Гнев солнца

Кирилл Трофименко, 2021

Солнце планеты Тихий Омут, затерянной в космосе, постепенно сводит ее обитателей с ума, и они добровольно уходят в океан. Несколько исследователей-одиночек отказываются эвакуироваться, намереваясь разгадать тайны небесного светила. Кто такие ЭлЩиты, обитающие в глубинах океана? Зачем сюда прибыл принц Империи и шайка космических разбойников, возглавляемых таинственным Командором? На разрешение загадок остается совсем мало времени – близится планетарная катастрофа. Развязка окажется неожиданной! Что же произойдёт с Тихим Омутом? Комментарий Редакции: Казалось бы: экзотичный и местами пугающий, но безусловно прекрасный мир научной фантастики беспощадно исхожен вдоль и поперек новаторами, исследователями и просто мечтателями. Но не тут-то было! Звездное путешествие Кирилла Трофименко обещает абсолютно нетривиальную развязку впечатляющего финала…

Глава 3

Через несколько часов измотанный, но воодушевленный и довольный Михаил вернулся домой и наскоро перекусил овощным салатом из огурцов и помидоров, заправленных майонезом. Потом не удержался — поджарил себе еще пару сосисок из своих постепенно истощавшихся запасов и выпил несколько бокалов красного вина с Тубулии. Оно показалось ему на редкость восхитительным.

Когда охватившее его после встречи с Долгополовой возбуждение несколько спало, Литвиненко снова взял маленький прогулочный катер и вскоре пришвартовался к борту военной базы — штабу отряда подполковника Сапрыкина. Академик по трапу поднялся на палубу и, обернувшись, увидел на противоположной стороне лагуны неясный из-за вечернего марева силуэт Екатерины, стоявшей на небольшом наблюдательном балкончике. Кажется, она что-то курила. Может даже псевдоводоросли, с которыми, как сейчас оказалось, можно делать практически все. На ней, как можно было судить издалека, было все то же темно-синее платье, от которого она совсем недавно так ловко и незаметно избавилась.

Его встретил сержант Джон Уилкинс, здоровенный мужик с неотесанным грубым лицом и такими же манерами. От него за километр разило дешевым виски, его слегка покачивало.

— Как успехи, академик? — насмешливо спросил военный, — наша маленькая курочка перестала ерепениться?

Вопрос был двусмысленным, и Литвиненко даже передернуло от возмущения, но он решил не лезть на рожон и ответил максимально спокойно:

— Женщины очень загадочные существа, сержант. Никогда не знаешь, что у них на уме. Госпожа Долгополова наотрез отказывается собирать вещи, но кто знает, что она задумала. Возможно, это обычное кокетство. Кто знает.… Похоже, мне не удалось ее переубедить.

— М-да, жаль будет потерять такую цыпочку, — задумчиво ответил Уилкинс.

Стараясь не обращать внимания на эти циничные фразы, Михаил быстрым шагом миновал грубияна. Он решил делать вид, что уходит вместе с отрядом, но в оставшееся время было необходимо тайком вынести с базы необходимое оборудование, оружие и провизию. Литвиненко начали одолевать сомнения в правильности выбора, первоначальное возбуждение сошло на нет. Не попал ли он в умело расставленные сети роковой женщины? Не использует ли она его в своих, неизвестных ему целях? Вот какие вопросы занимали все мысли академика. Ведь ответственность за ее жизнь, как ни крути, теперь ложилась на его плечи. А у дамы явно не все в порядке с головой. Но Литвиненко решительно гнал эти недостойные мысли прочь, хотя и осознавал, насколько тяжело ему будет видеть силуэты уже скрывающихся за горизонтом нескольких военных кораблей. Планы Михаила по изъятию продуктов и оборудования базы сорвались. Его нагнал Уилкинс.

— Совсем забыл сказать. Доктор Накамура просил вас зайти в лазарет, когда вы придете. Капитану Олафссону стало еще хуже.

