Тайна и откровение

Кира Мюррей, 2022

Артур считал себе хорошим человеком. Возможно, слишком высокомерным и отстранённым. Он был уверен, что он не психопат, о которых видел множество выпусков новостей. Поэтому он искренне верит, что влюблен. Любовь же бывает разной. Не имеет значения, что в глазах общественности эта влюбленность будет неправильной. Артур не может отпустить, даже если Джейн никогда его не полюбит. Не отпустит, даже если она попытается сбежать.

Глава 5

Артур мог слышать топот Джей по ступенькам лестницы. Она забавно стучала пятками, а её шаги были торопливыми и быстрыми, немного неравномерными.

Она ворвалась, как тайфун, в комнату с незакрытой дверью. Босая, с растрепанным пучком на голове и в ярких носках. С улыбкой на губах и с полной чашкой ужасного, растворимого кофе. Артур опирался на ладони, отжимаясь. Чувствовал, как капля пота стекает до поясницы и остается в ямке.

Медленно скользнул взглядом снизу вверх, по фигуре девушки. Глубоко дышал, а все мышцы напряглись. Нервно облизал губы и ощутил на них соль пота.

Джей была худой, совсем хрупкой. Он видел её острые локти из под рукавов широкой, явно большой для неё футболки. Острые коленки, натягивают ткань джинсов.

Ему хотелось огладить эти коленки. Артуру казалось, что они вечно в синяках и те смотрятся удивительно прекрасно на её коже. Хотел расположить свое лицо между её бедер и оставить ожог от щетины на внутренней стороне её ног. Чтобы кожа была нежной, покрасневшей и чувствительной.

Джей неуклюже взобралась на кровать и сложила ноги в позе лотоса. На одно бедро поставила чашку, придерживая её, на второе оперлась локтем.

Артур же едва не зарычал, едва не бросился на неё, подобно дикому животному. Не был уверен, действительно ли она не понимает, что делает. Как можно быть такой беспечной? Так беззаботно и легко залезть в постель взрослого мужчины?

Ощутил, как в груди клубится похоть и злость. Хотел отшвырнуть чашку и повалить Джейн на кровать, горячо шепча ей в ухо, что она сама виновата — провоцировала его.

Злился же от понимания, что если у неё достаточно наглости, чтобы вести себя с ним так — с едва знакомым мужчиной, значит и с другими себя ведет так же. Провоцирует и соблазняет, даже не понимая, что делает.

Внутри бушевала ярость, которую он усердно прятал за холодностью. Опасался, что возможно уже кто-то воспользовался возможностью.

— Я должен тебя приобщить к нормальному кофе, а не к этим растворимым помоям, — прохрипел, отжимаясь. Мышцы рук подрагивали.

Джейн сделала большой глоток кофе.

— Я подросток, — легко ответила, — я имею право такое пить. Пока подросток — это святое дело запихивать в себя какие-то помои. Юность все простит.

Артур фыркнул, подняв на неё взгляд.

— Не говори, что правда так думаешь.

— Не пытайтесь схватить меня за язык, — фыркнула девушка, глядя на него с весельем, — я считаю, что «всё» — это до определённого момента. Черты. Например, разве можно судить пятнадцатилетнего по тем же статьям, что и сорокалетнего? До определенного возраста наш мозг ещё не развит полностью.

Часть мозга которая отвечает за инстинкты: агрессию и прочее, — махнула рукой, — за животное поведение, развивается быстрее. А вот та часть, которая отвечает за социальное поведение, — сделала кавычки пальцами, — взрослое поведение — развивается медленнее. Так что, естественно, нам тяжелее быть ответственными членами общества.

Артур скривился в усмешке, глядя на девушку. Глубоко дышал, прожигая её взглядом. Глаза Джейн же сверкали любознательностью и она немного подавалась вперед. Будто желала вступить в спор с ним, словно для неё не было ничего приятней, чем интеллектуальное сражение.

