Это всё из-за тебя

Керрин Марк (2024)

Три года назад свободолюбивый Хантер Холт был вынужден поделиться секретом личного счастья с незнакомкой, чье сердце было жестоко разбито. А что ему ещё оставалось делать, когда она собиралась спрыгнуть с моста? Послушно следуя несложным правилам, исключающим всякую привязанность, отношения и уж тем более любовь, Ребекка Харрис, казалось, стала по-настоящему счастливой. Но всё меняет предстоящая свадьба её тети с отцом Хантера. Союз двух взрослых людей делает Хантера и Ребекку вынужденными «родственниками», от чего оба совсем не в восторге. Не признающие брачный союз, Хантер и Ребекка прилетают на Гавайи, где вынуждены притвориться молодоженами — горячей парочкой в самый разгар медового месяца. Одно обстоятельство накладывается на другое и за короткое время оба обрастают тайнами, которыми становится не так просто поделиться друг с другом. Особенно, когда настигают чувства, от которых спрятаться уже никак не получается.

7

Хантер

Странное, однако, зрелище. На протяжении двадцати минут Ребекка заливается слезами, с трудом говорит не своим голосом и жалуется на проблемы с дыханием, а её любимую тетю это мало волнует. Обнимая себя за плечи, Джейн слишком часто оглядывается, словно опасается кого-то увидеть. Или быть увиденной. В любом случае, пока Ребекка постепенно приходит в себя, сидя на плетенном диванчике в роскошном лобби отеля, встревоженная невеста старается всячески замаскировать свои слишком очевидные эмоции за глупой и фальшивой улыбкой, забывая при этом про элементарное проявление внимания и заботы. С приходом моего отца легче ей точно не становится. Я замечаю, с каким рвением она переплетает их пальцы, словно прикосновение к нему равно долгожданной возможности глубоко вдохнуть свежий воздух. И всё же, для её мозга этого точно недостаточно, чтобы, наконец, поинтересоваться самочувствием племянницы.

— Ребекка, как ты себя чувствуешь? — спрашивает отец.

— Мне намного лучше, спасибо. Таблетка от аллергии спасла мне жизнь, — старается она улыбнуться и в тысячный раз прижимает скомканную белую салфетку к уголкам глаз. Кожа там заметно покраснела и слегка припухла. — Прошу прощения, что заставила вас поволноваться в разгар вечеринки. Со мной всё в порядке, вам необязательно оставаться здесь.

Сверкающий взгляд зеленых глаз, всколыхнувший во мне внезапное чувство дежавю, сосредотачивается на Джейн, у которой на лице так и написано, что она сейчас не здесь и не с нами.

— Эй, ты чего? — дергает её за руку Ребекка. — Я правда в порядке и тебе не стоило так переживать!

–…Как же, не стоило, — приходит в себя загруженная невеста, да и то лишь после заметного толчка от своего жениха. — Я жутко разнервничалась. Кхм. Что ж, если тебе лучше, то вам нужно поспешить на яхту. Верно, Хантер? Ещё ведь не поздно?

А она спешит от нас избавиться. Точнее, от своей любимой племянницы.

— Я уже говорил, что без нас не уплывут.

— Вот и отлично! Тогда мы с Ричардом проведем вас, да, милый?

— Мы правда поплывем на остров Катрин? — спрашивает меня Ребекка. Шмыгнув носом, она снова подносит салфетку к лицу. — На розовый пляж?

Где я уже это видел?

Её лицо, выражение, сверкающие глаза…

— Да, именно туда, — отвечаю, уведя взгляд в сторону.

Вот же паршивое чувство. Мне как будто глаза завязали и дали в руки предмет, который я должен отгадать. Только вот я без конца кручу-верчу его в руках, а всё ещё не могу определить даже его форму.

— Тогда мне нужно взять купальник. Я себе не прощу, если не позагораю на знаменитом пляже!

— На острове есть магазины! — выпаливает Джейн на одном дыхании. — Там и купальники, и шляпы, и всё, что тебе может понадобиться! Я это к тому, что, пока ты поднимешься в свой номер, пока выберешь купальник… пройдет много времени.

— Паршивая попытка замаскировать свое желание поскорее от меня отделаться. Ну, да ладно! — смеется Ребекка и поднимается. — Сделаем вид, что я действительно из тех девушек, которые по три часа не могут определиться с нарядом.

