Интернат

Кира Каулиц, 2013

Повесть о детях, которые живут в детском доме-интернате. Интернат для них не просто дом, но и настоящая школа жизни, даже школа выживания. Здесь всё не так, как у детей, живущих с родителями. Но они учатся дружить, узнают жизнь, находят свою любовь и… смерть.

Глава 5. Ссоры и примирения

Зима в тот год выдалась тёплая — то ли снег, то ли дождь. Носа не высунешь…

Антон сидел на подоконнике и размышлял, сильно ли он промокнет, если добежит до магазина.

— Что ты меня звал? — спросила, подойдя к нему, Таня Баранова.

— Баранова, у меня разговор к тебе… серьёзный…

— Говори, — разрешила Таня.

— Очень серьёзный, — продолжил он, не зная, как начать. Время тянул.

— Ну говори! — Таня сгорала от любопытства.

— Ну, вы с Шальневой, с Маринкой, вроде подружки… — сказал Антон.

— Ну? — подтвердила она.

— А ты можешь поговорить с ней обо мне? Ну, спросить — нравлюсь я ей там, или нет… Можешь?

— Не знаю… А почему сам не поговоришь? — спросила Таня.

— Ну, Танюш, ну вы же девчонки, вы же там, ну… секретами делитесь, всё такое, тебе же проще…

— Ага, как что надо, так Танюша? — съехидничала Танька. — А кто меня вчера на лестнице пинал?

— Ну, извини. Поговоришь — трогать вообще больше не буду.

— Ладно, — нехотя согласилась Таня.

— Когда мне скажешь?

— Скоро. У тебя курить есть?

— Откуда?

— Гонишь…

— Отвечаю, — твёрдо сказал Антон, — иди, базарь!

Марина, по своему обыкновению, рисовала, когда её нашла Таня.

— Опять рисуешь? — начала Таня, присев напротив.

— А что? — отозвалась Марина, не отрываясь от своего занятия.

— Марин, тебе не кажется, что пора бы уже подумать о серьёзных вещах? — взрослым голосом сказала Таня.

— О чем? — рассеяно спросила Марина.

— Ну… о пацанах…о любви…

Марина подняла глаза — этот разговор её удивил. Пацаны. Что о них думать? С мальчишками из группы они гуляли постоянно — бегали по гаражам, бесились, играли в снежки, болтали. А любовь? Да, она думала о любви… но даже сама стеснялась своих мыслей.

— Замуж тебе пора, Баранова! — насмешливо ответила она и продолжила рисовать.

— Нет, Шальная, серьёзно, — не отстала Танька, — тебе кто-нибудь нравится из наших?

— Да глупые они, — сказала Марина. — Мелкие еще. Кто там может нравиться?

— Ну, в нашей группе — да, — согласилась Таня, — все мелкие. А из средней группы кто-нибудь… Каменский, например? Ты, по-моему, ему немножко нравишься. А он тебе?

— Я ему нравлюсь? Вот дурра-а-к… — покраснев от смущения, сказала Марина.

Таня быстро выбежала из комнаты, радуясь, что может отомстить Антону за вчерашние издевательства. Она приоткрыла дверь и торжественно произнесла:

— Марина сказала, что ты — дурак!

Антон разозлился — он не привык, чтобы мелочь так с ним обращалась…Он открыл дверь — в комнате сидела одна Марина.

— Как ты там меня назвала?! Кто я?! — со злостью спросил он.

Марина сделала вид, что не слышит. Антон подошёл и выхватил её рисунок.

— Отдай! — крикнула она. — Быстро отдал!

— Смотри, чо я с ним сделаю… — сказал он и стал медленно рвать рисунок на части…

— Урод! Тварь! — крикнула Марина и швырнула в него коробку с карандашами.

— Ты чо, коза! — Антон подошёл к Марине. Марина с ненавистью смотрела на него, но он чувствовал, что она его боится. Антон замахнулся на неё. Девочка закрыла лицо руками, и Антону вдруг стало её жалко. Он толкнул её на кровать и вышел.