Мужчина сел на пол, расслабленно опершись на отставленные назад руки. Продолжал внимательно смотреть.

— То есть, подросткам должно быть послабление, потому что им тяжелее контролировать инстинкты? Есть множество психологическим заболеваний, когда так же тяжело контролировать импульсы. Например, психопаты… Можно ли им делать послабление? — не ощущал горячности спора, лишь любопытство и восхищение, глядя на то, как девушка скривилась в недольёте. Усмехнулся, приподняв уголок губ с одной стороны. Наслаждался происходящим.

— Мне кажется, я поступаю глупо, говоря об этом с полицейским, — закатив глаза, сказала Джей.

Артур легко пожал плечами, довольно усмехаясь.

— По моему мнению, нужно проводить черту, — она, пытаясь продемонстрировать свои слова, повела рукой по воздуху, проводя это метафорическую черту, — делать послабления в определённых случаях. Я понимаю, что нельзя рассматривать каждое дело индивидуально. Тогда правосудие будет легко подкупить. Когда правосудие регламентировано легче быть справедливым.

Но…Справедливость — это не всем одно и тоже. Не так ли?

— Ты говоришь полицейскому о том, что некоторые преступления можно оправдать? — подшучивал Артур, наслаждаясь её размышлениями.

Джей по-детски забавно надулась и бросила в него подушкой. Та попала в его грудь и мужчина приподнял брови в притворной строгости и серьёзности. Думал, что Джей стушуется и извинится. Но она лишь ещё больше надулась, казалось, совсем не смущённая своей вольностью. И это восхищало. Одновременно детская небрежность и желание философствовать, свойственно взрослым.

Девушка зубасто и широко, немного дико, ему усмехнулась, демонстрируя немного торчащий клык. И Артуру показалось, что он задыхается. Ему хотелось схватить её и прижать к себе. Посадить на цепь. Присвоить, не выпускать, не позволять кому-то видеть её, любоваться ею.

Фыркнул в смешке, облизав пересохшие губы и поднялся. Самодовольно расправил спину, демонстрируя напряженные мышцы.

Подошел к прикрепленному трубе турника и подпрыгнул. Вцепился в прохладным и гладкий металл. Скрестил ноги в лодыжках и принялся подтягиваться.

Джей взяла чашку двумя руками, глядя на Артура. Мужчина ощущал её взгляд на себе. Свет раннего утра падал на него с окна, золотя кожу. Освещал темные волоски на теле. В таком свете татуировки чернели ещё сильнее, ярко выделяясь.

— Я понимаю, что мои рассуждения, скорее исходят из-за «морали», — Джей вновь немного дико улыбнулась, сделав одной рукой в воздухе кавычки, — а на неё нельзя опираться.

— Почему? — бросив на девушку взгляд, спросил мужчина.

— Наша мораль — не надежная вещь. Мораль — это побочный эффект того, что мы социальные животные, — быстро и с уверенностью, будто хотела успеть высказаться пока её слушают, говорила Джей. И мужчина крепко сжал зубы от осознания, что ей не так часто предоставляется такая возможность. Не так часто кто-то с удовольствием слушает её рассуждения.

Он бы не упустил возможности слушать её. Внимательно слушал бы каждое слово, что вырывается из её рта.

— Мораль и эмпатия отличная вещь для постройки общества. И, что самое интересное, элементарная мораль и эмпатия есть и у других социальных животных. Например, у обезьян.

Так что это глупо говорить, что мораль существует только благодаря тому, что мы разумные люди, — Джей закатила глаза, — это не признак человечности. Это отличная вещь, чтобы обеспечить большую выживаемость вида.

Благодаря морали и эмпатии есть вероятность, что о детенышах позаботятся. Не существуй этого — мы бы не дожили до этого момента. Давно бы перебили друг друга.

Артур отпустил руки, громко приземляясь на пол. Убрал растрёпанные волосы с глаз, зачесав их. Оставался на расстоянии от девушки. Облизал сухие губы, глядя на неё.

