Месть Маргариты. Сегодня будет пир

Кейт Ринка, 2010

Проснувшись после долголетнего сна, Маргарита перестает узнавать окружающий ее мир, где вампиры и люди живут вместе. А ведь когда она засыпала, простые смертные и не подозревали об их истинном существовании. Теперь Марго предстоит найти свое место в этом новом мире, где даже любовь, которая когда-то была центром ее жизни, становится чужой и недоступной. Но, неожиданно узнав об убийстве своей любимой «сестры», она забывает обо всем и слепо идет на поводу у мести, совершая ошибку за ошибкой, и притягивая к себе как неприятности, так и внимание самых желанных мужчин их бессмертного общества…

Глава 2

Девушка

Она сидела у дерева, обнимая свои колени, и тихо завывала. Ее сильно лихорадило и трясло. Девушка заблудилась и совсем выбилась из сил. В такой темноте человеку сложно ориентироваться, в отличие от нас.

Я стала медленно подходить к ней. Заметив меня, девушка испугалась и подскочила на ноги. Пульс запрыгал на ее горле, она закричала и ринулась бежать. Я поймала ее за руку, разворачивая к себе лицом, и сказала тихо, но вкрадчиво:

— Успокойся.

Она тут же перестала кричать и застыла на месте, утопая в моих глазах. Я обняла ее, потерлась щекой об ее щеку, лизнула в шею… Запах алкоголя неприятно защекотал ноздри.

На сегодня мне было достаточно крови. Тем более, бедняжке и так досталось. В ней было столько боли и отчаяния, что мне стало ее немного жаль. В голову пришла бредовая идея, но именно этим и заманчивая: почему бы мне не попробовать что-то новое? Например, позаботиться об этой девушке.

— Успокойся, милая, я не сделаю тебе ничего плохого. Все хорошо. Больше тебя никто не обидит, — шептала я ей на ухо, лаская ее своей волей.

Постепенно девушка расслабилась и перестала дрожать. Я застегнула молнию на ее короткой кожаной куртке, спрятав голую грудь, выглядывавшую из-под разорванной майки. Ее пульс приходил в норму. Я перестала очаровывать ее, и она осталась спокойна.

— Все хорошо? — спросила я, обхватив ладонями лицо девушки.

Она энергично закивала головой. Я взяла ее за руку и повела за собой, выводя из леса. Девушка не сопротивлялась и молча шла, спотыкаясь на ходу. Ей стало легче, боль пропала, осталась лишь усталость и печаль. Странно, но мне нравилось заботиться о ней.

Когда лес кончился, оказалось, что мы вышли неподалеку от трассы. Сама бы я быстро преодолела расстояние до города. Летать я не умела, но могла быстро и свободно перемещаться по воздуху. Но с девушкой этого делать не хотелось: было бы неудобно, да и пугать ее еще больше не хотелось. Поэтому мы пошли к дороге пешком.

— Мотоцикл… — услышала я сзади ее тихий голос.

— Что?

— Мы приехали сюда на мотоциклах. Они где-то здесь.

— Ты была знакома с этими придурками? — поинтересовалась я.

Она виновато опустила глаза:

— Мы сегодня познакомились, и я не думала… что они… — девушка замолчала, сверля взглядом землю под ногами и пряча лицо за завесой тонких прутьев волос.

У нее была очень необычная прическа, состоящая из одних косичек длиной до середины спины с вплетенными кое-где зелеными бусинами и зелеными шерстяными нитками. Можно было даже не спрашивать, какой у нее любимый цвет.

Я огляделась. Позади нас на опушке леса стояло три мотоцикла. Человеческий глаз не разглядел бы их в темноте. Мы направились к ним.

Раньше мне доводилось ездить на мотоцикле, но он был очень простой, из первых серий, и не так красив, как эти. За те годы, что я проспала, они сильно изменились. Мне понравился черный, с языками зеленого пламени на баке. Я не знала, что это была за марка, но выглядел он шикарно. А сидеть в нем было удобно и приятно.

