Канарейка

Кира Страйк, 2023

Эх, мечты-мечты, девичьи грёзы… Иногда нам жаль что, пусть и счастливая – жизнь в чём-то важном прожита вопреки велению сердца. Уступив в юные годы здравому смыслу или настояниям родителей, порой всё же размышляем, как бы она сложилась, не поддайся мы тогда воле разума. Не знаю, почему именно мне – вдове известного антиквара довелось проверить сие на практике, но именно так и произошло. Юное тело, пустые карманы, огненная шевелюра и голос молодой Елены Образцовой, перед которой позднее даже великая Монтсеррат Кабалье не постеснялась преклонить колени.Ну и новая жизнь, обещающая большие приключения на мою солнечно-рыжую голову.

Глава 9

— Ну, наконец-то! — подруга сердечно обняла меня за плечи, а в ухо шепнула, — Старуха сильно мурыжила?

Судя по тому, что вопрос не был задан публично, я поняла, что и отвечать нужно с осторожностью. Поэтому, просто поморщилась и неопределённо пожала плечами, мол, потом поговорим.

Девчонки, что находились в поле зрения, по очереди обратили на меня внимание. Все по-разному. Кто-то дружелюбно улыбался, кто-то почти равнодушно отметил появление бывшей узницы, как данность. А вот черноволосая яркая девица полыхнула в мою сторону такой яростью, что сразу стало понятно, кто здесь врагиня.

Пара барышень блёклой внешности, колупавших землю рядом с ней, опасливо и колко бросали взгляды то в сторону брюнетки, то на меня.

— Как ты себя чувствуешь? — к нам подошла девушка, явно самая старшая из присутствующих.

Высокая, с изумительного цвета пепельными волосами, отмеченная той неброской красотой, на которой обычно отдыхает глаз. А вот её большие глаза не выражали ничего, кроме обречённой усталости. И вся она была такая потухшая, что казалась собственной тенью. Аж озноб по коже.

И тут же стало понятно, что вопрос был задан вовсе не с целью проявить участие, а ради того, чтобы определиться, на какой фронт работ меня направить. Ну так, чтобы по силам оказалось.

— Нормально. — ответила я, — Сносно.

— Иди, что ли, полоскать помогай пока.

— А можно я… с Полей? — глянув на сухое, но местами припорошенное землёй платье подруги, поняв, что она занята на другой деятельности, попросила я.

Знала бы, на что напрашиваюсь.

— На картошку? — равнодушное лицо старшей даже отразило намёк на удивление, — Как знаешь.

Что делать? Пошла. Впрочем, никакое из дел, которыми были заняты воспитанницы, нельзя было назвать лёгким.

Совершенно нерациональным казалось то, что труженицы не имели рабочего варианта одежды. Вот в чём пели, в том и пололи. Просто поддёргивали рукава и, сложив подол, хитро завязывали его за спиной на поясе, чтобы уменьшить длину. Понятно, почему у девчонок каждый день гора стирки, и почему цвет балахонов серенький — не так грязь заметна.

— Поможешь? — обратилась к Поле, даже близко не догадываясь, как правильно смотать конструкцию, — А то у меня руки назад ещё плохо заводятся.

Так кивнула и, развернув меня спиной, ловко управилась с задачей. Идти сразу стало ловчее, да и не так жарко. Солнце уже ощутимо пригревало чепчик, представляю, что будет днём.

— Ну всё, пошли. — шепнула напарница, направляя меня в заданную часть огорода, — Еле дождалась тебя, всё боялась, старуха передумает выпускать.

— Поль, а что она такая… — я ещё раз непроизвольно обернулась на старшую, уже взявшуюся за тяпку.

— Аврора? Точно! Так ты ж не знаешь. От неё родственники отказались.

— Как отказались? — опешила я.

— Да как водится. — подруга уже опустилась на колени, выискивая в сорняках молодые ростки картошки, — Пришло письмо, мол, разорились, не оставьте сироту и всё такое. Ей же совсем скоро восемнадцать. Тогда или на улицу, или в монахини. Приданного нет — кто замуж возьмёт? Э-эх, как уж она грымзу просила в работницах при монастыре оставить — так та ни в какую. Говорит, раз сестра Гелла преставилась, так теперь на её место замену надо. А помощниц и так хватает.

Голова пошла кругом. Одно дело отвлечённо почитать о чём-то подобном, отложить книжку и вернуться в свой защищённый быт, и совсем другое — вживую окунуться в подобное… блин, у меня даже слова подходящего сразу не нашлось. Остро кольнуло осознание, что обратной дороги — нет, выйти из этой реальности теперь можно только вперёд ногами.

