Хозяйка усадьбы с секретом

Кира Рамис, 2022

Не стоило пытаться лишить кота бубенчиков, расплата не заставила себя ждать. Колодец, другой мир, тело барыни-сатрапки, которую любит лишь кот. Как выжить в чужом мире не зная о нём ничего? Маленькая компания: я, домовой, кот, коза и… А это что за незнакомец свалился мне на голову и пытается проводить до усадьбы деда?

Глава 2. А вы умеете?

— Госпожа, а вы точно умеете управлять лошадью? — конюх смотрел на меня с сомнением. Рядом с ним стояла Светлана. Она выполнила все мои просьбы и даже больше. На телеге рядом с Лукьяном стояла большая корзина со снедью. — Госпожа? — вновь окликнул конюх. Возможно, он был и не конюхом, но раз привёл лошадь, то я посчитала, что он представитель этой профессии.

Да, на госпожу я сейчас меньше всего походила. Волосы расчёсаны и собраны в простой конский хвост, корсет и платья, прошу заметить — грязные, вновь на мне. Бока и грудь покалывает, но не оттого, что не долечили, а потому что драгоценности не вата, колют при малейшем движении.

— Да, умею, — смело взялась за вожжи. Ничего я не умела, на телеге каталась раза два. — Но-о… Тпру… Потянула вправо, лошадь повернет вправо, потянула влево… Хотя что я вам поясняю, нам некогда. Светлана, спасибо за помощь, — в её ладонь легла ещё одна монета.

— Госпожа, но куда вы едете? — с удивлением спросила та, принимая деньги.

— Домой, — лаконично ответила, пусть думают что хотят.

Я оглянулась назад, домовой уговорил козу лечь на телегу в ногах брата, там же пристроились курицы, петух. Барсик же подсел поближе ко мне.

— Лошадь спокойная, накормленная, — конюх подошёл и погладил кобылу по морде. — Не бейте её, на постоялом дворе дайте отдохнуть, — да за кого он меня принимает? А, точно, за Софи.

— Не буду бить, обещаю кормить, я после потери памяти иначе смотрю на мир.

— Аккуратно щёлкни вожжами по лошадиному крупу, и трогаемся, — подсказал домовой.

— Но-о… — моё сердце замерло, послушает ли меня непарнокопытное? Мы тронулись, я ликовала. Понукать больше не стала. С черепашьей скоростью мы выехали на трассу. Трасса — это громкое слово для сельской дороги, но, что примечательно, дорога-то была без колеи, ровная и чем-то посыпанная. И при всём при этом широкая, так что называться трассой заслужила. Со встречными каретами и телегами мы спокойно разъезжались. Два раза меня обгоняли, возницы странно смотрели на госпожу, сидящую на месте извозчика, но тут же теряли ко мне интерес.

Никогда не думала, что управлять телегой трудно, нет, скорее, страшно. В сердце засела просьба: «Только не останавливайся и не капризничай, ты единственная наша лошадиная сила».

В какой-то момент мы добрались до перекрёстка, лошадь послушалась моего «тпру» и с лёгкостью остановилась. Я же выудила из небольшой сумки карту и написанную корявым почерком записку от господина Уса. Добрый человек оказался, всё расписал, на какой указатель смотреть, где повернуть. Два раза извинялась за поведение Софи.

— Так, что у нас тут? — слезла с телеги, прыгать в длинном платье не получается, и направилась к указателям.

— Софи, ножик бы тебе купить для защиты, — пробормотал вслед домовой.

— Зачем? Ус сказал, что места тут тихие, недавно зачистки проводились, разбойников не водится. Да и драться, скажу тебе по секрету, я, как и Софи, не умею.

— Это ты зря, что не научилась драться. Софья Павловна душеньку отводила. Она и из лука умела стрелять, и с кнутом управлялась получше иного мужика. Ручку поднимет, и кажется, что не сильно махнула, а свист и щелчок — будто землю расколола. Зря хвалишь Уса. Не понравился он мне, глаза, пока говорил, бегали из стороны в сторону, будто вошь на себе искал, а это признак нечистых мыслей. Уж поверь мне.

