослела, первым делом сказала «нет» подобному образу жизни. Думала, что не увижу консервов до конца жизни…

— Думаю, при теперешней ситуации подобный жизненный опыт вам поможет намного больше, чем диплом по праву, — ехидно заметил Аркадий.

— Наверное, вы правы, — кисло заметила Карина. — Всеволод, не возражаете? — Она кивнула в сторону рюкзака.

— Конечно, нет, — прикуривая, ответил Бур. — Все желающие могут подкрепиться. На спиртовке можно разогреть чай или кофе. Конечно, они не слишком хороши, но все же лучше, чем ничего. Это топливо, которое нам понадобится.

Чтобы не портить другим аппетит сигаретным дымом, он отошел к выбитой витрине магазина. К нему присоединился рыжий сержант.

— Что думаешь? — тихо спросил он, доставая пачку «LD» и пересчитывая сигареты, после чего тяжело вздохнул и прикурил.

— Жопа, — коротко и емко охарактеризовал ситуацию Бур. — Посмотри на небо. Это не какая-то там гроза. То, что сейчас обрушится нам на головы, будет настоящим ураганом, если не тайфуном.

Гоша согласно кивнул. На город наползала не просто туча — это была самая настоящая тьма, порывистый ветер все усиливался, он мощно раскачивал чудом уцелевшие деревья, которые под его натиском уже начинали потрескивать. В небе клубились черные грозовые облака, внутри которых сверкали молнии — молнии с большой буквы.

— Здесь нельзя оставаться, — подойдя к мужчинам, заметила Карина, она держала в длинных и изящных пальцах тонкую сигарету. — Дадите девушке прикурить?

Всеволод чиркнул зажигалкой и поднес ее к сигарете.

— Она права, — согласился Гоша, — здесь нам будет тяжко.

Он обернулся в сторону спутников, вскрывающих консервы.

— Нужно как можно быстрее уйти отсюда, — и он посмотрел на Всеволода, явно спрашивая его одобрения. Как-то незаметно бывший бомж стал лидером маленького отряда.

— Поедим и уходим, — решил Бур. — Вот только куда?

— Там человек, — крикнул Гоша, указывая на пятиэтажку, которая выросла из огромного здания мэрии.

Всеволод резко развернулся, доставая из кармана небольшой цифровой бинокль.

— Третий этаж, прямо рядом с обвалившимся подъездом, — скоординировал сержант.

Бур навел бинокль. Здание, находящееся почти в полукилометре, мгновенно приблизилось. У окна с выбитыми стеклами стояла женщина и активно размахивала руками, пытаясь привлечь их внимание.

— Что будем делать? — спросил подбежавший Николай.

— Пойдем за ней, — решительно заявил Всеволод. — Я ее не оставлю.

— Это рискованно, — заметил Игорь. — Подъезд обвалился, быстро на третий этаж не залезть. И скоро начнется потоп.

— Ты предлагаешь ее там бросить? — холодно спросил Аркадий, приковылявший к ним.

— Никто никого не бросит, — с расстановкой, чеканя каждое слово, произнес Бур и побежал через площадь. — Ждите здесь, — не оборачиваясь, крикнул он. — А если будет совсем плохо, сваливайте.

Ветер буквально сбивал с ног. Если бы Всеволод был килограммов на двадцать легче, то не хуже Мэри Поппинс улетел бы… к чертовой матери. Добравшись до развалин, он обернулся: у витрины магазина собрались все. Рассмотреть с такого расстояния эмоции на их лицах было невозможно, но он чувствовал, что за него переживают. Это было приятно. Последние десять метров пришлось карабкаться по обломкам мэрии: города хоть и наложились друг на друга, но остатки города, что был здесь изначально, никуда не делись. Бур по обломкам добрался до окна второго этажа, прямо под квартирой, в которой находилась женщина. Забравшись в окно, Бур быстро окинул помещение взглядом. Несмотря на хаос разбросанных перемещением вещей, в глаза бросалась бедность обстановки. Да и дом этот Всеволод узнал — такие пятиэтажки, построенные в середине прошлого века, стояли в центре города и никогда не были элитным жильем. В таких квартирах обычно доживали свой век старики. Он не ошибся: труп пожилого мужчины, который явно разменял седьмой десяток, обнаружился в углу, придавленный диваном. Но умер он не от этого. Скорее всего, не выдержало сердце. Что же, Вселенная включила естественный отбор, люди со слабым сердцем просто не могли преодолеть границу сливающихся миров.