Она была невыносимо очаровательна с растрепанными волосами в свете рассветного солнца.

Ему казалось, что его похоть и физическое желание трансформируются. Превращаются во что-то более дикое и одержимое. Что внутри зарождается, помимо сексуального желания, восхищение её разумом.

— Ты умная девочка, не так ли? — спросил, усмехнувшись. Засунул руки в карманы, глядя на растерявшуюся Джей.

Она подняла на него взгляд, приоткрыв рот. Несколько раз растерянно моргнула, а после нахмурилась. Отвела взгляд и прикусила нижнюю губу.

Артур не понимал, знает ли она, что делает. Неужели она была столь искушающая само по себе? Будто это было в её природе.

Видел, что его вопрос её смутил.

Достаточно умна, чтобы ощутить, что эта фраза звучит неправильно. Что за безобидным комментарием скрывается что-то отвратительно грязное, что за этим таятся его фантазии. Они звучат в интонации его голоса. Видны в его взгляде и в усмешке. И она это заметила.

«И что ты будешь делать, Джей? — мысленно рокотал в удовольствии, глядя на неё. — Будешь наслаждаться моим интересом? Будешь избегать?».

Это напоминало ему игру. И интересней всего было дождаться её реакции. Увидеть её.

— Я достаточно умна, чтобы признать, что недостаточно умна, — серьёзно ответила, глядя на него, с лукавой усмешкой и хитрым блеском глаз.

Артур резко вдохнул, а после запрокинул голову, засмеявшись. Его смех рокотал. Хрипловатый, грудной.

— Ты явно необычная девочка, — с удовольствием и восхищением протянул, все ещё дико и широко усмехаясь, глядя на Джей.

В ней было что-то безрассудное. Джей уверенно смотрела в ответ с упорством, её усмешка была той, что на лицах людей, что постоянно лезут в неприятности, получая от них удовольствие. Артур не мог отвести взгляда от её янтарных глаз.

Ему казалось, что за радужками прелестного цвета сумасшедший разум. И это заставляло его желать не только тела: красивого и молодого. Но и хотеть её разум. Душу и плоть.

— Джей? — неожиданно, хрипло из-за сна, спросил голос из коридора.

Артур напрягся. Все его мышцы натянулись, подобно струнам. Окаменел, нахмурившись, и сжал зубы. Физически мог ощутить присутствие своего сына в коридоре и его непонимание.

Но продолжал смотреть на Джей.

Она немного вытянула шею, стараясь заглянуть за мужчину. От этого её шея казалась ещё более длиной и тонкой. Такой, что мужчина едва не задохнулся вдохом — у него перед глазами появился образ, казалось, вовсе реальный, черного, широкого и крепкого ошейника на этой шее. А к нему прикреплена крепкая цепь, звенящая звеньями. Такая, за которую можно дергать, наматывать на кулак.

Джей встретилась взглядом с другом и расплылась в счастливой, блаженной улыбке. Шумно поставила свою чашку на тумбу Артура, едва не растянулась по кровати, стараясь дотянуться до тумбы.

Мужчину восхитило с какой небрежностью, словно это место принадлежало ей, она поставила свою вещь на его территорию. Не все пары способны так легко и непринужденно вести себя. В их движениях, когда они влезают в чужое пространство, остается неловкость и напряженность. Смотрят, как щенки, изучая реакцию. Будто ожидают острого слова.

Джей спрыгнула с кровати и торопливо пошагала навстречу Оливеру. Артур сжал кулаки и зубы от того, что Джей проскользнула мимо него.

Ему показалось, что когда она прошла мимо, по его коже пробежали крошечные, электрические разряды. Ощутил запах её волос. Что-то сильное и насыщенное, похожее на запах леса.

Повернул голову, хмуро глядя на сына. Тот казался растерянным и напряжённым. Смотрел на Артура так, словно хотел бросить вызов. Впрочем, мужчина был уверен — Оливер бы с удовольствием бросил бы ему вызов.

