Каамос Каарины

Кейт Андерсенн

Каждый второй в Инари подсмеивается над 15-летней мечтательницей Каариной. Но все меняется, когда сам великий профессор Леннокс делает девочке щедрое предложение и приглашает в свой дом в Гельсингфорсе. Теперь Каарина – героиня не только романа, но и родной лапландской деревушки. Как же не уронить лицо, не разбить мечты о камни реальности, которыми обернулось приглашение профессора, найти и сохранить себя, друзей и семью? Да и можно ли осветить каамос – полярную ночь?

Глава 11. Арне Леннокс

* * *

Сначала Кайя мчалась без устали, перебегая от стены к стене через коридоры и залы, из тупиков к лестницам, но, третий раз очутившись в одной и той же оранжерее с искусственным жалким подобием ручья и слабым дневным светом, пробивающимся сквозь тучи, изморось и, наконец, стеклянную крышу, остановилась в растерянности. Дорожки, усыпанные белым гравием, извивались меж кадок с экзотическими деревьями и газонов с короткой щетинистой травой. Высоко под сводом высокой крыши порхала какая-то разноцветная большая птица, ее крикливый голос пугал и без того оказавшуюся в полном смятении девочку. Ничто не вернется на круги своя — это одно из самых болезненных ощущений от удара по счастливому детству.

Кайя забилась в угол скамейки под пышным кустом цветущего крупным красным цветом шиповника и закрыла лицо руками. Сейчас бы исчезнуть!.. Все же, осознав, прочувствовав эту мысль, Кайя передернула плечами. Нет, уходить из жизни, когда столько возможностей не исчерпано, все же жалко. Как там говорил Том Сойер, «если б он мог умереть не навсегда, а на время!». Убежать на остров, делать что угодно, но потом — непременно вернуться. И пусть… пусть поплачут! А она потом «воскреснет» и небрежно спросит: «Ой, а вы волновались? Надо же!».

Кайя утерла нос. Тогда бы они у нее!… Итак… что мы имеем?

Итак, она дочь профессора Леннокса. Невозможно! Так вот она, причина, по которой она так отличалась от Нуры и остальных. Она и вправду для них Мерула Альба! Это ободрило.

Только… почему с ней обошлись так несправедливо, заставив пережить насмешки и жить в нищете, тогда как у Майи было все это? На сердце заскребли кошки.

Фонтан напротив безмятежно изрыгнул тоненькую струю воды.

А ведь… ведь Майя сказала, что профессор может захотеть взять ее, Кайю, к себе! Почему нет? Ведь захотел же он ее увидеть, в конце концов! Вдруг профессор скажет: «Ах, Кайя, я ждал тебя! Что, Майя закончила Академию силами Рэймо?! Да как она могла! Место ее отныне займешь ты, дочь моя! Забудем о Майе!». Такие сладкие планы захватывали, и девочка не заметила, как отдаленный хруст гравия превратился в фигуру капитана Антеро.

— А, маленькая нейти здесь, оказывается! — засмеялся он ее затуманенному взгляду.

— Капитан Антеро! — вскочила Кайя. — Вы-то мне и нужны! — капитан удивленно поднял брови в ответ на ее неожиданный энтузиазм. — Мне очень-очень важно сейчас же увидеть профессора!

— Ну, ты вовремя. Я как раз в мастерскую и отправляюсь, — шутливо предложил локоть капитан Антеро.

Только Кайя не отреагировала на этот знак внимания и с сосредоточенным взглядом решившегося на отчаянный поступок человека поправила волосы, вытерла лицо, одернула юпу. Да, у нее нет выбора. Надо идти вперед. Если Майя с ней так, то и она… церемониться не станет. Она сможет, верно? И вдруг ей показалось, что нет.

— Ну, что ж, — чуть озадаченно прокомментировал ее вид капитан. — Идем.

Мастерская оказалась недалеко. Удивительно, как только Кайя не заметила ту дверцу за новым кустом с красными цветами. Ей было не до того.

— Розы, — пояснил Антеро, нарушая молчание.

Дверца не открывалась как все, простым поворотом ручки. Капитан Антеро кашлянул и, закрыв дверь широкой спиной, провел некую короткую манипуляцию. Когда он отошел, дверь уже была открыта. Капитан посторонился, пропуская Кайю вперед.

