Сияние потухших звезд

Кирилл Баранов, 2023

Давно безработный мастер голограмм по имени Цин соглашается на чудовищное предложение взорвать пассажирский звездолет. Цин угнетен отсутствием жизненных перспектив, но все же не выдерживает давления вины, забирает уже заложенную бомбу и бежит. Бежит изо всех сил, потому что в погоню за нерадивым террористом устремляются и бывшие заказчики, и их конкуренты, и как будто весь обиженный мир! Незадачливый интеллигент Цин оказывается в вихре кровавой борьбы могущественных суперкорпораций, где он – и орудие, и жертва. А тем временем из загадочной аномалии в глубины космоса плещет странная энергия, что грозит не просто изменить мир, а уничтожить его до основания. Гибнут империи и рассыпаются звезды, а навстречу неизвестному отправляется допотопный космический грузовоз, на борту которого стареющий биолог Волков, сожалеющий о бездарно прожитых годах, пытается найти новый смысл жизни…

Глава 4. В котловане

Дождь как раз прекратился, когда такси подъехало к обочине и остановилось. Из-под козырька высокого, по меркам Гаммы Тора, здания финансовой компании вышел человек и быстро зашагал к машине по лужам. Задняя дверь открылась будто бы специально для него, однако — нет. Из салона выглянул человек с загнанным взглядом и, выставив одну ногу на тротуар, оглянулся. Растерявшийся финансист остановился так резко, что Цин вздрогнул, вылез из машины и поспешил уйти.

Он оказался у подножья корпоративных кварталов, где с каждой новой улицей дома росли ввысь, богатства множились, а свет и цвета становились сдержанней и неуловимее. В долгий ряд выстроились банки, офисы крупных компаний, рестораны для элиты, шикарные и весьма безвкусно отделанные храмы, куда заглядывали самые шишки из шишек в сопровождении средств массовой информации. Вскоре Цин свернул в торговый квартал. Свет лился на дорогу из бутиков с абсурдно дорогой одеждой, из ювелирных магазинов и лавок модных аксессуаров. Дорога выложена была блестящей плиткой строгих геометрических форм, машины проезжали редко, люди проходили — и того реже.

Шагая мимо окон торгового центра, Цин увидел информационные панели. Одна из них демонстрировала цветастую кляксу, бурлящую и как бы пенящуюся посреди космоса. Снизу титр: «Загадка космической аномалии». На другой панели быстро сменялись графики с подписью: «Рецессия экономики Тамалияна продолжается». Две панели рассказывали о политическом скандале между конфедерацией Адения и республикой Чжи Со, вызванном обоюдными запретами на ряд товаров и поддержкой со стороны Адении беспорядков в автономной системе Раг Зин Тоси. На третьем экране шли кадры тех самых беспорядков.

Цин попытался поглубже спрятать лицо за воротником куртки и на новости глянул краем глаза. В мозг же не попало вообще ничего. Он пытался думать, но усталость в голове как будто надула выдавливающий мысли шар. Что делать?..

Вероятно, преследователи ненадолго сбились со следа, но скоро выйдут на него снова. Причем, не обязательно те же самые преследователи. Что делать?

Навстречу попалась целая орава подвыпивших конторских служащих. Двое из них горлопанили на всю улицу о чем-то, что они видели вдвоем вчера в каком-то ночном заведении. Цин опустил голову еще ниже и прошел совсем впритык к шероховатой стене. Он свернул на первом же повороте и оказался возле серого кафе с маленькими столиками и высокими стульями, за которыми нужно было стоять, подпирая зад. Несколько человек внутри буднично и скучая набивали желудок кто чем, и Цин вспомнил, что давно не ел. На другой планете в другой звездной системе. Разболевшийся желудок усох и ныл.

Но чтобы оплатить еду в кафе (очевидно неоправданно дорогую, как и все на этих улицах) — нужен сиком. А Цин оставил свой в такси.

Мимо проехала машина, захрустела грязью и бросила несколько капель с маленькой лужи. Цин поспешил уйти подальше от дороги, и тут ему на глаза попался торговый автомат. Он стоял, одинокий, важный, большой, в стороне от тротуара, так что его легко можно было и пропустить.

Цин подошел ближе. Торговый автомат продавал много всякой всячины первого потребления — от салфеток и туалетной бумаги, до носков и ботинок. И конечно, среди товаров был сиком. Цин заказал один, оплатил со своего банковского счета, но спохватился — перевод мгновенно отследят. Да наверняка уже отследили!

Сиком вывалился из автомата на руку. Цин защелкнул аппарат на ногте, попробовал вызвать экран — над ладонью снова появились новости, на этот раз о переговорах каких-то министров. У одного из них кожа была выкрашена в модный темно-зеленый цвет.

