Отшельник

Кирилл Шарапов, 2020

На злобу дня – короткая история простого человека, решившего уйти от умирающего мира в лес. Содержит нецензурную брань.

Приближение катастрофы Егор Адашев почуял задолго до того, как она обрушилась на мир. Предпосылки к этому появились еще в конце прошлого года, и он, в отличие от окружавших его оптимистов, отмахиваться от тревожных новостей не стал. Одинокий, нелюдимый человек со скверным характером, неотягощенный оравой родственников и знакомых, решил, что свалить лучше до того, как всех вокруг накроет бедой.

— Александр Валентинович, я хотел бы взять отпуск за свой счет.

Шеф небольшой конторы, в которой Егор работал по удаленке, удивленно вскинул бровь.

— Причина?

— Семейные обстоятельства, — выдал мужчина заранее заготовленный ответ.

— У тебя нет семьи, — тут же вспомнил шеф.

— Семьи нет, а обстоятельства есть.

— И на сколько?

— Пара месяцев, — не задумываясь, назвал Адашев срок.

— Егор, ты не охренел с такими запросами? — начал заводиться шеф. — Сам видишь, что в мире творится, эпидемия эта, экономику лихорадит. Не дам я тебе отпуск. Возьми недельку, отдохни и возвращайся. У нас проект с немцами.

— Не устраивает, — покачал головой тридцатилетний мужчина. — Два месяца… Хотя знаете, мы сделаем проще…

Секунда, и почта известили директора о получении письма.

— Что это? — нахмурился тот.

— Заявление на увольнение. Удачи вам, Александр Валентинович.

— Егор, ну зачем так радикально? — сдал назад шеф. — Возьми пару недель. Хочешь, даже оплачу тебе их?

Адашев покачал головой.

— Все уже решено. Прощайте.

— Как знаешь, — процедил сквозь зубы директор и оборвал конференцию в скайпе.

Егор пожал плечами и, закрыв ноутбук, сунул его в уже собранную сумку. Не о чем было переживать. Спасибо этому дому, пойдем к другому. Прихватив чехлы с двустволкой и карабином, он закинул рюкзак за спину и, подхватив переноску с котом, который жалобно мявкнул, вышел из съёмной квартиры, чтобы больше сюда никогда не возвращаться.

«Буханка», заточенная под русское бездорожье, под места, где есть только направление, рыкнула двигателем и покатила к выезду из города. Егор Адашев с котом Вирусом ехали прочь от цивилизации. Будучи фанатом дикой природы и охоты, он чувствовал себя за границами бетонных джунглей гораздо свободней. Там этому одинокому и нелюдимому человеку дышалось полной грудью, ему была чужда суете мира, и, если он не ошибся, этот мир ждала встряска, которой не было уже сто лет.

Сорок километров от города, двадцать пять от деревни Серегино, непролазная чаща, с небольшим лесным озером, о котором-то и местные не все знают. Разве что знакомый егерь сюда раз в год наведывается, забирает привычную «моржу» в виде десяти бутылок спирта, оставленную Егором, и исчезает на год, и то на небольшой остров, где среди деревьев потерялась маленькая избушка, заросшая мхом, Семеныч не суется, да и не знает он дороги.

Охота, рыбалка, ягоды, грибы — вот ближайший досуг Егора в течение следующих месяцев. «Буханка» медленно ползла через лес, никто не знал этой дороги, да и петляние сквозь вековые сосны нельзя назвать дорогой.

Вирус, высунувший морду из переноски, стоящей на пассажирском сидении, жалобно мявкнул и, выбравшись из темницы, заскреб по двери, просясь наружу. Егор улыбнулся, не зря он именовал этого здорового злобного кота «собакой страшной».

Адашев остановил машину, ему тоже не помешал отдых, он уже километров семь по лесу проехал, руки гудели от напряжения. Маршрут легким назвать было нельзя.

— Вали, — распахивая коту дверцу, произнес он. — Только далеко не убегай.

Кот был умным, это его не первый выезд на природу, он отлично понимал, чем это может грозить. Спрыгнув на землю, он утвердительно мявкнул, мол, понял тебя, хозяин, я тут кучку в песочке сделаю и назад. Потянувшись и прогнув спину, комок шерсти злобного характера направился в сторону ближайшей сосны.

