2
Дыра в стене
На следующе утро миссис Патель специальными щипцами положила каждому из нас по белому квадратику бадам барфи. Звучит смешно, но барф значит снег на хинди, урду и фарси. И барфи — мой любимый десерт. Его делают из орехов кешью, молока и сахара. Аромат чудесных индийских десертов — одна из причин, почему я так полюбила эту пекарню. От одного вида ярких сладостей, разложенных в витрине, у меня поднимается настроение.
Нам повезло, что мама не в курсе, сколько нам перепадает десертов, когда мы помогаем в пекарне миссис Патель. Она расположена здесь же, в Лимонных холмах, в пяти минутах езды от нашей фермы. Я положила барфи в рот и через кухню направилась на задний двор. За мной пошли Хрустик и Батлер.
Я надеялась, что новое дело не заставит себя ждать. Мне было скучно без расследований. Наверное, я странная: не прошло и недели, а я успела соскучиться по школе. В летние каникулы всегда так: ты вечно ждёшь, что вот-вот случится что-то важное. По крайней мере, так было раньше, когда мы ещё не открыли детективное агентство в старой кладовке пекарни Пателей.
Я вытерла липкие пальцы о штаны и отворила дверь в кладовку, то есть, простите, в наш офис.
— Эй, Морковная Башка, я тут кое-что для тебя смастерил! — улыбнулся Батлер. Батлер — мой одноклассник. И я не знаю почему, но он постоянно таскается за мной по пятам, как преданный пёс.
— Не смей звать меня Морковной Башкой! — Терпеть не могу это прозвище! Я же не зову Свёклой тех, у кого волосы коричневые!
А он достал из пакета какую-то деревяшку.
На доске была выжжена надпись: «Кейси О’Рурк. Поиск домашних животных».
Ну и ну! Да это же моя вывеска! Теперь у меня всё как у настоящего профи!
Батлер, краснея, протянул её мне.
— Смотри, я уже прикрепил сзади шнурок, чтобы можно было повесить её на двери, — он показал. — Хочешь, повешу сейчас?
— Спасибо.
Из заднего кармана он достал маленький молоток и гвоздик. Ничего себе! Вот это называется «подготовился заранее»! Я вернула ему вывеску. Как круто!
Пока Батлер стучал молотком, я огляделась. В кладовке царила полная разруха. Вдоль стен ржавели старые жестянки из-под краски. Полки были затянуты паутиной. В одном углу гора старых пыльных газет и журналов доставала до потолка. В другом красовалась такая же гора мятых картонных коробок с неведомым содержимым.
На дверном косяке поселился на редкость жирный паук, и именно сейчас он решил спуститься вниз на паутинке. Я показала его Хрустику.
— Ненавижу пауков, — он отшатнулся подальше. Фредди протестующе пискнул. Он-то пауков обожал и вообще считал настоящим лакомством. Пожалуй, у каждого из нас есть свои страхи. Например, я боюсь летучих мышей.
— Откуда взялся весь этот хлам? — удивился Хрустик.
— Хороший вопрос, — я пинком убрала с дороги остатки какого-то деревянного инструмента.
Батлер прислонился к косяку.
— Когда-то это была шорная мастерская, тут ремонтировали кожаные вещи.
— А ты откуда знаешь? — я перевернула пластиковое ведро и села на него.
— Владелец рассказал моей маме, — Батлер устроился на коробках. — После этого здесь была аптека, магазин канцелярских принадлежностей, а вот теперь пекарня.
Хрустик уже вовсю копался в грудах старого барахла.
— Смотрите! — он поднял старый журнал. «Сельскохозяйственный музей». Брат перевернул страницу и прочёл: — Картофельная культура по Бату Пейперсу.
— Что это за имя — Бат Пейперс? — удивился Батлер.
— Что это за культурный картофель? — подхватила я.
Хрустик рассеянно мигнул и снова перевернул страницу.
— Тут есть статья о том, как изготовить бумагу из овощей.
— Не иначе как тоже от мистера (или миссис) Пейперс?[3] — я забрала у брата журнал. — Колючки-шипучки! — Это же напечатали почти двести лет назад. Вот и дата: 29 августа 1810 года.
— А что ещё тут завалялось? — Батлер присоединился к Хрустику и стал перебирать ветхие журналы и газеты.
