Зимнее море

Кира Стерлин

Ян живет в приморском поселке, где никогда ничего не происходит. Каждый день во время каникул он ходит на берег, на свое тайное место, где они с подругой закопали украденное кольцо. Однажды он видит там незнакомую женщину. Кто она и что ищет у моря зимой? Картины погибшего отца Яна, прошлую любовь или его самого?

АННА

Когда я уже подходила к пляжу, то увидела мальчика. Только он был там не один. Какая-то девчонка прыгала вокруг него и махала руками.

Вот этого я никак не ожидала. В любом случае в мои планы не входит общаться с подростками. Мне нужно разобраться с мальчиком, забрать картины и вернуться в Москву.

Хватит с меня зимнего моря, романтики и невозможной любви.

Но пока мне пришлось уйти обратно в свой дом и от нечего делать смотреть сериал про убийства. Все это уже порядком мне надоело.

После обеда я не выдержала и поехала в город. Хотелось спокойно поужинать в ресторане, походить по узким улочкам. Мне надо было отвлечься от той тоски, которая, я чувствовала, накрывала меня.

В городе было так же тихо, как и в поселке. Десять лет назад я приезжала сюда с Владимиром несколько раз, но очутившись здесь сейчас, поняла, что ничего не помню. Помнить, конечно, было особенно и нечего: обычный городок, брызжущий наигранным весельем летом и абсолютно сонный зимой.

Я зашла в ресторан, заказала салат из морепродуктов и кофе. Жевала, глядя в окно. Куда тут идти? Опять к морю? Там холодно и ветер — вот какая мысль пришла мне в голову первой. От этой мысли я испугалась — может быть, это действительно, старость. Я от нее все бегу, как Алиса, которая стоит на месте, а она тихо и незаметно поселилась в моей голове.

В конце концов, я решила бросить машину у ресторана и прогуляться по городу. Раньше я любила незнакомые города, они были похожи на чужие шкатулки: иногда мне удавалось заглянуть в них поглубже, вытащить жемчужную ниточку чужой истории или поймать отражение случайной любви. Сейчас я и к этому потеряла интерес.

Но все равно упрямо пошла по улице вверх, туда где начинались маленькие домики, за которыми виднелись горы.

Неожиданно справа от себя увидела переулок, интуитивно свернула в него и пошла по узкому тротуару, обходя лужи. Чуть дальше виднелся двухэтажный домик с вывеской «Золото, бриллианты» — какой-то шутник назвал так свой крошечный ювелирный.

Удивительно, но он оказался открыт. И я вошла.

Звякнул колокольчик, но в магазинчике никого не было. Я даже не удивилась — в этом городе все погрузились в зимнюю спячку. До весны далеко.

Подошла к витринам. Рассмотрела кольца — дешевенькое золото, наверняка турецкое, несколько серебряных колечек для подростков и женщин «а-ля Цветаева». Я уже повернулась, чтобы выйти, смотреть тут было совсем не на что, как за моей спиной раздался голос:

— Добрый вечер, вы что-то выбрали?

Я обернулась и увидела немолодую женщину. Вытянутый серый кардиган, старые джинсы, неожиданно модная стрижка и большое круглое лицо, которое показалось мне смутно знакомым.

— Нет, спасибо, — ответила я.

Но почему-то не уходила, смотрела на женщину и ждала чего-то.

— Ищите что-то особенное? — догадалась она.

Я хотела ответить, что ничего особенного не ищу, а, если бы искала, то не в этом крохотном магазине, который непонятно на что существует.

Но ответила другое:

— Почему бы и нет.

Она кивнула и на минуту ушла куда-то вглубь магазина, там вдалеке зажегся свет. Она вынесла две черные коробочки, смутно знакомые.

«Какой-то модный бренд», — подумала я. А потом поглядела еще раз туда, вглубь, где зажегся свет и увидела ее.

На стене в магазине «Золото, бриллианты» висела «Ускользающая», которую Владимир написал десять лет назад, зимой нашей ушедшей любви.

Это была его картина. Я сразу узнала ее, хотя видела всего один раз. В тот день, когда он показал мне ее, а я вернула ему кольцо.

Я смотрела на нее и не знала, что делать. Мне нужна была эта картина. Черт, за его картинами я и приехала. А эта. Эта вообще была по праву моя.

Я сама отказалась от подарка, который сегодня оценивался в сотни тысяч долларов.

Женщина, между тем, открыла коробочки и я увидела потрясающие кольца. Они, казалось, светились в полумраке. Тонкая работа, прекрасные камни.

— Господи, — вырвалось у меня, — Это же Булгари?

Женщина гордо кивнула.

Тогда я сняла перчатку и протянула ей руку. Она сначала не поняла, чего я хочу, а потом увидела мое кольцо.

В одну секунду ее лицо изменилось. Она смотрела на кольцо, потом на меня, потом снова на него.

Потом она попросила меня показать ей кольцо поближе. У нее был странный голос, все былое дружелюбие пропало.

Я сняла кольцо и положила ей в руку. Я никогда так не делаю. Терпеть не могу, когда трогают мои вещи. Не все, но те, которые я сама считаю своими. И кольца точно относятся к этому списку. Я не понимаю, зачем отдала своей кольцо чужой женщине, которая смотрела на меня подозрительно. Наверное, из-за картины, которую увидела у нее на стене. Мне хотелось ей понравиться, типа, мы с тобой одной крови и все такое.

Она внимательно рассматривала кольцо, даже достала из-под прилавка лупу. Через несколько минут женщина вернула мне его. Протянула назад и ничего не сказала.

— В чем дело? — спросила я.

Вся эта ситуация была нереальна, как затянувшийся сон.

Мое кольцо, которое женщина так внимательно разглядывала, картина Владимира, которая почему-то оказалась в этой неприметной лавке, продавщица с ювелиркой Булгари, которой тут совсем не место.

Конец ознакомительного фрагмента.