Второе начало волшебства

Кирилл Туров, 2023

Иван и Алёнка Пантелеевы – ученики первого курса магической гимназии. Будучи круглыми сиротами, они вынуждены обеспечивать сами себя, без чьей-либо помощи. При этом они пытаются учиться в магической академии, чтобы когда-нибудь стать настоящими храмовниками – борцами с нечистой силой. Путь студента волшебного университета тяжек, но полон приключений. Где ещё можно научиться, как заговаривать болячки, чем задобрить домового и у кого можно раздобыть сапоги-скороходы?

Глава восьмая. Пропажа

На следующее утро, мы как обычно с Борькой собрались на утренние занятия. Поскольку сейчас шла сессия во главе с Настасьей, подниматься нужно было к шести утра. Я с трудом разлепил глаза, понимая, что спал, от силы, пару часов. Наскоро одевшись, мы с моим соседом вышли из корпуса.

Снаружи стоял большой чан с водой, и я не преминул им воспользоваться, ополоснув лицо и руки. Борька последовал моему примеру, а потом стал меня внимательно разглядывать. Я оскалился на него и скрючил пальцы, изображая мертвяка, отчего тот вначале отпрянул, а потом расхохотался.

— Ну, и напугал ты нас, Ванька. Расскажи, что произошло хоть? Где пропадал весь день? Почему только ночью заявился?

— Да, я и сам не знаю, Борь. Давай после занятий утренних, во время полдника в «Сезаме» встретимся, там всё и тебе, и Алёнке расскажу. Ваську тоже захвати, она вчера с нами была, поди также как ты напугалась.

— Не то слово.

Васькой, мы называли Василису. Поначалу, она от этого жутко злилась и гонялась с целью надавать тумаков обидчикам. Но, на самом деле, обижать её никто не хотел, и она, и все остальные это понимали. Она всем казалась настолько хрупкой, миниатюрной и милой, что никто не придумал ничего обиднее, чем сокращение её имени до «Васьки». А потом это имя само собой к ней прикипело. За два месяца, прошедших в академии, она уже перестала обижаться вовсе.

Занятия тянулись до жути медленно. Мне всё время казалось, что на меня все смотрят, но, на самом деле, кроме нашей небольшой группы, Митрофана и трёх старшекурсников, никто не знал о произошедшем. Да и те не запомнили наверняка наш полный состав. Тем не менее, преподаватели пересчитали каждого, назвали всех по имени и фамилии и заставили подняться, чего уже несколько недель не делали. Преподавателям дали задачу проверить пропавших учеников первого курса. Но не тут-то было. Пропавших не оказалось вовсе.

Поэтому, после первой половины занятий, я направился в наш шалаш, который мы отстроили в небольшой роще на территории школы. Точнее сказать, мы построили даже не шалаш, а целую землянку, в которой собирались только небольшой группой. О ней знали только я, Алёнка, Борис и Василиса. Постепенно, мы натаскали в нашу землянку разной утвари и поделок из мастерской.

Землянка была сокрыта простым заговором на сокрытие магической дверью. Его мы уже прошли на занятиях у Митрофана, но даже без занятий, Алёнка научила меня ему раньше. Заговор этот мы сдобрили простым голосовым паролем и привязали к механизму открытия двери землянки. Для того, чтобы дверь открылась, достаточно было подойти в нужное место и сказать простую фразу «Сезам, откройся», а чтобы закрыть, соответственно нужно было сказать перед уходом «Сезам, закройся». О ней нам поведал дядя Гоша, во время одной из вечерних сказок. Дядя Гоша явно знал в них толк. Вот и землянку нашу, мы назвали просто Сезамом. А почему нет?

Я подошёл к условленному месту, которое было отмечено небольшим кругом из красивых камушков, которые насобирала где-то Василиса и произнёс нужную фразу. Несмотря на то, что я это делал уже неоднократно, у меня всё равно каждый раз захватывало дух при виде того, как двустворчатая дверь начинала сама по себе открываться, приподнимая слой дёрна и кустов, которыми мы накрыли её сверху. Я прошёл внутрь и дверь закрылась за моей спиной сама по себе. Спустившись вниз по нескольким ступенькам, я попал в небольшую комнату, освещённую лампадками — друзья уже ждали меня там. Дым от лампадок уходил через дыру, закрытую простой решёткой в потолке, которую мы сделали сразу, как только чуть не задохнулись в землянке.

