Инъекция

Кейси Эшли Доуз, 2021

Томас с детства тяжело болен – он не может прожить и суток без лекарственной инъекции. После гибели отца Тому приходится переехать к бабушке, которая напрочь игнорирует его присутствие. Со всеми остальными родственниками отца у парня такие же натянутые отношения. Проходит время и Тому начинает казаться, что за странным поведением родственников кроется какая-то тайна. Тайна, связанная с его инъекцией..

Глава 1.

Наши дни.

-1-

Я тащил свой дорогущий чемодан, полный дорогущего шмотья, чтобы закинуть его в дом, который не стоит и десятой части от него, где мне предстоит занять комнату, что не имеет и десятой части в себе от общей площади дома.

Пожалуй, этот чемодан и эти шмотки — последнее, что у меня осталось от прошлой жизни.

Ну, и еще кое-что.

В остальном меня сбагрили на шею бабушки, которую я видел третий раз в жизни. По логике, которой, очевидно, руководствовался отец, перед тем как написать завещание да склеить ласты в автокатастрофе, его брат — мой долбанный дядя Генри — должен был содержать меня вплоть до совершеннолетия. А именно оставшиеся пару месяцев.

И не просто содержать — а вести в порядке отцовские дела, дабы, когда я вступил в наследство, у меня было все окей. Но дядя Генри решил иначе и очень быстро всяческими окольными путями, переписью имущества на подставных людей и бла-бла-бла куда-то отписал все мое наследство, да так грамотно, что черт ногу сломит искать все удочки.

Якобы, бизнес, успешно работавший и лишь умножавший капитал последние пятнадцать лет — резко дал слабину, я банкрот, и все мое имущество теперь — лишь долги, взявшиеся не пойми откуда.

Ловко, ничего не скажешь.

А то, что он на какие-то деньги неожиданно купил себе пентхаус да клевую тачку, работая простым менеджером среднего звена — конечно же не имеет к этому никакого отношения. Он конечно же, выиграл лотерею или что там такое.

Дом отца продали, якобы за те самые долги, бумажное подтверждение которым я так и не увидел. Да и кто бы стал распинаться перед несовершеннолетним? За все это пока отвечал дядя Генри, как мой официальный опекун, и он заявил, что мол так и так все есть на самом деле, и все в порядке. Вернее, не в порядке, но это не имеет значения.

Таким вот образом за вшивых пару месяцев из наследника нефтяной компании я превратился в обычного Тома Дьюэда, чье состояние на текущий момент равнялось минус нулю, а чемодан, который мои худощавые руки с трудом тащили за собой — остался моим единственным недвижимым имуществом. Или движимым, раз я его сейчас волок?

Шутки за триста.

Собственно, дядюшке я быстро не сдался, едва он провернул все свои незамысловатые схемы, и потому теперь я прикатил к бабушке по его наказу. Он заявил, что здесь я могу жить до совершеннолетия, и потом, сколько мне вздумается. И так и быть, он, благородный дядя Генри, в знак памяти о моем отце, оплатит мне какой-нибудь недорогой колледж для дальнейшего обучения.

За деньги моего же отца — но об этом мы тактично молчим.

Недорогой колледж — как я признателен. Интересно, а куда пойдет через пару лет его бегемотоподобная дочурка? В Ель? В Гарвард? Или сразу Оксфорд? А быть может, ей и не надо будет учиться — за деньги моего папаши ей наконец откачают весь жир, подтянут лицо, чтобы глаза и нос находились там, где им и полагается, а не в области третьего подбородка, она удачно выйдет замуж и вообще никогда не будет работать.

Не знаю.

Я остановился перед домом бабушки. Глянул на часы на запястье — тоже еще один знак моей прежней жизни. Сдается мне, если так пойдет, то в скорости мне придется заложить их в ломбард, как ноутбук и еще что-нибудь, дабы самому оплатить себе нормальный, а не «какой-нибудь» колледж. А быть может, я заложу их еще раньше — просто, чтобы нормально прожить.

Большая стрелка верно подбирается к полудню.

Ага, значит у меня есть еще четверть часа, чтобы ознакомиться с домом, забраться в свою комнату, плотно закрыть дверь (надеюсь, там будут засовы) и остаться наедине с собой.

Четверть часа. Двадцать минут.

Не меньше.

Я поспешно дернул рукав кожаной куртки ниже, закрывая часы, и последним рывком перетащил чемодан через крыльцо, трижды стукнув в дверь.

-2-

Чандлер, Аризона.