Сидя в заточении, и то не чувствовала себя так тоскливо. Тогда всё ещё казалось приключением.

Подруга что-то бормотала рядом, а у меня перед глазами стояло безжизненное лицо Авроры, мешая разглядеть растительность и отличить сорную траву от полезной. Даже рукой перед лицом пришлось махнуть, чтобы отогнать наваждение. Собственная смелость сейчас тоже не казалась такой уж уверенной.

— Лирка, ты меня слушаешь? — напарница тронула за плечо, — Тебе там худо, чтоль? Передохни.

Я молча плюхнулась прям на землю, отряхнула руки и мелкие острые камешки, вдавившиеся в голые коленки.

Понимаете, обычно ведь как бывает, злость вызывает ответную злость, радость — улыбку, а вот такое… даже не отчаяние — безнадёжная апатия…

— Нет — нет — нет. Не поддаваться. Нельзя позволить себе лишиться жизненных сил и веры. — я даже головой тряхнула, — В конце концов, как там… не по силам крест не даётся? Да и полувековой накопленный"боевой"опыт — тоже вам не фунт изюма.

Поднялась и пошла к реке. Нужно было немедленно умыться, стереть отголоски упаднических настроений.

Ласковая вода, как всегда, помогла.

— Ну и коленки тогда уж мой. — рядом раздался встревоженный голос Поли, — Всё одно сейчас на трапезу пойдём.

Подтверждая её слова, грянул колокол, и подруга тоже полезла умываться.

— Ты знаешь, — я пододвинулась к ней поближе, окуная руки в воду и отирая ноги, — наверное, мне и в самом деле не так хорошо, как думалось. А ещё…

— Что? — та замерла, повернув ко мне белобрысую голову.

— Я, кажется, кое-что позабывала. — сделав максимально правдивое лицо, прошептала я, — Ну, головой ударилась — оно и вылетело.

— Плохо дело. — сразу поверила соратница, — Ты и в самом деле какая-то… не такая. Не знаешь, что и думать. Ладно. От меня не отходи, да помалкивай — а там видно будет.

На том и потопали вслед за бредущими с полей девушками.

"Столовая"представляла собой… Ай, да как и всё здесь — каменные стены, длинный деревянный стол, по бокам — такие же длинные деревянные лавки и убогая кособокая посуда. Помощницы Марты и"наряд по кухне"из воспитанниц раскладывали еду из котелков, ловко двигая те по центру стола.

— Понятно. Щи, да каша — пища наша. — подумала я, оглядывая содержимое мисок.

Впрочем, каким бы ни было однообразным меню, на нём вполне можно было жить. Тем более, что Марта, как раз подмигнувшая мне, пробегая мимо, была действительно мастерицей своего дела. Если хлеб — то духмяный и вкусный, если каша — то не размазня какая, а нормальное блюдо.

Правда, порции за общим столом оказались значительно меньше того, что она приносила мне в лазарет.

– Ну, это, наверное, потому, что на совсем уж сытый желудок не так жалостливо поётся. — памятуя о том, что дальше в расписании — хор, кивнула своим мыслям, — Певец, как художник из известной поговорки, должен быть голодным.

Храм, куда нас привели после еды, оказался, пока, самым красивым местом из всего, что я успела здесь увидеть. Атмосферу благости создавали чистота, изобилие хорошо обработанного светлого дерева, свечи у больших, уже не бумажных икон и солнце, щедро заливавшие помещение тёплыми лучами.

С образов на нас смотрели добрые лики главных персонажей местной религии — брат и сестра — дети света, создавшие весь этот мир. Эту информацию успела почерпнуть из скромных запасов макулатуры, имевшихся в больничной комнате. Полной ясности листовки с отдельными молитвами не давали, но кое-что понять было можно.

Теперь Рину и Мараха можно было рассмотреть подробно. Оба, понятное дело, невозможно красивые. Длинноволосые блондины с голубыми ясными глазами и добрейшими улыбками.

Так, ладно, потом налюбуюсь. А сейчас благообразная сестра с простоватым, но довольно располагающим лицом, разводила нас по местам. В связи с выздоровлением солистки, в расстановке хора происходила рокировка.

И вот тут мне стало по-настоящему плохо, ибо"солистка", вдруг, осознала, что не знает ни одного слова из того, что предстоит петь. Почему об этом раньше не подумала?! Да потому, что впечатлений гора, а информации столько нужно изыскать, что не знаешь, за какую задачу ухватиться вперёд. И в ресурсах памяти не просто пробел, а один большой провал. Не досталось этому телу воспоминаний, и всё тут. И что теперь делать?