Клятва брачной ночи

Кейтлин Крюс, 2015

Резкий, властный и самоуверенный шейх Кавиан заключил брак с прекрасной принцессой Амаей: гордой, независимой натурой, умеющей постоять за себя. Проведя восхитительную ночь в объятиях напористого Кавиана, Амая тут же сбегает от него и уезжает в другую страну, решив, что брак был ошибкой. Амая не учла одного: шейх считает, что только она сможет достойно исполнить роль его королевы…

Глава 3

Амае показалось, что она ослышалась.

— Я бы разделся полностью, — начал Кавиан, не отрывая взгляда от Амаи и постепенно двигаясь к ней, — но боюсь, ты упадешь в обморок. А мрамор под тобой очень твердый. Ты бы ушиблась.

— Я не потеряю сознание. — Она пыталась придумать что-то, чтобы убедить его, и остановилась на самой провокационной лжи. — Я видела сотни голых мужчин в своей постели. Что мне еще один?

— Нет, — ответил Кавиан, сокращая расстояние между ними, и в его голосе не слышалось ни капли неуверенности. — Неправда.

Амая коснулась плечами каменной арки, осознав, что все это время пятилась назад. Утопая во взгляде его темных глаз, девушка не замечала ничего вокруг. Когда он оказался рядом, ей стоило усилий подавить дикий вопль.

Если бы она вздохнула, то смогла бы коснуться его темной кожи, его великолепного торса, каждая мышца которого была будто высечена из камня. Ее пальцы мечтали изучить его, а губы — ощутить на вкус.

Но она едва могла дышать.

— Я сказал, раздевайся, azizty.

Его губы были слишком близко. Она чувствовала его дыхание на своих губах, особенно когда он произнес незнакомое слово, которое, как ей показалось, было ласковым обращением. Больше всего она боялась своего желания. Стоило ей лишь потянуться вперед, и она ощутила бы вкус его губ. Никто не знает, каких усилий ей стоило остановить себя.

— Я не очень хорошо подчиняюсь приказам.

Губы Кавиана едва дрогнули.

— Может быть, пока. Но вскоре ты станешь послушной. Я добьюсь этого.

Время замерло. Казалось, прошлое переплелось с настоящим, пока Амая не потерялась в том, что происходит сейчас, а что происходило в ночь их помолвки.

Тогда они уединились в скрытой нише королевского дворца Бакри, чтобы обсудить весьма формальные, публичные клятвы, принесенные друг другу. Она чувствовала руки Кавиана, крепко держащие ее голову, пока он овладевал ее губами еще и еще. Он снова и снова целовал ее, и мир вокруг растворился. Страсть поглотила их живьем, превратив Амаю в новое неукротимое существо. Она чувствовала, как его сильное, крепкое тело прижимало ее к стене алькова…

Но это было полгода назад.

А теперь они здесь, в огромном зале с купальнями, полном эха и призраков семнадцати наложниц. И его стальные глаза не отрываясь смотрели на нее.

Амая думала, что он просто наклонится и поцелует ее, как тогда, с низким звериным стоном, который потряс ее до глубины души, и от одних воспоминаний о котором ее соски становились как никогда твердыми.

Сейчас все было иначе.

Кавиан встал на колени перед ней, что должно было быть проявлением покорности, но ощущалось совершенно наоборот. Ее сердце остановилось.

Амая вдруг поняла, что Кавиан снимает с нее ботинки, один, потом другой, затем носки. Холод камня под ногами отрезвил девушку.

Она потянулась, чтобы оттолкнуть Кавиана от себя. Возможно, ей хотелось лишь дотронуться до него. Коснувшись его широких плеч, ее руки замерли. Она едва могла думать. Кавиан поднял голову, без улыбки посмотрел на нее, пронизывая насквозь. Амая не произнесла ни слова.

Она не просила его остановиться.

Его руки поднялись к ее талии, расстегнули джинсы, и через какую-то долю секунды Кавиан стянул их с ее бедер и коленей. Но она все еще молчала.

— Пожалуйста, — произнесла она. Было слишком поздно. — Я не могу.

Амая сама не понимала, что имеет в виду. Кавиан раздевал ее с суровой решимостью, приводившей ее в ступор. Ее ладони покоились на его великолепном обнаженном торсе, и она чувствовала его огромную изрезанную шрамами руку на своих бедрах и подумала, что после всего этого она и правда может упасть в обморок.