К этому городишке, в котором нет и четверти от миллиона населения, мне довольно сложно привыкнуть после моего ЛА, в котором я провел всю свою жизнь. Постоянно кипит жизнь, кипит кровь и все такое прочее.

Если бы Чандлер мог что-то вскипятить — то только мои мозги.

Бабушка оказалась женщиной, да хвала господу, не болтливой. Если честно, вообще не представляю, о чем мы с ней вообще могли поговорить. Она меня видела дважды, я ее дважды — оба раза она приезжала к отцу в ЛА и оба раза уезжала со скандалом. Я никогда не мог понять причины их скандалов, но кажется, он никогда не занимал ей денег.

Видимо, Генри был любимым из сынков, раз по его просьбе меня здесь все-таки приняли. Однако, на то, что станут здесь терпеть и после совершеннолетия, когда его обязанности на счет моего опекунства закончатся — рассчитывать не стоило.

— Привет, Тед, твоя комната наверху — вот и все, что она мне сказала.

Я поставил чемодан после своих ног, чтобы отдышаться, и неохотно заметил, как бы формальности ради:

— Я Том, бабушка.

— Да-да, Тод, я так и сказала.. — и она уже скрылась на кухне.

Я глянул на часы.

Кажется, я более, чем уложусь вовремя.

Я потянул свой чемодан наверх, с трудом справившись с лесенками, как запахло чем-то жареным. Нет, серьезно, прям чем-то горелым.

Я остановился, втянул воздух сильнее — может показалось?

Нет, не показалось.

— Бабушка — я крикнул вниз, так как преодолел уже большую часть лестничного проема — кажется, у тебя что-то горит?

— Да-да, твои панкейки почти готовы.

Отлично.

Спасибо, бабушка, что пыталась меня накормить, но пожалуй без горелых подошв я как-нибудь переживу. Поем в ближайшем кафе. И кажется, закладывать вещи мне придется гораздо раньше, чем я мог предположить.

Я забрался в комнату и закрыл дверь.

Засова не было, но и что-то, отдаленно напоминающее щеколду, меня вполне устраивало. Я клацнул ее вправо и дернул дверь на себя, на всякий случай. Не поддалась, отлично.

Кто знает — в таком доме она запросто могла вылететь из пазов и дверь бы открылась. Может, она уже отлетала, да ее клеем обратно присобачили, чтобы на мастера не тратиться?

В моей школе всегда ходила пресловутая поговорка «голень на выдумки хитра». Ею постоянно доставалось девчонке, что каким-то образом умудрилась оказаться в нашем частной лицее, но постоянно ходила в каких-то рубашках с подвёрнутыми рукавами, или штанами, что каким-то образом удлинялись с помощью подкладок по мере ее роста.

Каким макаром такое семейство могло себе позволить солидную годовую сумму на наше заведение — я до сих пор не знаю, но хорошо усвоил тот факт, что «голень» и правда хитра на выдумки.

Удостоверившись, что бабушка при всем желании не сможет неожиданно зайти ко мне в комнату, я расстегнул чемодан. Первая его половина и правда была занята шмотками, которые я тут же небрежно вышвырнул на пол.

Глянул на часы — у меня осталось три минуты.

В самом низу, на дне, как раз и лежало то, что так тяжелило чемодан. Большой металлический кейс с кодовым замком, о котором знали лишь отец и я. Даже дядя Генри о нем так ничего и не узнал. Он до сих пор не знает, что он существует, для чего он, или что я утащил его с собой.

Я тоже ловок, когда надо.

Я ввел комбинацию цифр «81463» и кейс глухо щелкнул, позволяя себя открыть. Мне предстало шестнадцать капсул с бесцветным, но вязким раствором. Рядом лежал шприц, и необходимая атрибутика для самостоятельной инъекции.

Я достал шприц, загрузил содержимое одной капсулы в него. Трижды стукнул по основанию, как учил отец. Вылил немного спирта на изгиб, наскоро и протер и под нужным углом отработанным движением погрузил длинную иглу под кожу.

Пара мгновений — и вязкая субстанция ушла мне в кровь.

Глянул на часы.

Отлично, теперь у меня есть новых двадцать четыре часа до следующей инъекции.

-3-

В школе Чандлера мне было непривычно появляться даже в самый первый день. Когда я — выпускник, как полный придурок притащился с целой охапкой учебников, подобно какому-то первоклашке. Я понятия не имел, как тут заведено — у нас в лицее мы вообще не таскали книги. Все пособия у нас были по умолчанию загружены в айпадах, как и электронные тетради, в которых мы выполняли задания.

