Интернат

Кира Каулиц, 2013

Повесть о детях, которые живут в детском доме-интернате. Интернат для них не просто дом, но и настоящая школа жизни, даже школа выживания. Здесь всё не так, как у детей, живущих с родителями. Но они учатся дружить, узнают жизнь, находят свою любовь и… смерть.

Глава 4. Новый год

Утром Марина проснулась с чувством полного одиночества и подавленности — как всегда. Она нехотя вылезла из-под одеяла и босиком подошла к окну. За окном падал снег. Ей сразу вспомнилась сказка про Снежную королеву, холодную злую тётку, так похожую на Зою Сергеевну.

— Мариш, ты уже встала? — спросила Таня.

— Ага.

— А у меня кое-что есть, посмотри.

В ладошке у Тани красовалась сторублёвая купюра.

— А ещё есть денежка побольше, завидуй! — она подняла подушку, а под ней лежала красивая синяя тысяча.

— Ух ты! — удивилась Марина, — откуда?

— Оттуда! — засмеялась Танька, — материн ухажёр пьяный был, у него вытащила!

— Круто!

— Хочешь, смотаемся в Мак, а потом ещё куда-нибудь, и Новый год отметим?

Вдвоём?

— Можно вдвоём, а можно ещё пацана какого-нибудь взять, а то вдруг придётся в подъезде ночевать.

— Кого возьмём-то? — спросила Марина, — Чеснокова?

— Неа, Чеснок — мелкий, — задумчиво сказала Таня, — Антошу можно. С ним не страшно, он взрослый уже.

— Давай! Пойдем, разбудим.

Антон уже не спал, смотрел телевизор. Очень болела голова, хотелось курить, но сигарет, как обычно, ни у кого не было. Девочки рассказали ему о своих планах, он тут же согласился, был готов удрать прямо сейчас, но девочки предложили дождаться завтрака, когда все воспитатели будут заняты в столовой.

Побег прошёл удачно. Антон вылез в окно второго этажа и спустился по трубе, а девочки сделали вид, что идут в столовую, а сами свернули незаметно, добежали до забора и пролезли в щель… У железнодорожной станции они встретились с Антоном и сели в электричку.

Марина почему-то любила железную дорогу, суету людей, снующих туда-сюда по перрону, мелькающие деревья за окном. Она мечтала уехать куда-нибудь далеко, навсегда. Неважно куда, главное — из детского дома…

В воспитательской было оживленно.

— Зоя Сергеевна, ну мы же готовились… Дети стихи выучили, песни, нельзя же вот так лишать их праздника! — сокрушалась учительница по музыке.

— Мария Геннадьевна, мы должны проявить строгость, а то они нам уже на шею сели! Вы сами скоро с ними справляться не сможете! — предупредила Зоя Сергеевна.

–Да вы представляете, что они устроят? Особенно старшие! — вставила своё слово любительница сериалов Галина Владимировна.

— А я тоже считаю, что их надо всех закрыть! Целее будут, — поддержала Зою Сергеевну ее подруга Мариям Исааковна.

Директор, Александр Витальевич, устало произнес:

— Всё, решено, закрыли тему. Нового года не будет — пусть отвечают за то, что творят… Для этого мы и нужны, воспитатели…

— Правильно, Александр Витальевич, — сказала победившая Зоя Сергеевна, — жёстче надо с ними. А то вообще обнаглели…

— Сколько у нас? — спросила Ольга, глядя на Вику, которая пересчитывала их общие сбережения.

— Три штуки, — ответила Виктория, — ну, почти…

— Нормально! — успокоилась Ольга.

— Мало! — возразила Кристина, — в новогоднюю ночь знаешь какие цены везде? Может быть надо кого-нибудь найти…

— Мужика себе надо найти богатого! — закричала Вика, и остальные рассмеялись вместе с неё.

Вика, Кристина и Ольга дружили недавно. Каждая из них была своего рода изгоем в детском доме, и поэтому они решили держаться вместе.

Виктория Шишкова была в их троице явным лидером. Это была красивая, весёлая и заводная девчонка. Любила дискотеки, шмотки и деньги. Одевалась красиво, со вкусом, и всегда привлекала к себе внимание. Вы спросите, как такая девочка могла стать изгоем? А всё очень просто. У Виктории было одно страстное увлечение — она"коллекционировала"парней. Вика обожала мужское внимание. Она знакомилась, гуляла, расставалась — и записывала имена своих парней в толстенькую тетрадку.