— Это мой, — робко сказала она, протягивая ключи.

Девушка села сзади и обняла меня за талию, даже не спросив, умею ли я ездить на такой штуке. Я завела мотор, и мы покатили по кочкам. Сначала я ехала не спеша, но попав на трассу, прибавила скорости. Девушка сильнее прижалась ко мне.

Я ехала все быстрее и быстрее навстречу ветру, который нещадно резал по лицу и морозил кожу, но это вызывало лишь восторг. Вся дорога принадлежала мне. Мотор мотоцикла ревел, будто радовался вместе со мной, находясь на пределе своих возможностей. Машины разъезжались в разные стороны, уступая нам дорогу. Водители ругались вслед. А я смеялась и ликовала от своей свободы, от своей легкости и неуязвимости. От того, что снова жива, что снова чувствую. И все было как в первый раз.

В городе движение стало плотнее, и мне пришлось сбавить скорость. Количество и разнообразие машин удивило меня — и это при том, что сейчас была ночь. Город преобразился. Всюду горели яркие афиши: кафе, клубы, магазины. Столице положено быть именно таким городом, городом ночных развлечений, где жизнь бьет ключом. Большие города — райское место для вампира.

Девушка сзади зашевелилась, напоминая о себе. Я задумалась о том, что же мне теперь с ней делать. Ответ мне подсказала больничная вывеска, мимо которой мы проезжали. Я остановилась в тени, неподалеку от здания больницы. Вряд ли смогу избавиться от привычки скрываться от посторонних глаз. Девушка молча сидела, не отрываясь от меня, будто приросла. Я расцепила ее пальцы у себя на животе и слезла с мотоцикла. Она стала разминать затекшие руки — так крепко держалась за меня. Ветер разметал ее косички в разные стороны. Щеки ее порозовели, придавая ей очень «вкусный» вид.

Сама же я выглядела намного хуже — и неудивительно, учитывая, что я недавно вылезла из могилы. Мне ужасно хотелось поскорее смыть с себя всю грязь и остатки долголетнего сна.

— Ты бросаешь меня? — жалобно спросила девушка.

— Тебе нужна медицинская помощь.

— Я себя хорошо чувствую, — соврала она.

Мне стало невдомек, почему девушка не хочет, чтобы я уходила. Так было странно общаться со смертной на равных, понимая, что она знает мою сущность и не испытывает страха. Более того, она доверяет мне. И это сильно возбуждало аппетит.

Я подошла к ней, обняла и поцеловала в щеку, вдыхая запах ее кожи и крови под ней. Девушка подняла на меня грустные глаза:

— Не уходи.

Удивительно было такое слышать от смертной.

— Это плохая идея, — прошептала я ей в губы. — Может, мы еще когда-нибудь встретимся.

Я запечатлела на ее губах дружеский поцелуй и растворилась в темноте. Потеряв меня из виду, девушка завертела головой. Какие же глупые и доверчивые создания эти люди, полные противоположностей.

Потеря

До восхода солнца еще было время, и я решила прогуляться по городу. Запах улиц изменился, как изменились и его жители — было в них теперь что-то своевольное и дерзкое. Я прошла по знакомым улицам юга столицы, отмечая перемены и стараясь оставаться в тени, потому что мой жалкий внешний вид мог вызвать подозрение. Свои вампирские признаки я еще могла скрыть, а вот грязное пальто, из-под которого выглядывала такая же грязная голая кожа, никуда не спрячешь.

Город, как и всегда, не спал. На Воробьевых горах еще работали фонтаны, вокруг которых гуляли смертные. Ночью это место было весьма оживленным. Наверное, так же было и днем.