Зачастую заместа уроков мы связывались по видео-конференции, но иногда приходили и в школу. Наш лицей — было идеальное место для богатеньких социопатов.

Я подозревал, что в этой обычной бюджетной шарашке будет несколько иначе, и едва ли мы будем изучать программу по последней версии усовершенствованного пособия, загруженного в айпад, но не подозревал, что выпускной класс здесь так же не таскает учебники. Но не потому, что они есть в гаджетах — а просто потому, что им так нравится.

Вместо учебников и тетрадей — какие-то пожухлые блокноты для всех предметов, исписанные всякой похабщиной, и запасной лист, на тот случай, если препод пройдет мимо — на котором ровным почерком выверены формулы и какие-то предложения. Полная ахинея — но если не присматриваться, то канает.

— Эй, мажорчик, ты типо книгочей? — какой-то амбал загоготал и ударил рукой под низ моей кипы учебников, которые я пытался донести до своего шкафчика.

Естественно, в следующий миг эта куча с грохотом завалилась на пол, и я раздраженно вздохнул, не спеша опускаться и поднимать ее.

Я посмотрел на этого идиота, который выбил их у меня из рук и только и ждал, чтобы я накинулся, чтобы отмутузить меня, как следует. Злой бойцовый бес — но совершенно лишенный мозгов. Однажды ему предстоит стать чьей-то отменной сторожевой собакой. Чьей-то, у кого есть мозги.

Амбал продолжал пялиться на меня, играя мускулами. Подружка рядом с ним хихикала, его друзья гоготали, но я не реагировал.

Тогда он решил пойти иначе и склонил голову, глумясь еще сильнее:

— Я слышал, ты приперся к нам из ЛА. Что, твой богатенький папаша сдох и ни черта тебе не оставил? Хреново, наверное, быть дворняжкой, которую чествовали только при хозяине?

— Ты ответь — я все же показал ему средний палец — хотя, как ты сможешь. Ведь должно быть, с чем сравнивать — а ты уже родился дворняжкой. Какая жалость! Скажи, а твой папаша вообще в семье или тебя давно дрочит дружок твоей мамаши?

Лицо амбала ожесточилось.

О. Да ну нафиг. Неужели попал?

Одна эта догадка вызвала во мне неосмотрительную ухмылку. Раскаченный идиот, не долго думая, тут же двинул меня в челюсть, а когда я, падая и цепляясь за шкафчики, все-таки опустился на пол — принялся избивать ногами, бормоча что-то про свою мамашу, моего отца и то, как он меня отдерет, если я позволю себе такое хоть еще один раз.

Хотелось спросить о его ориентации при наличии подобных мыслей, но я решил, что этот подкол будет для него слишком интеллектуален, а мне обойдется слишком дорого.

Потому лишь закрыл голову руками и скукожился в позе эмбриона, дожидаясь, пока ему надоест меня пинать, будто футбольный мяч.

Но и есть плюсы — зато теперь я знаю, кто здесь пресловутый Король Школы. А его раскрашенная сучка, видимо, та самая Королева, на которой известки больше, чем на доме. В лицее девчонки за деньги предков уже делали в этом возрасте кучу операций, если их что-то не устраивало, а не размазывали границы тонких губ ярко-красной помадой по коже.

— А это, пидор вонючий! — рявкнул амбал, рывком стянув с меня кожанку от гучи — я заберу себе в качестве моральной компенсации!

В качестве моралки ему надо было требовать от предков, что родили его таким придурком, да еще и, видимо, совершенно не занимались образованием. Я здесь не при чем — как говорится, судья не в ответе за совершенные ублюдком преступления, но этого точно не стоило сейчас говорить.

Как и пытаться бороться за кожанку, которая стоила добрых 2 куска зеленых, и при продаже которой я мог неплохо себе выручить денег на первое время.

Это бесполезно — только еще больше огребу. Пусть берет — но я тут же, имитируя невероятную боль, поджал под себя руку с часами. Они будут стоить куда дороже — будет хреново, если он и их заметит.

— Это тебе первый урок на местности, пижон долбанный! — он попытался натянуть кожанку на себя, но из-за моей худощавой комплекции, она элементарно не налезла ему в руках. Однако, он перекинул ее себе через плечо, плюнул на пол рядом со мной и двинулся своей шайкой дальше.

Мои учебники все еще в хаосе продолжали валяться разбросанными по школьному полу.

