W: genesis

Кирилл Гелех, 2018

Далекий мир. Прошлое. Настоящее. Будущее. Искалеченный военный. Больной революционер. Городской смутьян. Что могло связать их? Почему первый потерял память, каким образом второй победил Мировую Республику? И чем стал третий? Юный Эш и его старшая сестра Аня пытаются выяснить события прошлого. Ведь поначалу оно кажется забавным… Им предстоит узнать про тайны их Нового Мира – мира открытой информации. Но почему тогда все взрослые отказываются говорить о том, как они пришли к их светлому будущему? И такое уж ли оно светлое? Это первая часть фантастической истории, объединяющей комедию, ужас и кровавые баталии. Многочисленные философские отсылки и нелинейный сюжет заставят даже самого искушенного читателя проникнуться атмосферой. Продукт многолетней работы, где ни одна строчка или символ не использованы без причины. Содержит нецензурную брань.

Глава 4.

Dual

40 год Новой Федерации

Литтл-Таун

«…такие примеры затуманивают и без того неясный смысл диалектической триады, делая её расплывчатость просто угрожающей, — это очевидно; в какой-то момент, охарактеризовав развитие как диалектическое, мы сообщим только то, что развитие проходит определенные ступени, то есть очень немногое. Интерпретировать же этот процесс развития в том смысле, что рост растения есть отрицание зерна, которое перестает существовать, и что созревание многочисленных новых зерен есть отрицание отрицания — некое новое начало на более высоком уровне — значит просто играть словами…

«Вопросы философии»

Рука Ани и без того дрожала от усталости, поэтому она с превеликим трудом удержала светильник, Эш сдавленно охнул, но вовремя утих. Лишним будет говорить насколько дед их напугал.

— Т-с-с! — сразу приложил он палец к губам и затянул свою трубочку. Мальчик едва-едва не закашлялся. — Бабульку с родаками разбудите.

— Но… — голос Ани с громкого резко перешел на шепот. — Как ты…?! Как?!

— Как я что? — улыбнулся дедушка, выпуская дым, — Узнал о пропаже рукописи? Или услышал двоих дуралеев, пока шел в туалет?

Дети умолкли, с великой осторожностью и необычайной внимательностью следя за дедом.

— Успокоились оба, е-мое, — недовольно сказал тот. — Хотел бы заложить — уж наверное не пришел бы к вам.

Ребята переглянулись. Действительно, более ожидаемо было бы для него пойти к бабушке и все рассказать. Значит, на уме у престарелого родственника крутилось что-то иное.

— Вы оба, — продолжил дедушка, потянул трубку, выпустил дым. — Сильно меня расстроили. Особенно ты, Аня.

— А чего я? — сразу отреагировала девочка.

— Три года языком с тобой занимаюсь, а переводит брат. Не стыдно?

Она молчала, исподлобья наблюдая за стариком.

— Хорошо, допустим вдвоем, но все же можно как-то поточнее и пообширнее переводить, а? — напирал дед. — Каждый день слова долбим, а в итоге «тралсум» минуту вдвоем вспоминаете. Что за дела такие, я вас спрашиваю? Давайте тогда будем не час заниматься, а два. И задания начну задавать. Все лето, все каникулы свои проведете за книгами.

Дедушка, кажется, по-настоящему немного распалился, лицо приобрело так редко видимую серьезность и даже суровость. Ребятам стало обидно и действительно стыдно от его слов.

— Ну чего ты начинаешь, — сказала было Аня, но брат ее перебил.

— Дед, тут, во-первых, текст, написанный рукой, а не книга, почерк непонятный, слов не разобрать, — проговорил брат со старательной рассудительностью. — А, во-вторых, сам говорил, что язык от учебника и язык от живого человека — это разные вещи. Некоторые фразы и словосочетания использованы в нестандартной форме.

— Ты бы так переводить научился, как пререкаться, — попенял старик. — А ты, Аня вместо воровства книг с полок занялась бы чем-нибудь серьезным. Родители битый год отдают во всякие спортивные секции, а толку ноль.

— Это все скучно, я сто раз говорила! — зашептала девочка. — Будет мне восемнадцать, как все настоящие женщины, лучше в военную академию пойду.

От этих слов седой мужчина в кулак закашлялся, пытаясь свести звук к минимуму.

— Через мой труп, милая, — проворчал дед с трудом, выдыхая остатки дыма. — Через мой труп.

— Чья это рукопись? — спросила Аня, резко меняя тему.

Оба ребенка поняли, что им ничего не грозит. Значит, можно и нужно выяснять как можно больше и быстрее.

Опять у кого-то залаяла собака, где-то замычали. Облака, полностью обнажили высокомерно-холодный лунный свет.

Престарелый мужчина не без веселой искорки в глазах смотрел на детей.

— Автор страниц, которые вы держите, носил имя Хао, — спокойно ответил он, делая новую затяжку. — Написаны они… Дайте-ка подумать… Тридцать? Да, тридцать лет назад.

Старик, судя по виду, не удивился реакции внуков: слова огорошили их сильнее, чем его появление. Ребята переглянулись с лицами, полными и страха, и бескрайнего удивления, и нескрываемого возбуждения.

— Что забавно, тоже примерно в июле, — продолжил дедушка задумчиво.

— Что, прямо тот самый? — прошептал Эш.

— Прямо тот самый. — ответил дед.

— А почему он пишет, будто история начинается не с него? Он изложил детали истории, да? — затараторила Аня. — И к кому он обращается? К тебе?

Эш моментально подхватил.