Всеволод пробежался по всей квартире и в туалете обнаружил то, что искал: задняя стена дома обвалилась, и теперь при наличии ловкости женщина могла спрыгнуть вниз.

— Эй, идите сюда, — закричал Бур, перекрикивая ветер. — Вы слышите меня? — Для пущего эффекта, схватив кирпич, он несколько раз двинул по чудом устоявшему стояку.

— Я здесь, — послышался сверху растерянный голос. — Но я ничего не понимаю.

— Спускайтесь, нужно как можно быстрее уходить отсюда.

— Как? — спросила женщина, осторожно наклонившись, пытаясь увидеть Всеволода.

— Просто, повисните вон на том куске арматуры и прыгайте вниз, расстояние будет всего метра полтора.

— Я не могу, — крикнула женщина.

— Еще как можете, — начиная злиться, крикнул Всеволод. — Скоро здесь будет ад, и этот домик вместе с вами просто развалится. Торопитесь.

— Я не могу бросить мужа. Он без сознания, на него упала полка.

— Черт, — выругался Всеволод. Того, что в квартире мог быть еще кто-то, он не учел.

Бур огляделся: разбитая чугунная ванна и стиральная машина — вот и все, что уцелело. Если встать на стиралку, то можно, подпрыгнув, ухватиться за арматуру, а дальше дело гимнастики. Первые два пункта выполнить оказалось легко, но вот подтянуться и залезть оказалось сложнее — сказался недавний образ жизни и полное отсутствие нагрузок. Но, после довольно длительного трепыхания, Всеволод кое-как подтянулся и перебрался в квартиру.

Женщина, схватив Всеволода за руку, поволокла в комнату, где на диване лежал парень лет двадцати. Странно, женщина выглядела старше. Одного взгляда на парня хватило, чтобы понять: он уже никуда не пойдет.

— Он мертв. И нам пора, а то станем точно такими же.

Женщина застыла, глядя остекленевшим взглядом на лежащее перед ней тело.

— Это ты во всем виноват! — неожиданно выкрикнула она и кинулась на Всеволода с кулаками.

Бур растерялся, под градом посыпавшихся на него ударов он отступил на несколько шагов, не зная, что предпринять. Нужно было спешить, за окном быстро темнело, порывы ветра становились все сильнее, а в плохо защищенном от непогоды магазине его ждут люди, за которых он вроде как теперь отвечает.

— Послушайте, — отступив на шаг и перехватив руки женщины, произнес Всеволод, — я не виноват в смерти вашего мужа. Вы ему уже ничем не поможете, скоро здесь будет страшная буря и если мы останемся, то погибнем.

Но женщина не слышала его слов, это было безумие, овладевшее ее разумом после страшного известия о гибели близкого человека. Она с силой медведицы продолжала вырываться. Бур реально понимал, что если она не пойдет сама, то он не сможет для нее ничего сделать. Против женских истерик он знал только одно средство. Звонкая пощечина на краткий момент ошеломила ее, Всеволоду даже показалось, что в глазах промелькнул свет разума, но это длилось лишь краткий миг. Неожиданно сильный удар в челюсть едва его не опрокинул. Бур никак не ожидал подобного от женщины, во рту появился привкус металла, а из скулы, рассеченной небольшим перстнем с выступающим камнем, хлынула кровь. И Всеволод решился. Наверное, ему до конца жизни придется сожалеть об этом поступке, но, поступи он иначе, сожалеть пришлось бы не так долго. Выруби он женщину, все равно не смог бы спустить ее вниз и дотащить до магазина. Нужно было спасаться самому, возиться с буйнопомешенной было некогда, время, отпущенное ему, утекало словно вода. Сделав наконец выбор, Бур оттолкнул женщину прямо на тело мужа и рванул к разрушенному туалету. Ухватился за арматуру и спрыгнул вниз, через доли минуты он уже бежал по площади, подгоняемый в спину ураганным ветром. Лишь на секунду обернулся, чтобы посмотреть на окно квартиры, в которой бросил женщину. За сегодня это был уже не первый человек, которому он не смог помочь.