Это было необходимой частью взросления. Словно таким образом учится занимать место в мире. И обязанность оцта помочь ему в этом, научить, как рычать на соперников. Но Артур совершенно не хотел этого делать. Это заставило бы его отдать часть контроля в руки Оливера.

Артур же предпочитал контролировать все самостоятельно. Его не единожды отправляли к психологам — это считается святой обязанностью, когда ты работаешь полицейским. И те часто говорили, что ему нужно не бояться потерять контроль. Что он не может быть властным над всем.

Но Артур предпочитал игнорировать их слова. Он больше нравилось контролировать всех и себя в том числе. Это давало чувство безопасности.

Джей подошла к Оливеру, встала, по мнению Артура, слишком близко. Между ними было меньше, чем полшага. Оливер бросил взгляд на оцта поверх головы Джей, а после внимательно осмотрел девушку. Словно опасался, что мужчина причинил ей вред. Выглядел защитным и опекающим. И это раздражало Артура.

— Что вы делаете? — спросил парень.

Артур молчал, хмуро глядя на своё дитя. Джейн же была небрежной, казалось, не находила в ситуации неловкости. Или же ей было все равно на неё. Она насмешливо привстала на носочках и сделала пол шага в бок, чтобы Оливер смотрел на неё, а не на Артура.

У неё была странная потребность быть всегда в центре внимания.

— Как же долго ты спишь, Олаф! — притворно скорбно покачала головой. — Возрадуйся, я пришла помочь тебе с экзаменами. Люби меня, потому что, видишь, какая я хорошая? Чтобы ты пришел в себя — принесла тебе энергетик.

— Не думаю, что ты должна говорить это при его отце, — вмешался мужчина, повернувшись к ним лицом, скрестив руки на груди. Криво усмехнулся, глядя на Джей.

Она же обернулась на него с лукавством во взгляде. На её губах была хитрая улыбка, от которой глаза немного щурились.

— О чем вы? Вы что-то услышали, мистер Калвер? Возможно, вам нужно проверить слух — в вашем то возрасте… — притворно печально покачала головой.

Артур приподнял бровь, глядя исключительно на Джей, словно она была центром его вселенной, игнорируя Оливера. Наслаждался его раздражением по этому поводу.

— Знаешь, Джейн, видно, что у тебя нет отца. Явно не пороли.

— Ауч, — притворно обиженно воскликнула, прижав руку к груди, — как грубо, мистер Калвер.

Мужчина не выглядел сожалеющим, напротив, был доволен собой. Артур прекрасно знал, что он плохой человек и совершенно не скромничал по этому поводу. Не считал это тем пороком, которого следует смущаться.

Тем более Джейн не выглядела так, словно его слова причинили ей боль.

— Пошли в мою комнату, — схватив девушку за запястье, крепко сжав пальцы на её руке, сказал Оливер.

Он был мрачен и едва не потащил Джей за собой. Но она легко и небрежно навалилась на парня, словно хотела обнять или же просто прижаться. Уперлась подбородком ему в грудь, глядя в лицо с улыбкой полной наглости. Оливер же на это недовольно закатил глаза и ткнул указательным пальцем в центр лба Джей, немного надавил, отталкивая её от себя.

— Я быстро сбегаю за своим рюкзаком. Оставила его в гостиной, — принялась шумно, громко топая, спускаться на первый этаж.

Сын с отцом стояли напротив друг друга, внимательно глядя.

— Не закрывай дверь в свою комнату, — небрежно бросил Артур, подойдя к шкафу, взял полотенце. Вытер им заднюю часть шеи от пота. Потер шероховатой тканью кожу, растирая её.

— Что? — как-то по-детски возмущенно, будто ему сообщили, что он не получит на Рождество то, что желал, воскликнул Оливер. — Почему?

Артур довольно усмехнулся от осознания, что даже, несмотря на возмущение и недовольство, — Оливер сделает то, что сказал Артур. Наслаждался властью которую имел над своим ребенком.

