Новенький

Кейт Харт, 2020

Чтобы школьная газета обрела былую востребованность у учащихся старшей школы городка Гринлейк, Хейзи и её друг Оливер придумывают «Волшебную коробку». Теперь каждый может анонимно высказаться о соседе по парте, выразить недовольство и даже признаться кому-то в любви! Идея прекрасная, как считают многие. Однако Хейзи, являясь главным редактором газеты, пошла на это только потому, что ей самой нужно срочно рассказать о новом старшекласснике, в которого разом влюбились все девчонки в школе. Точнее, о его ужаснейшем поступке, после которого ей пришлось слишком долго отмываться… В прямом смысле этого слова.

3

Я не спала всю ночь, но даже это не помешало мне выглядеть свежей и воодушевленной. Мы с Оливером и хозяйкой радио-будки Менди Кук тремся друг о друга плечами, поскольку места здесь не так уж и много. Пахнет здесь сырными крекерами и колой, а небольшой стол с обновленной аппаратурой завален разрисованными тетрадями. Наконец, Менди объявляет по громкоговорителю:

— А теперь с важным объявлением выступит главный редактор школьной газеты Хейзи Пирс!

Подношу микрофон к губам и с улыбкой подмигиваю Оливеру, который держит бумажку с подсказками на случай, если я что-то забуду.

— Добрый день, учащиеся старшей школы Гринлейк. С радостью сообщаю, что с сегодняшнего дня в редакции SchoolNewsLake установлена «Волшебная коробка», куда любой из вас может поместить конверт с собственными мыслями, которыми по определенным причинам невозможно поделиться с миром не иначе, как в анонимном формате. Для того, чтобы высказать свое мнение относительно какой-либо ситуации или определенного человека, вам нужно обозначить на лицевой стороне конверта вид вашего…так сказать, обращения. Это может быть жалоба, короткое послание и даже признание в чем-либо. Или кому-либо, — нехотя уточняю я, глядя на кивающего Оливера. — В любом случае, помните, что в этих своих обращениях вы можете указывать конкретные имена! Так, каждый месяц несколько посланий будут обязательно опубликованы в новом выпуске. А какие именно — выбирает редакция. Кстати, новый выпуск газеты будет доступен для скачивания на официальном сайте школы уже на следующей неделе, так что поторопитесь высказать анонимно и в письменной форме то, что долго держали в себе. Да, кстати, — напоминаю я, вновь глянув на махающего руками Оливера, — угрозы запрещены. Такие письма будут сразу же отправляться в мусорное ведро, поэтому не тратье времени зря. Дерзайте! И спасибо за внимание. Ох, и ещё! — добавляю я напоследок. — «Волшебная коробка» будет находиться в стенах редакции: это синяя дверь между кабинетом мистера Харрисона и миссис Вульф, для тех, кто не в курсе. Иногда эту дверь запирает миссис Брук — худая, как скелет, и очень строгая уборщица, поэтому вы можете просто просунуть свои конверты в щель под дверью, — глупо усмехаюсь я собственной болтливости. — О, господи, миссис Брук, прошу прощения! Я вовсе не хотела обозвать вас скелетом! Вы очень стройная и милая…женщина. Ладно, — буркаю я, наблюдая за вздыхающими Оливером и Менди. — Всего вам…хорошего.

— Браво, Пирс! — закатывает глаза Менди. — Как всегда, краткости тебе не занимать.

— Ну, как? — спрашиваю я Оливера, игнорируя бурчание Менди. — Думаешь, сработает?

— Всё будет в шоколаде, крошка! — подмигивает он мне. — Вот увидишь, уже завтра «Волшебная коробка» будет забита.

Каково же было мое удивление, когда утром следующего дня происходит именно то, что и предвещал Оливер. Забавно получается: сразу, после нашего объявления, некоторые не стесняясь хихикали надо мной и шептались, мол, что за ерунду, ты, Пирс, ещё придумала? Детский сад! Никто в здравом уме не станет отправлять анонимные записочки, чтобы те стали достоянием общественности. Однако уже сегодня «Волшебная коробка» полна сюрпризов. После занятий мы с Оливером закрываемся в редакции, чтобы прочитать все письма, а Эмма, которой наша идея чертовски понравилась, присоединяется к нам спустя сорок минут.

— Так, было ли что интересненькое? — спрашивает она нас, прихватив с собой три стакана с колой и ведерко картошки фри. — Вы оставили хоть немного для меня или уже всё прочитали?

— Сильно не надейся, — вздыхаю я, сложив очередное дурацкое признание в огромную стопку. — Здесь одни только признания в любви!

— Серьезно? — смеется она. — И кому же?

— А ты догадайся.