Иногда я чувствовала близость себе подобного. Некоторые из них пытались пробиться в мое сознание, чтобы узнать имя, но я игнорировала эти попытки, так как не была еще готова с кем-то разговаривать. А когда они не замечали моего присутствия, я наблюдала за ними и удивлялась тому, как естественно вампиры ведут себя с людьми, как общаются с ними, как открыто соблазняют их…

И что-то не давало мне покоя. Я закрыла глаза и потянулась своими вампирскими чувствами, метр за метром прощупывая воздух вокруг себя: слушая звуки, вдыхая запахи и осматриваясь внутренним, словно нечетким и черно-белым зрением. Я будто посылала волны, которые рябью расходились от меня и бумерангом возвращались обратно. Главное было поймать то, что нужно. Я почувствовала рядом нескольких вампиров, и один из них насторожил меня. Только он стоял неподвижно, как изваяние, и почти не дышал, словно пытался быть неосязаемым и невидимым. Его будто и не было, но тяжелый взгляд слишком давил на меня.

Я сорвалась с места, чувствуя, как и он сделал какое-то движение. Мне захотелось запутать свой след, поэтому старалась перемещаться как можно быстрее. Если смертные что-то и видели, вряд ли могли разглядеть, что именно. Но вампир, уже менее осторожничая, следовал за мной по пятам. Мы устроили суетную беготню между домами, то скользя вокруг них, то поднимаясь на крыши и снова спускаясь на землю. И он не отставал от меня, как назойливый комар.

Такая бессмысленная игра в кошки-мышки мне быстро надоела. И найдя темное местечко в переулке, я остановилось. Перестав прятаться, мой преследователь вышел на свет, показавшись на другой стороне улицы, которую разделяла проезжая часть.

«Зачем ты меня преследуешь?» — спросила я в его сознании.

Он нахально улыбнулся, обнажая клыки.

«Она сказала мне приглядеть за тобой».

«Кто?»

«Лолита».

Это имя мне ни о чем не говорило.

«Какая Лолита? И зачем она тебе сказала преследовать меня?»

«Спроси ее об этом сама. Она уже здесь», — ответил он и лениво пошел в мою сторону.

Его фигуру заслонил черный мини-лимузин, остановившийся на обочине дороги, как раз напротив переулка, где я стояла. Из машины вышли трое вампиров, двое из которых были мне знакомы, и направились ко мне. Сердце тревожно забилось.

Маша вышагивала элегантной походкой, усиленно виляя бедрами, совсем по-человечески. Кроме высоких сапог под длинным плащом ничего не угадывалось. Черные волосы с темно-красными прядями были туго затянуты в конский хвост. Она сильно изменилась с того времени, когда я видела ее в последний раз. Юлиан был и ее отцом, поэтому мы приходились друг другу «сестрами». Она меня ужасно к нему ревновала. Из-за чего мы не очень ладили раньше, да и сейчас вряд ли будет по-другому. Это подтверждали ее красные, как две вишни, глаза, которые смотрели на меня совсем не по-доброму.

Позади нее шел незнакомый мне молодой вампир, похожий на верного пса: на шее был кожаный ошейник с острыми шипами. Из одежды — только кожаные штаны. На рельефной бледной груди красовался странный узор — впервые видела вампира с татуировками.

А еще с ними шел Лео. Он переоделся в чистую одежду: белые брюки и голубая рубашка навыпуск, подчеркивающая его бездонные, как море, глаза. Белокурые волосы обрамляли красивое лицо, спускаясь к плечам. А непослушные пряди челки падали на нос, почти скрывая его печальный взгляд.

— Кого я вижу, — пропела Маша, как только подошла ко мне, расставив при этом ноги на ширине плеч и сложив руки на груди. Ее ненависть тяжестью повисла в воздухе. — Неужто наша ненаглядная Марго проснулась? — Она оценивающе оглядела меня. — Хреново выглядишь.

— Маша…

— Это больше не мое имя, — оборвала она меня. — Теперь меня зовут Лолита. Прошу запомнить.

От власти ее распирало во все стороны. Очень плохо, если у нее есть на это право. И хотелось бы узнать об этом прежде, чем определюсь, как мне с ней себя вести: улыбаться или выпустить когти?

