Одержимость

Кира Фарди, 2022

Эти люди появились ночью. Вошли крадучись, как воры, и разделили мою жизнь на «до» и «после» в буквальном смысле. Я хорошо помню, что было до этой трагедии, а сам ужасный момент остался в памяти фрагментами: чёрные мужские туфли из лаковой кожи, массивные часы, галстук в полоску… А еще полгода назад жизнь казалась безоблачной, полной надежд и планов.

Часть 2. Он — мой враг

Глава 1

Новосибирск встречает пургой и морозами. Сидя в самолете, я схожу с ума от неизвестности. Мало того, что в этом городе у Тавади нет филиала, так еще и странная просьба насчет денег из сейфа, которые я должен был положить почему-то в коробку из-под торта. Если это взятка, а в сейфе босс хранит неучтенную наличку, то весьма странная.

Как только приземляюсь, сразу звоню Тавади.

— Прилетел? Хорошо. Дуй в местный роддом.

— Куда? — от удивления даже нарушаю правило: не задавать глупых вопросов.

— В роддом номер два. У тебя со слухом проблемы?

— Просто все так неожиданно.

— Потом поговорим. Деньги привез?

— Д-да.

— Тебя ждет у входа в аэропорт машина. Сразу ко мне!

Ветер на улице просто сбивает с ног. Давно уже не сталкивался с такой непогодой. Пытаюсь что-то разглядеть сквозь пелену снега, но все сливается в одну массу.

— Кирилл Михайлович? — голос раздается за спиной, и я поворачиваюсь.

— Да.

— Прошу вас.

Огромный силуэт шагает впереди. Я вижу только черную спину, но сейчас мечтаю спрятаться куда-нибудь от этой пурги. Хорошо, что машина припаркована в нескольких шагах от выхода из аэровокзала. Забираюсь на переднее сиденье и отряхиваюсь.

— Ну, и погодка! Только черти в такую метель свои дела делают, — пытаюсь пошутить.

Неожиданно ловлю косой взгляд парня и присматриваюсь. Этого человека я вижу впервые, и он не представился. Новый сотрудник? Хотя… я вряд ли знаю всех работников компании Тавади.

Тогда, значит, этот громила охраняет босса в мое отсутствие? Тоже не вяжется. Сплошные загадки!

— Поехали? — парень искоса смотрит на меня.

— Да, — секунду наблюдаю, как мощные пальцы поворачивают ключ, и спрашиваю: — Может, расскажешь, что делает в роддоме Новосибирска Арсен Николаевич? Я, когда улетал в Израиль, не слышал, чтобы у него в планах был наследник. А прошла всего неделя.

— Здесь жила его пассия, — глухо отвечает водитель.

Еще удивительнее. Первый раз слышу, чтобы босс заводил любовниц в глубинке. Ему и столичных красоток хватает.

— Какая? Как зовут?

Опять быстрый взгляд в мою сторону, в глаза словно буравчики вставлены, так и норовят просверлить насквозь.

— Поговорите об этом с боссом. Кажется, Лиза.

Его ответ бьет кувалдой по мозгам. От потрясения я не знаю, что сказать, и замолкаю. Смотрю на дорогу, где завивается в спираль метель, слышу снег, стегающий по стеклу, движение дворников и не могу прийти в себя.

Что здесь делает Лиза? Она же вышла замуж и осталась в Москве. Тавади забыл о ней и все время находился в Санкт-Петербурге, решая дела с партнерами.

— Ничего не понимаю…

— А тебе и не надо. Выполняй приказы, и все!

Я растерянно смотрю себе на колени, где в пакете спрятана коробка. Разрозненные пазлы становятся на место. Взятка в виде торта, подаренная в роддоме, вряд ли кого-то удивит. Но что делает Тавади в роддоме? Пытаюсь в уме подсчитать срок беременности, ничего не получается. Если она ждала ребенка босса, тогда уже должна была родить. А если это ребенок ее мужа, по всем срокам рано.

— Тортик на родины везешь? — выдергивает меня из мыслей водитель.

— Не твое дело!

— Вот и поговорили.

Кошусь на соседа. Здоровенный мужик! Плечи занимают всю спинку кресла. Я тоже высокий и крупный, но тут просто гигант. Он делает вид, что не замечает моего интереса. Вытягивает шею, всматриваясь в лобовое стекло, и тихо матерится. Неожиданно мой взгляд приковывают черные полоски на коже водителя. Напрягаю зрение: странные щупальца выглядывают из-под воротника и прячутся под волосами.

«Чаки? — шокирует открытие. — Что здесь делает Чаки?»

Холодным потом покрывается спина. Надежда, что босс оставил девушку в покое и позволил ей жить своей жизнью, тает, как дымка. Неужели этот урод что-то сделал с Лизой? Сердце сжимается от ужаса, спазм перекрывает дыхание, и я закашливаюсь в приступе паники.

— Ты болеешь? — чистильщик поворачивается ко мне.

Тут же по ушам бьет сигнал клаксона. Чаки матерится, вцепляется в руль и пытается его повернуть. Машина юзом катится по скользкому асфальту, выезжает на встречную полосу. Мимо с отчаянным визгом проносится черная Мазда.

— Твою ж мать! Тормози!

— Сам знаю, что делать. Заткнись!

Чаки с трудом выравнивает движение, он кажется невозмутимым, но я вижу, как подрагивают его пальцы. Меня и самого трясет от напряжения и неприятных открытий, которые сыплются одно за другим.

