Сапфировая книга

Керстин Гир, 2010

Путешествия во времени продолжаются! Юная Гвендолин Шеферд всё больше погружается в водоворот головокружительных событий и тайн, которые стали преследовать её с тех пор, как она унаследовала ген путешественника во времени. Теперь Гвендолин предстоит разобраться, кто стоит за покушениями на её жизнь, кому из друзей можно доверять, и как опасно раскрывать свои мысли и чувства перед человеком, которого знаешь всего пару дней… Вторая книга трилогии «Таймлесс» – бестселлер немецкой писательницы Керстин Гир – для читателей всех возрастов!

Глава четвёртая

— Гвенни! Гвенни! Вставай! Тебе пора просыпаться!

Я едва очнулась от глубокого сна — в этом сне я была морщинистой старухой, сидела напротив испуганного Гидеона и уверяла его, что меня зовут Гвендолин Шеферд, и что я прибыла из 2080-го года. Но тут передо мной появился знакомый курносый носик Кэролайн, моей младшей сестрёнки.

— Ну наконец-то! — сказала она. — Я уже устала тебя будить. Мне так хотелось вчера тебя дождаться, но я всё-таки уснула раньше. Ты снова прибыла в каком-то странном платье?

— На этот раз нет, — я села на кровати. — Мне разрешили переодеться прямо там.

— Скажи, Гвенни, теперь всегда так будет? Ты всегда будешь приходить домой, когда я уже сплю? Мама так изменилась с тех пор, как всё это закрутилось. А мы с Ником так по тебе скучаем — без тебя ужин — просто кошмар.

— Он и со мной был не ахти, — утешила я Кэролайн и снова зарылась головой в подушку.

Вчера вечером я опять приехала домой на лимузине, шофёр был какой-то незнакомый, но вместе с нами поехал рыжий мистер Марли, он проводил меня до самых дверей.

С Гидеоном мы вчера больше не встречались, и так мне, в общем-то, было легче.

Хватит и того, что я целую ночь видела его во сне.

Дверь нам открыл мистер Бернхард, швейцар моей бабушки, предельно вежливый и невозмутимый, как всегда. Мама тоже выскочила мне навстречу, она подбежала к нам и обняла меня так крепко, будто я вернулась из какой-нибудь полярной экспедиции. Я так обрадовалась, когда её увидела, но всё-таки мне было немного обидно. Было неприятно осознавать, что она врала мне всё это время. А зачем ей это понадобилось, мама так и не сказала.

Она лишь обронила несколько загадочных слов вроде «Не доверяй никому — опасно — тайна — трам-пам-пам», но они не очень-то прояснили ситуацию.

Именно из-за этой обиды, а ещё из-за того, что я буквально с ног валилась от усталости, меня хватило только на то, чтобы втихомолку проглотить маленький кусочек курицы и поскорей юркнуть в постель. Поэтому я так и не рассказала маме о том, что со мной приключилось. Да и чем она сможет помочь? Мама что-то слишком волнуется. Мне показалось, она устала почти так же сильно, как и я.

Кэролайн потрясла меня за руку:

— Эй, Гвенни! А ну не засыпай!

— Ладно-ладно, — резким движением я сдёрнула с ног одеяло и с удивлением ощутила, что выспалась, несмотря на то, что вчера вечером мы с Лесли ещё довольно долго болтали по телефону. Но куда запропастился Химериус?

Перед сном я зашла в ванную, и тогда Химериус исчез. С тех пор он больше не появлялся.

Стоя под душем, я наконец окончательно проснулась. Я помыла голову дорогим маминым шампунем и ополаскивателем, хотя это и было запрещено. Я боялась, конечно, что меня тут же разоблачат из-за аромата роз и грейпфрута, который теперь исходил от моих волос. Пока я сушила голову, думать не получалось ни о чём, кроме одного: нравятся ли Гидеону розы и грейпфруты. Но я быстро спохватилась. Кажется, я совсем с ума сошла: стоило мне поспать пару часиков, как я опять только и думаю об этом снобе. Ну что, что такого между нами произошло? Ну, поцеловались мы немножко в церковной исповедальне, но ведь сразу же после этого Гидеон снова превратился в противного задаваку. Как-то мне не очень хотелось вспоминать о вчерашних разочарованиях, пусть даже на свежую голову. Я, кстати, всё подробно описала Лесли, а она никак не хотела менять тему и задавала всё новые и новые вопросы.

Я выключила фен, оделась и побежала, перескакивая через ступеньки, вниз в столовую. Кэролайн, Ник, мама и я занимали четвёртый этаж. Здесь было хоть немного уютнее, в отличие от остального пространства этого огромного дома, испокон веков принадлежавшего нашей семье.

Всё остальное пространство было доверху забито антиквариатом и портретами моих прадедов и прабабок, немногие из которых могли похвастаться приятной внешностью. А ещё у нас в доме был бальный зал, в котором я когда-то учила Ника кататься на велосипеде. Тайно, конечно, но ведь движение в большом городе — это просто кошмар, об этом знает любой ребёнок.

Как бы я хотела, чтобы мы могли завтракать и ужинать на своём уютном четвёртом этаже, но леди Ариста, моя бабушка, настаивала на том, что все должны собираться в этой мрачной и тёмной столовой. Стены в комнате были обиты тёмным деревом, поэтому казалось, что они покрыты слоем шоколада. Это единственное нормальное сравнение, которое приходило в голову, все остальные… э-э-э… немного портили аппетит.

Хотя атмосфера в столовой была сегодня поприветливее, чем вчера. Я почувствовала это, как только вошла.

Леди Ариста всегда чем-то напоминала мне строгую учительницу танцев, которая, если что, может больно ударить по пальцам. Но сегодня она поприветствовала меня вполне дружелюбно:

— Доброе утро, дитя моё.

Шарлотта и её мама улыбались мне так, словно знали что-то, о чём я не имела ни малейшего представления.

Тётя Гленда никогда раньше мне не улыбалась (она вообще мало кому улыбалась, если не считать её коронных презрительных усмешек), а Шарлотта ещё вчера бросила мне пару едких замечаний. Поэтому я начала подозревать недоброе.

— Что-то случилось? — спросила я.

Мой двенадцатилетний брат Ник расплылся в широченной улыбке, когда я села на своё место рядом с Кэролайн. Мама пододвинула мне огромную тарелку с бутербродами и яичницей. Когда аппетитный запах еды защекотал мне нос, я чуть сознание не потеряла от голода.

Конец ознакомительного фрагмента.