В кабинете директора шло совещание. Зоя Сергеевна лихо обрабатывала бедного Александра Витальевича.

— Александр Витальевич, — говорила она, — левое крыло здания в аварийном состоянии, детей там мало. Я предлагаю закрыть его без ремонта, а детей всех переселить в этот корпус. А потом прошение написать в Центральное:"Детский дом в аварийном состоянии, просим дать денег на ремонт" — и всё!

— А если денег не дадут? — спросил Александр Витальевич.

— Дадут! — убеждённо сказала Зоя Сергеевна. — Будем потихоньку ремонтировать, потихоньку…

— У нас комнаты рассчитаны на четверых, если мы ещё кровати туда впихнем, тесно будет…

— Саша, — она перешла на"ты", — я, лично, хочу жить как все нормальные люди! Нет у тебя хватки, плохо ты справляешься со своими обязанностями. Года через два тебя уволят. Надо сейчас брать от своей должности всё что можно!

— Ладно, — вяло согласился он, — сейчас приказ приготовлю.

— И ещё. У меня там гуманитарная помощь, — продолжила Зоя, — я воспитателям покажу, может кому-нибудь надо… — Ира, попроси всех ненадолго ко мне зайти.

Через несколько минут пришли почти все воспитатели смены.

— Вот, — сказала Зоя Сергеевна, — вещи привезли. Вы посмотрите, что кому надо, потом я их в список занесу.

— Хорошие вещи! Всё фирменное, с бирками, — воспитали стали с интересом разглядывать одежду.

— Да, вот эту юбочку я бы взяла…

— А я кофту для племянницы, можно?.. посмотри какая прелесть!

— Спасибо, Зоечка, вы всегда так заботитесь о сотрудниках!

Вечером у детей было волнение — им сказали, что планируется переезд в другой корпус. У каждого было своё обжитое место, и переезжать никто не хотел.

— Поселят с какими-нибудь курицами, и будем драться опять, — ныла Ира.

— Такая комната классная была… Говорят, всех в один корпус сгонят, и будем, как селёдки в бочке! — возмущалась Таня.

— Блин, — сказала Марина, — там же эти две… Кристина с Олей! Капец!

— О, Марин, там, кстати, Каменский! — хитро улыбаясь, напомнила Таня. — Будешь жить прям рядом с ним!

— Да пошёл он! — отозвалась Марина. — Я с ним вчера чуть не подралась!

— А я позавчера! — сказала Таня. — Он меня на лестнице пинал!

— А ты?

— А я его!

Девочки из старшей группы тоже были недовольны, мягко говоря.

— Пусть только попробуют нам кого-нибудь заселить! — орала Оля. — Нам свои вещи девать некуда, а тут ещё кто-то припрётся!

— Да ты свои вещи в шкаф сложи, и места больше будет. У вас же там чёрт ногу сломит, — ответила ей Марьям Исааковна.

Возмущаться было бесполезно — четвертая и шестая группы оказалась на одном этаже. Конечно, не обошлось без драк и скандалов.

Оля и Кристина тут же выкинули вещи младших девочек в окно. Их занесли снова, уже под конвоем Зои Сергеевны.

Младшие раскладывали вещи по шкафам, когда в комнату заявилась Вика.

— А это чьё?.. а это что такое?.. а это вы куда?.. — она всюду совала нос. — А ты какую музыку слушаешь? — спросила она Марину.

— Рок слушаю. Тяжёлый — ответила та.

— Да? — удивилась Вика. — И я тоже!

Марине показалась, что Вика уж больно спокойная… Не к добру.

— А у тебя и плакаты есть? — опять спросила Вика. — Дай нам! Мы на стену повесим!

— Потом, — Марина не собиралась отдавать свои вещи кому попало.

Вслед за Викой в комнату вернулись Кристина с Олей. Кристина тут же залезла с ногами на Маринину постель, и стала ждать — что будет?..

— Кристин, слезь, пожалуйста, простыни чистые, — попросила Марина.