Литвиненко кивнул, но вместо того, чтобы сразу пойти в медицинский отсек, по центральному трапу все-таки спустился в трюм, где находились мастерские и арсенал базы. Здесь царил полумрак. Михаил знал, что в хранилище можно найти некоторые образцы оборудования и вооружения различных эпох, включая аналоги древних. Именно на них академик и решил сосредоточиться из-за малой эффективности и нестабильности современного оружия на этой планете. Спасала мысль, что возможные противники, если с кем-то вдруг придется столкнуться, скорее всего, находятся в еще худшей ситуации. Естественно, такого доступа к различной технике, как у военных, у них не было. Современные же бластеры на Тихом Омуте действовали с отдачей не более одного процента.

Литвиненко немедленно направился к стендам с немногочисленным древним оружием. К счастью, он был любителем старины, и особой его гордостью был хранившийся на родной планете раритетный автомат Калашникова — АК-47. Где прадед его раздобыл, так и осталось тайной. Сколько оружию лет, не могли сказать лучшие эксперты, даже приблизительно. Ясно было только, что это не искусно изготовленный аналог. Он, естественно, по прошествии многих столетий больше не функционировал. Михаил отказывался продавать его за любые деньги, даже во времена, когда с финансами становилось совсем туго.

И (о чудо!) на стендах стояли несколько родных братьев его АК-47. Все они были скреплены одной проволокой, но над этой проблемой стоило размышлять позднее. Теперь нужно было подыскать что-нибудь полегче. Тут Литвиненко обратил внимание на пистолеты Макарова (и снова, спасибо архивам по истории вооружений!) тех же, наверное, времен, которые лежали в незапертом стенде. Без колебаний он взял парочку и вместе с патронами рассовал по карманам свой походной куртки цвета хаки, надетой поверх белого кителя специально для этой цели из-за огромного количества карманов на все случаи жизни. В ней академик был похож на матерого десантника, принарядившегося для выхода в город.

В куртке сейчас было жарко, но она ни у кого не вызвала бы вопросов, так как планета давно приучила всех к своим климатическим капризам. Ночью температура легко могла неожиданно упасть незначительно ниже нуля. Такие случаи, пусть и крайне редко, бывали.

Легендарные, почти музейные АК-47 и ПМ… Кто бы мог подумать, что когда-то эти пукалки были величайшим оружием, наводившим смертельный ужас на врагов! И кто бы предположил, что они окажутся незаменимы спустя столетия, если не тысячелетия!

Вовсю идут галактические войны с участием мощнейших звездолетов, с использованием фотонных и крионовых бомб, а тебе приходится воевать, используя допотопные «макаровы»… Литвиненко иронично усмехнулся. Впрочем, на мощнейшее современное вооружение изобретается адекватная защита. Против которой только с холодным оружием и можно воевать. Такое случалось сплошь и рядом. Даже в нынешние времена частенько приходится идти врукопашную, когда энергетические гасители отключают всю новейшую технику. Вообще, и здешнее небесное светило действует подобным образом. Если так, то это неслыханный источник энергии. И если удастся разгадать тайну, имперская армия получит огромное преимущество и над Чужаками, и над кем угодно. Ведь гасители неимоверно дороги и энергозатратны. Индивидуальные — даже невозможно себе и представить. Хотя у Императора, членов его семьи и ближайшего окружения они наверняка имеются. Пусть самые маломощные, но должны быть. Кроме гасителей, оставались только персональные энергетические щиты, но их использовали вообще крайне редко, так как они тоже были фантастически дороги.

«Пусть тогда тайна здешнего солнца так и останется неразгаданной, нам и других забот хватает. Лучше бы оружейный прогресс вообще остановился», — с этими мыслями академик приступил к решению более срочных проблем.

Шесть человек в лазарете лежали с солнечными ударами, один — с пищевым отравлением и двое — с тубулийской лихорадкой. Она сопровождалась временной потерей памяти и координации движений, а также возникающим вдруг спонтанным буйством. Поэтому эти больные лежали в смирительных рубашках, но, в целом, большой опасности болезнь не представляла.

