350 градусов. Роман

Кирилл Австрийский

Молодой парень попадает в больницу вследствие травмы головы. Последствия травмы: частичная потеря памяти. Герою сняться невероятные сны, которые он запоминает и анализирует. Мир снов и новой реальности тесно переплетаются. Эта история небольшого отрезка жизни, поменявшего жизнь реально существующего человека в целом.

Глава IV. «Новые знакомства»

«Чистый лист, совсем не означает белое пятно».

Я просыпаюсь. Болит голова. Я помню свой сон во всех красках. В палате темно, и мне легче передать краски этого сна.

Я известный писатель. Как интересно, как это понимать? Хотя, что тут понимать, я же не помню ничего, и это может быть, сон из прошлой моей жизни, или из будущей, что-то мне подсказывает что из будущей.

Заходит сестра. — Вы разговариваете во сне.

— Это плохо?

— Нет. Как самочувствие?

— Отличное.

— Прям, так уж и отличное.

— Смотря от чего отличное. От человека овоща или трупа — отличное.

— Сплюньте.

— Скажите, сколько мне лет?

— Вам тридцать лет!

— Это много?

— Совсем нет.

— Тогда называйте меня по имени и на «ты».

— Хорошо, Кирилл. — Медсестра уходит, бросив на меня завораживающий взгляд. Надо признать, она очень симпатичная. Да что там, она безумно красивая.

«Меня зовут Кирилл, какое интересное имя. Интересно что оно значит? Стоп, я знаю! Меня зовут Кирилл Викторович. Ура! А имя Кирилл, означает греческое солнце. Я грек. Древний. Древний тридцатилетний грек Кирилл.

Что с моим сном? Хочу его досмотреть. Это, наверное, непросто, или самому додумать? Нет, хочу досмотреть. Ну раз я известный писатель, то у меня должно быть богатое воображение и фантазия хорошая. Без этого писателем не стать. Попробую заснуть, вдруг повезёт, а если не увижу, то сам додумаю.

Заходит сестра. — Вот выпейте.

— Что это? Кокаин? Так его не пьют.

— Это порошок.

— Так и я о том.

— Это чтобы запора не было!

— Спасибо, это меньшее, чего бы мне хотелось сегодня. — Я закрываю глаза и тут же оказываюсь на теплом юге!

«Я вас так ждала, я уже думала вы не придёте! И может вы совсем уехали.

— Сейчас восемнадцать пятьдесят. Мы с вами договаривались на девятнадцать часов. Обычно, всё наоборот: задерживается девушка.

— Задерживаются только некрасивые, — и она громко захохотала. — У них долгая процедура улучшения собственного облика.

— Интересное наблюдение.

— Я так рада что вы пришли, я очень рада. Куда пойдем? У нас семь ресторанов а ля карт.

— Мы поедем в город, в китайский ресторан. Нас на «Ресепшн» ждёт такси!

— Ой какой вы кавалер».

Я просыпаюсь. Утро. Солнце светит в окно. «Всё, хватит. Я иду на улицу. Лето, а я здесь сижу, точнее лежу». Встаю с постели. Отлично, ничего не болит. Из руки торчит капельница, пакет почти пустой. Перекрываю замок на капельнице, вытаскиваю иглу. На руке остается пластмассовой приемник для игл, приклеенный лейкопластырем к руке.

В палату заходит медсестра. — Вы куда?

— Я погулять хочу.

— Сейчас завтрак принесут.

— Отлично, я поем и пойду.

Приносят завтрак. Каша, вкусная с маслом и чай. Отлично. Выхожу из палаты. Иду вниз по лестнице, на встречу «Она». «Она»! Моя, я в этом уверен, любовь.

— Пойдём на улицу, подышим.

— С удовольствием. Я тебе тут книгу принесла.

— Отлично, книга это самое то, что мне надо.

— Я возьму, пошли погуляем!

— Конечно, с радостью. — От её улыбки я взлетаю в небеса, мне хорошо, как никогда. Она смотрит на меня с любовью. А я не знаю, или не помню, как её зовут. И кто она вообще? Но почему-то мне не так важно это знать. Она рядом и всё, мне этого достаточно!