— Агафон, не нужно меня запугивать, и без тебя тошно. Еду не знаю куда, везу с собой брата. Вот зачем они его усыпили? Говорили же, что раны затянулись.

— Обещали, что проспит несколько часов и будет как свежий огурчик, — мурлыкнул Барсик.

— Слушайте, а козу не пора доить? — вскинулась я. — Ей же, наверное, больно, утром не подоили.

На меня внимательно смотрели семь пар глаз, да, да, и петух с курами тоже.

— Что? — покраснела я.

— Сестрички из больницы аж два раза подоили, — пояснил Барсик. — Пожалели козочку. — Так что в следующий раз вечером.

— Агафон, скажи козе, чтобы сено с телеги не подтаскивала. Чего разлеглась? Пока мы отдыхаем, пусть на обочине траву щиплет.

— Ме-е… — пойманная на воровстве однорогая спрыгнула и, задрав хвост, скрылась в ближайших кустах.

— Эй, куда, пять минут, и возвращайся! — вспомнила, что лишь собиралась посмотреть указатель. — Ладно, съедим по яблоку, — прошептала, забираясь на телегу.

— Мне бы печеньку или пирожок, — домовой заглянул под ткань, что укрывала корзину. — Не положили, дотерплю до постоялого двора.

Я отломила немного хлеба и положила перед Агафоном.

— Угощайся, когда еще доедем до постоялого двора.

— Благодарствую, — хлеб мгновенно исчез.

— Агафон, найди козу, отправляться в путь нужно, — пока домовой возвращал вредное животное, я потрогала лоб Лукьяна. Температуры не было, молодой человек посапывал.

— Куда едем?

Опешив, посмотрела на запрыгнувшую козу. Тьфу, не сразу поняла, что это Агафон спросил.

— Как ни смешно звучит, но в Тёмный лес. Но, милая, трогай, — я вживалась в роль кучера.

***

— Куда ты её отправил? Говори, смерд, или я тебе такие удовольствия доставлю, что долго на пятую точку сесть не сможешь!

В небольшом кабинете в подвешенном состоянии болтал ногами господин Ус.

— Отпустите, — хрипел он, вцепившись в чужие руки. Мужчина напротив был настолько силён, что потуги Уса не увенчались успехом. — Всё скажу, отпустите.

Державший выполнил просьбу, но отпустил не очень удачно. Стряпчий пролетел приличное расстояние и приземлился под своим столом.

— Говори, пока я твой кабинет не разнёс.

— Через Тёмный лес, в город Зелёных глубин, а там, если живой останется, то и до усадьбы деда доберётся, — мужчина потрогал пальцем шатающийся передний зуб. Видя, что господин, швырнув стул, уходит, прокричал: — Она заслужила!

***

— Видишь, как тихо, — я поёжилась, лошадь нехотя ступала на чёрную дорогу. И это не игра слов. Тёмный лес, чёрная дорога. Она именно такой и была: словно посыпана чернозёмом. Но это было что-то другое. Наклоняться и выяснять не хотелось. Не пылило, и уже плюс.

— Софи, мне тут не нравится, — заканючил домовой, уменьшился и спрятался в карман. — Неправильное место, — тихо донеслось оттуда. — Мёртвое.

— Птицы не поют, — добавил кот.

— И ветер не шумит, давай повернём обратно, дождёмся кого-нибудь и спросим, есть ли другая дорога до этого города, — постанывал домовой. — Предчувствие плохое.

Вожжи я отпустила, смирная лошадка сама перебирала копытами по прямой дороге.

— Лошадь не боится, идёт вперёд, значит, и нам нечего опасаться, — отмахнулась я, доставая карту. — Да и нет тут другой дороги, вот, смотри, Барсик, — я ткнула пушистика носом в бумагу. — Тут болото, тут лес непроходимый, — мой палец очертил город под странным названием Зелёные глубины.

Спрятав карту, осмотрелась: пейзаж удручал. Кажется, и деревья как в любом лесу, но тишина давила. Хоть бы одна птичка голос подала.