И эти ребята переборщили с самогоном планеты Тубулия — одним из самых дешевых напитков в галактике. Оттого и очень распространенным. Вся беда в том, что на всех он действовал по-разному из-за различных методов изготовления. Самогон пытались запретить, но, как и всегда бывало в истории, из этого ничего не получилось. Зачем его только сюда поставляли? Единственная причина могла состоять только в том, что Тубулия являлась одной из ближайших населенных планет, столицей этого сектора галактики. И до нее можно было добраться, даже не используя гипер-прыжки, за пару дней, если очень точно проложить курс звездолета.

Собственно, экспедиция с этой планеты и открыла Тихий Омут, совершив один случайный прыжок (что очень опасно!), а дальше обшаривая пространство на обычных сверхскоростях. Заняло это всего одиннадцать дней. Вот ведь как бывает. Лежит под боком обитаемый мир, никто о нем и не подозревает, пока корабль наобум гиперпрыжок не сделает в нужную точку. Все масштабные открытия поначалу, большей частью, основаны на случайностях. Только потом уже приходит пора незаметных героев. Которые порой делают открытия значительно более важные — и полезные и, к сожалению, опасные.

Литвиненко подошел к отдельному одноместному боксу. Дверь оказалась заперта, но были отчетливо слышны сонное бормотание пациента и спокойный голос доктора Накамуры.

Капитан Олафссон был вторым по старшинству офицером в отряде подполковника Сапрыкина. У него была типичная нордическая внешность и такой же характер. Магнус не признавал никаких напитков, кроме пива, что не могло не сказаться на его комплекции. Он постоянно боролся с лишним весом, но окончательно избавиться от небольшого животика так и не мог. Угрюмым назвать капитана было нельзя, правда и большой общительностью он не отличался. Он был прекрасным организатором, и Сапрыкин всецело ему доверял.

С некоторых пор характер Олафссона стал меняться. Он стал рассеянным, часто отвечал невпопад и жаловался на бессонницу. Его пришлось отстранить от пилотирования вертолетов и катеров, после чего он заперся в каюте на базе, часами перечитывая старые подшивки газетных распечаток, не обращаясь к Терминалам и не интересуясь никакими другими новостями.

У Литвиненко и доктора Накамуры были разногласия по поводу диагноза. Академик поначалу считал, что у капитана депрессия, отягченная перенесенным тепловым ударом. Накамура же предполагал, что все гораздо серьезнее. В последнее время Олафссон постоянно упоминал, что все они живут во сне и необходимо как можно скорее проснуться. Доктор проводил с ним различные опыты, по всем признакам было видно, что сознание капитана ясное, и он вполне осознает, где находится.

Наконец, Хидетоси Накамура, худенький, весь какой-то сморщенный, человек маленького роста вышел из бокса, и они в полном молчании пошли к каюте медика. Литвиненко первым нарушил молчание:

— Ну, что скажете доктор?

— Я в затруднении. По всем признакам он переел псевдоводорослей высокой концентрации, пытаясь расширить сознание.

— Но это же обычный миф для привлечения туристов! — воскликнул академик.

— Не скажите. Доказано, что на многих людей псевдоводоросли оказывают благоприятное воздействие. Просто до конца не изучено, как их лучше готовить, — ответил Накамура, — знаете такую шуточку?

— Вы еще скажите, что они жизнь продлевают! — с иронией сказал Литвиненко.

— Все может быть, — задумчиво пробормотал доктор, — исследования фактически только начались. Но с Олафссоном другой случай.

— И какой же? — заинтересованно спросил Михаил.

— Дело в том, что в отряде подполковника Сапрыкина запрещено употреблять псевдоводоросли в любом виде, — мрачно ответил Накамура.

— Значит, причина в чем-то другом.

— Или эти растения могут воздействовать на человеческий организм на расстоянии, чего раньше замечено не было. Мы же не имеем представления, что на самом деле творится в этих заброшенных районах.

Повисло тягостное молчание, которое прервал Литвиненко.

— На остальных ведь подобного воздействия нет. Тем более, если бы присутствовал эффект на расстоянии, то это заметно сразу. Вся планета уже давно была бы на карантине. Попробуем разобраться позднее, сейчас необходимо классифицировать наблюдения в лаборатории и дождаться подполковника. Как у Магнуса сейчас самочувствие?