Мой преследователь подошел к нам и встал рядом с Лео, за спиной Лолиты, хищно глядя поверх ее плеча. Он нагло разглядывал меня, будто пытался представить, как я выгляжу чистая и без одежды. А его довольная улыбка выводила из себя. Один только «татуированный пес» смотрел на меня ничего не выражающим взглядом.

— Отчего такая смена имени? — спросила я Лолиту.

— Новая жизнь — новое имя, — ухмыльнулась она.

— Зачем ты сказала ему следить за мной? — кивнула я в сторону ухмыляющегося вампира.

— Когда Лео «обрадовал» меня вестью, что ты проснулась, я сказала Артему прочесать мою территорию и сообщить, если на ней появится хоть один чужой вампир. Разве я могла упустить шанс одной из первых поприветствовать свою сестренку?

Последнее было сказано с такой надменностью, что резало по ушам. Юлиан говорил мне о каких-то там территориях. И сейчас я пожалела, что отказалась выслушать его. Мне же пока придется улыбаться, а коготки оставить на следующий раз.

— Тебе так не терпелось меня увидеть?

— Конечно. Ведь я хотела посмотреть на твое лицо, когда ты узнаешь одну маленькую вещь о своем Леониде.

Меня удивило, что Лео ко мне не подошел, и это было непохоже на него. Совсем хмурый, он молча стоял сбоку от нее. Даже на кладбище при Юлиане он вел себя по-другому. Хотя я чувствовала его любовь, его желание… густо смешанные с сожалением и болью. Я знала — он хотел подойти, но не мог, и причина мне была неизвестна.

«В чем дело?» — обеспокоено спросила его я.

Он напрягся и сжал кулаки, но ничего мне не ответил.

— Не смотри на него так. Он больше тебе не принадлежит. Теперь он мой, — с удовольствием на лице сказала Маша… или Лолита.

Я бросила на нее удивленный взгляд:

— С каких это пор он принадлежит тебе?

Она говорила о Лео как о своей собственности. Вампиры никогда не были собственниками. Лео был моим созданием, но не моей собственностью.

— С тех самых пор, как наш мир претерпел некоторые изменения. — Она рассмеялась гортанным смехом, забавляясь моим недоумением. — Тебе долго и болезненно придется ко всему привыкать.

— Кажется, ты забыла, что Лео — мой сын, — напомнила я.

— Ты потеряла свое материнское право на него, как только заснула. Ты бросила его!

В ее глазах вспыхнули искры. Лолита не столько переживала за Лео, сколько хотела заставить меня сожалеть о своих поступках. Другими словами — надавить на больное место.

— У нас другие законы. И я хочу предупредить тебя — не приближайся к Лео. Я не даю ему своего согласия даже встречаться с тобой.

Эти слова резали мое сердце ножом. Лео осторожно положил ей на плечо руку, будто в безмолвной мольбе, но она небрежно отбросила ее.

— Какое право ты имеешь запрещать ему это?! — вскипела я.

Она усмехнулась:

— Теперь я его мать, и по новым законам он в моей власти.

У меня было дикое желание наброситься на нее и разодрать глотку. Моя сила лилась из меня, окутывая Лолиту, и, сталкиваясь друг с другом, наши эмоции наэлектризовывали воздух.

— Это так? — обратилась я к Леониду.

Он едва кивнул, опуская глаза: «Прости меня»

— Попридержи свою злость, ты как-никак на моей территории. Может, ты еще не знаешь, что это означает, но поверь мне, здесь я полноправная хозяйка. Будешь перечить — нарвешься на неприятности. — Она расплылась в улыбке, довольная собой, и медленно вздохнула. — Ах, как долго я ждала этого момента.

Лолита наслаждалась моей болью, которая душила, как удавка. Мысль о том, что она может разорвать всякую связь между мной и Лео, не укладывалась в голове.

— Вижу, власть сделала тебя настоящей стервой, — заметила я.