— Далеко еще? — спрашивая, лишь бы нарушить гнетущую тишину, и вздрагиваю от звука собственного голоса.

— Приехали.

Машина тормозит на стоянке у приемного покоя. На фронтоне здания светится неоновая вывеска: два аиста по краям несут в клювах младенцев, а в центре написано: «Родильный дом № 2».

— Ну, покедова! — машет рукой Чаки. — Может, еще и свидимся.

Его кривая улыбка напоминает оскал, а в словах звучит предостережение. Я выбираюсь из машины и скачками, перепрыгивая через заносы, несусь к входу в роддом. Желания встречаться с Чаки нет никакого, а раз он рядом с боссом, значит, случилось что-то ужасное.

Тавади ждет меня в приемном покое. Я издалека вижу, как он мерит широкими шагами холл. Вот останавливается, что-то говорит медсестре, смотрит на дверь. Мы встречаемся взглядами.

— Наконец-то! — вместо приветствия бурчит он.

— В занос попали, чуть в кювете не оказались, — оправдываюсь я.

— Привез?

— Да, — протягиваю пакет с коробкой.

— Потом. Раздевайся, бери халат, пошли.

— Арсен Николаевич, что случилось? — спрашиваю и с замиранием жду ответа.

— Большая неприятность у нашей предательницы Лизы, — отвечает он и идет к лифту.

— Неприятность?

— Кирилл, не тупи! Ты же знаешь, что девчонка вышла замуж.

— Да, но я думал, что она в Москве. А тут такое…

— Нет, ее мужа перевели по работе в Новосибирск, а вчера ночью в квартиру ворвались воры. Парня убили. Лизу в бессознательном состоянии привезли в роддом. Соседи услышали крики и вызвали скорую помощь и полицию.

Слушаю, а внутри все холодеет от ужаса. Какие воры? Какое нападение? И откуда узнал об этом Тавади? Он же делал вид, что простил предательство Лизы?

— Какой кошмар! Что-то совсем не везет девушке. Но как вы здесь оказались? — все же задаю самый важный вопрос.

— Вместе с ее матерью. Я поддерживал связь с Аленой Игоревной. Не могу же бросить несчастных женщин в беде.

Как же! Ты можешь, еще как можешь! Просто подвернулся шанс, вот ты и решил опять сыграть роль благодетеля. Авось в этот раз выгорит, и тогда Лиза точно будет связана по рукам и ногам.

Черные мысли, одна мрачнее другой вращаются в голове, пока мы идем по сонному коридору родильного отделения. Останавливаемся перед какой-то дверью. Тавади внимательно смотрит на меня.

— Там Лиза? — вырывается из горла сиплый вопрос.

— Нет. Это палата новорожденных. Там ее ребенок.

Тавади распахивает дверь и пропускает меня внутрь. Грудь теснит комок волнения: я еще никогда не видел новорожденных. Не доводилось. Своих детей не завел, а с бывшими друзьями связи растерял. Работа, дом, клиника, тренажерный зал — вот и все мои развлечения.

— Погоди. Половину денег убери из коробки. Пригодится еще.

Босс закрывает меня, и я быстро распихиваю пачки по карманам. Нас никто не видит, поздний вечер, почти ночь. Вокруг тишина и пустота.

Стекло перегородки палаты недоношенных напоминает экран телевизора, на котором в этот момент идет фантастический фильм.

В рассеянном свете, льющемся от настенных светильников, комната кажется царством пластика, стекла и металла. Блестят штативы капельниц, с мерным жужжанием работают мониторы и другая аппаратура, сквозь прозрачные стенки кувезов^[2] виднеются розовато-желтушные дети, маленькие, худые и беспомощные, как цыплята. Настоящие инопланетяне.

Я настороженно наблюдаю за боссом. Он стоит у входа и смотрит на сморщенное личико новорожденного, который дышит тяжело и часто. Изредка маленькое тельце вздрагивает, и тогда приходят в движение ручки и ножки, открывается вот-вот готовый разразиться криком рот.

Босс брезгливо кривит губы. Что он хочет увидеть? Знакомые черты? Я тоже вытягиваю шею. Ничего, совсем ничего нет от Лизы. Ни нос картошкой, ни мягкий, дрожащий подбородок, ни темные волосенки не напоминают мне о хохотушке-шатенке.

Тавади усмехается углом жесткого рта, глубоко вздыхает и выдыхает через рот. Тревожный знак. Он напряжен и едва сдерживает раздражение. Я тоже настораживаюсь. Зачем мы здесь? Что босс хочет увидеть? Я ни на мгновение не поверил в кражу и грабителей, убивших Лизиного мужа. Чаки не зря ошивается поблизости.

«Господи, отведи беду! — на секунду закрываю глаза. — Не дай свершиться еще одному греху!»

Но мысль мелькает и прячется в тайниках сознания.

— Господин Тавади, наденьте халат и шапочку, — окликает босса медсестра и протягивает ему одноразовую одежду голубого цвета, а сверху кладет синие перчатки.

— А это зачем?

— Недоношенные дети очень слабы, в палате должна быть атмосфера, близкая к стерильной. Простите, — смущенно продолжает она. — Я не должна вас пускать. И без того нарушаю должностные инструкции.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

Кувез — это специальное устройство с прозрачными стенками, через которые можно наблюдать за малышом. В нем создан оптимальный искусственный микроклимат с определенными параметрами.