— Он правда написал тебе, деда? Там про… Про все приключение написано? Правда? — удивленно спросил мальчик, глядя на стопку желтых бумаг.

— Тише, тише, — хрипло и едва слышно засмеялся старик. — Не совсем мне. И там не только про воспоминания о нашем… приключении, ага. Воспоминания — меньшая из проблем. А заваруха-то в самом деле началась не с него и не с нас.

— Ты про ваш поход на Святую Землю? — уточнила девочка.

Докурив, старик аккуратно, не вытряхивая пепел, спрятал трубку в карман пижамы, развеял рукой дым и уселся поудобнее в кресле.

— Про него, — последовал ответ. — Бабушка до сих пор считает, что способна утаить от вас прошлое. Но, как по мне, затея дурацкая. Уверен, будь шкаф открыт, вы бы к нему и пальцем не притронулись.

Ребята усмехнулись. О чем-то таком они изредка сами думали. Красть книги, искать в них что-либо было необычайно интересно больше не из-за тяги к знаниям, а от осознания тайны и запретности. Знания, в особенности научные, в их время были общедоступны, а самое главное — буквально разлиты по воздуху, благодаря Сети. А общедоступные знания мигом становятся неинтересны. А вот информация о прошлом — вот настоящий ларчик под замочком! И все молчат об этом прошлом, что самое характерное! Все чего-то умалчивают, стыдливо прячут глаза, в страхе грозят замолчать. Учителя, политики, всякие лидеры мнений, писатели, журналисты, — все боятся приоткрыть этот ларчик для молодежи. А уж Ане с Эшем было вдвойне горько, что они, прямые потомки аж двоих участников из этого гремящего прошлого, тоже ничего не знали и не могли прознать о недавних, в общем-то, событиях.

Но давайте простим детей: не ведают они, что прошлое — штука весьма недешевая, и дабы узнать из прошлого хоть что-то чуточку похожее на правду, надо хорошенько заплатить или хорошенько потрудиться.

Сейчас оба затаили дыхание. Похоже, дедушка наконец-то решил хоть что-то рассказать. И брат, и сестра уже долго спорили кто же из стариков первым «расколется». Сходились во мнении, что это будет дед. Бабушка на корню пресекала любые разговоры о прошлом, причем неважно чьем, — своем или дедушкином, — а имя Хао и вовсе находилось только что не под табу. Родители с дядей также не распространялись по данному вопросу. Но вот прямо в их комнате сидит непосредственный свидетель многих событий, который готов что-то поведать.

Но дедушка замолчал. Ребята подумали, что уснул.

— Да, — сказал он наконец. — Пожалуй, лучше начать с той дуэли. Асуро и Кая. Случилась она… Не ошибиться бы…

— В тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году по летоисчислению Республики, — выпалил Эш.

— О как? Ну раз ты так говоришь… — снова улыбнулся старик. — Короче. Двум рейханам тесно в мире, как тогда говорили. И они сошлись в месте, где по традиции издревле рейханы защищали свои титулы. Или же теряли их. Это место — Уль… То есть Святая Земля. Чтобы в некогда Новом Свете остался один единственный властитель.

— Почему именно с этого начинаешь? — спросила Аня.

— Видишь ли, результаты их столкновения сыграли большую роль в судьбе Хао, моей, бабушкиной и в судьбах тысяч, сотен тысяч, миллионов остальных… Про Асуро и Кая вы хоть немного знаете?

— Они были джиханами, которые за рекордно короткий период оба получили титулы рейханов, создавая инцидент… — ответил Эш.

— Прецедент, — поправила сестра.

— Да, его. Короче, впервые за много веков появилось одновременно два рейхана, причем королевской крови, — сказал брат, усиленно вспоминая газетные и прочие урывки информации, которые удавалось перехватить или найти.

— Мировая Республика назвала это «Эпоха двух рейханов», хотя она длилась отнюдь недолго для эпохи-то, — продолжила Аня. — Все тогдашние бандиты объединялись вокруг Асуро или Кая, разделяясь на два лагеря. Как я поняла, могла получиться грандиозная войнушка.

Дедушка иронически и не без насмешки переспросил:

— Как-как? Войнушка?

— Я хотела сказать… — Аня смутилась. — Те кто за Реда пошли бы драться с теми кто за Кая, все такое. Началась бы большая битва. М, верно?

— В целом, да, вы правы, — согласился дед. — Тогдашний Новый Свет буквально кипел, как котел, в преддверии столкновения. Понятно, что джиханы, — заметь, Аня, не бандиты, ибо разница есть, — потеряли бы слишком много людей и ресурсов, случись та война. Но Асуро и Кай, понимая, что ослабленный победитель не смог бы потом противостоять Республике, договорились сойтись один на один, тем самым предотвращая очередную бессмысленную бойню.

Дедушка помрачнел и уставился в открытое окно, за которым ничего не изменилось: теплая, спокойная летняя ночь всегда одинакова.

Дети ждали пока старик вновь заговорит.

— В итоге, они сошлись в дуэли, — наконец сказал дед, немного отойдя видимо от каких-то воспоминаний. — На Уль… Тьфу, на Святой Земле, в тысяча девятьсот, — хех, — восемьдесят четвертом году.

Новый Свет, 1984 год по летоисчислению Мировой Республики.

Где-то в районе Ультимо-Сперанзо

Асуро сидел на остывающем песке. Он любовался видами послезакатного неба: мириады звезд раскинулись на небосводе, образуя причудливые, разнообразно-хаотичные фигуры. Сидящая рядом женщина закрыла глаза и нежно опустила голову на его плечо.