Красивых девочек в доме было мало, и сначала новенькая Вика пользовалась бешеной популярностью. За месяц Вика успела перевстречаться со всеми мальчишками из средней группы, потом они ей надоели, и Вика решила переключиться на старших. Это очень не понравилось старшим девочкам — они не раз подходили к ней, просили не лезть к их пацанам, но Вика не обращала внимания на предупреждения — и в итоге была избита так, что провалялась в больнице целую неделю.

После этого Виктория сразу всё поняла — и стала искать парней на стороне. А так как одной это делать было скучно, она брала с собой Кристину с Олей, которые тоже быстро втянулись в это ее увлечение.

Вторая девочка, Кристина Назарова, была совсем другая. Это была настоящая оторва. Она слушала тяжёлый рок, играла в футбол, дралась с мальчишками, пила и курила за двоих, и считала, что так и должна себя вести"реальная тёлка". У неё были желтые глаза и длинные светлые волосы, которые она терпеть не могла мыть и расчёсывать, и поэтому всегда ходила лохматая. В интернате Кристина Назарова отличилась своим непредсказуемым поведением. В детстве у девочки был диагноз"УО"и хотя потом его поменяли на ЗПР, клеймо умственно отсталой на Кристине стояло и по сей день. Временами Назарова вела себя нормально, даже хорошо, но иногда что-то на нее накатывало, и она начинала делать жуткие и необъяснимые вещи. Поэтому дети старались обходить ее за три метра. Эрудицией Кристина тоже похвастаться не могла. Она едва могла связать несколько слов, но зато вечно разбалтывала чужие секреты, и в самый неподходящий момент могла ляпнуть какую-нибудь ерунду, поставив себя и других в неловкое положение. А еще Кристина любила приврать. Причем рассказывала такие нереальные истории, что девочки иногда не выдерживали и одергивали ее, на что Кристина обижалась и частенько лезла драться. Внешне Кристина была очень даже привлекательной и милой, но накладывала на себя"тонны"косметики, и всегда ходила с таким злобным выражением лица, что все в детском доме считали её уродиной.

Третья девочка, Ольга Рылова, носила кличку"Рыло"не только из-за фамилии — с внешностью ей действительно не повезло. У неё были грубые черты лица, да к тому же ещё не хватало передних зубов. Но скажите, виновата девочка в том, что не родилась с внешностью фотомодели? — конечно, нет! но дети, как известно, народ жестокий, и на неё почти с самого рождения сыпался град насмешек и издевательств.

Чего только про себя она не наслушалась!"Рыло"было одной из самых безобидных ее кличек. Из-за этого она была злобной, жестокой, и обиженной на весь мир, и поэтому с удовольствием вымещала свою злость на остальных. Она ненавидела всех: мать, которая бросила ее в роддоме, отца, чьего имени она даже не знала, детей, которые издевались над ней, и даже Вику с Кристиной она иногда ненавидела… Но так как общаться ей было не с кем, ей приходилось хорошенько скрывать эту свою ненависть…

Во время ужина в столовую зашёл Александр Витальевич в сопровождении Зои Сергеевны.

— Дети! — Зоя ехидно улыбалась. — У директора для вас есть объявление.

Александр Витальевич нахмурился — хоть он и не был по своей природе строгим, но работа обязывала.

— Если коротко — вели вы себя без меня ужасно, все воспитатели на вас жалуются… Поэтому, — он сделал небольшую паузу, — Нового года и всех новогодних мероприятий не будет. Отбой тридцать первого в десять.