— Думаю, Джейн просто очень хочет, чтобы ты поскорее увидела прекраснейший остров Катрин своими глазами, — выручает свою невесту отец. — В прошлый раз ты не смогла составить нам компанию, и Джейн до сих пор огорчается по этому поводу. Верно, любимая?

–…Угу. Да! Именно так. Ты ведь давно мечтала там побывать.

— Что ж, тогда не будем больше задерживаться! — говорит Ребекка, хлопнув в ладоши. — Но мне необходимо заглянуть в дамскую комнату. Две минуты и я вернусь.

Джейн издает терпеливый и вместе с тем страдальческий вздох, который не остается без внимания Ребекки. Она решает не комментировать нелепое поведение тети, хотя по взгляду заметно, что ей становится неловко перед нами с отцом.

— Поторопись, хорошо? — добивает Джейн, сказав ей вслед.

— Милая, что ты делаешь? — тут же интересуется отец. — Ты как будто прогоняешь её. Успокойся, прошу тебя.

— Это не так легко сделать, Ричард.

— Ты ведешь себя странно и Ребекка это видит. Мы решим это недоразумение уже к вечеру, обещаю.

— Какое недоразумение? — спрашиваю, глядя на двух взрослых людей, которые сейчас похожи на глупых школьников младших классов.

Отец внимательно смотрит на свою растерянную и загруженную невесту, ожидая её одобрения. Та тупо таращится в пол. Минутка бессмысленного молчания действует мне на нервы так же, как и нелепое желание знать, как это «недоразумение» связано с Ребеккой Харрис.

— Ясно. Сами разберетесь. Я буду ждать в гольфкаре.

— Хантер, подожди! — обращается Джейн. Её руки сложены в замок, взгляд встревоженный и умоляющий. — Кое-что случилось и пока я совершенно не знаю, как мы это исправим…

— Престон! — говорит отец, резко глянув на меня. — Он приехал сюда не один.

— Разве? — Странно, что я не заметил в его номере девушки, которую он прихватил с собой. — Насколько мне известно, в пригласительном было указано «+1».

— Так и есть, — вздыхает Джейн. — Но твой кузен пригласил человека, которого здесь быть не должно.

— Вы меня за идиота держите? — теряю терпение. — Если есть, что сказать, говорите! Я не буду вытягивать из вас по слову!

— Хантер! — рычит отец.

— Ричард, не злись. Он прав. Я просто в шоке от происходящего и совсем не могу подобрать слова… Хантер, — Джейн подходит чуть ближе, — твой кузен пригласил на свадьбу бывшего Бекки. Я не знаю, как это вышло! Не знаю! Как они могут быть знакомы?

— Джейн, не волнуйся, — успокаивает её отец. — Мы всё решим.

— И это ваша проблема? — смотрю на них, как на дураков.

— Я многого не могу рассказать, Хантер, — смотрит она в мои глаза, — но Ребекке точно не нужно встречаться с ним! В прошлом этот бессовестный человек причинил ей боль… Этот мерзавец стал причиной её глобальной трансформации, у нее мир в голове перевернулся с ног на голову, и я по сей день ничего не могу с этим поделать!

— Милая, успокойся. Всё будет хорошо. Сейчас они с Хантером поднимутся на яхту и вместе с другими уплывут на остров, — тихонько говорит отец. — Пока Ребекка будет наслаждаться отдыхом, я сделаю так, чтобы этого парня здесь не было. Договорились? — спрашивает он, настойчиво взглянув на меня. — Престон сейчас отсыпается, его друг завис в баре с другими гостями.

— Что, если он уже на яхте, Ричард?

— Найджел уже присматривает за ним, не волнуйся.

— Ого, — не сдерживаю смешок. — Он что, настолько опасный тип, что ты даже своего помощника к нему приставил?

— Я сделаю всё, ради спокойствия Джейн и Ребекки. Теперь они — наша семья, верно, Хантер?

— Я уже бегу! — вовремя раздается голос брюнеточки. — Бегу, бегу!

Пока она спешит к нам на своих сверкающих босоножках, Джейн подходит ко мне ещё ближе и взволнованно произносит:

— Коул Сименс — ничтожество. Из-за него Бекки стала совсем другой… Прошу, Хантер, уезжайте отсюда, как можно скорее. Пожалуйста.

А вот и очередной жирный минус брака: все проблемы становятся общими, да ещё и умножаются на два.