— Я дал ему лекарств, и он спит крепким сном. Что-то бормочет во сне, но не разобрать, что именно. Какая-то бессмыслица про лица, солнце и океан. Пойдемте, академик, за чашкой горячего чая легче найти ответы на самые неприятные вопросы.

Заснули коллеги уже глубокой ночью. Долгие дебаты относительно диагноза заместителя Сапрыкина переросли в споры о внутренней политике Империи. Хидетоси Накамура был ярым монархистом и во всем поддерживал Императора, предлагая вообще разогнать Совет, отдав единоличную власть правителю. Все мятежные планеты он советовал примерно наказать и установить там общие законы под присмотром местной диктатуры. Литвиненко парировал, что сам властитель и насаждает такие порядки, чтобы было легче управлять государством и извлекать постоянную выгоду. Доктор раскипятился и достал из своих запасов виски не самого лучшего качества, обвиняя Михаила чуть ли не в государственной измене. Академик отвечал, что пусть у нас и Империя, а все-таки конституционная, и он имеет право на собственное мнение. Постепенно разговор перекинулся на спорт и женщин. Засыпал Литвиненко на диване в комнатке Накамуры с мыслями о Екатерине Долгополовой. «Княгиня, надо же! И сказала-то только сегодня, как бы мимоходом. И это после всех их жарких встреч!».

На следующее утро капитан Олафссон исчез. По всем признакам это было добровольное бегство, так как он захватил с собой все самое необходимое. Но это мало что объясняло…

Сапрыкин раздавал резкие команды относительно поисков пропавшего старшего помощника. Не было пока понятно даже, каким образом капитану удалось скрыться с базы. Подполковник был в ярости и кричал, что все здесь присутствующие сплошные тунеядцы и алкоголики. Оставалось непонятным, имел ли он в виду планету целиком или конкретно находившихся на базе людей. Потом было отдано распоряжение всем посторонним удалиться с базы от греха подальше, это дело, дескать, кадровых военных, они, дескать, сами разберутся. Дальше Сапрыкин остыл, но академик решил ретироваться, здраво рассудив, что помощи от него все равно никакой, а мешаться под ногами не хотелось. Прихватив с собой еще немного вооружения по мере возможности при всеобщей суматохе, он отбыл к себе на платформу.

Чтобы хоть немного развеяться, Литвиненко принял холодный душ, наскоро проверил показания приборов, перекусил подсохшими еще вчерашними сосисками и хлебцами, запил все обычной прохладной кипяченой водой и решил отправиться к Екатерине.

Кондиционеры здесь, как всегда, работали на полную мощность. Поэтому в специальных кителях смысла не было. Литвиненко нашел княжну там же, где и в прошлый раз, только одежда изменилась. Сейчас на ней был глухой коричневый свитер под горло, на ногах рваные джинсы и потертые ботинки вместо обычных изящных туфелек.

Было видно, что для девушки последние часы не прошли бесследно. Она лежала на диване, держа в руке стакан с прозрачной жидкостью. Перед ней на столике стояла початая бутылка водки «Столичная» (наверняка настоящей — поставляемой из центральных секторов Империи, раз уж молодая женщина была такого благородного происхождения) и графин с апельсиновым соком. Увидев академика, Долгополова устало взмахнула рукой, приглашая присесть в кресло, и залпом осушила стакан, запив крепкий напиток соком.

— Проходите, Миша. Рада вас видеть.

Как часто бывало, сейчас княжна была в официальном, как про себя оценивал ученый, расположении духа. Литвиненко попытался отобрать бутылку, но она отвела его руку с тяжелым вздохом. Да таким отчаянным, что ошалевший от последних событий академик подпрыгнул на стуле. Она этого даже не заметила, наливая очередную дозу, на этот раз значительно меньше.

