Лучшее время для любви

Кенди Шеперд, 2020

Нэд Хадсон всегда знал свое предназначение – он должен управлять огромным семейным поместьем в Австралии. И теперь он, заядлый холостяк, даже готов остепениться и обзавестись семьей. Вот только список требований к будущей жене слишком «суров», к тому же она должна разделять его любовь к жизни в сельской местности. И вот загадка, почему же Нэд с первой минуты знакомства так сильно очарован фотографом Фрейей Делани, городской жительницей? Смелая, активная и амбициозная, она ни дня не может прожить без суеты мегаполиса… Смогут ли такие разные люди пойти навстречу друг другу?

Глава 3

Офис Нэда находился в старом здании, построенном из местного камня и дерева задолго до самой усадьбы. Прадед называл его «старым домом». Каждый день, проходя через дверь, Нэд думал, насколько меньше были раньше люди.

Сегодня он готовился к встрече со старшими членами своей команды — в это время года было особенно важно, чтобы все действия были согласованы, — но никак не мог сосредоточиться на работе. Его мысли постоянно возвращались к фотосессии, проходившей в доме.

Вернее, к фотографу. К Фрейе.

Умна, красива, загадочна. Типичная горожанка. Боится собак. Возможно, и лошадей.

Нэд просмотрел записи последней деловой встречи, проверил вопросы, которые уже решены. Но на экране было не так уж много слов, и его мысли постоянно возвращались к женщине, неожиданно появившейся в его жизни.

Нэд взглянул на часы. Обычно ему доставляли обед прямо сюда. Но сегодня он мог пообедать и в доме. Фрейе может понадобиться помощь. У нее могут возникнуть вопросы. Она может…

Черт, он просто хотел ее видеть.

Когда Нэд подошел к дверям кухни, он услышал ее смех и оживленную болтовню с Мэриан. Это согрело его сердце. Большой дом казался пустым после того, как его родители приняли решение начать новую жизнь в качестве «граждан Мельбурна и всего мира», как однажды выразился его отец.

Свадьба Уилла ненадолго вернула усадьбу к жизни, заполнив ее друзьями и родственниками. Но неделю назад разъехались последние гости, и теперь звук его одиноких шагов по деревянному полу эхом отдавался в пустых комнатах. Иногда по вечерам Нэд слышал лишь собственный голос, обращенный к его верной собаке. Не то чтобы он жалел себя. Он привык к одиночеству. Это его дом чувствовал себя пустым. Смех Фрейи вернул его к жизни.

Нэд остановился на пороге кухни. Фрейя сидела за столом перед дымящейся тарелкой супа в примыкавшей к кухне небольшой столовой. Судя по запаху, тыква с чечевицей — его любимое блюдо. Похоже, Фрейе было здесь хорошо — ее лицо оживилось, глаза блестели. Но когда Нэд вошел, разговор тут же смолк.

— Просто у меня небольшой перерыв, — сказала Фрейя, словно оправдываясь. Отодвинув стул, она встала.

Неужели у него такой грозный вид? Его любимая кузина, Эрин — это она на свадьбе решила изобразить из себя пророка, — сказала, что ему хорошо бы расслабиться, что у него, как она выразилась, «слишком строгое правильное лицо».

Нэд жестом остановил ее.

— Не надо вставать. Пожалуйста. Продолжайте свой обед. — Он решил, что вымученная улыбка, пожалуй, хуже, чем высокомерная маска на лице, поэтому не стал и пытаться.

Фрейя снова села за стол, взяла ложку и… положила ее обратно.

— Вообще-то мне пора возвращаться к работе.

Как раз тогда, когда он собирался присоединиться к ней? Нэд был удивлен, каким сильным было его разочарование.

Он нахмурился.

— Что, прямо сейчас?

— Мне… э-э-э… еще много чего надо сделать, — сказала она.

