Карамелька для вампира

Кирилл Кащеев, 2013

Могут ли тинейджеры открыть частное детективное агентство? Компьютерный гений Вадька, сестры-каратистки Мурка и Кисонька, эксперт по финансовым вопросам Сева в этом ни секунды не сомневались. И вот все документы оформлены, евроремонт в офисе сделан, но… уже три месяца у агентства «Белый гусь» нет ни одного посетителя! В такой критической ситуации возьмешься за дело самого капризного клиента. Вернее, клиентки… Эта «мадама» хочет не только узнать, кто недавно похищал ее сына, но еще и деньги, потраченные на выкуп, вернуть. Следы привели сыщиков в известную на весь город элитную частную школу. Теперь осталось только выбраться оттуда целыми и невредимыми!

Глава 2. Явление мадамы

— Почему дети в помещении? — поинтересовалась возникшая на пороге высокая тощая дама.

Кисонька и не предполагала, что можно быть такой худющей. Впрочем, девушка не могла не одобрить элегантный красный костюм и черную шляпу гостьи, хотя все вещи и болтались на ней, как на вешалке. Общий стиль нарушал только толстенный слой косметики. Дама была так наштукатурена, что оставалось загадкой, каким образом боевая раскраска держится на лице. Видимо, с помощью клея, не иначе. Кисонька подивилась меткости заочно данного ей Севой прозвища — Мадама и есть!

— Я спрашиваю, почему дети в помещении? Это детективное агентство или детский сад? Дети, что вы здесь делаете? — высокомерно обратилась к ним Мадама.

Сева крепко ухватил Кисоньку за руку и браво отрапортовал:

— Собираем пожертвования. Благотворительная акция: бизнесмены помогают школам города.

Мадама перевела взгляд на Саляма и властно осведомилась:

— Вы им дали что-нибудь?

Следуя полученным инструкциям, Салям промолчал, ожидая указаний от начальства. Но сидевший у микрофона Вадька от изумления утратил дар речи, и Салям по собственной инициативе буркнул, недоброжелательно косясь на агрессивную гостью:

— Ничего я им не дал, я жадный.

— Плохо! — энергично возразила Мадама. — Жадным быть очень плохо! Еще хуже — быть неорганизованным! Я же предупреждала: не потерплю, чтобы вы даром тратили мое время. Вы обязаны были уладить все свои личные дела до моего появления!

Из-за спины дамы колобочком выкатился маленький кругленький мужчина.

— Дорогая, не стоит кричать на молодого человека, — успокаивающе начал он. — В конце концов, мы с тобой сами сильно опоздали. Юноша вполне мог подумать, что мы не придем, и заняться своими делами.

— Не мог! — категорично отрезала Мадама, плюхаясь в кресло. — Он должен был ждать, обязан был надеяться! Конечно, мы опоздали: я ломала голову, как следует обращаться с частными детективами, чтобы им не пришло в голову, что они могут сесть своим клиентам на голову! И, как назло, ни одна моя подруга никогда не имела дела с частными детективами. Зато у каждой нашлись довольно ценные предложения. Мне пришлось обзвонить всех! Теперь мы можем поговорить, потому что я готова ко всему, и объегорить меня не удастся! Бобчик, почему ты стоишь? — Она переключилась на сопровождавшего ее мужчину. — Немедленно сядь! Вот сюда, нет, не сюда, слишком далеко от меня, туда, нет, там тебе не будет видно нашего сыщика, сядь здесь, нет, здесь тоже нехорошо…

— Я сел, сел, успокойся, — сказал мужчина, торопливо плюхаясь на ближайший к нему стул. — Не нервничай, кисонька.

Услышав свое любимое прозвище, походя данное этой противной тетке ее супругом, Кисонька невольно вздрогнула и привлекла к себе ее внимание.