— Ты сама этого добилась, так что не стоит обвинять меня во всех своих ошибках. — Лолита демонстративно взяла Лео под руку. — Это все, что я хотела тебе сказать. Пойдемте, мальчики.

Лео заскрипел зубами, но повиновался и покорно повел ее напыщенную задницу к машине. Перед тем как уйти, Артем дерзко мне подмигнул. Я зашипела на него, собирая частицы воздуха в плотный комок и вкладывая в него свою силу. Это как лепить снежный ком из воздуха, придавая ему заметную тяжесть — еще одна моя маленькая вампирская хитрость.

Я хотела бросить в него этот воздушный ком, но в последний момент остановилась, развеяв его как дым. Это бы не решило моей проблемы. И прежде, чем вымещать свою злость на ком-то, надо было разобраться, что к чему.

Я стояла в вихре своего негодования, не зная, куда его деть, и наблюдая, как Лолита уходит с моим Лео. Слишком мало мне было известно, чтобы что-то предпринимать. Нужно было срочно поговорить с Юлианом. Я закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь почувствовать его. Он ждал этого и был совершенно открыт. Образ появился у меня в голове: Юлиан стоял в ореоле ярких вспышек света. Он почувствовал меня, и от его улыбки по телу разлилось тепло: «Я жду тебя, любовь моя».

Новые законы

Я нашла Юлиана у ночного клуба… «Маргарита»! Трехэтажное здание с серыми стенами, почти без окон, стояло на востоке Москвы. Единственным ярким пятном на здании была вывеска с его названием, переливающаяся всеми оттенками синего цвета.

Юлиан ждал меня у черного хода, свежий, напитавшийся и безумно сексуальный. На нем была песочная рубашка с запонками, расстегнутая на три пуговицы и открывающая бледную кожу твердой груди. На ногах — черные обтягивающие бриджи и высокие сапоги. Юлиан был выше меня сантиметров на десять. А прекрасно сложенное тело всегда заставляло плавиться в его крепких объятьях. Именно такое тело должно быть у мужчины, чтобы женщина чувствовала себя миниатюрной и защищенной. Волнистые темно-каштановые локоны зачесаны назад, открывая мужественное и прекрасное лицо.

Я подплыла к нему из темноты, и Юлиан привлек меня к себе, довольный моим возвращением. Но, поводив носом у моего лица, сразу нахмурился:

— От тебя пахнет смертью. Ты все-таки убила человека.

Я виновато опустила глаза.

— Марго, я же просил тебя. — Тон был спокоен, хотя я ожидала, что Юлиан разозлится.

— Прости, но так тяжело было удержаться.

Он погладил меня по щеке:

— Я понимаю. Твой голод сейчас слишком велик, и после стольких лет сна тело требует свое. Но ты должна научиться сдерживать себя в такие моменты. Это очень важно.

— Хорошо, я попробую, обещаю…

Юлиан не дал мне договорить, погладив мои губы большим пальцем. Он смотрел на них с таким вожделением, что внутри все затрепетало, будто в животе вспорхнули сотни бабочек. Его губы осторожно прикоснулись к моим, и я задохнулась от силы своего собственного желания. Во мне просыпался другой голод, голод по ласке и сексу. Я застонала, осознавая, насколько сильно хочу эти губы. Поцелуй стал глубоким и жадным. Наши языки заплясали у меня во рту. И все было бы замечательно, если бы во мне не бушевала зудящая тревога, готовая сорваться до паники.

Юлиан прекрасно чувствовал мое состояние. Лениво прервав поцелуй, он заглянул мне в глаза:

— Не переживай, все наладится.

Если Юлиан так говорит, значит, все должно быть хорошо. Но последние события не давали мне такой уверенности.

— Юлиан, нам надо поговорить. И я очень хочу помыться.

— Конечно, пойдем.