— Где женщина? — спросил Николай, когда подгоняемый сбивающим с ног ветром Всеволод влетел в магазин.

— Там, — хмуро ответил Бур. — Поели?

Рыжий сержант кивнул.

— Тогда сваливаем отсюда, — скомандовал Всеволод. — Я, пока бежал, этот дом неплохо разглядеть смог. Верхние этажи смело подчистую, но первые три совершенно целы, даже окна не выбиты, справа от нас широкий вход, здание офисное, так что, думаю, можно попробовать переждать бурю в нем. Правда, окон многовато, но выбирать не из чего.

— Слишком много времени потеряли, — намекая на миссию спасения, тихо сказал Николай.

Бур промолчал. Он понимал, что рисковал этими людьми, и в данной ситуации рисковал зря. Всеволод подхватил рюкзак и первым пошел к выходу, остальные молча потянулись за ним. Никто не задавал вопросов о произошедшем с женщиной, сейчас было не до того. Но… Бур знал, что, как только они окажутся в относительной безопасности, этот вопрос непременно всплывет.

Большие стеклянные автоматические двери были не заперты, но, поскольку электричество отсутствовало, пришлось раздвигать их вручную. Пропустив людей, Бур взял брючный ремень, прихваченный в магазине, и намотал на металлические ручки, надежно их заблокировав. Луч фонаря заметался по вестибюлю, выхватывая стойку администратора, пост охраны, большую лестницу, ведущую наверх.

— Проверьте ящики за стойкой, — попросил он. — Может, найдем что-то полезное.

Николай не стал заморачиваться с обходом, а просто перепрыгнул, приземлившись на кресло и полетев на пол, вызвав у всех улыбку своим неуместным лихачеством. Поднявшись и одарив присутствующих смущенным взглядом, он быстро осмотрел ящики. В двух хранились какие-то журналы учета, а вот в нижнем нашлись кружка, банка с кофе, фонарь и пачка печенья. Фонарь оказался мощным, фактически прожектор, и света существенно прибавилось.

— Журнал возьми, — попросил Всеволод.

Николай кивнул и взял регистрацию посетителей.

— Наверх? — спросил Гоша.

Всеволод кивнул. Поскольку лифт не работал, сразу пошли к лестнице, где было совершенно пусто, тихо и чисто.

— Сейчас осмотрим или выше пойдем? — поинтересовался Аркадий, мотнув головой в сторону двери, ведущей к офисам. Его поддерживала Карина, поскольку нога распухла, и ходить ему было тяжело.

— Выше, — ответил Всеволод, — сначала база, потом все остальное. — И, подавая пример, пошел дальше. На третьем этаже он остановился. — Все, стоп. Не думаю, что стоит карабкаться в заоблачную высь, пятый и шестой этажи наверняка пострадали сильнее, нас может залить сверху. Остановимся здесь, понадобится — поднимемся, промочит сверху — спустимся.

Никто не спорил, Игорь распахнул дверь, на всякий случай наводя на проем ствол своего автомата, Николай быстро осветил помещение, внутри оказалась типичная система штатовских офисов — огромное помещение, заполненное множеством секций. В конце за стеклом довольно большой кабинет, в котором наверняка заседал главный менеджер, или как они там называются?

— Туда, — указал на кабинет Всеволод.

Никто не спорил, решение было разумным — довольно большое помещение для шести человек. Да и мебель кое-какая присутствовала: кожаный диван и пара кресел, которые, если сдвинуть вместе, могли вполне сойти за лежанку, на которой легко разместится невысокая Алина.