Цин спрятал экран и вошел в кафе. Он заказал крупную обеденную упаковку и, выходя, спросил скучающего у стены официанта:

— Скажите, где-нибудь поблизости есть технорынок?

— Не в этом районе точно, — удивительно добродушно ответил официант.

По опыту Цин знал, что люди из низов, оказывающиеся в пространстве и среде высших слоев, часто бывают нетерпимы к людям своего уровня гораздо больше собственных хозяев.

— Ну как же, — откликнулся один из посетителей, мужчина в очень длинном пальто из непонятного пушистого материала, — Котлован за эн сигмой. Двести двенадцатый номер, кажется. Это в пятнадцати минутах ходьбы, если пешком.

Цин кивнул и выскочил на улицу. Проложил путь до двести двенадцатой эн сигма улицы в навигаторе и принялся по пути поедать содержимое обеденной упаковки.

Дорога спускалась вниз и оказалось, что корпоративный район стоит на холме, что делает его визуально выше. Правда, высота эта таяла в ночи и морозном тумане.

Рынок шумел. Бесчисленные ларьки, лавочки, шатры и палатки располагались в гигантской яме посреди необъятного города. Ларьков этих было столько, что среди них можно было потеряться и блуждать годами в поисках выхода.

Спускались в котлован по лестницам таким старым, таким ржавым и дрожащим от любого дуновения ветерка, что от схода по ним развивалась морская болезнь. Впрочем, со стороны корпоративных кварталов к рынку сползали нитки лифтов. Хотя сложно было и вообразить, чтобы кому-то из небожителей пришла в голову мысль погрузиться во тьму и грязь дешевых товаров.

Рынок галдел в темноте, освещаемый плавающими над ним экранами, рекламными вывесками и световыми дронами, шевелился и жил как один гигантский, мерзкий организм с вывернутыми наружу склизкими внутренностями. Лотки, киоски, бутики, сложенные то из камня, то из металла, то вообще, кажется, из какой-то липкой глины, — все было понатыкано вразнобой тут и там, где-то еще вроде бы и корявыми рядами, а где-то совсем хаотично, наползая друг на друга, сталкиваясь. Здесь легко сбывали контрафакт, ворованные и самодельные товары, здесь свободно трудились личности самых темных профессий, и здесь, вероятно, не так сложно было затеряться самому грязному из притонов. При этом полицейские патрули, видимые издалека благодаря фонарям и сопровождению из боевых дронов, старались держаться тех рядов, которые имели хоть какой-то порядок в планировке.

Спускаясь по скрипучей металлической лестнице, Цин задел кого-то плечом. Человек резко обернулся, и свет выхватил из темноты его злобное лицо, покрытое шрамами и волдырями. Человек сделал достаточно ясный жест большим пальцем через горло, издал шипящий звук и пошел дальше. Внизу от таких персонажей было не протолкнуться. Чтобы двигаться вперед среди шумной, хаотичной толпы приходилось вилять пьяными зигзагами, ежесекундно рискуя с кем-нибудь столкнуться, кого-нибудь сбить с ног. В голову лупила смесь запахов сгоревшей электроники, чего-то кисло-вареного, людского пота и дождя. С плавающих над головой здоровенных экранов сыпалась ритмичная музыка, похожая на шум работающего станка, пели и плясали красивые девушки или парни, похожие на некрасивых девушек. Кое-где музыка стучала так громко, что сложно было расслышать продавцов — в таких зонах люди толпились вокруг торговых автоматов или торговцев-роботов, оснащенных мониторами.

Два пухлых лысых карлика со вскрытыми черепами, внутри которых виднелись ряды печатных плат, проскочили сквозь толпу и остановились возле ларька старинных приборов. Мимо Цина пролетела целая семья дронов разных размеров, один из них периодически взлетал повыше и подзывал остальных. Сердито отмахиваясь от дронов, прошел мужчина с яркими фиолетовыми глазами и в тяжелом мокром балахоне. Девушка в плотной кожаной одежде и с недовольным лицом стукнулась Цину в спину, когда он вынужденно сбросил скорость, выругалась и побежала дальше. Еще несколько человек прошли мимо него так, будто хотели пробить насквозь.

Световой луч одного из музыкальных экранов скользнул по кромке ямы, и Цин заметил остановившиеся далеко наверху обрыва бронеавтомобили, сперва один, а немного дальше другой — такие же, что преследовали его от аэропорта. Мало того, неподалеку от них стояли несколько человек в черной одежде. Они разглядывали рынок сверху. Цин поспешил отвернуться, но тут его взгляд зацепился за нечто странное. У двухэтажных лотков справа воздух колебался так резко, что кое-где сквозь него проскакивали электрические разряды. Словно маленькое темное наэлектризованное облако двигалось среди торговых рядов, и там, где оно проплывало сквозь людей и дома, вздрагивал свет лампочек, трещали вывески, кое-где вообще потемнело. Воздух вокруг этого облака бросался в стороны языками пламени, но никто, как показалось Цину, не обращал на этот феномен большого внимания.