Юлиан взял меня за руку и повел внутрь клуба. Мы пошли по темным коридорам. Гул разных звуков сотрясал воздух, и я не сразу поняла, что это доносится музыка откуда-то из глубины клуба. Кровь смертного дала мне небольшую толику знаний, благодаря которым я могла ориентироваться в настоящем. По пути нам встретилось несколько людей и вампиров. Никто из них не пытался разглядывать меня, лишь украдкой бросали взгляд, будто боялись проявить очевидный интерес.

— Юлиан, чей это клуб? — спросила я по дороге.

— Ты видела, как он называется?

— Да, «Маргарита».

Оборачиваясь, Юлиан расплылся в довольной улыбке:

— Этот клуб принадлежит мне, и, как ты успела заметить, я назвал его в твою честь.

Я улыбнулась ему в ответ, так приятно было это слышать. Юлиан никогда не забывал обо мне, он ждал меня, всегда любил и прощал.

Мы поднялись с ним на второй этаж, прошли мимо двоих охранников и зашли в комнату, на двери которой было написано крупными буквами: «Посторонним вход воспрещен». Юлиан сказал, что это его личная комната, его кабинет, в котором была еще и отдельная ванная комната.

Наконец-то я смыла с себя всю грязь и надела черный шелковый халат, который висел на вешалке. И впервые после долгого сна взглянула на себя в зеркало: стройное тело; бледная, упругая кожа; иссиня-черные волосы, доходящие до лопаток; темно-синие глаза — приятно видеть себя такой свежей и чистой.

Юлиан попросил меня немного подождать его, поэтому я вышла из ванной комнаты и устроилась на широком кожаном диване. На очень практичном черном диване — кровь не впитывается и легко стирается с обивки. В центре комнаты стоял журнальный столик овальной формы со стеклянной столешницей и на бронзовых ножках. С четырех сторон от него расставлены диваны, на одном из которых я и сидела.

Пока ждала Юлиана, на меня нахлынули воспоминания о первой нашей встрече. Это был последний день моей смертной жизни. Я, еще живая и невинная, ехала одна в своей карете домой. Помню, была глубокая ночь. Я возвращалась со светского мероприятия, которое покинула в спешке, смущенная своими чувствами. Все мысли были заняты загадочным мужчиной, вскружившим мне голову в этот вечер. Я восхищалась им, с трепетом вспоминая его удивительно холодные и крепкие руки, кружащие меня в танце по залу; красивую, белоснежную кожу, которой могла позавидовать любая дама того времени; темные как бездна глаза.

И вдруг объект моих желаний оказался вместе со мной в карете. Он словно появился из темноты. А я была настолько рада его видеть, что даже не придала значения тому, как он оказался рядом. Помню, как не могла отвести взгляда от его глаз, которые затягивали меня в черную глубину ночи, и я растворилась в них. А дальше все происходило как в тумане: объятья, поцелуи, ласки, острая мимолетная боль и следом безмерное наслаждение, обещающее длиться вечно…

Юлиан вошел в комнату, прервав мои сладкие воспоминания, и сел рядом со мной.

— Ты прекрасна. — Взяв горсть моих волос, он поднес их к своему лицу и сделал глубокий вдох. — Как же мне не хватало этого запаха.

Его глаза были двумя озерами томного желания. Юлиан соскучился и хотел меня так же, как и я его. Только ночь уже подходила к концу. А я была слишком растеряна навалившими на меня проблемами. Сначала хотелось во всем разобраться.

— Меня мучает один вопрос, — сказал Юлиан, перебирая в руке мои волосы. — Ты заснула, никого не предупредив и никому ничего не сказав. Это было неожиданно… для всех. Почему ты так поступила?

Он говорил спокойно, но я знала, что Юлиан обижается на меня за этот поступок. В одну прекрасную ночь я просто пропала из его жизни. Я бросила всех, кого любила.

— Вы с Лео слишком давили на меня. Я нуждалась в передышке, чтобы никто меня не беспокоил. Именно поэтому я никому не сказала даже место своего сна.