— Дети, почему вы еще тут? — накинулась на них посетительница. — Немедленно убирайтесь! — Она повелительно указала им на дверь. — И учтите, офис нашей фирмы — на набережной, не вздумайте туда ходить! Я человек щедрый, но попрошаек не люблю! Что вы сидите, молодой человек? — Она снова переключилась на Саляма. — Показывайте свои рекомендации, быстренько, быстренько, почему я должна вам обо всем напоминать?

Сева и Кисонька тихонько выскользнули за дверь и со всех ног кинулись к черному ходу.

— Не расстраивайся, — на бегу бросил Сева. — Это ты у нас Кисонька, а она — так, кошка драная.

Кисонька благодарно улыбнулась. Хорошо, когда есть друзья, которые тебя понимают!

Они проскочили через двор, подбежали к железной двери, Сева схватился за замок и тут же с досадой стукнул кулаком по стенке.

— Черт, я ключ на столе оставил!

Но дверь уже открывалась изнутри. На пороге стояла Катька.

— Ага, будете знать, как правила нарушать и через парадный вход топать! Вот вам! — злорадно заметило вредное дитя.

Не ответив ей, ребята, запыхавшись, влетели в рабочую комнату. Из микрофона несся пронзительный монолог клиентки.

— Ну, хорошо, — неохотно цедила она. — Так и быть, приму ваши рекомендации, хотя, должна вам признаться, молодой человек, — она доверительно понизила голос, — все эти ЦРУ и ФБР для меня ровно ничего не значат, не авторитет, знаете ли! Даже писать на нормальном языке не умеют, дикари! Вот если бы у вас была рекомендация от Ариадны Григорьевны или Степана Степановича…

— Ну как же у него могут быть их рекомендации, кисонька моя, — мягко вмешался мужчина (настоящую Кисоньку невольно передернуло — он что, не может звать свою выдру как-нибудь иначе?). — Ты ведь сама звонила и Ариадне Григорьевне, и Степану Степановичу, и они сказали, что никогда не обращались к частным детективам.

— Ему следовало поработать с кем-то из моих знакомых, прежде чем браться за мое дело, — Мадама была непреклонна.

— Может, мы как раз перейдем к вашему делу? — набравшись храбрости, спросил Вадька. Все услышали, как Салям повторил вопрос.

— Не торопите меня, молодой человек! — немедленно возмутилась клиентка. — Что за наглость! Или вы на поезд опаздываете? Я объясню все в той последовательности, в которой мне удобно, а вы будете молчать и слушать, вам ясно?!

— Дорогая, ты опоздаешь к портнихе, — негромко заметил мужчина. Кисонька в рабочей комнате облегченно вздохнула: пусть зовет ее как угодно, лишь бы не «кисонькой».

Дама поглядела на часы и всполошилась:

— Боже мой, я действительно опаздываю! Видите, к чему привела ваша неорганизованность! Вы плохо начинаете наше сотрудничество! — Она с упреком поглядела на Саляма. — Теперь мне придется излагать все быстро-быстро! В двух словах: моего сына похитили и потребовали у нас выкуп.

— Вы не собираетесь платить выкуп и желаете, чтобы я отобрал вашего мальчика у похитителей? — повторил Салям Вадькин вопрос.

— Молодой человек, мы вам не какая-нибудь шушера. — Мадама гневно потрясла пальцем у него под носом. — Мы не хуже прочих! Все платят, и мы заплатили, пусть не думают, что мы нищие какие-то! На выкуп у нас всегда найдется! — Она гордо поглядела на Саляма.

Вадька обалдело примолк, не зная, что сказать на подобное заявление. Лишившись суфлера, Салям выдавил из себя неопределенный звук, который при желании можно было истолковать как согласие с позицией клиентки. Но Мадама не терпела неопределенности и подозрительно уставилась на «директора агентства». В офисе на мгновение повисла тишина: Салям с Мадамой тупо разглядывали друг друга. Мурка подтолкнула друга локтем, и Вадька выдал единственную пришедшую ему на ум фразу:

— Так чего же вы тогда от нас хотите?

