Империя машин

Кирилл Вячеславович Кянганен

Неизвестный – человек без имени и семьи, ищет свое место в сотрясаемой от наводнений Островной Империи Севергард. На пути ему встречаются разбросанные по миру острова-города, а выше, над утопающими в руинах улицами – Поднебесья – построенные на гигантских стрежнях точно часовые механизмы, диски, откуда их жители с безразличием взирают на творящиеся внизу беды и голод.Там, на окраине империи, он совершит первые шаги в незнакомый мир, полный невероятных технологий прошлого и ужасов настоящего.

Глава — 5 —

Выступы исчезали в темноте. Мальчик перебирал руками стальные скобы. Впереди виднелся мир. Крышка люка плотно прилегала к выходу, но он правильно определил место подъема. Странный шум. Он пригнулся, втягивая голову. По земле проехалась паровая машина, затем прошло с десяток человек. Их тени ниспадали в крохотные отверстия, скользя по лицу ребенка. Он приободрился и полез быстрее.

Схватившись за последний уступ, он попытался поднять крышку рукой. Ничего не вышло, и тут скоба выпала, а мальчик полетел вниз. Полет длился недолго.

Он упал спиной на камень. В глазах помутнело, свет из люка принял сероватый оттенок. Ноги пронзила острая боль. Он попытался пошевелить руками, но не мог. Едва двигалась только голова.

Над люком прошли двое в масках, а затем один из них остановился. Вероятно, они уловили чужой стон.

— Стой — шепотом проговорил второй. — Смотри, имперский шпион?

— Не думаю, он в противогазе старого образца. Одежда не наша.

— И не городская. Имперский пес?

Они подняли люк

— Скоба вылетела.

— Не имеет значения, брат. Посмотрим, что у него есть.

Они спустились на уровень и перескочили на выступ. Да так быстро, что глаза не успели уследить.

— В сознании.

Мальчик почувствовал руку на шее — парализован, не может двинуться.

— Посмотрим, что тут интересненького.

— Он ребенок…

— Лет четырнадцать.

— Прости парень, но все что найдем — наше. Тебе, скорее всего, уже ничто не понадобится… Кроме воды — доползешь ведь? — он окинул взглядом расстояние, — Доползешь.

Они слегка наклонили его тело, ощупывая одежду.

— Эй, не дергайся понапрасну. Потерпи.

— За спину не паникуй — переворачивать не станем. Мы же не какие-то звери…

Мальчик попытался что-то сказать, но вырвался лишь приглушенный стон.

— Тише… тише… — зажали ему рот, — еще стражу приведешь, придется и им горло резать.

— Снаряга пустая, один хлам. Как он протянул в туннелях столь долго?

— Йен, забудь о нем, не наше дело, закидывай мешок в сумку и уходим.

Над люком склонились фигуры в капюшонах. Грабители резко отстранились. Приятель наскоро пнул под ребра мальчика.

— Из-за тебя нас заметили!

Незнакомцы в масках прижались к стене, пока фигуры с улицы разглядывали неподвижное тело. Мальчик расслышал незнакомый акцент, а еще… В голосе говорившего ощущалось неподдельное сочувствие. Он попытался крикнуть, но заметивший глубокий вдох мародер наступил носком на плечо, лежащее в тени.

— Только попробуй.

Фигур позвали, со стороны, и тот из них, что стройнее бросил в канализацию монетку.

Она отскочила от камня и упала мальчишке прямиком на живот. После этого люк был закрыт. Мародеры рассмеялись

— Вот и поладили!

Затем они полезли за монетой.

— Стой! Погляди!

Мальчик заметил, как они разорвали рубашку на его груди и подняли над головой медальон.

— Быть не может… Парень?

Ребенок молча смотрел на них. Холод проступал в животе.

Они шептались о чем-то друг с другом. «Если это действительно он, и мы его бросим, нам конец». «Мы обещали Альфредо — это плата».

