Ведьмы быстро не сдаются

Кира Фарди, 2021

«Так, Наташа, соберись! – уговариваю себя. – Это всего лишь сон, фантазия. Во сне люди даже умирают, а утром смеются над своими страхами». Но на всякий случай решаю провести рекогносцировку на местности, как говорит мой дед – бывший офицер-разведчик. Нужно подготовить пути к отступлению. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, и в этом я убедилась в прошлый раз…»

Глава 3

Я настолько шокирована, что даже не сопротивляюсь. Вокруг творится что-то невероятное: вместо снега — пыль, вместо холода — страшная жара.

— Эй, парни, вы откуда взялись?

В голове мгновенно проносится картина: это мажор на иномарке затащил меня в салон и везёт куда-то.

— Топай, разговорилась!

— А повежливее нельзя? — вспыхивает в голове раздражение.

Толпа оборванцев охает одним долгим выдохом и подаётся назад, смяв ряды. Паника волной прокатывается над площадью.

— Превращается!

— Ужас какой!

— Точно, ведьма!

— Сжечь ее! Сжечь! — кричит кто-то, и множество глоток подхватывает:

— Гори! Гори! Гори!

Мать ети! Я не верю своим глазам. Сдурели эти люди, что ли? Кого сжечь? Кто превращается? А это что? Смотрю перед собой и словно прозреваю.

Зачем в центре города кострище? Какой идиот придумал такое развлечение? Для кого?

Кто-то сзади перетягивает меня палкой по спине, озарение молотом бьет по мозгам, и мощный выброс адреналина в кровь буквально подкидывает в воздух.

— Руки убери, чмо огородное! — вырывается из глотки крик.

— Стой на месте, ведьма!

— Кто? Я ведьма? Ну, толстоморденький, ты у меня попляшешь!

Я дергаюсь изо всех сил, и тут же перед моим носом со звоном скрещиваются мечи. Опасность? Да ну, ерунда!

— Мальчики, — меняю скандальный тон на просительный: кажется, пора немного притормозить, пока не разберусь в ситуации. — Ну, что вы мне под нос свои игрушки суете! Давайте поговорим как цивилизованные люди.

Я хватаюсь за лезвия, чтобы их отодвинуть и вскрикиваю: на пальцах выступают капли крови.

— Хочешь без головы остаться?

Но я уже его не слышу. Смотрю на порезы и ничего не понимаю. Неужели это настоящее оружие? И зачем для съёмок фильма их используют? Это же опасно.

— Ладно, ладно. Парни, отпустите! Буду паинькой.

И все равно смысл происходящего не доходит до моего сознания. Я даже не успеваю испугаться по-настоящему и с вытаращенными глазами наблюдаю, как мои руки и ноги, почему-то голые (и куда новенькие ботфорты пропали?), вонючие незнакомцы обматывают веревкой. И тут наконец начинает доходить очевидное: вокруг что-то происходит странное.

— Эй, парень? — обращаюсь я к человеку в одежде средневекового стражника. — Исторический фильм снимаете?

— Чаво?

— Молодцы! Максимально достоверно. Какая киностудия? «Стар Медиа»? Нет, «Арт Пикчерс Студия»?

— Чаво? Грин, — стражник поворачивается к напарнику, — она по-нашему не говорит?

— Вроде говорит. Надо доложить его священству.

Оба бросают стремительный взгляд на группу в белых одеждах.

— Слушайте! — вскрикиваю я, а парни вздрагивают и отодвигаются. — Неужели сам «Нетфликс» снимает? То-то я смотрю, что у вас максимальный достоверность. А я вам зачем? Поиграли и хватит.

Я резко дергаюсь, и незакреплённые веревки сваливаются на доски помоста.

— Заткнись, ведьма! — яростно шипит стражник и бьет меня палкой по руке. Теперь я вижу, что она больше похожа на копье или пику.