— Не можешь? — низким голосом спросил Кавиан в секунде от опьяняющего поцелуя, который разрушил мир Амаи полгода назад. — Ты уверена?

Все случилось само собой. Амая не знала почему, но она выгнула спину, и ее грудь оказалась в опасной близости от Кавиана, прижавшись к которой однажды, она потеряла рассудок.

Кавиан коротко, по-мужски усмехнулся, чем еще больше раззадорил девушку, и затем совершенно неожиданно отпустил ее.

Она оступилась и, скорее всего, упала бы, если бы не холодная каменная стена позади нее. Она вжала в нее ладони, стараясь удержаться, но ее дыхание все еще прерывалось, будто она пробежала марафон.

— Снимай остальное, Амая! — прозвучал королевский приказ.

— Не могу придумать ни одной причины, чтобы сделать это. — Она нашла силы посмотреть Кавиану в глаза и не отвернуться. — Более того, я не хочу снимать вообще что-либо из одежды.

— Еще одна ложь. Скоро ее будет так много, что она закроет от нас пустынное солнце, а я не намереваюсь жить в темноте. Запомни это.

Пульс девушки участился, молотом стучал в ее ушах.

— Ты не владеешь моими мыслями. Ты не можешь приказать мне думать то, что тебе нравится.

Глаза Кавиана блеснули, и казалось, что все в нем твердо и непоколебимо. Каменные статуи, которые Амая видела в Европе, были и то мягче, чем он.

— Это ложь, потому что ты на самом деле хочешь снять свою одежду. — Кавиан говорил так тихо, что было почти незаметно, как его слова проникают в мысли Амаи, пронизывают ее насквозь. — Более того, ты жаждешь отдаться мне, как в прошлый раз, но не в тайной нише. Ты хочешь медом течь по моим ладоням и разбиться на кусочки, когда я возьму тебя. Снова и снова.

— Нет, — едва слышно произнесла девушка.

— Ты моя, Амая. Как ты могла сомневаться? Ты дрожишь даже сейчас. В предвкушении.

— Я никогда не была твоей. И никогда не буду. Я…

— Тсс. — Будь это другой человек, не взращенный войной и жестокой пустыней, Амая могла сказать, что на его лице промелькнула нежность. Кавиан коснулся ладонью ее горячей щеки. — Я не знал, что ты девственница, Амая. Я бы никогда не овладел тобой бездумно, руководствуясь лишь одной страстью, если бы знал. Тебе не стоило убегать, azizty. Ты могла рассказать мне.

Амая дернулась, отвернувшись, словно его ладонь жгла ее кожу.

— Я… — Она снова решила солгать, надеясь вызвать его гнев. Все, что угодно, только не нежность. Все, что угодно. — Я не была девственницей. В университете меня считали монреальской шлюхой. Я проводила ночи с каждым, кого можно было найти в Северной Америке. Я убежала, потому что мне стало скучно…

Кавиан вздохнул:

— А теперь скучно мне.

Амая не знала, чего ожидать, ее словно лишили чего-то, когда Кавиан отступил от нее. А затем отвернулся и нырнул в воду.

Это должно было быть облегчением, передышкой, возможностью прийти в чувство, вздохнуть, понять, что делать дальше, пока Кавиан скрылся под водой.

Но вместо этого Амая следила за ним. Его завораживающее взгляд нереально сильное тело не могло быть плодом тренировок в современных тренажерных залах. В каждом движении Кавиан задействовал всю свою физическую мощь.

Кавиан вынырнул посреди купальни и откинул волосы с лица. Его взгляд даже издали прожигал Амаю насквозь. Он поднял руку и бросил что-то на берег. Описав дугу, предмет упал. У девушки закружилась голова. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в чувство.

«Возьми себя в руки, — строго приказала она себе, — иначе ты проглотишь свой язык. А с монреальской шлюхой вряд ли бы такое случилось».

— Я не понимаю, что происходит, — сказала Амая спокойно, насколько могла.

— Неужели? И ты заявляешь, что ты не была невинной? Я предполагал, что женщина со столь обширным сексуальным опытом и глазом не моргнет при виде голого мужчины в бассейне.

Кавиан не касался ее. Не прижимал своим телом к каменной стене. Он даже не был рядом с ней.