Цин погрузился в толпу, прошлепал по грязи и остановился возле лавки, продающей сикомы устаревших моделей. На прилавке, под ним и в списках на двух парящих экранах были тысячи старых приборов. Тяжеловесные модели еще столетней давности — размером больше ногтя. Миниатюрные, но слабые и мало функциональные, популярные лет тридцать назад. Толстые модели, выпирающие на целых полсантиметра в высоту. И, конечно, похожие на современные, но с резкими углами, правильных геометрических форм. Мода на такие прошла в позапрошлом десятилетии, и современные сикомы в большинстве своем делали закругленными и плоскими, чтобы они, прицепившись к ногтю, не обращали на себя внимания. Предыдущее же поколение считало эти приборы видом украшения.

Цин приобрел модель в форме ромба и попросил перекинуть на нее деньги, почти все, что у него осталось — пять тысяч единиц.

— Еще чего-нибудь? — спросил одноглазый продавец в липкой, похожей на кусок слизи, шапке. — Кроверы? Санты Бультеры? У нас есть хороший выбор цветочных лякусов. Есть двойной анальный парусный штильверт.

Цин отрицательно мотнул головой и, запихнув покупку в карман, отошел от лотка. Навстречу плыла толстая дама в широкой шляпе, с которой стекали струями ленты цветных камней, похожих на драгоценные — женщину поддерживал в воздухе, в десяти сантиметрах над землей, аэроскелет. Цин попытался отыскать взглядом черные броневики на краю обрыва, но нашел только один. Где же второй? Но, что еще важнее, — никого рядом с первым. Цин выбрался на узкий перекресток, откуда лучше видны были окрестности. По лестнице, которая сходила на рынок неподалеку от бронеавтомобиля, спускались двое в черном. Спускались быстро, почти бежали, первый живо двигал губами, тараторил, скорее всего, через радиосвязь другой группе. Они не смотрели в сторону Цина, но наверняка получили сигнал с купленного в автомате сикома — отследить его было делом времени.

Ускорив шаг, Цин пошел по лабиринту путанных рядов в поисках выхода, но почти сразу понял, что зря. Он запутался и потерялся. Цин заметил, что края котлована растаяли в темноте — значит, вместо того чтобы идти к выходу, Цин двигался к центру ямы. Цин стал ориентироваться по указывающим знакам, мелькавшим тут и там, и по скользящим над головой осветительным дронам. Через несколько минут он вновь вышел на перекресток и оказался примерно там же, где был и десять минут назад. Потерял время и помог своим преследователям — они-то шли по сигналу. Правда, конечно, не по прямой.

Он попытался пойти строго к виднеющейся вдали лестнице, но толпа вокруг стала мельчать и расступаться, и вскоре Цин увидел несколько человек в полицейской форме, а рядом с ними одного из тех, кто спускался по ступенькам от бронеавтомобиля. По крайней мере, так показалось Цину — это был крупный, крепко сбитый мужчина в черном плаще, и он явно вел полицейских за собой.

Цин юркнул за угол, перепрыгнул скамейку, снова свернул и оказался возле кривого и грязного здания общественного туалета. Стены его были покрыты чем-то вязким и издавали кошмарную вонь, внутри мерцал тусклый свет. Цин вошел в мужское отделение, заперся в кабинку и снял с ногтя купленный совсем недавно в автомате сиком, положил его на трубу электробачка, достал из штанов устаревший, ромбообразный. Он с болью защелкивался на ногте и оттягивал его своим весом. Цин был так возбужден, что не почувствовал боли и подумал в лихорадке, что прибор не сел на ноготь, задергал его туда-сюда, пока не увидел на пальце кровь. Цин выругался как ему показалось беззвучно, а на деле оглушительным матом, вышел из кабинки и выглянул в окно — двое полицейских шли вдоль лотков поблизости от туалетов, человек в черном стоял неподалеку и оглядывался, пристально щурясь. Когда его взгляд остановился на туалете, Цин быстро отошел от окна.

Он обернулся и увидел панель управления — грязную, покрытую какой-то густой мерзостью, как и все тут. Цин брезгливо сунул штекер из запястья в гнездо на панели и принялся искать раздел визионизации, хотя сильно сомневался, что в этой развалине он есть.

Так и оказалось. Здание туалета вообще не имело никаких сетевых функций. Скорее всего, это сделали намеренно, чтобы не провоцировать любителей сортирных шуток. Цин выдернул шнур и стал искать через сеть сикома. Можно подключиться к танцующим над рынком дронам, которые проецируют экраны с музыкой и рекламой. Не бог весть какие эффекты из них можно извлечь, однако лезть дальше времени нет.