— Попробуй его поднять и быстро перевернуть на живот. Убедимся не сломана ли спина.

Быстро обхватив плечи и перевернув вниз головой, они устроились рядом и раздели его до торса. Дыхание сперло от боли. Затем начали прощупывать позвонки. Каждое прикосновение отдавало пульсацией в ногу.

— Везунчик, — заключил первый, — доски в порядке, только тряхнуло сильно. Не впервой, я вижу. Отхватил синяков.

— У него карта… Где только достал?

— Да… Не простой пацан, в такие годы… Не удивлюсь, если он весь путь от того острова по дну проделал.

— Смотри! Судя по отметкам, он прошел без малого — тридцать миль.

— Город в океане? Что за чушь.

— Мой дом… — едва смог вымолвить мальчик, теряя сознание. Образы сливались воедино, образовывая белую картину.

— Там может располагаться только одно место — восьмое убежище. Лет десять, как сигнал пропал, я не путаю?

— Значит ошибались. Насчет три подня-я-я-ли.

Так и прошло его первое знакомство с миром людей. Ребенок открыл глаза лишь спустя несколько дней. Долго разглядывал потолок, покрытый трещинами от старости, потом перевел взгляд на стены с облупившейся белой краской.

Осмотр успокоил его.

Мягкая кровать, под спиной валик с острыми чешуйками, ноги закрыты одеялом.

Он попытался потрогать лицо, но у него не вышло. Руки не подчинялись.

В дальней комнате раздалось движение, и к нему зашел человек в маске-полумесяце, укрывающей глаз и щеку. Был ли он одним из тех, кто его «откопал» в туннеле, или нет — он не знал.

— Уже пришел в себя? Быстро, однако, мы бы хотели узнать твою цель. Куда идешь? Откуда пришел? И почему? Если будешь сотрудничать, то все хорошо закончится, ну и самый главный вопрос — откуда у тебя это? — достал он медальон.

У мальчика пред глазами промелькнуло тело, с которого он снял его, и он вспомнил, или нечто встроило ему в голову воспоминания, будто он видел на теле покойника записку: «если ты найдешь меня мертвым, кто бы ты не был, незнакомец, тебе обеспечено спасение. Я сделал ужасную ошибку, помог императору подняться на трон, и теперь моей последней просьбой будет — верни все назад, если ты захочешь и сможешь — то верни, прошу, это не просто медальон, не отдавай его никому, и помни мои слова: „день сменяется ночью, кинжалы хранят судьбу“. Озвучь эту фразу — и братство парящих кинжалов защитит тебя, где бы ты ни оказался».

— Что ты сказал? Склонился ниже человек, и мальчик почувствовал его зловещее дыхание.

— День сменяется ночью, кинжалы хранят судьбу.

Незнакомец встал, начал ходить по комнате, вышагивая ровные шаги из края в край.

— Человек в маске, нашел меня и передал медальон. Он сказал, что это мой шанс на спасение, и он дарит мне это — соврал мальчик, но его голос звучал так убедительно, что он сам поверил в свою ложь.

— Я Альфредо. Друзья и товарищи зовут меня Альфом. Человек… с которым ты встретился, говорил что-то обо мне? Из твоих слов я понял — что это все, о чем он сообщил. Я не понимаю его выбора, но принимаю его. Мы будем тебя обучать, чтобы ты стал тем, кем он захотел тебя увидеть.

— Хочу ли я им быть?

— Можешь отказаться, мы не принуждаем, ты полностью свободен, мы вернем тебе все снаряжение, дадим припасов столько, сколько сможешь унести, можем предоставить проводника, но на большее не рассчитывай.

«Полностью свободен?» — его насторожила формулировка. Он еле шевелился. Туман обволакивал голову, притупляя чувства.

— Я остаюсь.

— Мудрое решение.

— Оно не мудрое, а логическое. Я начал свой путь из убежища, оно затонуло спустя дня три после того, как я вышел на поверхность. Мне исполнилось девять.

— Сколько ты говоришь? Тебе девять лет?