Получив указание, Салям оживился и повторил вопрос. Мадама снова возмутилась:

— То есть как — чего? Мы уже заплатили, поддержали свое реноме, — она со вкусом выговорила иностранное слово, — а теперь я хочу мои денежки вернуть! Они мне самой нужны! У меня такие траты, такие траты! — Она картинно закатила глаза к небу, поднялась и принялась натягивать перчатки. — Ну вот, молодой человек, теперь вы все знаете, можете начинать работать. Бобчик, пошли скорей, а то я и вправду опоздаю, — бросила она своему спутнику и направилась к двери.

— Погодите, куда же вы? — переполошились Вадька в рабочей комнате и Салям в офисе. — Вы же ничего мне толком не сказали! Я не могу начинать расследование, опираясь на такую скудную информацию!

— Не можете? Как это, не можете? — Мадама круто обернулась и яростно уставилась на Саляма, так что бедняга нервно заерзал в кресле. — Чтоб я больше от вас подобных глупостей не слышала! Я — ваша клиентка! Я вам за что плачу? Нет, ответьте мне, за что я вам плачу? За то, чтобы вы мне «не могу» говорили?

Мурка не выдержала. Она возмущенно фыркнула уже после первого сказанного Мадамой слова. Теперь же рыжеволосая сыщица достигла точки кипения. Она отпихнула Вадьку от микрофона и, пробормотав: «Похоже, не мы ей, а она нам на голову усядется!» — заняла его место.

У Саляма оказался идеальный дар подражания. Если раньше в его голосе проскальзывали Вадькины растерянные интонации, то сейчас в нем громыхнул металл.

— Вы мне пока что вообще не платите, — ровно начал он. — Моими клиентами становятся после подписания контракта и выплаты определенной суммы на текущие расходы. Пока что вы — всего лишь излишне крикливая дамочка, случайно забредшая с улицы в мой офис. Если вам угодно стать моей клиенткой и воспользоваться услугами детектива, вернитесь, сядьте, перестаньте тарахтеть и спокойно, четко и внятно отвечайте на мои вопросы!

Услышав его слова, Мадама со свистом втянула носом воздух. Она ожгла Саляма таким взглядом, что вокруг него заплясал ореол красных искорок. Но Салям смотрел на нее все так же равнодушно, его лицо было суровым и неподвижным, словно высеченным из гранита. Их глаза встретились, казалось, скрестились две могучие воли, пробуя друг друга на излом. Только хорошо знающие Саляма люди могли догадаться, что он вовсе не участвует в схватке характеров, а всего лишь мечтает о том, чтобы источник беспокойства в лице нервной клиентки убрался куда подальше и он мог вернуться к неспешному «общению» со своей любимой колбаской. Неизвестно, кто бы победил в невидимом бою — темперамент Мадамы или спрятанная в шкафу колбаса, — но в дело вмешался сопровождавший Мадаму мужчина.

— Радость моя, кисонька, успокойся! — Мужчина вскинул пухлые ручки.

За стенкой Кисонька процедила сквозь зубы: «Если он ее еще раз так назовет, я его стукну!» Сева успокаивающе похлопал ее по плечу. Мужчина между тем подхватил свою спутницу под руку и, утешающе журча, повел ее обратно к креслу:

— Деточка, вспомни, ты же читала столько детективов, там тоже сперва расспрашивают потерпевших, а только потом приступают к расследованию.

Мадама задумалась, видимо, мысленно перебирая все прочитанные ею детективы. Потом тяжко вздохнула и просительно заглянула мужчине в лицо:

— Бобчик, а не мог бы он расспросить кого-нибудь другого? Я страшно опаздываю!

Казалось, мужчина обрадовался:

— Конечно, конечно, дорогая! Мы так и поступим! Я останусь здесь и поговорю с молодым человеком, а ты поезжай к портнихе. Какая ты умница, как хорошо все придумала!

Но Мадама оказалась не слишком-то падкой на лесть.

— Но ты же все перепутаешь! — заволновалась она. — Мы сделаем так. Ты изложишь суть дела, а я буду слушать и поправлять тебя! — И она решительно уселась на прежнее место.