Парочка молчала продолжительное время. Аккомпанементом их молчанию стали не только естественные звуки природы, но и отдаленные развеселые голоса.

— Пойдем к остальным? — шепотом промолвила женщина.

Поглощенный созерцанием неба, Асуро ничего не ответил. Его спутница, не получив ответа, тяжело вздохнула и поудобнее улеглась на каменно-крепкое плечо.

— Знаешь… Оно все жутко обидно, — вдруг начал черноволосый. Женщина сразу отпрянула от его плеча и вцепилась в него взглядом.

— Мы как муравьи в банке: ползаем, чего-то мечемся, переживаем, любим, рождаемся, помираем, — проговорил он. — Смерть, жизнь — все кажется нам крайне важным. Потому что иного у нас нет. Но для них, — он кивнул в сторону звезд. — Для этих гадов — суета, все суета. В сравнении с этими погаными искрами, мы — всего лишь мимолетный проблеск сознания. Короткий и бесцельный. Хотя даже миллионная часть из них в тысячи раз крупнее нашей планеты. Можно подумать, что они создали нас, чтобы познать самих себя.

Тонкие брови женщины поползли вверх, ее миловидное лицо окрасилось удивлением, и сразу после — недоумением. Асуро же продолжал:

— Кажутся одинаковыми, но такое впечатление обманчиво. Смотри, — он одной рукой приобнял ее, чуть-чуть наклонился к ней, другой же указал на небо. — Видишь вон те две, ослепительно яркие? — женщина посмотрела в направлении его руки. — Они слегка пульсируют — столько в них энергии. Их сразу замечаешь. И вон, снизу. Куча мелких. По одной их почти не отличить, но собираясь вместе они бросаются в глаза.

Женщина тоже вскинула руку и указала на небо.

— А там, смотри. Еще одна яркая какая, малюсенькая… И совсем не одна, вокруг нее несколько маленьких, — заметила она.

— Это правда, — сказал мужчина хриплым, нождачным голосом, после чего поскреб небритые щеки. — На людей чем-то похожи, не находишь? Есть одиночки, а есть массы, но в массе каждая звезда становится частью огромного целого, чего-то абсолютно другого. Ощущая собственную самость что ли…Чисто как мы. А яркие звезды гаснут или одиноки… Одиночество — спутник яркости, во как! — сказал он и почесал свои взлохмаченные черные волосы. После чего, словно немного потускнев добавил, — И многих из них уж нет. Мы видим тени. Тени миллиардов лет.

Сидящая ряжом женщина не без волнения внимательно осматривала его: длиннющие, слегка изогнутые на конце, усы, густые, кустистые брови, вечная широкая улыбка.

— Какие вдруг тебя мысли посетили, — промолвила она с мягкой подозрительностью, изучая лицо соседа.

Он громко хохотнул, посмотрел на нее фиолетовыми глазами, которые даже в наступающей темноте лучились яркостью.

— Всегда на трезвую голову думается о всякой ерунде, — признался он, почесывая макушку.

— Асуро, не начинай! Никакой выпивки, ты должен быть сейчас максимально сконцентрирован, — женские тон и голос мигом приобрели строгие учительские нотки. — Сам знаешь где тебе нужно быть на рассвете и для чего.

Он поморщился, поковырял в носу и резко встал. Несмотря на сутулость, он был необычайно высок и массивен, поднявшаяся вслед за ним женщина едва доставала ему до груди. Мужчина вскинул голову и снова посмотрел на небо: выпуклый, темно-сине-фиолетовый небосвод едва заметно, словно таясь и стесняясь, пересекла яркая падучая точка.

— Асуро! Юля! Че вы там встали? Давайте к нам!

К ним подходила пошатывающаяся фигура, с бутылкой в руке.

— Такая ночь. Грех не веселиться! Э, стоп… Ты че, трезвый, что ли?

— Сол, прекрати! Ты же знаешь, ему сейчас нельзя! Забыл, что он скоро отправляется туда?!

Юля указала на исполинскую гору, которая черным, огромным гигантом возвышалась на горизонте. Сам Асуро был явно другого мнения: он молча стоял и жадно пялился на бутылку в руке друга.

— Эх, ну ты и зануда, — сказал Сол, поправил очки, сделал мощный глоток, смачно булькнув, и направился обратно к костру, за которым уже сидела небольшая компания. Юля схватила Асуро за руку и тоже двинулась вслед за ним.

Костер изредка кололся потрескиванием, плевал искорками. Вокруг него собралась небольшая компания из трех человек. Сидящий с краю, громадного роста чернокожий детина держал над костром большой кусок мяса, попутно отхлебывая из бутылки. Правее от него сидел низенький старичок, кажущийся особенно миниатюрным по сравнению со своим соседом. Он молча, с каким-то королевским достоинством, посасывал свою длинную деревянную трубку. Сделал затяг — выпустил ароматные клубни дыма. Зажмурился. Табак, по специальной просьбе старичка, Асуро достал во время своего пребывания где-то на далеком юге Нового Света. На рынках Старого же Света за него можно было выручить кругленькую сумму, но старичка это нисколько не заботило, — он сидел и безмятежно курил.

— Ринго-джан вам сделать такой же? — учтиво спросил темнокожий бритоголовый великан густым басом.