— Какой сейчас год?

— 774 от сотворения материка и тридцать первый от создания империи.

— Откуда люди знают, когда был сотворен материк?

— Я предполагаю, что все это выдуманная история, но надо же с чего-то начинать счет? Вот они и решили, взяли какое-то крупное событие за точку, и обозначили ее нулем.

— Время не может быть нулем, и, если сегодня идет 774 год, получается, мне четырнадцать, но я не помню…, наверное, отец сбился, либо я столько лет лежал в беспамятстве.

— Возможно, а твой отец — ты так его назвал? Кем он был?

— Он не мой настоящий, настоящего я никогда не видел. Говорят, он погиб во время потопа. Отчим сказал, его звали Лени? было что-то еще… — он напряг память, выискивая отголоски прошлого, — я не помню… — с досадой проговорил мальчик.

— Можно узнать твое имя?

— Имя? Мне его так и не придумали, да и я сам предпочитал быть без него — сказал мальчик, хотя эти слова давались ему нелегко. Он вспомнил безымянного автора, запечатлевшего на титульном листе отсыревающего в подвале рассказа жестокие слова: «человек без имени как лодка без весел. Ее бросает течение, и она не знает, когда нужно свернуть. Никем и ничем не связанная, без корней и фундамента. Сплошной хаос и никакой истины».

— Неизвестный…

Мальчик похолодел. Неизвестный… Имя — засов. Отпадение всякой наличности, всякого Я, близкого сердцу, всякой зависимости, всякой любви. «Но это — твое имя» — возразил ему внутренний голос, и мальчик принял его.

— Также сказал отец.

— Хорошее имя для члена братства. Не высокомерное, ни блестящее, ни агрессивное, ни красивое — никакое, просто неизвестный — нейтральное.

— В этом есть плюс — сказал мальчик, не желая показывать колющую боль. Я могу быть кем угодно, и одинаково отзываться на любое обращение.

— Ты достаточно умен для своего возраста. Хочешь стать убийцей?

— Убийцей? Я хочу сделать только два дела.

— Какие?

— Вы допытываетесь до меня!

— Мне же надо знать, как проводить обучение.

— Это личное, но я хочу стать достойным сыном — повторил он слова из прочитанной им в детстве книги.

— Благодарю за доверие — насмешливо поклонился Альфредо. Тело уже слушается тебя?

Мальчик потянулся в ответ и обнаружил легкость. Такая разительная перемена насторожила его, но он придержал вопрос. Мужчина помог ему подняться с койки, и они перешли в соседнюю комнату, откуда вышли на балкон, пройдя через обломки лежащей на полу стены. Закружилась голова, а глаза разъедало непривычным зрелищем. Он прикрыл лицо, ощущая невидимую угрозу.

— Расслабься и прими его, — посоветовал Альфредо, заметив, как ребенок испуганно пятится назад. Мальчик нехотя приоткрыл глаза. Солнце из—за паров и грязи лилось белым рассеянным светом. Разрушенные высотные здания ныне походили на обглоданные кости, лишенные стен — один скелет. Дорога внизу обрывалась, образуя земной разлом, разделявший улицу пополам. Над разломом, на высоте пятого-шестого этажа болтались висячие мосты. Десятки звеньев, перетекающих в целостную структуру. Они покачивались под натиском ветра, и могли оборваться в любой момент.

Мальчик бросил взгляд налево. Там, разворошив землю и снеся несколько пятиэтажных кирпичных зданий, лежал дирижабль. Словно раненая птица, но бока уже не вздымались, лишь со стороны головы-кабины торчали металлические прутики точно всаженные копья. Внутри было накидано огромное количество тел, все они лежали друг на друге, часть сгнила, но в основном выглядела целыми.

— Да, паренек, они умирают в огромном количестве.

— Кто они?

— Люди, кто еще.

— Вы не считаете себя человеком?