— Ну, наконец-то. Явился.

Борька вечно был нетерпелив, а тут такое событие. Алёнка просто подошла и крепко-крепко обняла меня. Только сейчас я увидел в её глазах слёзы.

— Ты чего, Алёнка, я же тут. Жив, цел.

— Ванька, ну тебя. Я думала, что тебе конец пришёл, когда увидела, что у тебя с шеей случилось. У тебя голова еле держалась на плечах! Что я должна была подумать?!

Я инстинктивно приложил руку к больному месту, но кожа, мышцы, кости были целы, поэтому я просто пожал плечами.

— Может, тебе показалось? У страха глаза велики.

— Да я сама твою голову держала, пока старшекурсники мертвяка упокаивали. Не могло мне такого показаться, Ваня!

— Ну ладно-ладно, не кипятись. Верю, но ничего не понимаю, совершенно. Васька, а ты что думаешь?

Василиса всегда была очень тихой и стеснительной. Она редко что-то говорила сама, поэтому нам всегда приходилось обращаться к ней, чтобы вытянуть из неё хотя бы одно слово. Иногда мне казалось, что она вообще не следит за нашими разговорами и всегда витает где-то в облаках. Но каждый раз она отвечала по делу, взвешенно, чётко, без эмоций. За это мы её и любили — она почти всегда выдавала правильное решение в затянувшихся дискуссиях. Но на этот раз она выглядела растерянной.

— Ваня, я не знаю. Страшно было до жути. Мы все поначалу врассыпную кинулись, а когда мертвяк тебе голову почти откусил, старшекурсники разом на него набросились. Потом Алёнка к тебе кинулась и плакать начала. Потом мы с Борькой обратно вернулись. Ты выглядел абсолютно мёртвым. Мертвее некуда.

— Но я ведь живой. Разве такое бывает?

— Никогда не слышала.

— Я тоже никогда о таком не читал нигде. Я даже как-то у Митрофана спрашивал, можно ли человека оживить. Не так, как мертвяка, а чтобы по-настоящему. Тот мне ответил, что не бывает такого. Мёртвого с той стороны не воротишь. Только оболочку.

Алёнка задумчиво посмотрела на меня.

— А я слышала. И видела.

— Не начинай, Алёнка. Это тут ни при чём.

— Как это ни при чём? Единственный случай, которому мы с тобой были свидетелями и ни при чём?!

— Тогда всё по-другому было, Алёнка. Меня никакие некроманты не поднимали. Я же просто сам проснулся, как будто без сознания просто пролежал.

Боря и Василиса удивлённо хлопали глазами.

— Вы о чём вообще?!

Алёнка посмотрела мне в глаза.

— Мы должны им рассказать.

— Что рассказать, ребята? Выкладывайте.

Я махнул рукой и отправился поваляться на кушетке, которая стояла в углу. Шея начала ныть, поэтому я хотел немного отдохнуть перед второй половиной занятий.

— Валяй. Всё равно не поверят.

И Алёнка поведала Василисе с Борей историю нашего папки, Гордея. Как он пролежал в земле целых семь лет, а потом его некромант поднял, вместе с дюжиной других мертвяков. Как эта свара сожрала целую деревню, в которой мы жили. Как некромант сжёг корчму, в которой прятались наши соседи. Как погибла наша мама, защищая нас от двух мертвяков. И как нас спас другой зомби, почти полностью сгнивший в земле. Который оказался нашим отцом, погибшим в год моего рождения. Тогда-то мы и увидели, что мёртвый может по-настоящему живым стать. Правда отцу нашему не повезло — на седьмой рассвет он рассыпался прахом, оставив нас с Алёнкой круглыми сиротами. За рассказом Алёнки, я и не заметил, как заснул.

Я стоял перед созданным мной треугольником и просто ждал. До тех пор, пока ритмичная вибрация не оформилась в определённый такт. Расплывчатая аномалия, висевшая прямо передо мной в воздухе, пришла в движение. Мне показалось, что в ней начали вырисовываться черты какого-то лица и решил, что пора вступить с ней в контакт.

— Поговори со мной.

Аномалия начала сопротивляться, на этот раз, я нутром почувствовал угрозу, исходящую из её центра. А на стороне, обращённой ко мне, появилось чёткое разъярённое выражения лица. А затем я услышал глубокий, низкочастотный гул, оформившийся в членораздельные слова.

— Кто посмел обратиться ко мне?