— Кар-р…

— Вот и лес оживает, ворона пролетела, — сжав вожжи, поискала каркушу глазами.

— Кар-р… Кар-р… — представительница семейства врановых уселась на оглоблю и внимательно посмотрела на меня.

— Кыш! — махнула я рукой. — Мы мирные люди, едем к себе домой.

— Через Чёрный лес? — поинтересовалась птица, я же в испуге зажала рот.

Собрав волю в кулак, подумала, что, возможно, я и не без магии, раз слышу домовых и животных.

— Мне карту дали, — руки тряслись, пока я её вытаскивала. Я на полном серьёзе собиралась показывать вороне начерченный путь. — Вот, через Зелёные глубины, а там и до усадьбы недалеко.

Глаз ворона сверкнул красным.

— Тот, кто тебя отправил по этой дороге, гибели твоей желал, — каркнула ворона и взлетела в воздух.

— Так, хватит с меня приключений, — стуча зубами, остановила кобылу и, соскочив на землю, потянула её влево. — Поворачивай, милая, мы возвращаемся на большую дорогу.

Но та неожиданно заупрямилась, попыталась встать на дыбы, глаза её горели красным огнём, да так, что я отпрыгнула.

— Стой! Стой, кому говорю!

Да кто же меня слушал.

Куры и коза прижались к спящему братцу, и только один Барсик нашёл в себе силы спрыгнуть с телеги.

— Что это было? — слёзы навернулись на глаза.

— Какая вкусненькая… И без защиты… Сейчас полакомимся! Милая какая… Свежатинка… — тихие голоса доносились из-за деревьев, словно обступая со всех сторон.

Кот выгнул спину, грозно зашипел, шерсть смешно встала дыбом, да только мне было не до смеха. Из-за деревьев выползал туман, я сжалась и попятилась. Чёрный дым медленно принимал очертания людей.

— Иди к нам… Останься… — доносился шёпот со всех сторон. — Сладкая… вкусная… отдай свою жизнь. С нами хорошо…

Они манили меня.

— Не слушай эту заразу и стой на дороге! — донёсся крик домового. — Сейчас я тебе помогу.

Мой разум затуманился, но лишь на миг. Цепкие пальцы Агафона привели в чувство. Зашипев, поняла, что тот меня поцарапал.

— Так надо, моя магия лучше действует на крови, — пояснил и вновь спрятался в карман.

А мне-то что делать, как долго стоять, не двигаясь? Тени несмело сделали шаг вперёд, но остановились, будто их что-то не пускало или они боялись идти вперёд.

Стоило мне лишь пошевелить рукой, как чёрные силуэты, словно найдя меня, кинулись вперёд.

— Так это же не туман, а люди! — воскликнула я, видя бегущих ко мне девочек, а за ними женщин и мужчин.

— Куда! — белая полоса света неожиданно отрезала меня от улыбающихся людей. Они кинулись обратно к лесу, но белый круг замкнулся, словно ловушка. Конь встал на дыбы, всадник спешился. — Ты в порядке? — на меня смотрел мой недавний спутник. Догнал всё же.

— В порядке, — прошептала одними губами.

— Совсем чёрный туман распоясался, уже и днём на людей бросается. Ух, напасть! — он схватился за эфес, в воздухе сверкнул клинок. — Сейчас моя заговорённая сабля почистит лес.

Что со мной произошло? Откуда взялись храбрость и уверенность, что перед нами не зло, а несчастные люди, попавшие в ловушку?

Быстро сунув в лапы Барсику маленький лапоток со словами «если что, бегите», бросилась за бравым воином.

— Стой! Не трогай их!

Не успела: первый силуэт рассыпался пылью.

— Там дети, ты разве не видишь в клубах тумана людей?! — закричав, повисла на «спасителе». За белой полосой на меня смотрели испуганные детские глаза.

— Какие дети? — мужчина, нахмурившись, пытался стряхнуть меня со своей руки. — Успел заразный туман проникнуть в разум.

Незнакомец перехватил саблю другой рукой.