Мы выходим на улицу.

— Я хочу рассказать тебе про свой сон. — неожиданно для себя говорю я.

— Я готова слушать!

Мы стоим на улице, смотрим на воду. Она смотрит на меня с улыбкой. Её улыбка меня окрыляет. Как так может быть? Ведь я даже не знаю кто она. А она, видимо, уверена, что знаю.

— Мне приснилось что я писатель, причем известный, представляешь? А я даже не могу представить и вспомнить, что я написал. — Я рассказываю ей это так, как будто я наедине сам с собой, и мне нечего стесняется, и я уверен, что она меня поймёт. Я люблю её. И эти слова рвутся наружу. Я хочу говорить ей, я хочу кричать об этом, не зная её имени. Мне неважно, как её зовут, кто она, я хочу сказать ей что люблю. — Я люблю… Я люблю спать, и видеть сны. — Я осекся, слова сами слетели с губ, осталось сказать всего одно слово. Но я замялся.

— Так это же твоя мечта. Ты говорил мне, что твоя мечта, написать книгу. Не помнишь?

Слова «не помнишь», повисли в воздухе, и я подумал, что я и не хочу помнить, я хочу видеть её, видеть радость и улыбку в её глазах, и наслаждаться жизнью. Раз я писатель, то я решаю стать писателем. Это божественное провидение ведёт меня. Я всегда знал, что я не просто так живу на свете. Странное чувство, но я и правда знал, значит сейчас я помню, что я знал. Значит я могу помнить и брать из памяти убеждения и мечту. А не столь важные вещи не столь и важны. Я писатель, гений, известный писатель — априори гений! И мои сны показывают мою бедующую жизнь. Так надо пользоваться этим. Тем более, что моя память чиста как у ребенка, и сейчас переломный момент в моей жизни, и я должен воспользоваться этим моментом! — Моя мечта? Как интересно.

— Ты не помнишь?

— К сожалению, нет. По башке дали и память осталась в луже крови, которую раскатали по асфальту. Мою память раскатали по асфальту машины.

— А кто я, ты помнишь?

— Конечно!

«Зачем я так сказал? Корю себя! Ведь я не знаю кто она. Точнее знаю, но не помню». — Ты моя, моя судьба. Ты, моя любовь.

Слёзы покатились по её щекам, и она отвернулась. Я обнял её сзади. Она вздрогнула и тяжело задышала, глубоко вздохнула, повернулась ко мне, и я снова увидел её глаза. Я в них тонул.

— Расскажи мне нашу историю.

— Вот она, наша история. Сейчас и здесь.

— А кто я?

— Ты? Ты гениальный писатель. Забыл?

— Так это сон.

— Это не сон. Мечта не может быть сном, а если это сон, то вещий. Можешь быть в этом уверен.

Мы стояли и молчали. Просто смотрели вдаль. Мне всё казалось божественным. Божественный свет озарял её силуэт и это было самым лучшим лекарством для меня. Мы простояли так, пока меня не окликнула медсестра.

— Тебя доктор там спрашивал, поднимись.

— Ладно, рада была тебя видеть, я пойду? Хочешь, приду вечером.

— Погуляем?

— Конечно.

— Конечно хочу.

Она ушла, просто отвернулась и пошла не оглядываясь, а я поднялся к себе в палату. И только сев на кровать, я почувствовал опустошение. И как это не странно — тоску.

— Как ты себя чувствуешь? — с порога заговорил со мной врач.

— Отлично.

— Голова не болит?

— Иногда, в целом все хорошо. Выписывайте меня на волю.

— Отлично, осталось всего несколько процедур и выпишем, проверим, сделаем электроэнцефалограмму, МРТ, несколько анализов. Ты не торопись. Как память?

— Отлично! Как чистый лист.

— Все-таки не помнишь?

— Нет. И я рад этому даже рад.

— Первый раз такое слышу. Обычно все спрашивают, как вспомнить себя, и вернутся к своей жизни, а ты наоборот.

— Я наоборот, я смотрю вперёд, и не хочу смотреть назад.

Доктор просит поставить подпись на документах, и я иду в свою палату.

Ложусь и вспоминаю свой сон, хоть что-то я могу помнить.