Старик молча отказался и продолжил наслаждаться трубкой. Гигант вопросительно посмотрел на мужчину по другую сторону костра. Тот развалился на земле, умиротворенно посапывая в огненно-рыжую бороду, изредка причмокивая во сне. Борода немного топорщилась, в такт дыханию. Темнокожий пару раз прикрикнул: «Лев? Эй, Лев?!». Спящий не шелохнулся. Несмотря на то, что Лев Эйхманн немногим уступал по комплекции Лысому Джо, а по выносливости самому Асуро, ему было достаточно прямо-таки пары капель слабейшего из вин, чтобы грохнуться в беспамятстве. Сол куда-то подевался, поэтому темнокожий, поджарив мясо до нужного состояния, принялся его кусать.

Со стороны берега раздались переругивающиеся голоса. Они приближались и Джо уже мог разобрать кто был кто: нежный, высокий и чистый женский голосок явно принадлежал Юле. Другой был низкий и веселый, с пьяными нотками, — наверняка Сол. Вечно он валяет дурака, когда не надо. Третий хрипловатый голос изредка что-то бурчал.

–…Даже немножко, даже капельку! Он должен быть максимально сосредоточен, понимаешь?!

— Да ладно тебе, один стаканчик перед боем никому не повредил. Тем более…

— Юль, от стаканчика-то я не окосею.

— Повредил! Он туда идет не с шайкой бандитов сражаться, идиот!

— Э, попрошу без оскорблений, дамочка!

— Хватит вам. А то опять подеретесь…

В свет костра вышло трое. Сол, икнув, сразу плюхнулся на песок и потянул руки к огню, не выпустив бутылки. Женщина невесть откуда достала разноцветный коврик, расстелила его и аккуратно присела. Асуро, улыбнувшись при виде похрапывающего Льва, немного подумав, приземлился рядом с престарелым Ринго, который на прибывших не обратил никакого внимания, продолжая выпускать дым из ноздрей. А костер же продолжал гипнотически играть языками собственного пламени.

***

Где-то в окрестностях Ультимо-Сперанзо

Первые солнечные лучи застали беловолосого, как мел, мужчину стоящим на коленях: руки скрещены на груди, голова опущена, глаза прикрыты. Приходила на ум аналогия с неподвижностью статуи, учитывая некую молочную бледность сидящего, но она бы оказалась не слишком верна. Порой геометрически идеальное лицо подергивалось, менялось, как если бы он силился расслышать приглушенную и знакомую мелодию.

Недалекое переливчатое журчание ручья дерзко нарушало окружающую безмолвную гармонию. Беловолосый размеренно дышал, его широкие плечи плавно поднимались и опускались. Ни единым движением, ни звуком, ни ветром природа не мешала ему — само время остановило свой ход и заставило замереть все вокруг.

…Но вот вдруг поднялся ветер, деревья заскрипели, пространство ожило вместе с окружающей обстановкой: вернулось пение птиц, шум океана, рычание зверей в лесу. Мужчина неторопливо открыл глаза.

Он посмотрел в сторону солнца: наступало утро, следовательно, пора отправляться к назначенному месту дуэли. Путь предстоял неблизкий, а опоздание — неприемлемо. Хотя он имел абсолютнейшую уверенность, что его оппонент вовремя не появится. Но с этим, к сожалению, ничего не поделаешь.

Беловолосый медленно встал, размял мощную шею, поднял с земли свое синее пальто-шинель, не спеша надел его, отряхнув рукава, колени, поправил воротник, проверил все нашивки и погоны, провел руками по золотым пуговицам, снова поправил воротник, после чего осмотрелся: меч лежал ровно в том месте, где он его оставил. Богато украшенные ножны приятно переливались в окружающем свете. Небо, после долгой ночи, приобретало светло-фиолетовый оттенок, где-то вдалеке бледнели облака. Он поморщился: день будет явно очень жарким, да и этот специфический местный небесный окрас мужчина, говоря по чести, недолюбливал. Имелось в этом небе молочно-фиолетовом, с оттенками светло-голубого, а временами — светло-оранжевого, — имелось в этом что-то тяжелое. Что-то ненастоящее.

…По мере удаления от берега пейзаж вокруг менялся. Пройдя сквозь небольшой лесной массив, мужчина в синем одеянии вышел на древнюю, рассыпающуюся под ногами дорогу, ведущую к необъятному, бескрайнему плато, уходящему за горизонт. Давным-давно ничего не знало это место, кроме затишья и безмятежности. Окружающее беззвучье не угнетало беловолосого. Скорее всего, наоборот, ему нравился тот абсолютный, истинно королевский, монументальный покой, царивший на пыльных просторах.

Понемногу стали появляться разнообразные строения, но скорее развалины: основы фундаментов каких-то зданий, круги, в центре которых стояли исполинские колонны с письменами на вымерших языках; прочие изваяния, потрескавшиеся и пожелтевшие от времени, на половину зарытые в изжелта-бледный, янтарный песок. Мужчина помнил, что колонн было двенадцать. Почему-то этот факт врезался ему в память.

Кажется, любой ученый отдал бы жизнь, единственно для того, чтобы оказаться здесь, на Ультимо-Сперанзо и посмертное существование, чтобы все здесь изучить. Но беловолосого окружающие древности нисколько не интересовали, он целенаправленно шел по ветхой дороге к грозно возвышающейся горе.

***

— А потом… Ха-ха!… А потом он мне и говорит: «Извините, я не знал, что вам назначено»… — весело захохотал Сол.

Небольшая компания повалилась со смеху. Очнувшийся Лев гоготал громче остальных своим характерным смехом, больше похожим на рык медведя.