Егор же между тем быстро собрал старый ИЖак и снарядил картечью, затем настал черед СКСа с магазинной системой. Приведя оружие в полную боеготовность, Адашев вздохнул запах весеннего леса, апрель, а от снега уже и следа не осталось. Сейчас он снова чувствовал себя свободным.

Вообще карабин был его гордостью, знакомый мастер отлично поработал над полувековым старичком, и теперь не всякий профи сможет опознать в этой переделке, изделие оружейника Симонова.

Вирус одним грациозным прыжком запрыгнул в кабину и, усевшись поудобнее, принялся вылизывать лапы. Егор перегнулся и захлопнул пассажирскую дверь. Через минуту «буханка», рыкнув движком, тронулась с места, вписываясь между двух очередных сосен.

Двадцать километров до озера одолели только к половине седьмого. Адашев выбрался из машины и потянулся, спина затекла, руки гудели, лес уже тонул в сумерках, еще немного, и совсем стемнеет.

Егор, посмотрел на забитый вещами и продуктами салон, тяжело вздохнул, сегодня дорога заняла чуть больше обычного, и о переправке имущества на остров и речи не шло, так что, придется таскать завтра с утра.

Для машины еще два года назад Адашев отрыл и зацементировал отличный капонир метрах в сорока от берега, почти пять дней возился. Но теперь, если использовать полную маскировку, «буханку», если, конечно, специально не искать, хрен найдут.

Загнав бывшую армейскую таблетку на прикол, Адашев растянул маскировочную сеть и, прихватив с собой тревожный рюкзак и оружие, выбрался наружу. Вирус уже крутился под ногами, котяра устал от дороги и хотел жрать.

— Вот переберемся на остров, и покормлю, — остудил мохнатого шантажиста Егор, за что получил возмущенный мявк, который мужчина проигнорировал.

Неприметная заводь лесного озера, тихая, спокойная, зелени тут мало, рано еще, одинокая сосна, в которую вкручен массивный стальной крюк. Адашев притопнул высоким рыбацким сапогом возле приметного камня и услышал в ответ глухой удар по дереву, небольшой люк, прикрытый опавшей хвоей. И вот на свет извлечена старая ручная лебедка, бережно упакованная в промасленную ветошь. Немного возни, и она заняла свое место на сосне. Засучив рукава, Егор зашел в воду по колено. Несколько минут он водил руками в ледяной воде, стараясь нащипать железный штырь. Наконец, это удалось. Рывок, и тот в его руках, вместе с куском стального ржавого троса. Этой системе всего два года, в предыдущие приходилось плавать на остров на надувной лодке, которая сейчас упакована в багажнике.

Вирус уселся рядом и с интересом наблюдал за своим хозяином. Вот трос закреплен на лебедке, крутится ручка, негромко трещит механизм, и из камышей тонущего в сумерках острова появляется крепкий плот. Конечно, на лодке было бы быстрее, этот самопальный паром нужен только для перевозки груза, но Егор в этот раз не продумал, когда вещи укладывал, и лодка оказалась погребена подл грудой барахла. Ну, да ничего, сегодня и плота хватит. Три минуты, и плавсредство уже у самого берега.

Закинув на доски рюкзак и стволы, Адашев подхватил Вируса, который, чуя, что сейчас придется плыть, пытался удрать, и взошел на плот. Здесь тоже свой механизм. Перекинув на него трос, Егор сдвинул рычаг и принялся крутить ручку, медленно и с небольшими рывками плот тронулся обратно под истошные вопли кота, который, усевшись ровно посредине, вцепившись когтями в рюкзак, оглашал округу своими дикими паническими воплями.

— Вот мы и дома, — подхватив свое имущество и кота, вступая на землю острова, произнес Егор. — Все, мохнатый, дальше сам, ты тут не первый раз, должен помнить, что да как.

Вирус спрыгнул на ковер из хвои и, издав возмущенный мявк, отправился в сторону вросшей в землю избушки.

— Сам такой, — хмыкнул Егор и пошел следом.

Дверь открылась с трудом, за зиму толстые плотные доски слегка отсырели, воздух внутри был затхлым. Запалив керосинку, Егор внимательно огляделся, ища присутствие посторонних. Но нет, все было так, как он оставил, уезжая отсюда в октябре. Открыв ставню, он распахнул маленькое оконце, дверь тоже оставил открытой, пусть проветривается. На улице окончательно стемнело, но сейчас солнце ему было не слишком нужно, света от керосинки хватит, чтобы поужинать и устроится на ночлег.

Конец ознакомительного фрагмента.