* * *

Дорога к пристани занимает чуть больше десяти минут. Половину этого времени мой взгляд скользит по красивым женским плечам, исключающим костлявость или чрезмерную упитанность. Вообще, всё, что есть в Ребекке — подразумеваю только её внешность, — имеет ту самую золотую середину. Она гибкая и изворотливая, её движения ничуть не лишены женственности. А ещё у нее красивая улыбка, когда возникает не из надобности, а по велению сердца.

Гольфкар ещё не успевает остановиться у специального места посадки-высадки пассажиров, а Ребекка уже ловко спрыгивает на деревянный настил и направляется в сторону передвижного ларька с прохладительными напитками. Пока я молча поражаюсь глупому бесстрашию, которого прежде не встречал ни у одной знакомой мне девушки, эта акробатка спокойненько потягивает кислородный коктейль, разглядывая белоснежные яхты своими большими зелеными глазами.

И какой же ты была раньше, Ребекка Харрис?

— А если бы ты свернула себе шею? — спрашиваю, когда она с самым беззаботным видом подходит к лавочке, у которой я её жду.

— Этого бы не случилось. Я тысячу лет не пила кислородный коктейль! Увидела вывеску и не смогла усидеть на месте.

Мой взгляд опускается к её стройным ногам и сверкающим на солнце босоножкам. Каблуки сантиметров по двенадцать каждый, деревянный настил имеет узкие щели между досками, плюс ко всему хоть и небольшая, но всё же скорость гольфкара. Эта девчонка чокнутая, не иначе!

— Тоже хочешь? — спрашивает Ребекка, когда мы идем вдоль пришвартованных яхт.

— С чего ты взяла?

— У тебя такая недовольная физиономия, будто перед самым твоим носом закрылся ларек. Возьми, я не жадная.

— Спасибо, обойдусь. Ты всегда такая?

— Какая?

— Любишь в лифте ногами махать, люки открывать, готова по шахтам лазить и спрыгивать с движущегося транспорта, потому что тебе всего-то захотелось выпить коктейль? Просто я очень надеюсь, что ты воспользуешься трапом, когда мы подойдем к нашей яхте.

— А ты всегда такой душный или тебе просто очень хочется снова стать причиной моей аллергии? Вообще, ответ на твой вопрос достаточно прост.

— Ну, и? — поворачиваю к ней голову.

Солнце нежно целует её мягкие губы. Темная прядка цепляется за длинные ресницы, и Ребекка смахивает её так… знакомо.

— Я просто делаю то, что хочу, Хантер! — отвечает, глянув на меня с самоуверенной улыбкой. — Этот кислородный коктейль заставил меня улыбнуться и вспомнить… детство. Так мало для счастья надо, не правда ли?

— Но ты могла свернуть себе шею. Посмотрел бы я тогда на твою «счастливую улыбку».

— Даже Джейн столько не причитает, хотя она моя тетя и всегда обо мне беспокоится.

— Так вот, что это было двадцать минут назад! — иронизирую. — Джейн беспокоилась о тебе!

— На что это ты намекаешь, Хантер?

— На то, что ей было абсолютно всё равно на твое самочувствие. А ещё она очень хотела поскорее от тебя избавиться. Наша яхта! — указываю на белоснежную красавицу длинной в сорок пять метров.

Ребекка останавливается напротив меня, широкая трубочка искусана, и я не могу сдержать ухмылку.

— Не переживай, — говорю. — А то и стакан ненароком зажуешь. Твою тетю просто немного переклинило, потому что эти два дня для нее слишком волнительные. Не обижайся на нее. Она выпроваживала тебя не со зла.

— Знаешь, когда ты молчишь, то кажешься умнее.

— Эту фразу говорят, когда ничего умнее на ум не приходит, — подмигиваю ей с улыбкой. — Могла бы просто промолчать.

— Я всегда говорю только то, что думаю, Хантер, — заявляет, подняв бровку. — Мне всё равно, заденут тебя мои слова или нет, но я точно не стану говорить то, что ты ожидаешь от меня услышать. А молчать и подавно!

— И что же, по-твоему, я ожидаю от тебя услышать?

Вот же разговорчивая, вы поглядите! Ротик совсем не хочет закрываться. Глянув в одну сторону, затем в другую, Ребекка опускает робкий взгляд на мою грудь и вздыхает с дрожащим трепетом. Её вишневого оттенка губы приоткрываются, завладев мной в одно мгновение. На секунду у меня даже во рту пересыхает от вспыхнувшего желания попробовать их на вкус.