— Значит вы все-таки разгромили тот дворец, да? — чуть разочарованно спросила Юлия. — Никакой тонкости в вас нет.

Она укоризненно посмотрела на Асуро. Сол скривил рожу и противным голосом передразнил ее. Юлия проигнорировала очередной выпад.

— Что оставалось делать? — Асуро спросил всех собравшихся. — Мы проторчали десять часов ради того, чтобы сказать местному королю о предстоящем нападении армии Гейдриха. А в приемной некий по-бабски одетый пацан сто раз повторяет одно и то же, — Асуро встал, принял забавную позу, видимо изображая того пацана и проговорил фальцетом, кривляясь. — Вам назначено? Или не назначено? А если назначено, то кем? Или не назначено? И почему вы кричите на меня?! Я сейчас охрану позову! Нет, я не знаю кто вы такие. Да, я понял, что у вас важное дело к Его Превеличайшеству, но, увы, они сейчас очень заняты. Да, я понимаю, что вы ждете уже пол дня, но поделать ничего не могу… И так целый день. Вот мы с Солом и решили…ммм… ускорить процесс.

Новый взрыв хохота. Даже старик Ринго слегка улыбнулся, потягивая трубку.

— Что ж предлагаю тост: За решительный подход к делам! — Лев поднял кружку с ромом.

— И за победу, — вставил Джо.

Все разом смолкли. Искра веселья почти на всех лицах угасла, как если бы ее сдуло невидимым ветром. Единственный, кто не утратил благодушия — Асуро. Он с насмешливым прищуром оглядел каждого.

Так, в неловком давящем ступоре постояли пару мгновений.

— Выпьем же, — наконец, проговорил Сол.

Костер догорел и плавно погас, но в нем не было большой необходимости. Неумолимо наступило утро нового дня, который обещал быть исключительно ясным. После бессонной ночи Сильвер де Реймс, Джостар Лондей и Лев Эйхманн безмятежно спали прямо на земле, точнее на прибрежном песке, рядом с дотлевающими углями. В соревновании самого громкого храпа, по мнению Асуро, пока побеждал Джо, но у Льва были неплохие шансы вырваться вперед. Сол же держался в аутсайдерах, так как количество выпитого ввергло его в такое состояние, что сил на храп у организма попросту не осталось. Юлия, свернувшись калачиком на своей подстилке, тихо посапывала, отвернувшись от мужчин. Асуро оставалось гадать, где она умудрилась здесь достать подушку. Единственный кто так же, как и Асуро не спал, был Ринго. Он сидел в стороне ото всех.

Асуро глубоко вздохнул, посмотрел на совершенно изумительное, волшебное небо. Посидел немного и, наконец, встал. Отыскав черный широкий меч причудливой формы, он прислонил его к спине и зашагал к старику, с каждым шагом приятно утопая в песке.

Все вокруг пробуждалось, один океан остался прежним, — мягкие, ласковые звуки волн тихонько пошептывали, накатывая-откатывая от берега. На подошедшего Асуро старик не отреагировал, в общем-то, никак.

— Бессонница? — спросил черноволосый с кривой улыбкой.

— Нет, — ответил тот, кого звали Ринго. — Занимаюсь незатейливым: слушаю воду. Люблю я здешние места, ничего не могу с собой поделать. Красиво, как нигде. Сам воздух особенный. Давно хотел вернуться, благодарю за возможность.

Асуро немного помолчал, наблюдая за бегущим по берегу крабом. После некоторого раздумья сказал:

— Вот и все. Пора.

— Что будешь делать? — спросил Ринго.

— У меня есть выбор?

— Теоретически да. Вопрос в том, веришь ли ты в него.

— Не особенно, — ответил Асуро, провожая взглядом краба, который шустро спешил к воде.

— Тогда отступись, — спокойно сказал Ринго.

— Как ты себе это представляешь?

— Лучше у себя спроси.

Пенистая волна подхватила краба и унесла в свою пучину.

— А если у меня ответа нет? — голос у Асуро был спокоен.

— Тогда подчинись судьбе, если нет силы на выбор.

— А какой в нем смысл если все решено?

— Ты стоишь перед ним и сам принимаешь решение… Вот и весь смысл. — невозмутимо сказал старик.

— Иду от неведомого к неизвестному, — сказал Асуро, наблюдая мерно играющие волны.

— Не ты один.

Асуро недовольно усмехнулся, глядя на собеседника: он был невысокого роста, худой, седой и весь сморщенный. Но все равно будто крепкий, может статься, когда-то, невообразимо давно, он был сильным мужем. Собственно, он им и был.

— Просто действуй, — продолжил Ринго. — Действуй согласно своим убеждениям. А дальше оно видно будет.

Высокий мужчина в красном плаще-пальто зевнул. Молчавший рядом Ринго сидел все в той же позе.

— Ночью мелькнула Слеза Воина. Видел? — спросил черноволосый.

Ринго на это промолчал.

— Ах, ну да. Забыл. Тебя же подобное веселит, — продолжил Асуро с горчайшей иронией. — Знаки и суеверия — не твой уровень.

Ринго продолжал молчать.

Асуро глубоко вздохнул, потянулся, проделал некое подобие разминки, развернулся и зашагал в направлении огромной горы, возвышающейся вдали. Прощаться ни один, ни второй не стал.

По дороге к лесу кто-то окликнул. Это был Сол. Он стоял, прислонившись к дереву, с чуть съехавшими очками, с руками в карманах, полусонный, но вполне в сознании.

— Ну ты даешь! — черноволосый мужчина с мечом за спиной засмеялся. — Как тебя ноги-то держат?