На коже мгновенно вспыхивает красный рубец, от боли я ору во всю глотку:

— Спятил? Больно же!

Ну, уж нафиг эти съемки! Пора отсюда ноги делать!

Я первая бросаюсь на стражников. Инстинкт самосохранения заставляет яростно бороться. Одного кусаю, другого бью коленом в пах, подбежавшего третьего — локтем в живот. Курсы самообороны не прошли даром. Тренер мною бы точно гордился.

Стражники не ожидают внезапной атаки от слабой девушки (на что и расчёт), теряются, поэтому я вырываюсь изо всех сил и бегу к людям.

Толпа от меня шарахается в сторону, словно я прокаженная.

— Ведьма! Не прикасайся! Ведьма!

— Люди! Спасите!

Те, у кого я ищу спасения, щиплют меня, дергают за волосы, отталкивают. А потом и вовсе начинается ад. Первый камень попадает в плечо, второй в ногу. В лоб бьет что-то вонючее и липкое. Гадкая слизь застилает глаза. Я отчаянно мотаю головой и закрываю лицо. Сквозь пальцы вижу, как со всех сторон поднимаются руки, готовые растерзать меня на клочки.

Тогда я красной лентой, невесть откуда взявшейся у меня в руке, вытираю лицо, отбрасываю грязную полоску и несусь к людям в белых одеждах. Они кажутся более цивилизованными. Уже через несколько шагов соображаю, что высокий старик выглядит чертовски знакомо.

— Игорь Дмитриевич, простите меня! Спасите!

Бросаюсь к профессору Карпову и…

Снова стою на тротуаре возле лужи и таращусь на разбитый лёд. Вокруг по-прежнему спешат по своим делам прохожие, мелькают мимо машины, пиликает близкий светофор.

«Я спятила? — мелькает мысль. — Что это сейчас было?»

В таком шоковом состоянии и добираюсь до дома. Даже не помню, как села в поезд метро, как вышла и пробежала путь к родному двору.

— Наташа, — мама выглядывает из комнаты, где она занимается с учеником, я слышу, как он выбивает одним пальцем гаммы, — бабушка испекла чудный пирог. Мой руки и иди ужинать.

Но мне не до еды. Я запираюсь у себя в спальне и хватаю телефон.

— Инна, слушай, со мной сейчас такое было! Такое!

Я, захлебываясь словами, рассказываю подружке о своём приключении.

— Может, это тебе почудилось? — недоверчиво спрашивает Инна. — Поссорилась с Карповым, переживала, вот у тебя фантазия и разыгралась. И потом, наш профессор вряд ли в кино снимается.

— Согласна. Погоди, но есть же такие кружки или команды, которые устраивают демонстрацию исторических событий. Вдруг я попала на одно из таких представлений.

— Как? Прямо с тротуара и в массовку?

— Не массовка! У меня была главная роль. Представляешь, меня хотели сжечь.

— Не придумывай. И потом, Карпов же не историк.

Да, он не историк. Я очень хочу верить словам Инны, но пережитое не отпускает, слишком все казалось реальным.

— Думаешь, глюки? Но с чего бы? Не пью, травку не курю, даже сладким не балуюсь.

— Перезанималась, — резюмирует подруга и оживляется, — а красавчики актёры хотя бы были?

— Не знаю. Некогда было разглядывать. Те парни, что меня связывали, воняли, как скунсы. Такое впечатление, что они никогда не моются.

— Эх, Натаха, Натаха! Явно не туда смотрела.

Мы договариваемся назавтра вместе сходить к той луже и провести эксперимент.

Лекция профессора назначена по расписанию на раннее утро. Мне всю ночь снилось, что я стою, привязанная к столбу, а стражники поджигают под ногами хворост. И вот уже дым тянется к небу, огонь маленькими всполохами разбегается по сухим веткам и начинает приближаться ко мне. Ещё секунда, и вспыхнет лёгкая туника.