— Профессор занят, я полагаю, но, все же — он ведь пригласил тебя, верно? — подмигнул.

Девочка снова пропустила его подтрунивания мимо ушей, так что капитан перестал шутить.

Каарина вступила в мастерскую с трепетом сердца, упуская из виду разом схемы и чертежи на дивных пергаментах, сваленных в кучу на столах, странные механизмы и неоконченные машины, вращающиеся огромные деревянные колеса, дымящийся паром котел посередине. Составленные тут и там грязные чашки с потемневшими следами от чая, брошенные тарелки, скомканные бумаги и пожелтевшие газеты, сваленные грудой в углу на кушетке клетчатое лоскутное одеяло и подушку… Нет, ее взор был прикован к высокому мужчине с серебряными висками в брюках цвета переспелой малины, заправленных в сапоги и такой же жилетке. Рукава светло-желтой рубахи засучены выше локтей. Мужчина задумавшись, нахмурившись, сведя брови стоял перед мольбертом с эскизом едва намеченной схемы. Профессор. Отец!

— Антеро, сегодня наконец испытаем… — обернулся он к вошедшим и умолк, увидев Кайю.

Половину лица его покрывала седая аккуратно подстриженная борода и усы, очки с невидимой оправой только чуть поблескивали в свете ламп. Лицо профессора дрогнуло и потемнело.

— Больно просилась к вам, — указал капитан Антеро, чуть смущенный паузой и вгляделся в глаза профессора и девочки, которые на миг скрестили жесткие взгляды. — Вот и… — тут простодушному испытателю вдруг показалось неуместным шутить.

— Зачем ты ее привел? — холодно отвернулся профессор и, взявшись за карандаш, продолжил чертеж резкими глубокими штрихами. — У нас уйма работы.

— Я все знаю, — звонко возразила Кайя, спасая капитана от необходимости выдумывать ответ. — Знаю, почему я здесь.

Профессор выпрямился и застыл на мгновение, но не сказал ничего и вновь принялся за чертеж.

— Хотите говорить при капитане? — воинственно наступала девочка.

Леннокс пожал плечами.

— О чем ты хочешь говорить?

Капитан Антеро проговорил нечто вроде: «Кажется, я забыл кое-что в саду» и ретировался, прикрыв дверь. Дочь и отец остались одни.

Профессор повернулся к Кайе в пол-оборота, незаметно разглядывая девочку.

— Так это правда? — не замедляет выпалить она. — Я ваша дочь?

Он прикрывает глаза и устало кивает. Кажется, присутствие дочери ему докучает.

— Но почему? Почему вы отослали меня? Разве возможно не любить собственных детей?

— Я не любил твою мать и не люблю тебя, — отвечает Арне Леннокс, посмотрев Кайе прямо в глаза.

— Но вы любите Майю, а мы сестры! А она ведь ничего…

— Я не люблю Майю, — прервал ее профессор. — И ей это прекрасно известно.

— Ну, привязаны же к ней!

— Мы свыклись жить вместе, верно, а менять привычки ни к чему. В отношении тебя тоже, — профессор вернулся к своим делам.

— Но… — Кайя сглотнула слезы. — Но зачем вы вызвали меня сюда?!

— Было любопытно взглянуть на тебя, когда Коскинен упомянул о вашей встрече, — пожал профессор плечами, прорисовывая ровную вертикальную линию на листе.

— Любопытно?!

И лишь молчание в ответ.

— Значит… вы меня не любите?

— Ты уже слышала ответ. Зачем повторять дважды?

— И я вам не нужна? — замирает сердце. — Я умею быстро учиться, я могла бы…

— Не нужна, — отчеканил профессор Леннокс сквозь зубы.

— А если я докажу, что я лучше Майи?.. Она же плохо учится! А я буду стараться! — в отчаянии крикнула Кайя. — Вот увидишь… Я смогу… смогу лучше…

— Майя меня устраивает.

Кайя стояла мгновение, смотря на его равнодушную спину и давясь слезами. Дверь сзади приотворилась — заглянул Антеро. Каарина метнулась вон из мастерской, и, если бы капитан не посторонился, он мог бы окончить свои дни втоптанным в белый гравий садовой дорожки.

* * *