Вещей ни у кого не было, поэтому расположились быстро. Аркадий плюхнулся в кресло и блаженно вытянул вывихнутую ногу.

— Давайте я посмотрю, — подойдя к нему и садясь рядом, попросила Карина. — Я хоть и не медик, но кое-чему научилась в походах.

Всеволод открыл рюкзак и кинул ей один из медпакетов:

— Займись его ногой, запускать нельзя.

Аркадий молча кивнул, соглашаясь. Николай в это время успел обыскать шкафы и ящики в столе. Его добычей стала упаковка чая, банка кофе, две пачки печенья, полупустая коробка конфет и бутылка коньяка с незнакомым названием. Оглядев трофеи, Всеволод улыбнулся.

— М-да-а-а, без сладкого не пропадем. Но я бы предпочел коробку тушенки.

— Я бы тоже, — согласился с ним Гоша. — Обыщем офис?

Всеволод хотел кивнуть, но не успел. От близкого раската грома заложило уши. За окном разверзлись хляби небесные. Бур подошел к окну и отодвинул жалюзи, стена воды надежно отрезала их от мира, обзор сократился до трех метров, да и на этом расстоянии разглядеть, что конкретно происходит, было затруднительно. Все время вспыхивали ярчайшие вспышки молний, словно кто-то постоянно фотографировал, озаряя помещение ярким белым светом.

Сзади подошел Спасский, с момента возвращения Всеволода он не сказал и пяти слов, слушался беспрекословно, права не качал, вот и сейчас молча встал рядом и замер, глядя на потоп.

— Сожалеете? — тихо спросил Всеволод.

Профессор кивнул.

— Я и мой эксперимент — причина гибели множества людей, — после небольшой паузы произнес он. — Мои сотрудники, родители Алины, те люди на площади, женщина, а сколько их еще в домах, которые выросли здесь и рассыпались под ударами волны?

Всеволод промолчал, сказать было нечего, профессор совершенно прав — это его вина.

— Ничего, Александр Николаевич, мы живы, а там видно будет. — И пошел к сидящему на столе сержанту, оставив астрофизика терзаться в одиночестве. Он чувствовал, что компания тому сейчас не очень нужна.

— Гоша, давай осмотрим помещение, нам пригодится все, что сможем найти.

Игорь кивнул и, прихватив второй фонарь, пошел следом за Буром.

На осмотр ушло почти два часа. Ящик тушенки, о котором так мечтал Всеволод, обнаружить не удалось, зато было найдено много чая, кофе, печенья, различных конфет. Все же лучше, чем ничего.

— Как ты думаешь, что это такое? — спросил Игорь, протягивая что-то вроде консервной банки, внутри которой в мелкую сеточку был расположен стеклянный полый цилиндр.

Всеволод взял устройство в руки и внимательно осмотрел со всех сторон.

— Знаешь, у меня только одна идея, — спустя минуту ответил он и повернул небольшое кольцо на донышке. Помещение сразу залило тусклым ровным желтым светом.

— Лампа, — подвел итог Игорь.

— Вроде того, — согласился с ним Всеволод, — думаю, это что-то вроде аварийного фонаря, может, это заменяло им свечи. Интересно, сколько она сможет работать без подзарядки?

Сержант пожал плечами.

— Одна такая?

Игорь показал два пальца.

— Лучше, чем ничего. Думаю, нужно облазить все доступное здание и стащить сюда все незнакомое. Может, еще чего полезное найдем, пяток таких ламп нам бы точно не помешал.

Весь оставшийся день они обшаривали офисы второго и четвертого этажей. Осмотр четвертого оказался не слишком приятным занятием. Слияние миров обрушило верхние этажи здания, и теперь сквозь трещины в потолке на пол тонкими струйками текла дождевая вода. Камуфляж местных мотострелков был великолепен: в отличие от полицейских, которые шарились вместе с ним, Всеволод остался совершенно сухим, если не считать мокрых волос на голове. Зато гора трофеев, лежавших в углу кабинета, увеличивалась. Всеволод стаскивал туда незнакомые на вид приборы, газеты и журналы. Только печенья набралось около двадцати килограммов. Кстати, либо мир обезлюдел совсем недавно, либо местное печенье очень хорошо хранится. С водой проблем не было, достаточно было высунуться из окна с маленьким пластиковым ведром. Одна минута — и пять литров воды в твоем распоряжении. На вид она была вкусной и чистой, но Всеволод на всякий случай швырнул в ведро одну дезинфицирующую таблетку. Конечно, одной было мало, но их и так оставалось всего двенадцать.