— А-а-а…

Я просыпаюсь с ужасом и ощупываю себя. Облегчение волной прокатывается по телу. Слава богу! Я дома, в своей постели, а рядом, на тумбочке, верещит будильник.

По дороге в университет я немного прихожу в себя. Нужно спросить у профессора, был ли он вчера на той площади. Карпов идёт по коридору размашистым шагом, приближается ко мне, но смотрит в сторону. Все понятно: хочет меня наказать. И плевать! Нам не детей крестить!

День проходит без приключений, но мысль, расспросить Карпова, сверлит виски, думать больше ни о чем не могу. Я все-таки дожидаюсь его возле деканата и бросаюсь навстречу.

— Игорь Дмитриевич, я вас вчера видела на площади.

— На какой?

— Там, где готовились сжигать ведьму.

Карпов смотрит озадаченно, так и кажется, что сейчас покрутит пальцем у виска.

— Барышня э-э-э Скорость, это новый способ протеста?

— О чем вы?

— Разыгрывать преподавателя безумными шутками. Где-то ведётся съемка?

Он подозрительно оглядывается.

— Но… какая съемка? — теряюсь я. — Я серьезно.

— Идите, барышня Скорость, своей дорогой! Иначе…

Что будет, когда наступит это «иначе», я не жду. Киваю на прощание и бегу к Инне, которая ждёт меня у выхода.

— И чего ты добиваешься? — набрасывается она. — Хочешь, чтобы тебя из универа выкинули?

— Не хочу, но я должна разобраться.

— Карпов, знаешь, какой вредный! Он же теперь тебе жизнь испортит.

От нравоучений Инны становится вообще плохо. Придётся принять, что вчерашнее приключение было всего лишь игрой моего воображения.

— Пойдем к луже. Если и там ничего не сработает, тогда я пойму, что это глюки, и отправлюсь прямиком в психушку.

Лужу я нахожу не сразу. Таких, как она, великое множество. Мы внимательно разглядываем асфальт, словно потеряли драгоценность, но все ямки и бороздки кажутся одинаковыми.

Мимо проезжает иномарка и вдруг тормозит возле нас. Рука, украшенная дорогими часами, открывает дверь.

— Девушки, не хотите прокатиться?

Я ошарашенно смотрю на часы. Черт! Той же марки, что и вчерашние. День Сурка или новый глюк?

— Поезжайте, дядя, своей дорогой! — отвечает за меня Инна.

— Лужа…, — шепчу я помертвевшими губами.

— Что лужа?

— Нет ее.

— Так, может, не причина не в ней?

— Как же. Место тоже, иномарка такая же, а лужи нет.

— Это ни о чем не говорит. Мужики на тачке могут каждый день в это время на обед ездить, вот и совпало. Вспоминай, что еще было.

— Красная лента.

— Приехали! — Инна всплескивает руками. — А она откуда взялась?

— Леший знает. Просто спустилась с неба и прямо мне на ногу. И в другом мире тоже она была.

— Как интересно! Слушай, ты говорила, что тебя хотели сжечь на костре как ведьму так?

— Ну…

— А вдруг та девушка Лиана действительно ведьма? Почувствовала опасность и быстренько сделала переклад.

— А Боже! А это что такое?

— Так ведьмы от себя беду отводят. Заговаривают какую-нибудь вещь и выбрасывают. Тот, кто поднимает, на себя берет судьбу.

— Но я не поднимала, она сама…

И вдруг мимо носа мелькает красный цвет: лента опускается мне на плечо.

— Видишь! — с омерзением смотрю на зловещую полоску и уже заношу над ней руку, чтобы смахнуть ее.

— Не смей! — кричит Инна.

Поздно.

Рефлексы срабатывают быстрее предупреждения подруги, и… широкий, оживлённый проспект исчезает: опять сижу в клетке, и меня везут мимо зрителей к постаменту.