Мужчине это предложение не слишком понравилось, но, поняв, что Мадаму уже не переубедить, он смирился и начал рассказывать:

— Все произошло три недели назад. Наш сын ушел на тренировку, он занимается рукопашным боем. Моя супруга, — мужчина сделал жест в сторону Мадамы, — воспитывает в мальчике пунктуальность и очень тщательно проверяет время его уходов и приходов. Даже пятиминутное опоздание для Ромы — редкость. А тут его все нет и нет! Жена сперва рассердилась, потом мы забеспокоились, позвонили в его клуб, отправили шофера искать сына, но нигде не было никаких следов. Позвонили нам в два часа ночи. Хриплый мужской голос сказал, что если мы не заплатим десять тысяч долларов, то Ромку нам вернут по частям. Чтобы мы не сомневались, что сын похищен, нам позволили с ним поговорить. Мальчик был очень напуган. Естественно, мы заплатили.

— Как вы передали деньги?

— Передача была обставлена довольно глупо, — сказал мужчина. — Прямо как в плохих детективах. Представляете, мне пришлось ехать на кладбище!

— Почему на кладбище? — удивилась Мурка, а вслед за ней и Салям.

— Так велели похитители. Они потребовали, чтобы я сложил деньги в чемодан и ровно в полночь поставил его на седьмой могиле справа от входа. Страшная глупость, ведь там его мог взять кто угодно! Мне даже пришлось караулить чемодан, потому что поблизости крутился бомж.

— Значит, вы пробыли на кладбище довольно долго? — уточнила Мурка.

— Пока мне не позвонили.

— Кто?

— Похитители. Они позвонили мне на мобилку и велели убираться. Видимо, наблюдали за мной. Я ушел, а утром Рома вернулся, живой и невредимый.

— Что было дальше?

— Дальше я надавала Ромуальду пощечин и предупредила, что, если он еще раз позволит себе подобную выходку, я просто выкину его из дома, — вмешалась Мадама.

— Подождите, кто такой Ромуальд? — растерялась Мурка.

Мужчина смущенно улыбнулся:

— Полное имя нашего сына Ромуальд, но дома мы зовем его Ромой.

— Да, его имя сыну почему-то не нравится, — с достоинством возразила Мадама. — Глупый мальчишка! Правда ведь, Ромуальд — красивое имя? И такое аристократичное!

Не отвечая на ее слова, Мурка (и Салям) поинтересовалась:

— Вы сообщили в полицию?

— Только после того, как Рома вернулся. До этого мы боялись.

— И что сказали в полиции?

— Сперва отчитали нас за то, что мы не обратились к ним сразу, а потом объяснили, что наш случай не единственный. За последние полгода произошло несколько похищений детей состоятельных родителей. Каждый раз выкуп был выплачен, а похитителей не нашли.

— Ваш сын что-нибудь рассказывал о похитителях, об их внешности, приметах?

Мужчина покачал головой:

— Мальчик ничего толком не знает. Говорит, вышел после тренировки, и его тут же ударили сзади по голове. Очнулся в темном помещении, похитителей не видел, только слышал их голоса. Они объяснили, что требуют с нас выкуп, и дали ему мобилку, велели подтвердить, что он жив-здоров. Потом оставили ему буханку хлеба, кусок сыра, бутылку минералки и ушли. Он не знает точно, сколько времени пробыл один, но кончилось все тем, что из темноты на него выпрыгнул кто-то замаскированный, брызнул в лицо вонючей гадостью, и Рома потерял сознание. Очнулся на лавочке перед нашим подъездом и пошел домой. Он был ужасно голодный…

— Все равно с едой ему пришлось подождать. Ребенок должен знать: опоздает к завтраку — будет ходить голодным до обеда, — снова влезла Мадама.

— Подожди, дорогая, разве ты его не покормила? — удивленно спросил супруг.

— Что ты, Бобчик, конечно нет! Никакие похищения не должны мешать воспитательному процессу! — провозгласила его жена.