— Хочешь пообедать здесь, Нэд, а не у себя в офисе? — спросила Мэриан. Эта женщина оказалась настоящим сокровищем, когда заболела его мать. Она превосходно вела хозяйство, справляясь со всеми домашними делами.

— Теперь, когда я здесь, обед кажется неплохой идеей, — сказал Нэд, устраиваясь за столом напротив Фрейи. Ее волосы с фиолетовой прядью были убраны назад, подчеркивая скулы и выразительный рот. Она сменила шарф и длинную тунику на черную короткую футболку, подчеркнувшую худощавую, но стройную фигуру. — Как идет съемка?

— Отлично. Ваш дом — мечта фотографа. Когда вы закончите свой обед, я бы могла показать вам некоторые кадры.

Фрейя не смотрела ему в глаза и явно нервничала, и это его удивило.

— С удовольствием, — сказал он.

— Нэд, я… — Она замялась.

— Да?

Она наклонилась к нему и понизила голос:

— Я чувствую себя неловко из-за своего замечания насчет кафе. Ну… намекая на то, что вы слишком далеко от цивилизации, чтобы у вас тут мог быть приличный кофе. Я не хотела вас обидеть, но боюсь, что обидела.

Нэд замер. Слишком далеко от цивилизации. Слова его матери, которые в свое время произвели такой хаос в его жизни.

— Никаких обид, — сказал он.

— Спасибо. — Она улыбнулась с явным облегчением. — Главное правило коммерческой фотографии — никогда не обижать заказчика.

Нэд усмехнулся.

— Поверьте, я не в первый раз это слышу. — Он не обиделся, но был разочарован, когда она высказала такое банальное замечание.

— И все же с моей стороны было неправильно судить о жизни, о которой я ничего не знаю. Теперь мне, конечно, известно, что Мэриан бариста и работала в Сиднее, и кофе у вас здесь не хуже, чем в любом городском кафе. И еда тоже.

— Спасибо, Фрейя. Все комплименты я принимаю с благодарностью, — сказала Мэриан, продолжая помешивать что-то на плите. Нэд удивился теплоте, прозвучавшей в голосе его обычно сдержанной экономки.

— У нас здесь хорошо жить, — заметил он. — Я никогда не променяю деревню на город. Толпы людей, машины и бесконечная суета — это не для меня. Теперь уже нет. — Он понимал, что жизнь Фрейи проходила совсем в другом темпе, где каждое мгновение было на счету в погоне за следующим.

— Каждому свое, — пожала плечами Фрейя. — Я люблю яркие огни и действие, но это не значит, что я не могу оценить привлекательность сельской жизни.

Она встала из-за стола.

— Я буду снимать в вашем кабинете, — сообщила она. — Я вас там увижу?

— Дайте мне десять минут, — попросил он.

Когда через десять минут Нэд вошел в кабинет, Фрейя была занята своей работой. Она наклонилась к камере, установленной на штативе. Угол наклона ее тела был идеален для демонстрации соблазнительной задней части и стройных ног, обтянутых узкими джинсами. Черная футболка слегка задралась, открывая бледную кожу. Он изо всех сил старался не смотреть на нее.

— О… вы пришли, — сказала она, не оборачиваясь и не отрывая глаз от видоискателя. — Какая замечательная комната. Кабинет джентльмена.

— До этого она принадлежала моему отцу и деду. Отец хотел, чтобы комната осталась такой же, как у его отца: темная мебель, кожа и запах крепких сигар.

— Сейчас она выглядит по-другому, — заметила Фрейя.

Его мать полностью преобразила интерьер, убрав ковер и тяжелые бархатные шторы. Теперь все здесь было выдержано в нейтральных тонах. Кабинет Нэда предназначался для работы; здесь были книжные шкафы, зона для персонального компьютера, картины с лошадьми, которые он получал в подарок на протяжении многих лет.

— Я все еще не привык, что этот кабинет принадлежит мне, — признался Нэд. — Я думал, что пройдет немало лет, прежде чем все это перейдет в мои руки.