— Как думаешь, долго это будет продолжаться? — подсаживаясь к нему и расчесывая густые угольно-черные волосы, спросила Карина.

Всеволоду не надо было объяснять, о чем она говорит. Он подтащил к окну несколько стульев, на одном из них сидел сам, на другой закинул ноги, у третьего отломал подлокотники и поставил между ними. Получился не очень удобный лежак, но это было лучше, чем лежать просто на ковролине. За окном уже много часов бушевала буря, из-за черных облаков, которые надежно скрыли солнце, было неясно, день сейчас или ночь. Хотя электронные часы на автономном питании, стоявшие на столе, показывали, что сейчас половина третьего ночи.

— Почем мне знать? — пожал плечами Всеволод. — Может, закончится к утру, может, через сутки. Если все будет совсем плохо, то на неделю здесь застрянем. Мы пока в безопасности, строили местные хорошо. Четвертый этаж хоть и проливает, но на нас не льется, понадобится — спустимся на второй. Ветер ураганный, но окна держат. Так что ждем.

Карина кивнула, соглашаясь. Всеволод был прав, оставалось только ждать. На улицу выйти было нереально, ветер моментально сбил бы с ног, опрокинув человека в воду, которой уже немало скопилось на площади. К сожалению, здание, в котором они укрылись, оказалось в низине, и вода едва не заливала холл. Значит, ее уровень был примерно около метра от поверхности. Скорее всего, в магазине одежды, где они укрывались сначала, вода уже стояла выше пояса.

— Выяснил что-нибудь? — кивая на газеты, лежащие на столе, спросила она.

Бур задумчиво кивнул.

— Но не много, — после небольшой паузы ответил он. — Последняя газета датирована двадцать шестым мая, по местному календарю — это пять дней назад, если считать, что сегодня первое июня. Значит, либо двадцать шестого, либо в ночь на двадцать седьмое что-то произошло. Мы обсудили прочитанное со Спасским и пришли к выводу, что здесь началась Третья мировая. Последний год между Московской Империей и западным блоком были очень натянутые отношения. Вернее будет сказать — «ожидание войны». В прессе вскользь упоминаются наноракеты как оружие сдерживания. Скорее всего, по какой-то причине оно было пущено в ход, но нам не удалось понять принцип действия. И непонятно, погиб только этот город или вообще все и что за боевые действия здесь велись? Короче, есть о чем подумать.

— Что произошло с женщиной, которую ты пошел спасать? — задала вопрос Карина, но Всеволод сразу понял, что вопрос пришел от всех сразу, и сейчас все присутствующие, кроме Алины, которая тихо спала на диване, поджав под себя ноги, внимательно вслушиваются в их разговор. — Всем интересно, что случилось.

Бур привстал и повернулся, он оказался прав: Николай и Игорь сидели на вертящихся креслах шагах в трех, профессор стоял возле двери, подпирая стену, а Аркадий, вытянув ногу, обмотанную бинтом, развалился в кресле, но прекрасно все слышал.

— Я так понимаю, это вопрос от всех? — спросил Всеволод, глядя в окно.

— Да, — раздался за спиной голос астрофизика. — Это не от недоверия к тебе, мы просто должны знать.

— Я не знаю, правильно ли поступил, — наконец сказал Всеволод, — но спасти ее я не смог.

— Рассказывай, Сева, — фамильярно попросил Аркадий.

Говорить об этом Бур не хотел, но… так было необходимо для сохранения коллектива. Он быстро пересказал, как добрался до женщины, и нехотя поведал о том, что произошло в квартире.