И тут что-то громко зашуршало. Я едва успела обернуться, чтобы увидеть, как пушистый хвост Фредди исчезает в стене. Я посмотрела на Хрустика, совершенно увлечённого старыми газетами. Мне следовало немедленно вытащить хорька из дыры в стене, пока братец ничего не заметил и у него не случился истерический припадок. Истерический припадок я тоже вычитала в словаре. У мамы был истерический припадок, когда наш котёнок пумы, Аполлон, пропал пару недель назад. К счастью, благодаря своим талантам журналиста и детектива, я сумела вернуть его домой.
Мне пришлось передвигаться на четвереньках, задевая по пути какие-то древние инструменты и трухлявые деревяшки, чтобы подобраться к дырке в стене.
— Фредди, — осторожно шепнула я. — Вылезай оттуда! — Дыра была небольшая, не больше мандарина, но ведь хорьки славятся своей ловкостью и умением проникать в самые узкие отверстия… не хуже мышей, крыс и летучих мышей. Я содрогнулась. Кто ещё может там оказаться, кроме Фредди? Я наклонилась, чтобы заглянуть в дыру. Да, я его чуяла, но не видела. Я стиснула зубы и осторожно просунула в дыру палец. Эники-беники! Меня цапнули чьи-то острые зубы! Я так резко отдёрнула руку, что опрокинула старую вешалку для шляп.
Чёрт! Шум падения привлёк внимание Хрустика.
— А где Фредди?
— Там, в стене, — я плюхнулась прямо на пол, скрестив ноги и зажимая укушенный палец.
— То есть как? — закричал Хрустик, а Батлер спросил:
— Ты поранилась?
Батлер достал из кармана штанов цвета хаки носовой платок. А я-то думала, что носовыми платками пользуются одни старухи да школьницы из старых фильмов.
— Меня цапнула крыса… или кто-то ещё. — Я сунула палец в рот.
— А вдруг ты заболеешь бешенством?
— Ну спасибо, утешил!
— Фредди, Фредди! — Хрустик, вне себя от расстройства, осмотрел все углы в кладовой. — Ну и как теперь его найти?
— Я же сказала, он в стене.
Рот у Хрустика распахнулся, как у рыбы на песке.
— Вместе с бешеной крысой, — пошутила я.
— Это не смешно! — Хрустик опустился на колени и лёг на пол возле стены, не спуская глаз с дыры. — Фредди! Иди ко мне, малыш!
— Это не собака. Хорьки не откликаются…
— Фредди откликается. Я его научил.
— Слушай… — я обняла Хрустика за плечи.
— Что это? — Батлер подошёл к нам.
Из дыры слышались возня и позвякивание. Ну что там делает этот Фредди? И кто с ним?
— А вдруг он поранился? — заныл Хрустик.
— С ним всё хорошо. Может, он впервые в жизни чувствует себя в своей стихии. — Я встала и постучала по стене. Звук был глухой, как будто за стеной совсем пусто.
— Но ты же детектив! Почему ты его не достанешь? — Хрустик и так и этак пытался засунуть в дыру руку, но даже его маленькая рука пролезала только на два пальца.
Я ощупала карманы шпионской жилетки. Очень предусмотрительно с моей стороны — обновить запас батончиков с гранолой.
— Мы его выманим.
Стук в двери офиса застал меня врасплох. К нам заглянула миссис Патель.
— Как вы тут? — спросила она. Хорошо, что с такого ракурса ей не было видно дыру.
— Всё хорошо, — заверил Батлер.
Я кивнула в знак согласия.
Хрустик готов был разреветься.
— Перси в порядке?
— Да, конечно, — соврала я. Однако миссис Патель не очень-то нам поверила.
— Кто-нибудь может помочь мне в пекарне? У меня торт в духовке, и надо обслужить покупателя. — Смуглая щека миссис Патель была слегка испачкана мукой. Она вытерла руки о передник. — Это займёт пару минут.
— Конечно, — я выразительно посмотрела на Батлера и отдала ему батончик с гранолой. — Фредди любит их почти так же, как собачьи бисквиты.
Я последовала за миссис Патель в пекарню. Миссис Патель мне нравилась. Она учила меня печь ужасно вкусные сладости. Миссис Патель всегда улыбалась и казалась довольной. А по торжественным случаям она наряжалась в великолепные платья из яркого шёлка, которые называются сари. Наша мама по торжественным случаям просто надевала чистый рабочий комбинезон.
Миссис Патель провела рукой по лбу.
— Ух, ну и жара! — Она прошла на кухню через распашные двери. Я же направилась дальше, в магазин.