— Мне так одиноко, Хантер, — полушепотом произносит она. — Вокруг столько людей, а я всё равно одна… Иногда так хочется простого, понимаешь? — не сдерживает нервный смешок. Грустные глаза сверкают на солнце, как изумруды. — Простых объятий, простых разговоров ни о чем и… близости. Сегодня в лифте я решила, что нравлюсь тебе. Да, мы без конца подкалываем друг друга, но я правда подумала, что мы могли бы провести эти выходные вместе… Когда ты держал меня, твои ладони обжигали мою кожу… Я почти задыхалась в твоих руках и молила о поцелуе! Если бы это случилось, мы бы точно не спустились на вечеринку. Мы бы всё ещё наслаждались друг другом, наши тела сливались воедино, а я бы в порыве экстаза кричала: «Да, Хантер! Ты мой самый лучший любовник! Да! Да!»

Не пойми как угодив в эту фантазию, я не сразу реагирую на живой и издевательский смех. Из кроткой и чувственной особы Ребекка по щелчку пальцев превращается в дерзкую и слишком смелую девчонку, которой снова удалось запудрить мне мозги.

— Ну, как? Я угадала? — спрашивает с издевкой. — Неподражаемый Хантер Холт так уверен в себе и своей непревзойденности, что отказывается смотреть правде в глаза, ведь для его уважаемой персоны это невыносимая жестокость! Запомни, дружок, — говорит она таким тоном, словно ей принадлежат самые опасные улицы Лос-Анджелеса, — ты мне противен. Твои прикосновения, взгляды, нелепые шуточки и грязные намеки, которые ты так паршиво пытаешься прикрыть своей отвратительной игрой в сестричку и братика. Ты вовсе не уникален, Хантер. Ты один из многих. Поэтому, если тебе и правда нравится находиться в моей компании, будь готов к тому, что я всегда говорю прямо, как есть. И делаю я только то, что доставляет радость и удовольствие исключительно мне, потому что на других мне плевать. Джейн исключение. Она моя семья, единственный человек в этом мире, с кем мои правила не работают. И ради нее я и пыталась быть с тобой вежливой насколько это возможно. Но ты этого не понимаешь, не ценишь, не хочешь. Ты мне не нравишься, ты мне никто, я не собираюсь отмечать с тобой Рождество, так, какого черта я должна терпеть тебя и твои жалкие попытки навязать мне интерес к твоей персоне, Хантер?

Это всё? Монолог окончен? Если так, то можно и посмеяться.

— Веселись, — с ехидством приговаривает Ребекка, наблюдая за мной. — Рада, что мои слова тебя позабавили.

— Не то слово! — продолжаю смеяться и отхожу от нее на несколько шагов в сторону трапа. — Серьезно, тебе надо в стендап-шоу выступать! Какая информативная речь, браво! — аплодирую, поднимаясь на борт. — Теперь мне многое стало понятно. Дружок, говорит! — не могу перестать смеяться. — Удивительно, как тебя ещё не прибили где-нибудь за эту твою прямолинейность! Сейчас умру со смеху! Я бы, конечно, ещё послушал про твои жизненные принципы и какие-то нелепые правила, но, думаю, что моя психика просто не выдержит этого ужаса. Да и ты мне уже понятна от и до. Но спасибо за смех! Ведь он, как говорят, продлевает жизнь!

— Добрый день, мистер Холт! Меня зовут Эллис, я старшая стюардесса. Экипаж готов к отплытию, все гости на борту. Капитан ждет вашей команды.

— Очень приятно, Эллис. Всем гостям нашлось место?

— Не беспокойтесь, все разместились с удобством.

— Отлично. Тогда передайте капитану, что мы отплываем. И ещё, Эллис, — добавляю, глянув на Ребекку, — позаботьтесь, пожалуйста, о нашей особенной гостье. Это Ребекка Харрис и она моя сестрица.

— Приятно познакомиться с вами, Ребекка, — протягивает она руку потемневшей от злости брюнеточке.

— Взаимно.

— Желаете что-нибудь выпить? — спрашивает нас Эллис. — Большинство гостей отдыхают на палубе владельца, некоторые предпочли остаться в комнате отдыха. Мисс Харрис, если вы хотите отдохнуть в своей каюте, Ванесса с радостью проведет вас туда.

Задержав на мне раздражительный взгляд, Ребекка соглашается. Сообщив по рации другой стюардессе, что её ждут у трапа, Эллис желает нам приятного отдыха и поднимается к капитану, а моя без пяти минут сестричка задирает голову, считая количество палуб.

— Яхта принадлежит тебе?