Ноги, видимо, весьма неуверенно держали Сола: громко икнув, он едва не повалился на землю.

— Чтоб меня свалить нужно столько же, — четко и членораздельно сказал Сол.

Асуро неопределенно мотнул головой и подошел к нему, но стараясь держаться подальше от запаха перегара.

— Скажешь какую-нибудь речь для таких ситуаций? — спросил он.

Сол в ответ рыгнул.

— Тоже ничего, — усмехнулся черноволосый.

Справившись со вторым позывом, Сол поправил очки и выговорил: «Ты должен мне проспоренную бутылку Черного Моргана».

— Помню.

— Жду ее сегодня вечером. На худой конец утром, завтра…

Из глубины леса послышался рев, клики улетающих птиц. Асуро молчал, подыскивая слова для ответа.

***

Солнце подползало к своему зениту, будто неприятное свидетельство того, что он опаздывает, поэтому пришлось пробежаться по крутой дороге, уходящей вверх. Даже для очень тренированного человека не самая простая задача. На вершине горы его, конечно, ожидали.

Ну уж кто бы сомневался.

Человек в синем пальто сидел на плоской каменной площадке, по которой нельзя было точно сказать, сама она образовалась или это дело рук человеческих. На коленях у сидящего лежал длинный меч.

К площадке вело две дороги, по которым, собственно, двое сюда и попали. Дороги завершались старыми на вид ступенями, на каждой из которых что-то изображалось, от странных иероглифов до схематичных рисунков.

Пейзаж вокруг представлялся живописным: разноцветное небо, перламутрово-фиолетовых оттенков, сзади и по сторонам раскинулась пустыня с древними развалинами, за ней виднелись джунгли с огромными деревьями. Темноволосый мужчина отдышался, потом смачно плюнул, вышел на плато, оперся на меч и поглядел на своего оппонента.

— Здорово, Кай! Как жизнь? — хрипло спросил он.

Беловолосый сидел и был похож на белое пятно в разноцветном полотне, пристально следя ярко-фиолетовыми глазами за действиями Асуро.

— Опаздываешь, Ред, — ответил Кай. Он говорил необычайно тихо, но так, что не услышать его было невозможно.

— Извиняй, — Асуро ухмыльнулся. — Подъем оказался дольше, чем я думал.

Ударом ноги по низу меча черноволосый поднял его, направив острие на Кая.

— Давай начнем? Че рассусоливать? — непринужденно спросил он.

Кай с готовностью, молча и резко, сорвал ножны со своего длинного клинка. Без единой эмоции на лице медленно поднялся.

— Ох, ей Богу, ну и жуткий ты… — протянул Асуро. То ли серьезно, то ли с насмешкой.

***

Столица Мировой Республики, город Гелиополис

Генеральный Штаб Вооруженных Сил Мировой Республики

В необъятном, слабо освещенном зале прямо по центру находился длинный прямоугольный стол. За ним сидело трое. Каждый занимался своим делом: один, полулежал, извернув шею на девяносто градусов и, что называется, кемарил. Сидящий рядом с ним неодобрительно посмотрел на своего соседа своим единственным правым глазом, отрываясь от прочтения газеты. Очень широкий мужчина напротив пытался избавиться от пятна на рукаве своего мундира, яростно затирая его пальцами.

Критически поглядев на свой рукав и удостоверившись, что пятно никуда не делось, темнокожий человек с рыжими бакенбардами, в маршальских погонах, нетерпеливо и хмуро обратился к соседям

— Ну? Долго ждать?

Один в погонах генеральских, отложив газету, проверил часы.

— Должны были прийти. Точнее фельдмаршал должен был. На счет Химмеля голову на отсечение даю: в такую рань он и пальцем не пошевелит.

— Поверьте мне, он явится, — сказал дремлющий рядом, тоже в генеральской форме.

— Откуда вдруг такая уверенность? Он на показательные построения редко приходит, а тут, считай, неофициальная встреча, — заметил одноглазый.

На это лежащий туманно ответил что-то вроде: «Я принял меры».

— Между прочим, каков повод для данного… консилиума? — спросил маршал.

Одноглазый поднял газету, показывая титульный лист. На нем, прямо на передней полосе изображались две листовки с подписью «РАЗЫСКИВАЮТСЯ». Лица на них так разительно отличались, что оставалось удивляться, как настолько непохожие друг на друга могли изображаться рядом. Словно кто-то пошутил, когда решил разместить их подле.

— Уже несколько лет к ряду повод у нас один, — усмехнулся генерал. — Точнее два. Одного зовут Асуро, другого Кай.

С одной фотографии на маршала пронзительно смотрел молодой мужчина. Лицо имело точеные, аристократические черты: правильный овал, орлиный прямой нос, не широкий, но и не узкий подбородок, аккуратные скулы, впалые, гладкие щеки, бледность. Шея переходила в плечи, ширина которых выходила за пределы фотографии. Крупные, яркие глаза щурились. Тонкие, длинные брови, изогнувшись, придавали взгляду бесконечное презрение. Несмотря на свой возраст, бледнолицый был седой, во всяком случае, волосы имели пепельно-белый оттенок, слишком неживой и светлый даже для типичного блондина.