— Ты думала, что кто-нибудь из нас не даст тебе этого сделать или разбудит слишком рано?

— А разве вы с Лео не стали бы так делать?

Юлиан не ответил мне, и это было честно.

— Почему произошли такие перемены? Почему мы стали жить с людьми бок о бок?

— Это было решением Старейших. Истинную причину мы не знаем. Они говорят только одно — им стало скучно, они устали от привычной жизни, и им захотелось чего-то нового. И они считают, что их потомкам нужна хорошая встряска.

Старейшие — наши прародители — самые древние вампиры, которые уже и сами не помнят, когда родились на свет. Они сильны, влиятельны и безумны. Все вампиры находятся под их властью, и именно Старейшие определяют порядки нашей жизни.

— Ты считаешь, что причина намного глубже?

— Да, все так думают. Но мы ничего не узнаем, пока Старейшие сами не захотят это нам рассказать.

— Но почему именно таким образом нужно было все менять? Почему именно с людьми?

— Вампиров стало слишком много, и Старейшие уже не могли контролировать такое количество. Многие игнорировали правила, по которым мы живем. Развелось слишком много молодых и глупых вампиров. А люди изменились за последние столетия и стали умнее. Это уже не те суеверные смертные, которые были раньше. Сейчас их стало сложнее обманывать. Старейшие решили, что лучше взять все в свои руки сейчас, чем ждать, пока правда о нас всплывет сама.

— Тебе нравятся эти перемены, — я не спрашивала, а утверждала.

— Я не сразу их принял, и есть вещи, которые меня в них не устраивают. Но я рад, что это произошло. Жизнь обрела смысл. А если учесть, что ты лишила меня последней радости, когда заснула, то у меня не осталось выбора. Я уже и сам всерьез задумывался над тем, чтобы заснуть на несколько десятков лет.

— И какие же у нас теперь порядки?

— Если раньше мы принадлежали лишь себе и вольно разгуливали по миру, то теперь мы все связаны более тесными узами.

— Что это значит?

— Сейчас вампиры живут почти в каждом городе, и у каждого вампира есть своя территория, чтобы питаться. Москва, как большой город, поделена на пять территорий, в каждой из которых царствует глава своей семьи — это я, твоя сестра Лолита и брат Радий, моя сестра Анжела и еще один вампир, Серафим, с которым ты незнакома. Любой вампир связан кровью и волей с главой своей семьи.

— И мы теперь все привязаны к одному месту?

Мне все больше и больше не нравилось то, что я слышала. Сотни лет жить на небольшом клочке земли, как пойманный в клетку зверь — это невыносимая мука.

— Да, это так. Но ты по-прежнему можешь отправиться куда угодно, только теперь это требует согласия со стороны того вампира, на чью территорию ты ступаешь.

— Ясно, хуже не придумаешь. А вы стали обладать определенной властью, чего не было раньше?

— Да, своего рода мы являемся монархами нашей маленькой территории.

— Зачем это все нужно?

— Мы контролируем своих вампиров, Совет контролирует нас, Старейшие контролируют Совет — разделение власти. Таким образом у Старейших все под контролем.

— Какой еще Совет?

— Совет — это вампиры, которые прожили достаточно долгую жизнь, чтобы, по мнению Старейших, заслужить эту должность.

Я не могла поверить, что так могут жить вампиры. Что у нас теперь появилась какая-то… политика. Почти как у людей. Мы всегда были свободны словно воздух. А теперь… а теперь Старейшие придумали себе новое развлечение.

— Значит, у каждого из вас пятерых есть вампиры, с которыми вы можете делать все что угодно?

— Можно и так сказать, но кроме этого мы еще и заботимся о своих вампирах.

Теперь было понятно поведение Лолиты. Лео действительно стал ее собственностью. И это меня ужасно расстраивало.

— Я сегодня видела Лолиту, которая мне сказала, что Лео принадлежит ей, и что она не позволяет мне с ним встречаться. — Я испытующе посмотрела на Юлиана.