— Нет, отцу. Понравилась?

Ребекка пожимает плечами и подходит к металлическому ограждению.

— Я в этом ничего не понимаю. Это что-то на богатом.

Когда из динамиков внезапно вырываются громкие звуки музыки, пустой пластмассовый стакан выпрыгивает из рук Ребекки и, подхваченный ветром, вываливается за борт. С сожалением глядя на потерю, брюнеточка издает глубокий вздох и смахивает с лица темную прядь волос.

Черт возьми, да что же это за чувство такое поганое? Картинка настолько знакомая, что шевелятся волосы на голове.

— Ты когда-нибудь отдыхала на яхте?

— Угу. Неделю назад, — поворачивает ко мне голову. — Но это сложно назвать отдыхом.

— А на катере каком-нибудь каталась?

— Нет.

— Может, ты была пассажирской круизного лайнера лет пять назад?

— Нет, — отвечает она, с заметной напряженностью. — И греблей я тоже не занималась. И не выходила в океан под парусом. Зато я умею отлично лежать на надувном матрасе в бассейне. Какие-то проблемы?

— Добрый день, мистер Холт! Мисс Харрис! Меня зовут Ванесса, — здоровается с нами стюардесса. — Добро пожаловать на борт! Эллис сообщила, что вы желаете отдохнуть в каюте.

— Мне нужно немного привести себя в порядок перед тем, как впервые наслаждаться отдыхом на огромной и настоящей яхте! — с улыбкой отвечает ей Ребекка, но смотрит на меня. — Это же такое чудо, правда? Надеюсь, завсегдатаи подобных мероприятий на воде не заметят, что я новичок? Обещаю, братец, — говорит мне с недоброй улыбкой, — я не буду верещать от радости, что оказалась в этой «роскошной сказке»!

А её задели мои вопросы, хотя задавал я их не с тем, чтобы намеренно обидеть. Если я скажу, что её лицо, вода и судно, как таковое, как-то связаны друг с другом, она сочтет меня психом. Но я нутром чую, что уже видел всё это: её, воду, яхту, корабль, лодку — да что угодно! Видел эту непослушную прядь волос, которую она постоянно убирает с лица!

— Вам у нас понравится, не сомневайтесь! — говорит Ванесса. — Может, вы желаете что-нибудь выпить или перекусить?

Глянув на меня с нежеланием и усталостью, Ребекка, согласно кивает:

— Не откажусь от бокала двухцветного ликера и порции мороженого.

— Я вас поняла. Всё сделаю. Можем идти?

Двухцветный ликер.

Мороженое.

Почему она не выбирает охлажденное шампанское? Погода, время, место — классический ведь выбор.

— В баре есть отличное шампанское, — говорю ей вслед. Какой к черту ликер? Двухцветный ликер! — Оно отлично охлаждает и повышает аппетит. Скоро ведь обед, не так ли?

— Верно, — подтверждает Ванесса, поднимаясь по лестнице. — Повар уже занят его приготовлением.

— Прекрасно! — улыбается ей Ребекка. На середине лестницы она поворачивает голову в мою сторону и решительно заявляет: — Шампанское я не переношу. Оно кислое и дурно пахнет. Не понимаю, как можно осознанно вливать в себя эту гадость!

— Что? — смотрю на нее внимательно.

В глазах темнеет, в ушах не музыка, а шорох воды.

— Что? — хмыкает она, продолжив подниматься.

— Как ты сказала? Шампанское — это?

Заплаканное лицо в свете ярких фонарей. Красные огни отдаляющегося желтого автомобиля…

Мост.

— Это гадость, Хантер! — отвечает брюнеточка со смешком и ударяет ладошкой по металлическим перилам. — Шампанское — гадость!

Двухцветный ликер, мороженое и… чипсы.

Быть не может. Черт возьми, этого просто не может быть!

— Эй, Хантер? — слышу знакомый голос сквозь громкую музыку и шум воды из недалекого прошлого. — Хантер, ау?

Та девчонка…

Ребекка — та чокнутая, которая хотела сигануть с моста! Двухцветный ликер… Точно! Она забрала мое такси, запрыгнула в него через окно с той же ловкостью, какую демонстрирует на протяжении этого дня.

— Эй, Хантер! Ты меня слышишь?

Когда это было? Года три назад? Какая-то девчонка проколола мне колесо, и я остановился на мосту Льюиса, а потом увидел…

— Хантер, ау-у-у?!

— Что такое?! В чем дело? — поднимаю глаза. — …Престон?