На другой же фотографии был запечатлен мужик, выглядевший ощутимо старше своего моложавого соседа, но маршал точно помнил, что они ровесники, с разницей в два года. Он вечно путал кто младше, но разница именно такова. Тем временем, физиономия с газетной страницы лыбилась, яростно глядя на фотографа. Черты лица полнились буйной грубостью дикого зверя. И довольно длинные, торчащие во все стороны волосы, и покрывавшая пол лица неаккуратная щетина, изогнутые, зачем-то фигурные усы, — все было чернушно-черного цвета. Такие же черные, кустистые брови, сходились на кривой толстой переносице. Большой пористый нос имел в чем-то клоунскую, картофельную форму.

Единственное, что объединяло два изображения был цвет глаз: ярко-фиолетовый.

— Что они на этот раз натворили? — маршал потер бакенбарды.

— Пока ничего, — одноглазый снова повернул к себе газету, раскрыл и стал читать. — Но судя по всему, скоро… Сегодня прямо и натворят.

Лежавший на столе, слегка нахмурился и, наконец, поднял голову, тоже начал читать газету.

— Откуда репортерам опять все известно? — спросил он ломким ото сна голосом.

— Вода всегда найдет дыру. Опа, они ставки делают. Хм… — глаз генерала внимательно пробежал по строчкам. — Получается пятьдесят на пятьдесят.

— У них новая дуэль? — спросил рыжебородый. — Нашли из чего шум сделать…

— Дуэль. Но на этот раз — на Святой Земле, — окончательно проснувшись ответил другой генерал тоже уткнувшись в газету, щурясь. — Почему я узнаю об этом только сейчас? И, боже мой, Мик, как ты можешь читать в такой темноте?

— У них дуэль на Ультимо-Сперанзо, прямо на горе Шоней, — не замечая недовольства своего соседа, ответил одноглазый.

— Да ладно?! Дай сюда, — маршал уже протянул за газетой свою широкую, короткую руку, с пятном на рукаве, как все помещение наполнил звук открываемых ворот.

В зал зашел давно пожилой вояка, в усыпанном различными лычками и значками кителе с самыми узорчато-массивными погонами, чем у кого бы то ни было в зале.

— Газета не врет, господин Юн. Все верно.

Генералы привстали. За ними, шумно отодвинув стул, лениво последовал и Юн.

— Сядьте, — усталый голос вошедшего был сух и резок. — Нашли время.

Твердо шагая по каменному полу в начищенных до блеска туфлях, фельдмаршал медленно прошел к самому высокому стулу во главе стола и, кряхтя, сел.

Все плюхнулись обратно. Один окончательно проснувшийся генерал продолжал стоять, глядя на медленно закрывающиеся тяжелые ворота и коридор за ними. Там, отдаваясь эхом, слышались шаги, потом чьи-то ругательства. Через секунду показался силуэт человека, на ходу натягивающего китель, в тапках и шортах, спешно семенящего к залу. Перед входом, потеряв тапок, мужчина пропрыгал за ним назад, поддел ногой и ловко протиснулся в закрывающиеся двери. Зал наполнился звуками запыхавшегося дыхания.

— Началось? — проговорил вбежавший с отдышкой.

Маршал Юн захохотал. Одноглазый Мик и фельдмаршал весело переглянулись, один генерал Гин невозмутимо отдал честь.

Вошедший, поправляя китель, с негромкими ругательствами прошел к стулу рядом с маршалом, ловя на себе усмешку и презрение последнего, недовольно сел, закинув ноги в мягких плюшевых тапках на стол.

— Смешно тебе, да?! В гробу я видел такие собрания! Никогда бы не пришел!

— Не скрою: ваше присутствие немного удивляет, маршал Химмель, — заметил фельдмаршал.

— Ей-богу, не планировал. Если б не два ополоумевших сержанта, остаток военной карьеры которых теперь пройдет за промыванием унитазов в звании рядовых, — в жизни бы не появился на подобном сборище!

— То есть? — Мик изобразил удивление.

— То и есть: лежу я, отдыхаю после… ночи, как ни с того, ни с сего двое каких-то вздумали барабанить в двери, окна, что-то кричать про собрание срочного совета и так далее, и тому подобное. Я им и приказал, и угрожал, чтоб к такой-то матери убирались. Так нет! Упорно пытались меня разбудить, пока обоих не вырубил, — маршал потер кулак. — Но уснуть вот не вышло… Гин, признавайся: твоих рук дело?!

Сидящий рядом Юн покачал головой и снова принялся за рукав. Генерал Гин как ни в чем ни бывало невинно пожал плечами, буркнув: «Никак нет».

— Короче, надеюсь, произошло нечто не меньше конца света! — хмуро проговорил Химмель.

Мик кинул ему немного мятую газету. Химмель брюзгливо взял ее и пробежал глазами титульный лист. После чего скептически обратился к фельдмаршалу:

— Очередная утка? Потому что я таких данных не получал.

Взоры всех обратились к седому пожилому мужчине во главе стола. Тот сидел, лукаво посматривая на всех из-под сведенных вместе пальцев.

— Это правда. Сегодня, на рассвете, скорее всего, прямо сейчас, они наконец решат кто же будет править на Ультимо-Сперанзо и, фактически, всем Новым Светом.

Сидящие друг напротив друга генералы и маршалы быстро переглянулись. Химмель медленно убрал ноги со стола, вчитался в статью внимательнее.

— И что теперь? — спросил кто-то из собравшихся.

Вопрос не был адресован ни к кому конкретно, однако ответил все-таки фельдмаршал:

— Как мы и ожидали, эпоха двух рейханов заканчивается, но раньше наших расчетов. Победитель дуэли встанет на вершину мира, в прямом и переносном смысле. Он определит направление и характер событий, которые будут происходить после.