— Вам повезло, что вы здесь выросли, — сказала Фрейя.

С этим он не мог спорить.

Ее камера была нацелена на разрозненную коллекцию предметов на углу его стола. Там лежала старая книга в потертом матерчатом переплете — история Ручья Пять с Половиной Миль; дорогая авторучка, которую ему подарили на его двадцать первый день рождения, но которой он никогда не пользовался; и счастливая подкова от Банджо, его первого пони. Нэду нечего было скрывать, но его смущало, что Фрейя рылась в ящиках письменного стола и на книжных полках, хотя он и сказал, чтобы она брала все, что ей нужно. Он ценил свое уединение.

— Подкова… — сказал он, — вы неправильно ее поставили.

— Это имеет значение?

— Нужно ставить ее открытой стороной вверх, тогда она будет собирать удачу, — пояснил он. — Если поставить наоборот, удача уйдет от вас.

Фрейя подняла на него глаза.

— Вы действительно в это верите? Я не думала, что вы суеверны.

— Эта подкова у меня с детства и всегда стояла открытой стороной вверх, — упрямо повторил Нэд.

— Тогда переверните ее для меня, — предложила Фрейя, опять наклонившись к видоискателю. — Но только, пожалуйста, ничего больше не трогайте. Я довольна этой композицией.

Нэд подошел к столу и осторожно повернул подкову открытой стороной вверх. Он вздрогнул от внезапного щелчка затвора камеры и укоризненно посмотрел на нее.

— Вы меня сфотографировали?

— Вашу руку. Она удачно вписалась в композицию. Думаю, это может быть очень мило.

Мило? Это слово редко использовалось по отношению к нему.

— А теперь, пожалуйста, отойдите от стола. Я ждала, когда солнце выйдет из-за облака, чтобы получить идеальный свет. Вот оно… Проклятье. Не так быстро. Вы отвлекли меня.

Нэд не привык, чтобы им командовали. Это было что-то новое. Конечно, можно было напомнить ей, кто здесь главный. Но он восхищался ее профессионализмом, ее полной сосредоточенностью на работе. И ему нравилась ее честность.

— Мы должны были поставить эту подкову правильно, — сказал он.

Мы. Он не хотел говорить «мы». Они не были командой. Фрейя была здесь, чтобы сделать работу. Он — чтобы помочь ей. Вот и все.

— Как скажете. Я ничего не знаю ни о лошадях, ни о подковах. — Она замолчала. — Подождите. Вот теперь свет идеальный. — И она снова защелкала затвором.

— Ну как, поймали?

— Да. — Фрейя выпрямилась, разогнув спину грациозным, очень чувственным движением. Он был очарован. Может, она занималась йогой или танцами?

— Хотите посмотреть, что получилось? — спросила она.

Ему пришлось откашляться.

— Почему бы нет.

Фрейя вдруг оказалась к нему слишком близко, включив просмотр кадров на маленьком экране камеры. Он чувствовал запах ее кожи — свежий и женственный, напомнивший ему о цветнике, откуда она, вероятно, недавно пришла.

Нэд посмотрел на экран — и тут же восхитился ее талантом. Это был не просто набор предметов. Это было произведение искусства. Книга и подкова на его столе являлись лишь частью композиции, демонстрирующей умелый дизайн комнаты. Французские двери выходили в сад, представляя собой размытое пятно осенних цветов, словно нарисованный фон для комнаты. Каким-то образом она пристроила сюда картину с его любимым пони, которую Уилл заказал для него в знак благодарности за то, что он был шафером на его свадьбе.

Нэд оторвался от экрана и выпрямился.

— Как это вам удалось? Какой-то специальный объектив?

— Это было бы равносильно разглашению коммерческой тайны, — лукаво заметила Фрейя, но вид у нее был довольный.

— Блестяще, — сказал Нэд. — Вам удалось передать не только обстановку комнаты, но и…

Конец ознакомительного фрагмента.