Один из полицейских пошел к туалету, а остальные рассредоточились и выстроились веером вокруг, чтобы прикрыть товарища, или, по крайней мере, не нарваться на ту же пулю, что и он. Человек в черном зашагал вдоль стены туалета. По пути он извлек из-под плаща фотонный пулемет.

Полицейский прошел мимо входа в женскую половину (оттуда как раз вышла дама в короткой юбке и с ароматической сигаретой, она презрительно смерила стража закона взглядом и, сдержав плевок, пошла прочь), обошел перегородку и остановился в нерешительности. Двери в мужское отделение не было. Вместо нее — сплошная, оплёванная, вымазанная все тем же вязким чем-то стена. Полицейский повернулся к своим товарищам и развел руками.

Человек в черном дошел до угла, оглянулся и задумался. Ему казалось, что, проходя здесь минуту назад, он видел в стене окна. Сейчас же не было ни одного.

Цин наблюдал за перемещениями полицейских из-за рамы. Дроны в небе скрыли окна и двери визионистскими лучами, но этот эффект мог подарить не больше минуты для бегства. Справа на углу стоял задумчивый человек в черном, позади — входная дверь, за которой толпились полицейские.

— Уважаемый, — позвал растерянный полицейский человека с пулеметом, и тот отошел за стену, — тут какая-то хрень, а не дверь.

Когда человек в черном скрылся за углом, Цин подтянулся и полез в невидимое снаружи окно. Узкая рама ножом надавила на живот. Цин перевернулся, вывалился наружу и грохнулся на плечи. Брызнула грязь, кто-то мимоходом обернулся.

Человек в черном подошел туда, где по прикидкам должна была быть дверь. Выругавшись от души, он со всей силы грохнул ногой по стене, что-то с треском рухнуло на пол, а стена стояла дальше как ни в чем не бывало. Боец выставил перед собой пулемет и шагнул вперед. К немалому удивлению полицейских — он прошел сквозь стену и исчез.

Цин пробирался через волнующуюся толпу. Люди шарахались между прилавков, перебегали от одного стола к другому, резко, порывисто, лезли напролом с локтями и кулаками, а порой останавливались где-нибудь посреди этого бурлящего потока и вокруг расходились тугие и сердитые волны. У Цина, и без того перепуганного и взволнованного, пестрело в глазах от розовых шуб и сиреневых шляп, от людей с оливковой или пурпурной кожей, от зеленых искусственных носов, от красных сияющих имплантов в глазах, от бьющих назойливыми световыми лучами украшений, от лезущего со всех сторон дыма… Он ориентировался по краю ямы и шел к широкой лестнице с эскалатором. Грязь чавкала под ногами, и резкий ветер шлепал рваными тряпками шатров.

Позади зазвенело стекло, кто-то закричал. Дрогнул свет, и послышался тихий электрический треск. Цин обернулся на ходу и чуть не врезался в нервного толстяка. Сзади, глубоко в толпе, дернулись клубы пара. Свет лавок и фонарей замерцал, но никто как будто не обратил на это внимания. Цин перестал дышать. Что это было?

Внезапно все переменилось, и Цин не сразу понял — что… Пропала музыка, и в гуле суетящейся толпы навалилось ледяное одиночество. Лучи больших прожекторов нацелились на замерцавших дронов, словно бы привлекали к ним внимание. Над рынком пронесся колючий электронный сигнал, потом еще раз, и еще. Цин взглянул на экраны дронов и споткнулся, едва не шлепнулся в мокрую черную массу на полу. Пропали певицы, пропали певцы-гермафродиты, пропала реклама модных очков и сикомов. На всех экранах теперь было лицо Кади Цина Сюнци! Серое, с темными глазами, измученное, такое, как на документах. Лицо повернулось боком, затылком, другим боком. И снова этот дикий сигнал — трижды!

Цин отошел к торговому автомату и купил первые попавшиеся очки — с круглыми стеклами и облегающими пластиковыми ободками, сильно закрывающими лицо. Их внешний вид можно было настроить через сиком, но руки дрожали так сильно, что даже просто надеть очки получилось с третьего раза.

Люди в толпе безразлично и с некоторым раздражением поглядывали на экраны, на загадочное лицо без каких бы то ни было подписей.

— Это что? — спросил продавец неподалеку от Цина, выглядывая из-за прилавка.

— Кого-то ловят, — пожал плечами человек с железными руками.

Цин просочился сквозь толпу и влез в узкий, зловонный и дымный переход между ларьками. Над головой ревел сигнал тревоги, а Цин открыл экран сикома и непослушными пальцами отметил на карте космопорт.