— Боже, это же сущий ад! — восклицает Оливер и зачитывает: — Бла-бла-бла и «…не могу дышать, понимая, что ты отказываешься замечать меня. Дорогой Картер, прошу, почувствуй меня, когда я буду рядом. Мое сердце колотится в груди так громко, что даже атомный взрыв не способен поглотить этот грохот». Господи, кто это пишет? Малолетка?

— И так каждое второе письмо, — объясняю я Эмме. — Кажется с этой идеей мы попали впросак.

— Да ладно! Серьезно? — вздыхает Эмма и хватает несколько писем из самой большой стопки. — Ладно, что уж теперь. Еще неделя до верстки выпуска, может за это время кто-то разбавит эти розовые сопли щепоткой жесткой реальности?

— Хоть бы, — тихонько говорит Оливер и с неохотой утыкается в дальнейшее чтение.

Просидев с нами полчаса и без конца издавая тяжелые вздохи, Эмма сообщает, что вынуждена нас покинуть. Я её понимаю, ведь нет абсолютно ничего интересного в том, чтобы читать одно и то же: «Картер Прайс, я люблю тебя».

— Есть! Есть! — кричит Оливер, когда я только-только собиралась сказать ему, что и нам пора закругляться. — О, боже! Ты только послушай! Это жалоба!

— Читай! — подскакиваю я на ноги от радости. — Скорее!

— «Бреди Макбрайт, я ненавижу тебя! Ты испортил мою мечту, ты испортил мое самое первое в жизни свидание! Мне очень жаль, что в тот день, когда ты с видом раненого оленя, подошел ко мне и пригласил на свидание, я сказала «да»! Это событие должно было запомниться мне трепетом внутри, волнением и даже дурацким страхом, что в моих зубах может застрять кусочек индейки и ты будешь смеяться надо мной! Но нет, всё, что я помню, так это вопрос официанта, который он повторял семь раз: к вам кто-нибудь присоединиться, или вы будете ужинать одна? Ненавижу тебя, Бреди Макбрайт! Пусть и про тебя когда-нибудь вот так же забудут!»

— Бедная девушка! — ахаю я. — Я всегда подозревала, что Макбрайт — козлина, а теперь убедилась в этом окончательно.

— И того: есть анонимная жалоба на Макбрайта и на Прайса от тебя. Кстати, ты уже написала её?

— Вчера ночью.

— Супер. Так, что ещё? — Поспешно перебирая ещё непрочитанные конверты, Оливер снова подскакивает с места, держа в руках тот, на котором написано «ЖАЛОБА». — Детка, шоу начинается!

— Что там? Что там?

— Та-а-ак, — протягивает Оливер, бегло читая текст. — Нет, отбой.

— Почему?!

Оливер недовольно кривит губы и зачитывает:

— «Мисс Гордон, вы настоящая сука! Вас просто бесит, что вы мне не нравитесь».

— Пф-ф… Что ж… Парень высказался.

— Представляю лицо мисс Гордон, если бы она прочитала это.

— Да она бы взорвалась, как бомба! — смеюсь я. — А перед этим её лицо покрылось бы темно-красными пятнами и неоновые виниры выглядели бы ещё ужаснее!

— Такие голубые, жуткие, как у Барби!

— Точно-точно!

Наш с Оливером смех прерывает очередной белый конверт, внезапно влетевший в кабинет сквозь щель под дверью. Несколько секунд мы стоим с ним в полнейшем изумлении, а потом оба срываемся с места и хватаем конверт.

— Это признание, — вздыхаю я с раздражением и отдаю конверт Оливеру. — Пора закругляться. Завтра после школы у нас с мамой запланирован поход по магазинам, так что меня здесь не будет.

— Хейз?

Складываю в сумку блокнот и ручку, а пустые стаканы выбрасываю в корзину под столом.

— Если захочешь почитать письма без меня — дерзай. Только прошу, не оставляй их на Лесли. Девчонка страшно помешана на новеньком и бьюсь об заклад, что половина этих признаний — её рук дело.

— Хейз?

— А Эмма может упустить что-то интересное. Так что…

— Хейз!

— Да? Что?

В одной руке Оливер держит раскрытый конверт, а в другой маленький желтый стикер.

— Здесь признание.

— Я поняла уже. И кому же? Бреди или Картеру Прайсу? Нет, стой, не говори, дай угадать? Мм… Прайс! Это точно Прайс, да?

— Нет.

— О, боги! Надо будет ради интереса посчитать, сколько влюбленных дурочек наберет каждый из них. Слушай, а может нам вести статистику?

— Это не для Прайса, — с улыбкой говорит Оливер.

— Ладно! — отмахиваюсь я. — Кто там ещё в футбольной команде? Коул? Эдриан?

— Это признание адресовано тебе, Хейзи.

–…Чего?

С улыбкой нашкодившего ребенка Оливер пожимает плечами и зачитывает слова, написанные на желтом стикере:

— «Хейзи Прайс, ты прекрасна. Продолжай говорить то, о чем думаешь, и люди станут добрее».