Поняв, что по-другому не остановить жаждущего победы над туманом, кинулась за белую полосу, мои руки сомкнулись вокруг двух испуганных малышек.

— Нет! Софи! — надрывно ударило в спину, и тишина. — Дети!? Но туман не отдаёт своих жертв. Скольких людей он заманил…

Я повернула голову, за кругом стоял тот, что в тяжелый момент оказывался рядом со мной.

— Идёмте, больше вас никто не обидит, не заберёт, — по щекам катились слёзы.

— Мамочка! Там наша мамочка! — девочки пытались вырваться из моих объятий.

— Ей не помочь, — грустно произнесла я.

Я не пыталась обмануть, из всех силуэтов, что пришли за мной, лишь детские были видны чётко, взрослые же полностью были окутаны туманом.

— Помоги, спаси нашу маму, — молили малышки. Белый же круг рассыпался, я нарушила его. Тени отступали к лесу, и лишь одна из них протянула руку к детям. И я рискнула, отпустив девочек, потянулась и ухватила туман. Он испуганно отполз, оголяя женскую руку, а потом, собравшись в комок, накинулся на меня и словно растворился. Он во мне, внутри?

Страх липкой лапой сжал сердце. Неужели я по своей глупости, освободив мать и детей, увязла сама?

— Ненормальная! — белая полоса ещё раз прошлась по кромке леса. Молодой человек махал саблей, а я смотрела на детей, что плакали и пытались растормошить вялую мать. — Ты при пожаре совсем разум потеряла? Не помню, чтобы тебе были присущи приливы доброты и самопожертвования.

Встав и отряхнувшись, осмотрелась.

— Барсик! Агафон! — ни кота, ни лаптя на дороге не оказалось. — Барсик?

— Куда тебя понесло, заполошная!? Твой кот, задрав хвост, по дороге вперёд убежал, — незнакомец дёрнул меня за руку, я впечаталась носом в его чёрную куртку.

— Отпусти! Какое право ты имеешь?.. Да кто ты такой? Кричишь, тыкаешь мне!

— Жених я твой, от которого ты решила отделаться в один прекрасный день, унизила прилюдно, высмеяла, мелкая паршивка. Да только задолжал твой дед мне. Долго будешь притворяться, что потеряла память? — его глаза пылали праведным гневом.

— Много лет прошло с тех пор! Чего сейчас так яришься? Да и я не помню ничего! Совсем! — кричала от страха, от безысходности. — Одна во всём мире!

Мои кулаки били неповинную мужскую грудь, моё тело накрыла истерика. Странно, что я так долго продержалась. Может, мозг всё это время цеплялся за мысль, что всё это попадание сон?

— Всё, всё, тише…

В себя приходила в чужих объятьях.

— Не плачь, вернётся к тебе память. Вновь станешь злыдней, да только без денег и слуг.

— Не хочу, — всхлипнула я, отстраняясь.

— Чего не хочешь? В злыдню или бедность?

— Ничего не хочу, домой хочу, — утирая слёзы, посмотрела на бывшего жениха, понимая, что он не поймёт, про какой дом я говорю.

И чего Софи нос воротила? Высокий, стройный, красивый, сильный, а ещё благородный. Не каждый отвергнутый жених бросится в Чёрный лес спасать какую-то там злыдню. Неужели он все эти годы был в неё тайно влюблён?

— А вот и твой кот вернулся, — молодой человек, чьего имени я «не помнила», указал пальцем на дорогу.

Моя лошадь медленно цокала назад.

— Я уж думал, что туман далеко её угнал, за поворотом стояла! — крикнул Барсик, а я покосилась на молодого человека.

Что и требовалось доказать: он не слышал кота.

— Какая умная лошадь, сама развернулась и пришла, — он внимательно осмотрел телегу, я же посмотрела на братца, тот мирно спал.

— Мама, мамочка ты куда?

Я резко развернулась на голос, дети повисли на руках женщины, двигавшейся обратно к лесу.

Твою ж…

— Женщина, дамочка, гражданка, вы что надумали? — я обхватила желающую уйти в лес за талию. — У вас дети! Сиротами их решили оставить?