— Хм, — раздался за спиной голос Александра Николаевича. — Сколько, ты говоришь, ей было?

— Я бы сказал, около сорока.

— А парню двадцать?

— Ну, может, плюс пара лет, но в мамки она ему точно годилась.

— В принципе, картина ясна, — подвел итог Игорь. — Баба в возрасте, молодой муж, последняя возможность на счастье, вот и тронулась умом, когда тот помер. Такого я, конечно, не видал, но был случай, когда муж сначала жену топором грохнул, а потом оборонял ее от всех в течение трех часов. Его врачи забирали. Знаешь, здесь нет твоей вины, так что — проехали.

Остальные явно согласились с мнением сержанта. Всеволод незаметно перевел дух, обвинение легло бы на его плечи тяжким грузом. Он считал, что поступил правильно, но в глубине души оставалось мерзкое чувство… Он же бросил ее погибать. И если бы люди, с которыми он вынужден находиться вместе, осудили его, стало бы намного тяжелее. Карина какое-то время сидела рядом, молча смотря в окно.

— Тебе бы побриться не мешало, — поднимаясь, сказала она, — щетина у тебя выглядит просто отвратно.

— А чего ты хочешь от пьяницы? — ехидно заметил Николай.

Всеволод повернулся и наградил его презрительным взглядом.

— Люди спиваются по разным причинам. Рядом со мной не было человека, который помог бы пережить то, что терзало меня два года.

— Колян, завари свою пасть, — попросил Игорь, — пока я этого не сделал.

Коля примирительно поднял руки и заткнулся, последовав совету сержанта. Бур благодарно посмотрел на Игоря и снова уставился в окно. Снаружи по-прежнему грохотал гром и сверкали молнии. Но Всеволоду казалось, что разряды стали тише, а молнии были уже не такие яркие. Если это не галлюцинация, то гроза медленно уходила. Игорь подсел на освободившееся после Карины место.

— Слушай, Всеволод, откуда я тебя знаю, ведь еще в парке понял, что где-то видел тебя?

Бур пожал плечами:

— Может, на улице, я часто бутылки собирал, да и ваши меня пару раз запихивали в «обезьянник»?

— Не, — мотнул головой сержант. — Ты ведь воевал?

Всеволод кивнул.

— Третья чеченская?

Снова кивок:

— Морпех, тихоокеанец.

— Точно, — хлопнув себя по лбу, воскликнул сержант. — Ты — Бур! Тот самый старший лейтенант, что стрелял в генерала Донского.

Всеволод промолчал.

— Дай руку пожму, — попросил Игорь. — Мы с ребятами за тебя не одну рюмку подняли.

Бур удивленно посмотрел на сержанта.

— Не удивляйся, ты в армии легенда. Многие хотели бы быть на твоем месте. И кто-то на нем даже оказался. Ведь Донского в итоге хлопнули прямо на ступенях Министерства обороны.

— Какой смысл хранить эту тайну? — ухмыльнулся Всеволод. — Мы в такой жопе, что теперь скрывать нет никакого смысла. Я его грохнул. У одного пьянчуги купил охотничий СКС — и нет ублюдка.

— Ну ты даешь! — в восхищении воскликнул сержант. — Знаешь, я проникся уважением к тебе, когда ты на помощь женщине побежал, а теперь не знаю даже, кто ты для меня… наверное, просто герой.

— Странно, ты не похож на восторженного юнца. Сколько тебе? Двадцать пять? Мы ведь ровесники.

— Двадцать четыре недавно исполнилось, — поправил Гоша. — И дело не в восторге. Понимаешь, не знаю, как объяснить… эта мразь отправила на смерть пять тысяч парней, просто на убой, как скотину. Ему было плевать, сколько нас погибнет во время этого штурма — тысяча, пять, десять: только одна фраза — выполнить и доложить. Главное, чтобы сделано это было к определенному часу.

— И что ты мне азбучные истины рассказываешь? — поинтересовался Всеволод. — Все знали, кто такой генерал-майор Федор Донской.