— Миша, я провела ужасную ночь. Все вокруг озарялось бесконечными солнечными вспышками. Мне снилось, что меня утащил гигантский зубастый осьминог. Самое страшное, что я могла дышать под водой и все видеть. Он тащил меня на заклание в глубины к своему повелителю — Королю ЭлЩитов. Происходило это очень медленно. Вокруг мелькали покореженные корпуса субмарин, кричащих членов экипажей сжимали в своих объятиях другие осьминоги и прочие неизвестные твари. Я медленно, очень медленно погружалась все ниже и ниже, вокруг сновала эта мерзость. Казалось, что сама вода ожила и превратилась в монстра, равного которому нет во всей вселенной. Сновавшие вокруг монстры улыбались и подмигивали мне, будто знали что-то сокровенное, чего не дано знать нам — людям. Потом океан начал внезапно пузыриться и краснеть, как будто истекая кровью. На этом месте я проснулась и больше не спала. Даже жаль, что не удалось увидеть Короля-ЭлЩита. Никто живым от них не возвращался, собственно, с ними и в контакт-то никто не входил. Они ведь не могут подняться на поверхность, Михаил?! — в голосе сквозил неприкрытый ужас.

— Нет, дорогая, конечно, нет, — только и смог промолвить потрясенный Литвиненко, сам не особо веря своим словам, — таких случаев не было, и быть не может. Это доказали ученые. Ваш сон меня просто ошарашил. Если уж напиваться, то вместе, — с этими словами он наполнил стакан и также залпом осушил его. — Надо что-нибудь приготовить перекусить. Вы наверняка ничего не ели. Сейчас я состряпаю холостяцкую яичницу.

Вскоре на столе ароматно дымились две тарелки с глазуньями, бутерброды с колбасой, тарелка с настоящими маринованными огурчиками, новая запотевшая бутылка «Столичной», графины с апельсиновым и гранатовым соком. Стаканы были заменены рюмками и фужерами.

«Вот сейчас выпить точно никому не повредит. Пусть это и входит в совсем уж пагубную привычку. Однако по-другому здесь, похоже, попросту не выжить, особенно в сложившейся ситуации», — мрачно подумал Михаил.

Завтракали молча, запивая еду только соком, и через некоторое время настроение немного улучшилось. Екатерина убежала приводить в порядок макияж и переодеваться, а Литвиненко попробовал загрузить стационарный Терминал. Как и следовало ожидать, тот не работал. Даже в доме у Екатерины Долгополовой на этой планете не могло быть все идеально.

Внезапно со стороны базы подполковника Сапрыкина послышался шум. По всем признакам там был полный аврал. Сновали люди, гудели двигатели, спускались на воду мобильные катера.

— Они решили уехать без нас! — воскликнула выбежавшая Екатерина. Она успела накраситься, переодеться и в облегающем сером платье с глубоким вырезом выглядела снова шикарно. Литвиненко не мог оторвать взгляд от ее стройной фигуры, округлых бедер и длинных крепких ног на высоких каблуках. Княжна источала женственность и какой-то заволакивающий аромат.

Подплывший к платформе девушки сержант Уилкинс что-то возбужденно кричал, но слов разобрать было невозможно, так как вдалеке громко взревел вертолет. Это было почти невероятно. Потом произошло совсем уж невообразимое — на столике неожиданно ожил Терминал. Случилось чудо — связь на время восстановилась. Академик бросился к мини-экрану. Впрочем, техника, не проработав и полминуты, снова погасла. Тогда ученый бросился к Уилкинсу. Долгополова побежала за ним.

— Что случилось? Отчего такой переполох?!

— Сапрыкин очень встревожен. Пропавшего капитана Олафссона никак не удается обнаружить! Абсолютно никаких следов, но мы уверены, что он должен быть еще жив. Предлагаю полететь с нами. Вы известный знаток этой местности, и ваша помощь может быть неоценима. Мадемуазель, вам лучше остаться. Погода портится, день предстоит тяжелый. Без академика же нам никак не обойтись. Он знает окружающую действительность, наверное, лучше всех.

Екатерина медленно осела на диван, лицо ее сразу побелело. Она была явно в полуобморочном состоянии.

Литвиненко с тревогой обратился к Долгополовой:

— Дорогая, вы справитесь одна некоторое время? Обещаю вернуться как можно скорее.

Долгополова только безнадежно кивнула в ответ с таким отчаявшимся выражением лица, что повергла Михаила в состояние, близкое к панике. Академик неловко поцеловал княжне руку и побежал к выходу, где его уже ожидали солдаты под руководством сосредоточенного сержанта.