— Иван, сын Гордея. По праву, переданному отцом, хочу задать несколько вопросов.

— Право? Отцом? Право вопроса, как и обязанность перед вопрошающим не передаётся из поколения в поколение. Оно выдаётся только тем, кто способен это сделать.

— Сделать что?

— Задать вопрос и принять ответ таковым, каким он был дан.

— Я способен! Дай мне это право.

Дрожь вокруг аномалии прекратилась, мне показалось, что существо, которое было её причиной задумалось.

— Возраст, а также гормональный фон вопрошающего не соответствует адекватному восприятию информации и критики. В праве вопроса отказано.

— Я ничего не понял.

— Ты слишком юн и горяч. Тебе придётся прийти позже, когда будешь готов услышать ответ.

— Вставай уже, соня. На занятия опоздаем.

Я с трудом разлепил глаза. Этот сон меня преследовал уже несколько лет. Иногда я оказывался в пути к этому неизвестному оракулу. Иногда я стоял перед ним и расставлял руны. Иногда я разговаривал с кем-то о том, что пойду к нему. И всегда он обрывался на том, что говорящий отсылал меня куда подальше. Понять природу сна я не мог. Однажды, я рассказал о нём Алёнке и вместо того, чтобы рассмеяться, она нахмурилась, а потом пошла искать какую-то книжку.

Порывшись немного в наших закромах, она отрыла довольно потрёпанное издание «Истории сотворения магии», в котором описывалось то, откуда к нам в мир пришли магические существа, заговоры и аномалии. Книга эта была такой старой, что уже давно не считалась актуальной. Скорее, считалась набором баек и легенд о героях прошлого. Тем не менее, историки её уважали, поскольку некоторые данные в ней пересекались с доказанными фактами. Пусть и немного в искажённом виде, под впечатлением автора от увиденного.

Немного полистав саму книгу, Алёнка тыкнула пальцем в одну из страниц.

— Вот, гляди. Тут говорится об оракулах, которые некогда появились в нашем мире, придя вместе с магией. Никто и никогда не видел их истинного облика, но люди всегда ходили к ним за ответами. И они даже отвечали. В наше время, к оракулам очень тяжело добраться. Многие пропадают без вести, но те, кто возвращаются, утверждают, что их соратники сходят с ума при подходе и убегают в неизвестном направлении. Сами оракулы сейчас редко кому отвечают. Может, ты их видел в своих снах?

Я посмотрел на рисунок в книге. Там был изображён какой-то огромный столб, уходящий в небеса. Перед столбом стоял человек и как будто бы, по задумке художника, разговаривал с собственным отражением. Я покачал головой.

— Во сне я разговаривал с каким-то туманом. Не думаю, что это оракул из книги. Тут изображено изваяние, судя по всему, зеркальное.

— Может быть, сейчас к ним нельзя подойти из-за заговоров, которые на них навели древние? Отвода глаз, иллюзии или ещё чего-то подобного?

— Не знаю, Алёнка. Мне кажется, это просто сон.

С тех пор прошло несколько лет, но этот сон всё также приходил ко мне в разных вариациях. После того, как я поступил в школу храмовников и познакомился с Баюном Васильевичем, пообещал себе, что обязательно поговорю с ним об этом. Но пока никак не получалось.

Тряхнув головой и отбросив раздумья, я потянулся на кушетке и пошёл к выходу из землянки. Василиса выходила последней, шепнув напоследок землянке слова «Сезам закройся». Со спокойной душой мы потопали на занятия. По-хорошему, нам нужно было пообедать, но весь обед мы пропустили, в разговорах о моём воскрешении. Поэтому, во второй половине дня пришлось заниматься на голодный желудок.

Первая часть занятий была общей — мы занимались изучением русского языка и арифметики, а во второй каждого из нас ждал свой преподаватель. Ученики разбивались на группы по интересам и отправлялись на конкретные направления. Алёнка с Борей пошли на занятия с оружием, Василиса решила посетить зельеварение, а я отправился к Баюну Васильевичу, в надежде на то, что он подскажет мне, что делать с моими странными снами. Давно нужно было этим заняться. По дороге на кафедру сновидений, я встретил Севу, который стоял прямо у тропы, ведущей туда, куда я направлялся.

Мы поздоровались, и Сева, неожиданно, не стал отпускать мою руку. Глянув ему в глаза, я увидел тревогу и, в то же время, какое-то другое чувство. Может быть, облегчение?