Наградил Оливера серьезным и холодным взглядом, под которым парень стушевался. От злости крепко сжал зубы, до четко очерченной челюсти и сжал кулаки. Артур видел эти признаки злости и бессилия, казалось, мог ощутить их сладкий вкус и насладиться им.

— Ты подросток, — будто это объясняло что-то, сказал.

— И что? Я не ребенок! — как самый настоящий ребенок, воскликнул.

— Вот именно поэтому, — отрезал.

Видел, как Оливер несколько секунд пытается понять смысл его слов. А после на его лице появилось осознание. Щеки покрылись красными пятнами смущения и Оливер принялся хватать воздух ртом, словно задыхался. Не мог наполнить собственные легкие кислородом. Широко распахнул глаза, одновременно смущенным и оскорбленным. Отвёл взгляд и это было так по-детски, что Артуру хотелось рассмеяться.

— Я не… Мы не… — принялся мямлить и мужчина бросил на него небрежный взгляд, криво и холодно усмехнувшись.

— Я все сказал, — отрезал и развернулся, направляясь в душ. Ощущал на своей спине недовольный взгляд, а после слышал, как Оливер громко затопал в свою комнату, слышал скрип дверной ручки, когда он схватился за неё с такой силой, что грозился сломать. Но дверь не захлопнулась и это было приятным доказательством власти Артура.

Зашел в душ и закрыл за собой дверь на замок. Облизал сухие губы и тяжело сглотнул, от чего адамово яблоко резко опустилось, а после дернулось вверх. Ему казалось, что может ощутить на губах призрачный вкус Джейн. Будто её запах осел вкусом на его языке и губах.

Горьковато сладостный. Как яд или же грех. Пусть он и не был верующим, был уверен, что так же сладок, до горького и дурманящего, был укус яблока познания.

Включил воду и ему казалось, что даже сквозь шум душа может расслышать громкий, будто надрывный, голос Джейн. Или же он просто желал его услышать.

Подставил лицо брызгам воды. Закрыл глаза, наслаждаясь ощущением.

Представлял, что это не вода стекает по его телу, а ласковые, едва ощутимые прикосновения пальцев Джейн. Что она обнимает его со спины, прижимается щекой к его лопатке.

Наслаждался своим желанием и намёком на одержимость.

Артур был уверен, что он достаточно образован, чтобы понимать, что происходит. Не думал, что это метафорическая любовь. Чувство, которое, по его мнению, не существует. Любовь — это смесь физического желания и совместимость психологических особенностей. Биология и гормоны. Инстинкты.

Не получал материнской любви — «полюбил» женщину, которая напоминает мать и продолжаешь попытки, уже во взрослом возрасте, заполучить её внимание и одобрение.

От того был уверен, что его желание к Джейн — это смесь его психологических особенностей с кризисом среднего возраста. Пускай это и было прискорбно и немного отвратительно.

Не думал, что он станет тем мужчиной, который к сорока продаёт надёжную машину и покупает байк или же что-то шумное и привлекающее внимание. А после начинает отношение с молоденькой, но глупой девушкой.

Радовало то, что он не выбрал в объекты желания кого-то беспросветно глупого.

Желание отступило на второй план, уступив месту размышлениям. Ему нравилось перебирать свои мысли и стремления, Артура это забавляло.

Это походило на попытку составить психологический портер преступника или же разгадывает головоломку.

Понимал, что самоанализ — вещь сомнительная. Человек ведь склонен к самообману. Врет себе чаще, чем окружающим. Проще врать себе, чтобы не осознавать собственной убогости.

Но Артур продолжал развлекаться, крутил свои мысли, перебирал чувства.

Понимал, что у него есть тяга к абсолютному контролю. Возможно, от того его выбором стала Джейн. Молодая девушка. Отличный выбор, если желаешь полного контроля.

Странная извращенная форма желания быть для кого-то отцовской фигурой, авторитетом. Командовать, контролировать и разбавлять все это физическим наслаждением и желанием.