Собравшиеся кто внимательно, кто нет, слушали его.

— Дело не столько в них, хотя не мне вам говорить насколько эти двое опасны, сколько в идеях, которые они разделяют. И людях, которые за ними следуют.

— Ха! Ну Ред куда ни шло, но Кая в компании более одного человека встретишь не чаще снега в мае, — усмехнулся Юн.

— Не обязательно явно. Поверьте, определенные круги симпатизируют Каю не меньше чем Асуро, — заметил сидящий во главе стола.

— В итоге кому же больше симпатизируем мы? — дочитав газету и почесав затылок, Химмель снова обратился к фельдмаршалу.

— Официально? Никому, — ответил тот с лукавством. — Мы же противостоим джиханам и в целом всему, что с ними связано.

Общий смех.

— А если по существу, — вымолвил самый старший по званию. — То я никогда не скрывал: по моему скромному мнению, повторяю, по моему мнению, Асуро немного опаснее. И вы хорошо понимаете почему: он сделает Новый Свет открытым для всех, с его тайнами, с его ресурсами и его богатствами. Осмелюсь предположить, что и Ультимо-Сперанзо станет общедоступной землей.

— А мне-то казалось нашей главной целью остается если не завоевать, то расширить в тамошних краях сферу влияния, — заметил одноглазый с филигранно спрятанной иронией.

— Оно все так. Но все древние развалины Павших также станут общедоступными, — заметил генерал Гин. — Затем наверняка он предпримет попытку заключить альянс с некоторыми ванханами. И тогда проблем не оберешься. Последний альянс всего лишь двух из них нанес нам огромный урон.

— Спорный вопрос. Насчет альянса, — заметил Мик. — У них всех слишком разные цели и слишком огромные амбиции.

— На наше счастье, — кивнул фельдмаршал. — Однако, вероятность частых и порой неожиданных союзов между влиятельными джиханами нельзя исключать. Кстати, именно этого больше всего боятся там…

Пожилой мужчина изогнул седую бровь и указал пальцем вверх.

— Ну а Кай после победы все сделает с точностью до наоборот, — сказал Химмель, снова уткнувшись в газету.

— Да, прежде всего он постарается закрыть Новый Свет, ясно как божий день. В первую очередь от Республики. Действовать в тех местах будет сложнее, правда сложнее для всех, — закончил Юн. — За армиями с последователями Кай точно гнаться не станет.

Все как-то замолчали, каждый ушел в свои мысли. Мик облокотился на стол и хмуро уставился в его деревянную гладь. Гин откинулся на спинку стула, закинув руки за голову, и стал глядеть в потолок. Юн достал идеально белоснежный платок и с его помощью вернулся к оттиранию своего рукава. Химмель снова положил ноги на стол, демонстрируя всем плюшевые тапки в форме собак.

Фельдмаршал медленно встал со своего высокого стула, снял позвякивающий медалями китель, повесил на спинку, поправил края серого жилета, острый воротник иссиня-белой рубашки, и, держа руки за спиной, подошел к огромному окну. День обещал быть дождливым и пасмурным.

Столица Республики была все-таки красива, хотя до великолепий былых, не ведавших войны с Бахом времен, оставалось далеко. Много сил и средств люди вложили в ее реставрацию: на восстановление улиц, уникальных фасадов домов, многие из которых оставались настоящими памятниками архитектуры. Виднелись робкие попытки восстановить прежние аллеи, сады, помосты, переулки. Хотя, скорее всего, жителям сытной, лопающейся от благосостояния метрополии просто хотелось воссоздать прежнюю атмосферу величия, богатства и великолепия, некогда здесь царившую. Люди желали вернуть то былое чувство покоя и довоенной обильной жизни. Разумеется, сразу не получилось. Очень скоро стало понятно, что вид разрухи, голод, минометный свист, повсеместные человеческие фрагменты могут уйти из памяти исключительно под натиском времени, ибо ничто другое не поможет. Что же до самого фельдмаршала, то ему до сих пор кое-где виднелись руины жилых домов, кривыми зубьями толпящиеся на улицах; горы трупов, заполонившие эти самые улицы; посреди ночи мерещились вопли и крики раненых или агонизирующие хрипы умирающих. Порой, гуляя по вымощенным дорогам Гелиополиса ни с того, ни с сего появлялось чувство, словно в следующую секунду прилетит снаряд, превращая людей в кровавый фарш… Словом, день битвы за город и конкретно за улицу, на которой находился штаб, остался в престарелом военном навсегда, и никак не получилось вытравить его.

Сейчас народу пока было мало, однако первые магазины, лавки и кафе уже работали, двигались машины, город начинал гудеть, начинал свою жизнь после неординарно длительной ночи. На горизонте виднелся Великий Пояс Островов. За ним шел Новый Свет, а где-то дальше, там, в глубинах той части планеты, как помнил фельдмаршал, хоть и смутно, невообразимо далеко высился Ультимо-Сперанзо.

— С вашего позволения, товарищ командир, — проговорил Юн, — неужели ради пустой болтовни созывали? Если это все, то я пошел.

— Не все. Сел на место, — ответил фельдмаршал, вернулся к столу, достал папиросу и закурил. — Кто должен победить, полагаю, вы знаете. В конце концов, лазутчики и доносчики у вас есть у каждого, я надеюсь. И также надеюсь, что удивления по поводу дуэли вы тут все мастерски импровизировали. В связи с чем у меня для вас три новости. Равные по качеству. Про первые две вы не должны говорить никому от слова совсем. Про третью же и думать забудьте…