— Отвали, где хочу, там и сижу! Чо вы на наш этаж припёрлись?

— Не мы же виноваты! — попыталась возразить Катя, — вот ремонт сделают, и мы обратно переедем.

— Рот закрой! — ответила Кристина, — а то сейчас в глаз будет. Шальнева, говорят, ты клей пыхаешь? — пристала она к Марине.

— Нет, — испуганно соврала та.

— Жалко… А то, может, попыхаем?

Марина не стала отвечать, вышла из спальни.

— Слушайте, — вдруг сказала Оля, — у меня клей есть, давайте ей кровать намажем! Поугораем!

Когда Марина зашла в комнату, девочки уже лежали в постелях. Она не стала включать свет, легла не раздеваясь. Через несколько минут она почувствовала неладное.

— Они, наверное, пастой зубной здесь намазали, — подумала она.

Она встала — простыня прилипла. Марина попробовала её отодрать, но ей стало больно — клей пропитал одежду, добрался до кожи…

Марина включила свет — подруги виновато смотрели на неё.

— Чем они мне постель намазали? — спросила она.

— Это клей…Марин, — шёпотом произнесла Таня, — это Назарова с Рыловой намазали…

— А вы что, сказать не могли!

— Ага, чтоб нам морду разбили. Нет уж, сама с ними разбирайся, — спокойно ответила Алина.

Марина выбежала в туалет, попыталась отодрать простыню, плача от отчаянья…

— Шальнева приклеилась! — на пороге туалета стояли очень довольные собой старшие девчонки. — Так и будет теперь в простыне ходить!

— И шмоток теперь никаких не надо!

— Ага, в простыню завернулась — и пошла!

Им было очень весело — смех слышен был на всем этаже…

А Марина злилась, отмачивала клей водой, пыталась избавиться от этой ненавистной простыни. Когда она, наконец, её отодрала, то решила всё рассказать воспитателю…

Что было потом — она не знала, спать легла на диване в группе.

— Как они так могут? — думала она, вытирая слёзы. — И как мне дальше жить?..

На диван присела Любовь Васильевна, погладила Марину по голове.

— Алексей Петрович с девчонками разобрался, — сказала она.

— Они так и будут нас доставать! — заплакала опять Марина. — Пожалуйста, переселите нас куда-нибудь!

— Ладно. Посмотрим, что можно сделать, — ответила Люба, — спи пока.

На следующий день в обед Марина услышала, как Кристина в красках, на всю столовую, рассказывает про случай с простынёй.

— Не обращай внимания, — шепнула ей Ира, — пусть что хочет говорит…

Но Марина решилась — гнев просто накрыл её. Она встала, взяла свою тарелку с супом, быстро подошла к Кристине сзади, и, не помня себя от ярости, вылила всё ей на голову. Лапша повисла на волосах и одежде Кристины. В столовой воцарилась мертвая тишина. А потом грохот смеха прокатился по всему залу.

Что было дальше, Марина помнила смутно. Кристина схватила Марину за волосы, а Ольга свалила её на пол и стала бить ногами…

Девочку поместили в медпункт. Всё тело болело, глаза не открывались, но она уже не плакала — слёзы как будто пересохли от злости и гнева. Марина вздрогнула, когда открылась дверь — она думала, что пришли девчонки, но в комнату зашёл Антон.

— На, это тебе… Люба передала, — тихо сказал он и протянул апельсин.

— Я не хочу, — сказала Марина, пытаясь спрятать слёзы, и отвернулась к стене.

— Ну и ладно, я сам съем, — обрадовался Антон.

Комната тут же наполнилась приятным запахом. Антон быстро расправился с этим апельсином, потом присел к Марине на кровать и долго молчал.

А Марина пыталась понять, что ему от неё надо — Антон был не такой человек, чтобы просто так приходить к кому-то.

— А знаешь, — вдруг сказал он, — когда я маленьким был, меня тоже все били, а потом я вырос и сам всех бить начал. Ты должна быть сильной, иначе ты не выживешь здесь.