— Сева, ты чего?

— Я рад, что с тобой всё в порядке.

Я притворился, что не понимаю, о чём он говорит.

— А что со мной должно быть не в порядке?

— В какой-то момент, мне показалось, что мы тебя потеряли.

— В какой момент, Сева? О чём ты? Ты был на посвящении? Другие в курсе?

— Нет. Только я понял, что произошло.

— Даже я не понял, что произошло, Сева. Пожалуйста, не говори никому. Я боюсь, что мне влетит за эту выходку.

— Как ты это сделал? Иллюзия? Обман? Что это было? Почему я был уверен, что твоя ниточка оборвалась?

— Сева, я не знаю, о чём ты говоришь! Отпусти, пожалуйста.

Сева удивлённо разжал руку, как будто только сейчас понял, что всё это время держал меня крепко за локоть. Поморгал, глядя на меня, а потом улыбнулся и снова стал самим собой.

— Прости, Вань. Просто мне нужно знать, что произошло вчера. Ты так реалистично… умер, что все поверили, будто так и случилось.

— Сева, я не знаю. Мертвяк накинулся на меня, я потерял сознание, очнулся уже в гробу, в каком-то склепе, в который вы меня отнесли. Прости, я опаздываю. Можем поговорить в следующий раз?

— Да, конечно. Беги на занятия. Удачи тебе.

— Спасибо.

Добравшись до кафедры сновидений, я наконец-то выдохнул. Разговор с Севой оставил странный осадок. Он так странно себя вёл. Слова врезались в память, и я никак не мог понять причину своих странных ощущений. Видимо, Сева, как и остальные очень сильно перепугался и пребывал в небольшом шоке.

На занятиях сегодня было около двадцати учеников. В помещении было довольно шумно. Из знакомых, я встретил только дядю Гошу, и кивнул ему. Тот тоже покивал, улыбнувшись. Он хотел что-то спросить, но тут зашёл Баюн Васильевич, поэтому все замолкли.

— Добрррый день. Прррросстите за опоздание, задерррржался на совещании. Настасья попрррроссила сделать перррекличку перед началом занятий. Говорррят, что кто-то прррропал, но не могут найти, кто именно. Афонасьев Павел… Борзых Вячеслав…

Все откликнулись, как нужно, поэтому Баюн Васильевич продолжил занятие, как обычно.

— Итак, дорррогие мои ученики. Сегодня мы научимся упррравлять снами. Точнее, учились мы это делать последний месяц, а теперррь прррименим знания на прррактике. Но перрред этим повторррим основные тезисы. Ррраскажите мне основные приёмы, позволяющие сновидцу понять, что он находится во сссне.

Несколько учеников подняли руки. В том числе и я.

— Верррещагин?

— Для того, чтобы понять тот факт, что мы находимся во сне, нужно произвести несколько простых проверок, которыми мы можем воспользоваться. В первую очередь, можно посмотреть в зеркало, открыть любую книгу, глянуть на часы, если таковые имеются под рукой или попробовать нырнуть под воду. Чаще всего, такие действия сразу же приведут к понимаю того, что ты спишь.

— Хорррошо, а кто скажет, что можно сделать, если у вас нет под рррукой нужных пррредметов? Пантелеев?

Вопрос был лёгким. Поэтому я ответил без проблем.

— Можно воспользоваться своим телом. Например, поглядеть на руки или дотронуться языком до нёба. Эти действия во сне ощущаются совсем по-другому, нежели в реальности. Поэтому сознание сразу же бьёт тревогу и человек осознаёт себя спящим.

— Пррравильно. А что нужно делать, чтобы эти действия во сне мы захотели делать, в принципе? Кто-нибудь скажет? Симонова?

Девушка, лет семнадцати, поднялась со своего места.

— В течение дня на протяжении недели необходимо делать это в реальном мире. Просто каждый час или два смотреть на часы, дотрагиваться языком до нёба, глядеть на руки, целенаправленно заглядывать в книги, чтобы проверить, спишь ли ты наяву. Войдя в привычку, эти действия спроецируются на сны и, во сне, по инерции мы будем делать то же само.

— Всё верррно. Надеюсь, на пррротяжении этой недели вы следовали собственным советам и повторрряли эти действия. Также напомню, что сны — штука очень капррризная. Если вы поняли, что спите, необходимо в первую очеррредь успокоиться. А уже затем пытаться что-то делать со своим сном.