— Да нет, я тебе не истины рассказываю. Просто объясняю свою реакцию. Сейчас рядом со мной сидит человек, который свершил акт возмездия. Эта мразь не сумела воспользоваться плодами наших побед и получить дивиденды с погибших ребят.

— Ты хочешь сказать, что, убив его, я расплатился за них?

Игорь кивнул.

— Тебе не кажется, что жизнь этой мрази не стоит и одного волоса с головы погибшего там срочника?

— Все, я запутался, — сдался Игорь.

— Да, я расквитался за ребят, но это не все — я просто остановил его. Через два дня президент в Кремле должен был вручить ему награду за чеченскую кампанию. Такого я допустить не мог, чтобы эта сволочь носила награду за бессмысленную смерть тысяч молодых парней. Вот в чем смысл. В первый раз мне это не удалось, второй раз я все сделал правильно. Ты знаешь, что меня представили к «герою России»? Я стрелял в него прямо на плацу перед строем, когда он объявил мне об этом, и чертов пистолет заклинило. Бывает такое, бракованный патрон перекосило. Но я доделал и даже не попался. Теперь ты видишь, чего мне это стоило. Меня выперли из армии, я спивался, от меня ушла невеста, я потерял друзей. Вот цена этого поступка. Но я не жалею. Я не герой — просто человек, который остановил одного ублюдка. Хотя это бесполезно, на место одного всегда приходит другой. Правда, я оказал ему услугу, эта мразь стала мучеником, героем страны. Вот цена моего выстрела.

Игорь встал и резко вскинул правую руку к виску, после чего по-военному развернулся и пошел к остальным.

Всеволод некоторое время смотрел в спину сержанту, потом снова отвернулся к окну. Странно, они почти ровесники, два года разницы, но мыслят совершенно по-разному. Бур устало закрыл глаза, нужно отдохнуть, впереди много дел, нельзя быть разбитым. Впервые за последнее время он засыпал трезвым, а не в стельку пьяным.

Проснулся Всеволод хорошо выспавшимся и отдохнувшим. Бросил взгляд за окно, если что-то изменилось, то изменилось не сильно: стена воды, вспышки молний, гром — все было на месте.

— С добрым утром, — раздался с соседнего кресла голос Алины. Она уже не была такой грустной и подавленной, девушка просто смирилось с тем, что произошло накануне.

— А оно доброе? — улыбнулся ей Всеволод.

— Наверное, — немного подумав и бросив быстрый взгляд на окно, ответила она. — Мы живы, здесь сухо и тепло, есть куча печенья. Так что не все так плохо. Худшее, что нас ждет, отсутствие огня. Николай и Аркадий уже обсуждали, где удобней развести костер, сошлись, что самый лучший выход — это лестничная площадка. Дерева здесь немного, но мы можем рассчитывать на горячий чай или кофе хотя бы пару раз в сутки.

— Разумно, — согласился Всеволод, — там сплошной бетон, гореть нечему, а благодаря провалу на четвертом этаже будет вентиляция.

— Кому кипятку? — раздался голос Николая.

Всеволод обернулся, младший сержант держал в руках литровый металлический плафон в виде шара, из которого шел пар.

— Всем, — ответил астрофизик, — кружек у нас много, и выбор напитков большой.

Бур перебрал банки с кофе, выбрал т у, запах которой ему больше всего понравился.

— «Верок», — взяв у него банку и понюхав содержимое, прочел Аркадий, — недурственный запах, поделишься?

— Угощайся, — улыбнувшись, разрешил Бур, заливая кипяток в кружку. Сделав глоток, зажмурился, прислушиваясь к ощущениям, кофе действительно был великолепен. — Алина, ты права, утро становится реально добрым.

Все засмеялись.

День коротали за картами, больше делать было нечего, лампы, найденные Игорем, работали исправно и даже не думали угасать.

— Вроде проясняется, — заметил Спасский, ходивший курить в основной офис.

Всеволод раздвинул жалюзи.

— Похоже на то, — согласился он с профессором. — Думаю, к утру развеется.

— Дай бог, — прошептала Карина, сидевшая неподалеку.