Здесь была стеклянная витрина с выложенными десертами и касса, на которой я научилась работать. Возле двух высоких металлических столиков стояли ярко-зелёные барные табуреты. При виде меня с одного из них соскочил нескладный подросток. Из-за чёрной кожаной куртки и армейских ботинок он показался мне довольно крутым. Он криво улыбнулся. Наверное, ему лет четырнадцать… больше, чем мне, но меньше, чем брату Батлера, Оливеру.
— Пончики есть? — На ходу лохматая светлая чёлка упала ему на один глаз, и он встряхнул головой, стараясь её откинуть.
— Есть гулаб джамун, — я показала на витрину. — Это индийские пончики в сиропе.
— Индейские? От американских аборигенов, что ли? — Мальчик небрежно прислонился к витрине.
— Нет. Индийские — значит из Индии. Это на юге Азии. — Я сердито нахмурилась. Мне было неприятно, что он оставляет на стекле жирные отпечатки пальцев. — Очень вкусные. Хочешь попробовать?
Миссис Патель всегда предлагала попробовать бесплатно. Она понимала, что, как только посетитель попробует десерт, он уже не сможет его не купить.
— Давай, — он протянул руку.
Я открыла витрину, взяла щипцы, уложила круглый пончик в бумажную формочку и передала ему через прилавок.
— Тебя как звать? — Он засунул пончик в рот. И с полным ртом продолжил: — Ты тут типа работаешь?
— Меня зовут Кассандра О’Рурк. — Все друзья зовут меня Кейси, но этот парень мне не друг. — Мне почти тринадцать. И я здесь просто помогаю.
— А я Джеймс, но все зовут меня Слизняк. — Он взмахнул рукой в сиропе. — И мне почти пятнадцать.
— Ты живёшь в Лимонных холмах? — Никогда его здесь не видела. Наверное, новенький.
— Я как птичка. Я нигде не живу.
— Даже у птиц есть гнёзда, если только они не пингвины. — Я приподнялась на цыпочки и тщательно протёрла прилавок. — А твои родители?
Тут я вспомнила про своих родителей и невольно поморщилась. Папа вечно шутит: «Кейси, вызывает Земля!» Я всё ещё хочу, чтобы он вернулся домой.
— Я сирота. У меня нет родителей. — Он не спеша облизал сироп с пальцев. — Ничего так пончик.
— Что, даже приёмных нет? Или опекуна?
— О своих приёмных родителях я говорить не желаю. — И он сунул руки в карманы.
— Значит, ты кукушонок. — Я воспользовалась случаем, чтобы окончательно вытереть его следы со стекла. — Кукушки подбрасывают своих птенцов в чужие гнёзда, чтобы их там вырастили.
— Ты откуда такая умная?
— У меня мама ветеринар. И она научила меня всему, что знает про животных.
— А чего это на тебе рыбацкая жилетка? — Слизняк снова прилип к витрине.
Я уже открыла рот, чтобы сообщить ему, что я детектив, когда за спиной раздался шум. Ввалился Хрустик и закричал:
— Скорее! Фредди ранен!
— Чё за Фредди? — спросил Слизняк.
— Вонючий хорёк моего брата. — Я швырнула тряпку в раковину за прилавком. — Мне пора. — Я положила руку Хрустику на плечо. — Идём. Спасём твоего Фредди. — И я направилась к задней двери. Если Слизняк захочет ещё десерта, пусть подождёт.
Уже на бегу я услышала писк Фредди. У меня забилось сердце. Плюшки-пампушки! Что я буду делать? Стена на вид была совершенно целая, кроме проклятой дыры.
— Ты пробовал приманить его батончиком? — спросила я.
Хрустик кивнул. Его щёки блестели от слёз.
— Батлер побежал домой за пилой, — в его голосе слышались слёзы.
До дома Батлера было не меньше мили. Даже на велике он вернётся не раньше чем через десять минут.
Опустившись на четвереньки, я отломила кусок батончика с гранолой и сунула его в дыру.
— Фредди, выходи! — В ответ он запищал ещё громче, и снова раздался странный звук. Да что там творится? — Я вынула батончик из дыры. Давай, Фредди! Тут твой лучший друг скоро откинет коньки!
— Он ранен! — завывал Хрустик. — Его искусала бешеная крыса!
— Он сильнее крысы, — ради Хрустика я бы хотела, чтобы это было правдой.
Но когда писк превратился в вопли, я впала в панику.