Он нахмурился:

— Она так сказала?

— Да.

— Она имеет на это право. Теперь Лолита его мать, — уточнил он.

— Я его мать! — выпалила я и вскочила с дивана.

— По нашим новым законам это уже не имеет значения. Его матерью считается она. Они связаны кровью и ее волей. Каждый вампир сейчас должен быть с кем-то связан.

— И тебя это вполне устраивает, так ведь? Теперь Лео не является твоим соперником.

Я сжала кулаки от досады. Юлиан осторожно поднялся с дивана:

— Мне действительно нравится такая перспектива.

Он положил ладонь мне на шею, упершись большим пальцем в подбородок так, чтобы я смотрела ему в глаза. Его дыхание щекотало губы. Неужели он надеялся, что я приму все так, как есть?

— Но это нечестно! — возразила я, оттолкнув его руку от своего лица — Почему вы не можете поделить меня? Почему мы не можем быть все вместе? Когда у тебя была я, Лолита и Таша, мы не делили тебя.

— Это другое! И потом, если ты не забыла, то я отдалился от всех, чтобы быть ближе к тебе. Но ты создала этого смазливого Лео, который забрал тебя у меня!

В его глазах показались первые искорки знакомой злости.

— Почему же ты не ревновал меня к другим моим детям?

— Ты никогда не была близка с ними так, как с Леонидом.

В словах звучала горечь ревности. И сейчас я отчетливо вспомнила свои чувства, которые толкнули меня на долголетний сон.

— Так как тебя не было в тот момент, когда формировались семьи, у него был выбор, к кому примкнуть. Он выбрал Лолиту. Теперь он принадлежит ей.

Его слова меня больно укололи. Почему он выбрал именно ее? Мне сложно было в это поверить. Я помнила, как светились сегодня его глаза, я чувствовала его любовь. Он хотел быть со мной.

— Что можно сделать? Можно это исправить?

Юлиан сел на диван и сложил руки на груди, уставившись куда-то в пустоту:

— Он сделал свой выбор.

— Могу ли я иметь свою территорию? И как вообще будут обстоять дела со мной, если я пропустила всю эту дележку?

— Твою судьбу будет решать Совет. Мне сложно сказать, что он решит. И даже если у тебя будет своя территория, это еще не значит, что Лео будет твоим. В этом случае Лолита должна отпустить его, что вряд ли произойдет.

Теперь еще другие вампиры будут решать, как мне жить дальше. А потеря Лео казалась безвозвратной. Меня определенно не устраивали новые законы.

— Когда состоится Совет?

— Скоро. Когда именно, я скажу тебе позже, когда узнаю сам. — Он поднял на меня свои темные глаза. — И конечно, я бы хотел, чтобы ты перешла ко мне. Но это лишь только мое желание.

Я очнулась в каком-то кошмаре. Все стало другим, каким-то чужим. Не хотелось больше ни думать, ни спорить. Я отвернулась от Юлиана и подошла к окну. Все слишком усложнилось, и мне тяжело было принять эти сложности нашего нового мира.

Улица внизу пустовала. Ночь близилась к концу — уже чувствовалась тяжесть наступающего рассвета. Вампиры по-разному переживают время дня. Одни словно умирают каждый раз, и таких основное количество. Другие, как я — теряют силы, но остаются в сознании. Третьи — могут бодрствовать, а таких единицы. Но для каждого из нас ультрафиолет губителен. Несмотря на то, что я столько проспала, мои силы с рассветом покинут меня, и я превращусь в живой неподвижный труп.

Юлиан подошел ко мне сзади и прижал к себе. Теплое дыхание защекотало затылок. Было так приятно и спокойно в его крепких и любящих объятьях. Это сейчас было все, чего я хотела.

— Близится рассвет, — прошептал Юлиан. — Хочу предложить тебе свою постель.

— Хорошо, — не раздумывая, ответила я.