Город Котлован

Кир Николаевич Неизвестный, 2023

Этот жестокий, безумный мир! Казалось, что уже больше нет места жестокости, нет места страху – все видел человек! Но нет! Вот оно. Вот еще – город, которого не может быть, но он существует! Город, приносящий безмерное количество боли и мук. Смерти и ужаса.Но… Почему же в него хотят попасть, проникнуть, узнать его тайны?Читайте 4 рассказ в серии "Хижина" из цикла "Великий предок". И всего вам самого любопытного.

Военный объект «58»

Дед Никола сидел на КПП и пытался скрутить козью ногу, но пальцы более не самостоятельные, попавшие под власть подагры не слушались его. Тонкая газетная бумага выскальзывала из рук, не желала скатываться, а махорка, выращенная на заднем дворе их многоквартирного дома, сыпалась на пол. Её было очень жалко, но и курить жуть как хотелось.

Дед досадливо крякнул, отодвинул мешочек с куревом подальше от соблазна и выглянул в окно деревянной будки. А там, раскиселившаяся дорога, напитывалась жирной рыжей глиной с обочин. Снова весна.

— Как весна, так никого не видно в городе. — Дед крякнул. — Словно их смывает вместе со снегом. — Он с трудом приподнялся с колченого табурета. — Хотя в последние годы нет новых людей, а старых все меньше. И молодых так и вовсе не видно лет…. — Он задумался. — А черт его знает. Вот и дети подросли, разъехались кто куда. А жена…. Что жена. — Он вздохнул. — Время пришло.

Глухо брякнул велосипедный звонок, это Тема, парень лет двадцати пяти, местный почтарь, проезжал мимо. Никто не знал, где он живет, и никто не знал, кому он возил почту, вот ему точно не возил, но появлялся Тема тут каждый день.

— Здоров, дед Никол! — Крикнул издалека парень. — Как твой гроб? — Он заулыбался во весь щербатый рот.

— Кто помянет, тому…, сам знаешь что. — Крякнул досадливо Никола.

— Помочь с сигареткой? — Зная утренние привычки деда, предложил Тема.

— Уважь.

Парень, перекинул ногу над рамой, и пешком довез велосипед до проходной. Над задним колесом, в корзине, болталась синяя почтовая сумка.

— Кому письма? — Поинтересовался дед, протягивая руку с негнущимися пальцами.

— Не могу сказать. — Парень посерьезнел. — Ты же знаешь, дела почтовые — секретные дела.

— Да с какого-то боку-припеку они стали секретными?

— А с того самого, как первые пузыри появились. Ты же дед и сам все знаешь не хуже меня. Вон какой завод сторожишь! Меж прочим — военный!

— Да что с того, что военный. — Буркнул Никола. — Так коли они работал бы! Да и сторож из меня, сам знаешь какой.

— И что же, совсем не ходит никто в цеха? — Поинтересовался парень, закручивая щедрую козью ногу.

— Да кому ж? В городе почти никого не осталось. — Дед вспомнил вчерашний день, когда отправлялся на дежурство. Вспомнил свою пустую квартиру, холодный подъезд, мрачную улицу, курившуюся первыми весенними туманами и теперь ставшими такими узнаваемыми пузыри. Они были разными эти пузыри: большими и маленькими, прозрачными и отражавшими в своих боках все то, что попадало на их поверхность. И темными, почти черными, матовыми. В этих не отражалось ничего, но если присмотреться, всегда можно было увидеть в их глубине странное шевеление, словно бы чьи-то руки, делая пассы, создавали внутреннее движение. — Вот крайним днем, пока сюда шел, не видел никого. Так и сменщика не было. — Он задумчиво поглядел, как ловкие руки парня сворачивают газетную папироску. — Он хоть не сильно старый, а может и вовсе младше меня, но все ж пропал куда-то. Не было его, как пришел, и не предупредил заранее.

— А может он того? — Парень скрестил руки на груди и закатил глаза.

— Да тьфу на тебя! — Вскинулся дед. — И так поговорить не с кем, так еще вот и человек последний пропал.

— А как же я? — Наигранно обиделся Тема.

— Да о чем же с тобой, с малохольным то говорить?

— Да хоть вот о них. — Парень кивнул за спину, туда, где сейчас неторопливо проплавал прозрачный пузырь.

— А что же о них говорить? — Не понял дед. — Плавают туды — сюды и сказать о них больше нечего. — Он мелко трясущейся рукой, преодолевая боль в суставах, поднял вдруг отяжелевшую козью ногу, переданную Темой, ко рту, прикурил. Закашлялся. Едкий махорочный дым разъедал глаза до слез, и из-за них картинка смазалась, поплыла. Тема тоже стал каким-то невнятным. Старик продрался сквозь веки ладонями, промакивая соленую влагу ссохшийся кожей.

— Да как же? — Удивился парень. Теперь, когда деду удалось справиться с дымом, парень приобрел знакомые черты. — А ты помнишь тот день, когда появились эти пузыри?

— Нет. — Дед Никола пытался вспомнить, но едкий дым не давал сосредоточиться. В памяти прошлое не было статичным, и когда он пытался туда заглядывать, ухватить материю времени, то оно плыло в руках, словно расплавленный пластилин, не задерживаясь целым. Так и вспоминал урывками, небольшими вспышками цветных картинок, не связанных меж собой.

Конец ознакомительного фрагмента.