Насколько же она сильная? Несмотря на тройной груз, двигается вперёд.

— Помоги! — у меня получилось оглянуться на стоящего за спиной молодого барина.

— Чем? Ты не видишь, туман её не отпускает. Смилуйся над несчастной, пусть уходит.

— Что?! — возмущённо воскликнула я. — Агафон, дай верёвку! В телеге лежит. Я, значит, силы тратила, со страха обмирала! Зачем? Чтобы отпустить? Нет!

— Николай Иванович моё имя, а не Агафон, — наконец-то представился жених, направляясь к телеге. Похоже, он подумал, что это его я звала несколько раз.

— Коленька, значит! Победитель, заступник, тем более помогайте, — кряхтела я, удерживая женщину. Девочки притихли.

— Что с вами, Софья Павловна, произошло, что вы так резко поменялись?

В четыре руки мы усадили связанную женщину на телегу. Куры с козой недоверчиво смотрели на новых седоков.

Проигнорировав вопрос, подозвала девочек.

— Садитесь по бокам, трогаем. Спасибо, Николай Иванович, за помощь. Вы с нами поедете или вперёд поскачете? Имейте в виду, денег у меня больше нет, — сама говорю, а внутри всё сжимается. Только бы согласился проводить.

— Без меня вам не выбраться, — сухо ответил тот, вскакивая на коня. — И денег не возьму.

— Вот спасибо! От души благодарю!

Нет, я серьёзно благодарила от всего сердца, он же посмотрел так, будто я пыталась послать в лес к черному туману.

***

Двигались мы медленно и молча, каждый думал о своём. Вокруг всё так же была тишина, но чёрный туман больше не пытался ощерить свои мёртвые зубы. Мои мысли витали вокруг произошедшего ранее. Да, я удивлялась и не могла понять, каким образом у меня получилось освободить детей и женщину, но больше меня беспокоило другое. Что произошло с чёрным туманом? Я ясно видела, как он набросился на меня и впитался.

— Агафон, — шепотом позвала домового, боясь, что Николай услышит. — Ты видел, как туман на меня напал?

— Нет, не заметил, — так же шёпотом ответил тот.

— А чего ты шепчешь? — тут же поинтересовался Барсик. — Никто, кроме Софи, и не слышит нас.

— Точно! — Агафон вылез из кармана, чуть-чуть увеличился и уселся рядом. — Говоришь, что туман впитался в тело?

Кот и домовой, не сговариваясь, облепили мои руки, прислушиваясь к чему-то.

Мне стало смешно.

— Целый консилиум собрали. Ну что, доктора, какой вердикт? Жить буду? — тихо хихикала я, чувствуя мягкие кошачьи лапы подмышкой.

«Эскулапы» переглянулись и пожали плечами.

— Я не чувствую упадка сил, — начал Агафон. — Только светлую энергию, не магию, а именно потоки. О, я понял, ты своим светом можешь уничтожать тьму.

— В этом мире есть такие люди? — вопросительно шепнула.

— Не слышал, — домовой уселся рядом.

— А вы что скажете, доктор? — я погладила одной рукой Барсика.

— А я и не доктор, — мурлыкнул тот.

— А что ты тогда с таким умным видом там щупал?

— Соскучился, обняться захотел. А то до этого некогда было, — Барсик лизнул руку хозяйки. — Скорее бы добраться до жилья. Скоро моя рыжая шерсть станет седой от таких приключений.

— Все уже хотят доехать. Ещё несколько часов, и моя поясница устроит бунт. Уже ноет, волдыри появились, — я показала коту ладонь.

— Софья Павловна, о чём бормочете? — Николай Иванович придержал лошадь и поравнялся с телегой. — С вами всё в порядке? Чёрная пакость не затуманила случайно вам голову?

— Ой, что вы! — я отмахнулась от заботливого спутника. — Последние дни очень тяжелыми были. Еду и успокаиваю себя, что скоро из леса выберемся, устала. Судя по карте, немного осталось, — я развернула её и внимательно всмотрелась. — Вот, узнаю, недавно проезжали вот этот камень на обочине, — уверенно ткнула в маленькую белую крошку.