— Это… ты правда хочешь… здесь? Ты притащил меня после вертолета без обсуждений или…

Он был безжалостен. Молча наблюдал, как Амая затихла, словно она была той неловкой, наивной девочкой, какой он, вероятно, ее видел. Она ненавидела себя за это.

— Это купальня, — ровно сказал Кавиан, прервав печальные размышления девушки. — Нам обоим не помешает освежиться после самолета.

Кавиан заметил дрожь Амаи и ощутил внутри едва сдерживаемого зверя, жаждущего схватить ее и привлечь к себе. Она взволнованна? Не важно. Ему необходимо овладеть ею.

Ему не просто нужно будет соблазнить ее, хотя женщины и так готовы были отдаться ему без дополнительных уговоров.

Амая была его королевой. Она выносит и вырастит его сыновей, будет его союзницей во всех начинаниях. Она заслужила нежного отношения.

Он уже давно вел эту игру и, как и во многих других, обязательно ее выиграет.

Нужно лишь подождать.

— В каждой купальне вода разной температуры, — продолжил он скучающим голосом экскурсовода, хотя пламя внутри готово было сжечь его. — Здесь есть все принадлежности для ванны, какие тебе могут понадобиться: от мыла ручной работы, сделанного местными жителями, до элитной косметики из Дубая.

Даже в белом топе, под которым явно ничего не было, и в трусиках, аппетитно обтягивающих бедра, взволнованная Амая выглядела чудесно. Ее ноги были длиннее, чем он представлял, идеальной формы, отчего она казалась выше, а это означало, что Кавиану не придется ее подсаживать на кровать. Ее ножки были красивыми и изящными.

— Иди сюда, Амая, — произнес он, приглашая и приказывая одновременно. — Тебе же будет лучше.

Она едва наклонила голову.

— Обещаешь не трогать меня?

Кавиан скользнул взглядом по ее губам, о которых он так мечтал все эти месяцы; густым темным волосам, которые ему хотелось ощутить на своем теле; маленьким упругим грудям, заманчиво торчащим под прозрачной тканью, чего девушка, наверное, не осознавала. Он перевел взгляд на мягкий смуглый животик, который он с удовольствием покроет поцелуями. И в довершение ко всему — соблазнительный треугольник внизу живота, который он готов ласкать языком до потери сознания.

Кавиан медленно оглядывал девушку, видя, как под его взглядом ее кожа покрылась мурашками, и, улыбнувшись, снова посмотрел ей в глаза.

— Нет, не обещаю.

Ее губы открылись, словно она потеряла равновесие, но затем подошла к краю купальни, где в воду вели широкие ступени.

— Что ж, я не имею ничего против купания.

— А против шейхов? — пошутил Кавиан. Таким он был только с Амаей.

— Шейхов, королей и дворцов в пустыне, — согласилась она, посмотрев на Кавиана, и начала спускаться в воду, оставшись в одном белье. — Жуткие вещи, думаю, ты согласен.

— Тебе достанется гораздо больше, чем принцессам, которых я мог бы взять в жены.

Амая зашла в купальню по талию и ладонями коснулась воды, словно проверяя ее температуру. Она старалась не приближаться к Кавиану, что очень его злило. Он двинулся к ней.

Девушка следила за ним, как за приближающейся акулой.

— А сколько их было? — спросила девушка. Не услышав ответа Кавиана, она сглотнула и продолжила на удивление легким тоном: — Принцесс, которые стали королевами? Я последняя в долгой череде твоих любовниц?

Кавиан молчал.

Она попятилась и, оступившись, с головой ушла под воду. На мгновение темные волосы скрыли ее от Кавиана, но она тут же вынырнула.

И зверь в нем взревел.

Топ Амаи промок, обтянув ее восхитительную грудь. Волосы наконец расплелись и темной пеленой покрыли ее плечи, словно она была какой-то сказочной русалкой.

Амая вытерла лицо и, поняв, что Кавиан подошел еще ближе, пронзительно вскрикнула. Он лишь развеселился.

Кавиан провел руками по ее бедрам, этим сладким, округлым бедрам, воспоминания о которых будили его по ночам, и прижал девушку к себе. Кровь стучала в его венах, а желание было до боли сильным.

Амая вздохнула, но не произнесла ни слова, даже когда он почти коснулся губами ее губ. Почти. Он чувствовал ее дрожь, музыку ее желания, слышимую только ей одной. Чувствовал ее жар, впитывал, словно благословение, ее запах — аромат меда и дождя.

Конец ознакомительного фрагмента.