350 градусов. Роман

Кирилл Австрийский

Молодой парень попадает в больницу вследствие травмы головы. Последствия травмы: частичная потеря памяти. Герою сняться невероятные сны, которые он запоминает и анализирует. Мир снов и новой реальности тесно переплетаются. Эта история небольшого отрезка жизни, поменявшего жизнь реально существующего человека в целом.

Глава II. «Свинцовый потолок»

«Если Вас ударили по голове,

это не всегда значит, что ударили по Вам».

«Стоп, откуда пляж? Где я? Качает на волнах, и голова тяжёлая, с ней не справится, она проваливается, хочется крепко заснуть, как после вкусного ужина, которому предшествовал тяжёлый день. Тяжёлый день рабочего. Но нет, спать конечно нельзя, ведь я утону. Пытаюсь грести, но руки ватные, и вот я уже захлебываюсь, пытаюсь отплеваться морской, соленой водой. Кто-то подхватывает под руки, ура, я спасен, вытащат на берег.

Меня раздевают. Как я плавал в море в куртке и в ботинках? Зачем? Почему не снял? Наверное, тонул из-за одежды. Проклятый виски, нельзя пить на пляже. Ну ничего, всё будет хорошо. Откачают.

Озноб, мне холодно, яркое солнце, много солнц, девять, или десять. Почему мне холодно на пляже? Я лежу на чём-то мягком. Голову печёт раскаленный песок. Холод, наконец-то. Меня окунули в холод, видимо отнесли в тень».

— Проснулись? Как самочувствие? — Ударами по голове раздается чей-то незнакомый голос. Зачем так громко? Каждое слово утяжеляет голову на пуд. Пытаюсь, но не могу разомкнуть губы, — Пить.

— Пить? Сейчас. Вот, Попейте.

— Где?

— Вы в больнице, Вам голову пробили, и Вас на скорой привезли к нам. Вы не помните?

— Мм.

— Отдыхайте, у Вас сотрясение мозга, и большая гематома на затылке.

— Мм.

— Как вас зовут?

— Нет, я не знаю! Я был на море, на море.

— Отдыхайте! У вас капельница, аккуратнее с руками. Вы сейчас заснёте.

В ту же секунду мир меняется, видимо я проваливаюсь в сон:

«Я сижу в книжном магазине, подходят люди, и я подписываю им книги, каждый из них что-то говорит мне. Я всем отвечаю, улыбаюсь, дамам вставая, целую руку. Мужчинам жму. Подходит очередная дама, лица её не видно, она движется странным образом: то нагибается то выпрямляться. У неё в руках шприц, она обходит стол подходит ко мне и колет шприцем в руку. Мне становится очень жарко, наверное, эта поклонница хочет меня отравить. Она выбрала момент, когда вокруг много людей и воспользовалась случаем. Я отравлен, испарина покрывает лоб, мышцы ног напрягаются, и вот я их уже не чувствую. Я вижу себя лежащим в гробу. Вот это поворот. Кто меня предал? я же просил крематорий».

— Он просыпается. Помните, ему лучше не разговаривать.

— Сынок, бедный. Как тебе плохо. Ты весь белый, как мел.

«Я вижу расплывчатый силуэт. Чувствую, как тёплая рука прикасается к моей. Это моя мама. Я в больнице, я вспомнил, вспомнил; голова, как сильно болит голова. Мир снова переворачивается с ног на голову, как вертолёт делающий пике с переворотом, устремляется ввысь и снова уходит в пике. Я снова проваливаюсь в сон».

«Она сидит рядом, смотрит на меня, и в этих глазах на которых наворачиваются слёзы я вижу любовь. Вот слёзы побежали по щекам, она не пытается их сдерживать. Она замечает, что я открыл глаза и улыбается сквозь слезы. Но кто она? Жена? Наверное, жена. Хоть бы она была женой. Как жаль, что я ничего не помню.

Она вытирает слезы рукой. Смотрит на меня очень тёплым взглядом. И радуется, видимо тому, что я жив».

— Проснулся. Еще рано, лекарство еще действует, ему нельзя сейчас испытывать сильных эмоций!

«Она встает и уходит. Не сказав ни слова»! Новый полёт на вертолете, мир падает снизу вверх и обрушивается сверху на голову прохладой дождя, гонимого ветром. Я проваливаюсь в сон.

— Сынок! Как ты? Тебе нельзя разговаривать, ты в реанимации я с тобой.

«Мама, снова мама, наверное, она не уходила. Сидит тут со мной.

А «Она»? Была-ли «Она»? Это был сон, всего лишь сон. Я писатель? Или это тоже сон? Какая разница? Голова, она не болит. Но я боюсь ей шевелить». Я делаю усилие и перевожу взгляд на маму. Мама смотрит на меня и тяжело вздыхает.

— Всё выходите. Приходите послезавтра, его переведут в палату. Всё хорошо, не переживайте.

Я открываю глаза, воспоминание о сне улетучиваются. Меня очень осторожно везут по коридору.

Ногами вперед. Меня везут в морг. Вот и всё. Интересно, лицо забыли накрыть?

— Осторожно, извините.

Мама? Голос мамы. Как же так? Зачем она здесь, сейчас? Что за врачи такие? Везут меня в морг в сопровождении мамы.

— Здравствуйте, чек у вас.

— Вот!

— Так хорошо, шестая палата, вот ключ. Там никого нет. Будет один.

«Я живой. Мама везет меня в палату. Я живой. Как хорошо. Она расскажет мне кто я. Я закрываю глаза и расслабляюсь».