— Что ж, наверное, тебе лучше знать, — с некоторой долей сомнения протянул Бобчик.

— Безусловно, — ответила она. — Из-за безответственности Ромуальда мы понесли страшные потери! Нет, — тут же исправилась она, — мы, разумеется, не какие-нибудь, мы — люди богатые. Десять тысяч долларов — конечно, мелочь, но все-таки это очень большие деньги. Их совершенно необходимо вернуть, не то последствия будут просто ужасные!

— Какие? — невольно спросила Мурка, Салям повторил за ней.

— Я не смогу поехать в Париж и заказать себе новые туалеты! — охотно пояснила Мадама. — Мне же совершенно нечего надеть в этом сезоне! Кошмар!

— Действительно, кошмар, — согласился Салям.

— Так вы беретесь найти похитителей и вернуть выкуп? — спросил мужчина.

— Думаю, что смогу справиться с вашим делом, — задумчиво протянул Салям.

— Слава богу, наконец-то! — Мадама стремительно вскочила. — Я еще успею к портнихе! — Она бросилась к выходу, но следующие слова Саляма остановили ее спринтерский рывок.

— Позвольте, мы еще не закончили! Чтобы я мог начать работать, нам следует обговорить сумму моего гонорара, уладить вопрос с деньгами на расходы и подписать контракт.

Мадама приторно улыбнулась.

— Вы действуйте, молодой человек, а уж я вас не обижу, — уклончиво пообещала она.

— Кисонька, а может, все-таки… — неуверенно начал ее муж.

Настоящая Кисонька взвыла от ярости, как дикая кошка, и метнулась к двери, намереваясь выполнить свою угрозу и стукнуть их первого и пока единственного клиента. Вадька и Сева повисли у нее на плечах.

— Никаких все-таки! — возразила Мадама супругу, не подозревавшему о том, какой опасности он только что подвергся. — Ты, Бобчик, такой непрактичный! Вопрос о деньгах мы обсудим, когда вы добьетесь успеха! — бросила она Саляму и попыталась удалиться.

Мурка беспомощно глянула на Севу: в денежных делах она была полным профаном. У микрофона опять произошла замена, и Сева голосом Саляма вновь остановил стремительный уход Мадамы.

Дальнейшее просто не поддается описанию. Мадама воздевала руки к небесам (то есть к потолку), призывала в свидетели всех богов, называла Саляма троглодитом, крокодилом, убийцей и спрутом-эксплуататором, трижды требовала валидол, дважды валерьянку, один раз сто граммов коньяка и четыре раза порывалась уйти. Но Сева оставался непреклонным, и после долгого торга на столе появился типовой бланк договора, который Мадама прочитала, оплевала и, наконец, подписала. Сева, скрывавшийся в рабочей комнате, рухнул совершенно без сил. Даже Салям, всего лишь повторявший Севины слова, отер с лица трудовой пот.

— Мадам, вы не жили в Армении? Торгуетесь не хуже, чем на ереванском базаре, — заметил Сева. Салям повторил его слова.

— Аристократия не торгуется! — гордо вскинула голову Мадама. — Я могу идти? — поинтересовалась она голосом великомученицы.

— Как только вручите аванс, — любезно напомнил ей Сева через Саляма.

Фыркнув, Мадама бросила на стол пачку денег.

— Надеюсь, больше у вас нет ни просьб, ни вопросов? — ядовито процедила она.

Сева хотел было сказать «нет», но тут Салям, всю встречу послушно повторявший слова начальства, вдруг вышел из повиновения.

— Есть! — выпалил он. — Есть еще вопросы!

Ребята у микрофона испуганно переглянулись.

— И какие же? — презрительно скривила губу Мадама.

— Только… м-м… один. Что у вашего мужа за имя такое странное — Бобчик?

— Бобчик — это сокращение от Бобик, — выдала Мадама и, одарив Саляма гневным взором, выплыла за дверь. Бобчик-Бобик выкатился следом за ней.