— Здесь мы в безопасности, внизу бушует инфекция, и она странным образом не поднялась выше двух моих ростов. Предполагаю, что заражение устроило правительство.

— Но, почему только внизу?

— Наверх то погляди.

Мальчик поднял взгляд: «Как он их не заметил?» — здоровенные шарниры поднимались вверх и вниз вдоль столбов толщиной с дом. Сконструированные по образу и подобию убежищ, они стыковались меж собой тамбурами, а на зубьях этих «шестерней» располагались утопленные внутрь окна, чтобы при полном обороте не повреждалось ударопрочное стекло. Он пригляделся: в одном из квадратных иллюминаторов мужчина поправлял галстук, игнорируя придавленного арматурой и вопящего десятью метрами ниже, человека. Его взор гулял поверх мелких неприятностей, строго вдаль. Но больше мальчика поразил факт того, что на пострадавшего вообще никто не обращал внимания, словно звуки раздавались неодушевленным предметом. Тем временем, поселенцы «шестерней» вышли на выдвижную платформу и быстрым шагом преодолели расстояние, соединяющее диски, по открытому воздуху. Затем гермоврата сомкнулись, а шлюз втянулся в стены. Монотонный гул прохрустывающего города над городом вгрызался в уши.

— Воздух… Он заражен?

— Увы. Лекарства не помогут. Противогаз твой — крайне ценная вещь. Они вымерли после катастрофы, материалы для производства фильтров ушли под воду. А там боги знают какая радиация, да еще и иридиум начал вытекать из разломов в земной коре. Слишком опасно. Минутное пребывание чревато летальным исходом.

— Иридиум? Я не вижу птиц…

— Быстро меняешь темы. Птицы? Что им здесь делать? Которые могли — давно улетели куда подальше. Подальше от нас. «Мастер Альфредо!» — крикнул его человек с поднимающегося на тросах внешнего лифта.

— Глянем, что у него? — и не дожидаясь ответа, старик направился по крышам к подъемнику.

Члены Парящих Кинжалов и не думали пропускать гостя за пределы лифта, и он стоял, помахивая конвертом. У каждого подъемника дежурило по паре в масках как у Альфредо.

— Они и ночью караулят подъёмы? — поинтересовался мальчик.

— А как же. Что у вас? — обратился он к прибывшему.

Члены ордена расступились и пропустили разукрашенного в золото дельца.

— Я пожалуюсь начальству! Их выпорют! Меня заставили простаивать без дела!

— Твое начальство не властно над моими людьми — ответил Альфредо.

— Но оно в силе пригрозить вам. Вот — он передал конверт и собирался уйти, но Альфредо отдал распоряжение

— Задержите.

Парящие Кинжалы ухмыльнулись, кивнув головой в сторону ската крыши.

— Высоко падать.

— Что—о—о?!

И пока делец возмущался, Альфредо прочитал послание.

— Координаты не уточнены, кто будет на обмене?

— Не имею полномочий объясняться.

— А я — имею право на ваш арест.

— Он дорого вам обойдется — осклабился делец.

— Поэтому не считаю нужным вам препятствовать.

Когда дельца посадили на лифт, Мастер вздохнул.

— С ними надо быть начеку. Олем, Ион — проследите за гостем.

— До дверей?

Альфредо улыбнулся, наблюдая за тем, как его помощники готовятся к вылазке.

— Хорошие парни — сказал он, когда те спустились по тросам, — но нетерпеливые, серьезной работы им не поручишь. Ты умело слушаешь для ребенка. Однако безропотные слуги меня не устраивают. Что думаешь про ребят?

— Я… думал про город. Каков он? Чем люди жили? К чему стремились?

— Знакомое чувство, только не помешайся на нём. Я вкусил немало мечт, прежде чем подавиться. Надо глядеть на то, что имеем. А имеем мы руины. Или руины имеют нас… Кто кого запомнит — человек камень или камень — человека?

Мальчик не согласился с его выводами. Теневые облака скапливались над городом.

Конец ознакомительного фрагмента.