И он быстро вышел из столовой, а вслед ему такое понеслось…

Иногда он их просто не выносил. Но иногда, когда он смотрел в их грустные глаза и видел их улыбки, сердце его сжималось от сострадания…

Вообще-то в детском доме директором он только числился — вся власть уже давно перешла в руки Зои Сергеевны. Именно она полностью контролировала всю деятельность детского дома, а директор нужен был только для подписания документов, чисто формально. Александр Витальевич даже не пытался ей противоречить, он давно был задавлен её авторитетом и делал всё, что она приказывала. Это было постоянной темой для разговоров у детей — они о многом знали, а чего не знали — домысливали: какие махинации проворачивает Замогильная, как использует свое положение…

Говорили, что Александр Витальевич обо всем знал — и о"карцере", находящемся в подвале детского дома, и о незаконном помещении воспитанников в психиатрические больницы… До детей дошли слухи, что у некоторых работников детдома, в том числе и у самой Замогильной, имелись фальшивые свидетельства о регистрации в Самаре, что на самом деле Зоя Сергеевна и её"подельники", живут в квартирах, закрепленных за воспитанниками. Оставалось только догадываться, почему же Александр Витальевич подчинялся Замогильной? Почему молчал, покрывал?..

После Макдоналдса захотелось спать. Дети немного погуляли по улицам и сели на заснеженную лавку в парке. На улице всё было украшено к празднику. Стояли зеленые елочки с яркими шарами, висели разноцветные гирлянды и флажки. Всё это было так знакомо, и напоминало о счастливой жизни с родителями.

— Не хочу в интер, — заныла Марина, — может не пойдём туда, может где-нибудь на хате переночуем?

— У тебя хата есть? — спросил Антон.

— Люди! — закричала Таня. — Я знаю где дом есть заброшенный!

— Поехали, чо делать-то, — сказал Антон. — Это точно заброшка?

— Точно! — сказала Таня. — Мы там прошлой осенью сидели.

В детский дом они вернулись утром — осторожно открыли дверь и тихонько вошли в здание. Наказание пришло немедленно — их ждали. Зоя Сергеевна, жестко отчитав детей, отправила их в"карцер"до ужина.

Это была маленькая комната в подвальном помещении детского дома. Дети придумали её так называть — "карцер". Там закрывали провинившихся, в том числе и нарушающих дисциплину — и за побег вполне можно было схлопотать пару часиков заключения. Зимой в этом подвале был жуткий холод, а летом, наоборот, страшная жара. Иногда сюда закрывали очень много детей, было душно, и дети устраивали бойни, после которых иногда приходилось вызывать скорую. На стенах они писали всё, что чувствовали:"Ненавижу жизнь!","Чтоб вы все сдохли","Убью всех!"По этим надписям вполне можно понять, какие чувства испытывали"заключённые".

Зоя Сергеевна с помощью старших ребят втолкнула Антона, Таню и Марину в комнату и закрыла дверь на замок. Всё, что не успела разъяснить Зоя Сергеевна, старшие доходчиво добавили, пока вели их в"карцер", а точнее волокли по ступенькам, гнали пинками…

Когда голоса стихли, дети немного успокоились, расслабились… Марина и Таня были здесь впервые, а Антон уже не раз проводил здесь"часы досуга".

В комнате было одно окно с решёткой и раскладушка посередине — чем не настоящая камера?

— Это и есть"карцер"? — спросила Марина, озираясь.

— Ну да, — ответил Антон, садясь на раскладушку.

— А спать-то где? — спросила Таня.

— Где, где — на полу!

Ближе к двенадцати ночи воспитатели собрались к накрытому столу в зале. Александр Витальевич поздравил всех с наступающим, сказал тост — и приступили к угощению. А за дверью в это время шептались дети, подглядывая в замочную скважину.

— Ни фига себе стол у них!..

— Да, шампусик…

— Смотри — ананасы!..

— Где?

— Да вон! Я их пробовал! Смотри, Могила колбасу ест!

— Водочка…

— Зоя Сергеевна, дайте колбаски! — крикнул Женя в скважину.

— Марш отсюда! — рявкнула Зоя. — Идите спать! Саша, надо скважину замочную чем-нибудь заткнуть, что ли…

Этот Новый год запомнился всем надолго. Все двери были закрыты, и дети чуть не разнесли здание. Двадцать человек вылезли в окно — вернулись все пьяными. Один из них ударил по лицу дежурного воспитателя… Мальчишки из младшей группы достали ацетон и надышались им так, что троих пришлось увезти на скорой. Про Антона, Марину и Таню вообще забыли, и они сидели в"карцере"до утра. Утром пьяный сторож открыл дверь и выпустил голодных, замерзших и злых"заключённых"…

— С Новым годом, с новым счастьем! — сказал он, улыбаясь.

— Дедуль, те чо, вмазать? — злобно спросил Антон.