— Я дралась, — сказала Марина, — но их трое, понимаешь?

— Да, это вообще… засада, — подумав, сказал Антон. — А с Кристинкой я разберусь.

Со старшими девочками разбиралась сама Замогильная.

Напрасно Вика орала, что она не дралась, а только смотрела, а Оля доказывала, что пиннула Шальневу всего два раза. Наказание постигло всех. Девочек закрыли в"карцере"до ужина, за это время они переругались и чуть не поцапались. Кристине даже не дали вымыться, и она всё ещё очищалась от супа…

Щелкнул замок, и девочки повернули головы к двери. На пороге стоял Антон — ему поручили их выпустить.

— Выходите, — сказал он Оле и Вике. — Назарова, а с тобой мне надо поговорить.

Вика и Ольга вышли, даже не посмотрев друг на друга. Кристина тоже подошла к двери, но Антон преградил ей выход.

— Что тебе надо? — спросила она.

— Назарова, ты чо творишь? Чо вы втроём на неё набросились? Кто так делает?

— А-а-а, ты из-за Шальневой, что ли? — недовольно спросила Кристина. — А ты видел, что она мне сделала? И вообще, что это ты её защищаешь?! Вали тогда к своей Шальневой, только ко мне больше не подходи, урод!

— Вот ключ, я пошёл, — Антону надоело слушать её крики.

Последнее время Кристина раздражала его все больше, хоть он с детства и привык к ее странностям и истерикам.

Когда он зашёл в медпункт, Марина всё ещё не спала.

— Не, классно ты Назаровой на голову тарелку с супом надела! — восторженно сказал он. — Все до сих пор угорают!

Марина молчала, хотя в глубине души она сама была очень довольна собой. Ещё бы! Отделала Кристинку! Другие девочки боялись ей слово поперёк сказать, а она вон как её опозорила!

— Я в комнату не пойду, здесь буду ночевать, — сказала она, — не хочу с ней встречаться.

— А тебе ночью не страшно одной будет? — спросил Антон.

— Страшно, — призналась Марина.

— Хочешь, я с тобой останусь? — предложил он.

Из дневника Марины Шальневой

25 февраля

Я никогда не думала, что буду так хорошо общаться с Каменским. Сегодня мы проболтали всю ночь! Говорили про все: про детство, про родителей, даже про любовь… На самом деле говорить с мальчишкой про любовь очень интересно, особенно, если он хоть немножко в этом разбирается. В общем, расстались мы почти друзьями. Вообще мне очень жалко Антона. У него такая ужасная девушка! Ни для кого не секрет, что Назарова дебильная на всю голову. Как только Антон с ней встречается? С ней, наверное, даже поговорить не о чем, хотя сомневаюсь, что они вообще о чем-то говорят… Но, между прочим, в нашей ссоре с Назаровой Антон был не на ее, а на моей стороне. Я очень собой довольна. И пусть меня избили, но я показала этой крысе, на что я способна! А если я показала это один раз, то второй раз будет намного проще. Интересно бывают ли детские дома, где старшие не издеваются над младшими? Наверно нет. А жаль…

Марина спрятала тетрадку под матрас, и начала заправлять постель, ведь скоро надо было собираться в школу.

С Кристиной они встретились в школьном коридоре. При виде Марины злой огонёк опять вспыхнул в её глазах.

— Ну что, ты довольна? — спросила она.

Марина молча стояла у окна, делая вид, что не боится.

— Я бы тебя сейчас в окно выкинула, — зло продолжала Кристина, — но меня к Могиле вызывали, она сказала, что ещё одно замечание, и она на меня заявление накатает в мусоровку. А на меня там и так уже два дела шьют!

Минуту они стояли молча.

— Давай мириться, — вдруг предложила Кристина, — а то нам всё-таки рядом жить…

— Давай, — вяло согласилась Марина.

— Всё! — заключила Назарова. — Ты меня не трогаешь, я тебя не трогаю…