Мой кузен стоит на верхней палубе, опустив локти на металлический поручень. На нем только плавательные шорты ярко-оранжевого цвета, темные волосы торчат в разные стороны, рожа опухшая, но счастливая.

— И долго ты там ещё стоять будешь? — спрашивает и начинает пританцовывать, когда рядом появляется Джилл Спенсер, которая частенько колотила его в детстве, потому что Престон ей очень нравился, а вот она его раздражала не на шутку. Джилл вручает ему коктейль в бокале для мартини и машет мне, подставляя солнцу свою пышную грудь в белом купальнике с глубоким декольте. — Поднимайся уже! И без того тебя долго ждали.

Капитан заводит двигатель, под ногами чувствуется легкая вибрация. Пребывая в шоке, но, тем не менее, чувствуя облегчение, что с этой неизвестностью в моей голове, наконец, покончено, я поднимаюсь на роскошную палубу владельца. Правда, теперь меня донимает другой вопрос: а Ребекка меня помнит? Если так, то ей прекрасно удается это скрывать. А если нет, то… Как же это возможно, ведь моя физиономия мало изменилась за три года. Хотя, не исключено, что у нее просто плохая память на лица.

Господи боже! Ну, конечно же! Она не помнит меня, потому что попросту не видела моего лица! Меня ведь тогда пчела ужалила, рожу разнесло. Поприветствовав всех, с кем ещё не успел поздороваться в отеле, наливаю немного виски в стакан и выхожу на открытую часть палубы. Престон уже развалился на диване и сводит с ума своей пьяной болтовней несчастного Уилла Фишера.

— Ты чего здесь забыл, Престон? — спрашиваю, заняв кресло напротив. — Отсыпаться и в себя приходить ты даже не думаешь?

Она ведь намеревалась спрыгнуть с моста.

— Ещё один! — выдает он, подняв солнцезащитные очки на лоб. — Я уже в порядке, разве не видишь? К тому же, как я мог пропустить вечеринку на острове и по пути к нему?

— Рейчел знает, что ты здесь?

И какова же была причина?

— Пф! Разумеется, мама не знает! И, кстати, спасибо дяде, который разбудил меня. Он звонил мне двенадцать раз, представляете?

Ребекка Харрис хотела убить себя, но потом передумала. Испугалась?

— Если мистер Холт звонит с таким упорством, значит, дело срочное, — говорит Уилл.

Это я убедил её принять иное решение? И каким же образом?

— Если бы! Хотя, не позвони он мне, я бы и знать не знал, куда вы все, тихушники, собрались! Хоть бы один из вас додумался меня вытащить! Одно название, а не друзья.

О чем же мы говорили тогда? Что заставило её передумать?

— Чего отец хотел? — спрашиваю.

— Спрашивал меня о моем друге из Нью-Йорка. Кажется, он был зол.

— Потому что твой монотонный и страдальческий голос другого чувства вызвать не может, — комментирует Уилл.

— Что за друг?

— Коул Сименс, — отвечает Престон, перевернувшись на бок. — Дядя спросил, кто он мне и зачем я его пригласил, а я говорю, постойте-ка, все приходят либо с парой, либо с другом! В чем, собственно, проблема? — смеется он, свесив с дивана руку. — Чего он так к нему, а? Вы же знаете, он отличный парень! Эй, Коул? — зовет он, с трудом поднимая голову. — Коул, дружище, где ты?

Твой кузен пригласил на свадьбу бывшего Бекки. Я многого не могу рассказать, Хантер, но Ребекке точно не нужно встречаться с ним!

— Он что — здесь? — спрашиваю, видя краем глаза, как мы медленно отплываем от пристани. — Твой друг на яхте?

— А что ему делать там со стариками, когда вокруг столько прекрасных созданий? Правда, половина из них наши родственницы, но всё же. Эй, Коул? Где тебя носит?

В прошлом этот бессовестный человек причинил ей боль. Этот мерзавец стал причиной её глобальной трансформации, у нее мир в голове перевернулся с ног на голову, и я по сей день ничего не могу с этим поделать.

Не из-за него ли Ребекка намеревалась сделать то, чему я стал невольным свидетелем? Воспоминания о той ночи врываются в сознание жалкими обрывками, которые почти бесполезны. Я точно знаю, что мы с Ребеккой о чем-то говорили, я помню её сверкающий взгляд напротив — вдумчивый и замерший, а мгновение после — оживившийся.

Конец ознакомительного фрагмента.