— А по-моему, это грязь, — забрав карту, Николай заботливо поковырял в ней пальцем. — Да и не нужна вам эта гадость от Уса, — он отшвырнул карту в чёрную пыль дороги.

— Зачем вы так, Николай Иванович?! — воскликнула и уже хотела спрыгнуть, как домовой прошептал:

— Я хорошо её запомнил, не заблудимся, не сходи с телеги, кто-то приближается.

Его слова заставили замереть и всмотреться вдаль.

— Там кто-то едет, — со страхом и надеждой посмотрела на Николая.

— И в самом деле, послышался цокот копыт. Двое, нет, трое верхом. Какой у вас слух великолепный, Софья Павловна.

— Стой! Кто такие?! — этот громкий окрик заставил меня сжаться.

***

Где-то в чаще леса

— Что, старая карга, всё пошло не по твоему плану? — чёрный ворон, сидя на печи и сверкая красными глазами, смотрел на разбушевавшуюся старуху.

Она, громко кашляя, скидывала со стола грязную посуду на немытый пол. Чашки, тарелки, ложки разлетались по маленькой кухне.

— Я всё продумала! Сколько лет искала подходящую магичку с тёмной душой. Подкидывала ей чёрные мысли, зависть, злобу. По капельке, по крошечке. А-а-а! — дурным голосом взвыла старуха, опрокидывая табуретку и сползая на пол возле осколков. — Что и когда пошло не так? — она подслеповатыми глазами всматривалась в ворона.

— Ты переборщила с чернотой. Неокрепший ум слишком рьяно принялся творить злобу. И что вышло? Именно в этом году ты собиралась забрать её магию, молодость и жизнь, а тебя опередили простые крестьяне. Не слушаешь моих советов! Говорил не призывать душу из другого мира. И что вышло? Она добрая и зла не приемлет. Ещё и с твоим туманом легко справляется.

— Да что ты понимаешь!

Чашка с отколотой ручкой полетела в печь, но не достигла своей цели, упав на пол.

— Это был мой последний шанс получить молодость и красоту. Магия покидает меня. Никчёмные людишки, попадающиеся в мои силки, чаще всего совсем без какой-либо магии. Пустышки. Сам знаешь, что только чёрная душа мне подойдёт. Только она напитает меня магией и продлит жизнь на сто лет. Да, просчиталась, — кряхтя, та поднялась. — Пусть и крошечная, но была надежда, что двойник из другого мира будет чёрен душой…

— Не всё потеряно, — хлопнув крыльями, сообщил ворон. — Частичка тьмы поселилась в теле Софьи Павловны.

Старуха посмотрела на своего советника.

— Что ж ты раньше молчал, пучок облезлых перьев?

— Весело было смотреть, как ты бушуешь. Из чего сейчас есть будешь? — прокаркал ворон, осматривая кухню.

— Одну наглую птицу на вертеле зажарю, и никаких тарелок не нужно, — чёрный жгут протянулся к ворону, сдавив того посередине туловища.

— Эй, побаловала и хватит! — хрипел пернатый. — Если меня съешь, то кто с тобой останется? Люди тебя до ужаса боятся и готовы раствориться во тьме, только бы не видеть тебя.

— И то верно, поиграли и хватит. Свидетеля убери, он своё дело сделал.

— Ты про Уса? — ворон поправлял помявшиеся перья.

— А про кого ещё, глупая ты птица! А я пока буду думать, как эту чёрную каплю взрастить в чистой душе. Жаль, времени у меня остаётся всё меньше и меньше, но если всё получится, то не только этот лес станет моим, но и вся империя! Вот тогда и магиков станет больше, а там и до завоевания мира недалеко, — старушечьи глаза горели красным огнём. Она отряхнулась и пошаркала в комнату, открыла шкаф и пересчитала бутылочки с зелёной жидкостью. Одну откупорила, немного отпила. Повернулась к зеркалу и улыбнулась.

— Ну что ж, Софья Павловна, посмотрим на тебя, — с зеркальной поверхности произнесла помолодевшая женщина.