Я встал, но резкая боль в боку заставила меня сжать зубы, дабы сдержать стон. Еще одно движение, ага, еще одно — и я не без труда поднялся на ноги, кряхтя, будто старая бабка, когда кто-то протянул мне пару моих учебников.

Я изумленно обернулся.

Передо мной стояла девчонка. Моя ровесница — плюс минус год, прическа под мальчика, пикси. Но на удивление — ей идет. У нее была гордо выпрямленная спина, в глаза решимость — во всех движениях чеканность и воинственность. Глаза горят, будто она на поле боя.

— Держи — она сунула мне учебники в руки. Едва я их взял, она тут же наклонилась, собирая остальные.

— А, да не стоит.. — но она уже дала мне и их.

— Стоит. А Брайс — просто кусок дерьма — заявила она — возомнил себя альфа-самцом нашего школьного стада. Кто виноват, что в старших школах столько ведомых овец, готовых за ним следовать?

Я усмехнулся.

Сейчас заметил на ее скуле небольшой шрам, а рот был слегка ассиметричен, что вблизи было понятно по уголкам губ. Плечи узкие, вечно дергаются — дюймов на пять ниже меня.

В целом она больше похоже на парня, чем на девчонку, но что-то озорное и упрямое во всех ее жестах и чертах лица — придавало некую изюминку.

Но она все равно даже близко не была красоткой.

— Это самое точное определение, которое мне доводилось слышать — кивнул я, ухмыльнувшись, и протянул ей руку — Томас. Можно просто Том.

Она вновь дернула плечами и протянула свою в ответ.

— Лоретта. Можно просто Лора.

Я поудобнее поправил учебники в руках, потому что они вновь начали крениться.

— Ну.. спасибо, что помогла с учебниками.

— Ерунда, он постоянно задирает новеньких, которые хоть чем-то кажутся ему лучше его. Сразу запугивает, чтобы они и носу не совали.

— Давно здесь учишься?

— С начала. Я этого урода с первого класса знаю. Видела ни одного такого, как ты. Жду вот судного дня.

— Судного дня?

— Да. Когда в нам в школу переведут кого покрупнее, чем Брайс, и он отделает его, как следует, как всех парней, которых он сам стабильно избивает.

Я рассмеялся.

— То есть подобное развлечение мне предстоит пережить еще раз?

— И не один — она равнодушно дернула плечами, и мне показалось, что от ее дерганий скоро начнет дергаться мой глаз — но если будешь осмотрительным и не будешь попадаться ему на глаза очень уж часто, то количество уменьшится.

— Воодушевляюще.

— Да — она как-то иначе оглядела меня — этот ублюдок забрал твою куртку, да?

— Ага.

— Она, наверное, дорогая?

— В районе двух кусков.

— Вот же хрен долбанный!

— Полностью с тобой согласен — я кивнул, и посмотрел по сторонам, как бы подытоживая этим наш диалог — еще раз спасибо, но мне бы надо учебники положить, да с табелем свериться..

— А, да — вновь дернула плечами — могу помочь найти кабинет, если знаешь, какой у тебя урок первый.

— Да я сам. Спасибо.

— Ну давай — сделав пару шагов, Лора обернулась и рассмеялась — ну, типо, добро пожаловать в старшую школу Чандлера.

Я усмехнулся в ответ:

— Ага, радушный приемчик.

-4-

Мне понадобилось порядком десяти минут, чтобы открыть этот ржавый сейф, служащий мне шкафчиком до конца года, уложить туда эту макулатуру, и выудить из общей кучу учебник, что нужен был мне теперь. Понятное дело, завтра я так же собирался обзавестись блокнотом — но «сегодня» уже никто не отменял.

Очевидно, я нормально запозднился, потому что когда управился со всей этой ерундой — в коридоре, кроме меня, осталась лишь техничка, которая скупо шаркала полусухой тряпкой по полу и бормотала что-то об окаянных чертях. Наверное, в это определение она вкладывала всех учеников этой чертовой школы.

С учебником и табелем в руках, я без труда нашел нужный кабинет. В моем лицее в ЛА система была куда как сложнее (или проще — как посмотреть) и разобраться с местной «картой» оказалось не так сложно.

Однако, когда я зашел в класс, то уже обнаружил там два знакомых лица. Первое — вызвало раздражение, второе — удивление.

Брайс «кусок дерьма» Король Школы, и Лоретта «можно просто Лора» Королева Воинов. Какая ирония — они оба оказались моими одноклассниками. Хотя, стоило ожидать, что они оба из одного класса — ведь Лора говорила, что учится с этим кретином с самого начала, но кто мог подумать, что этот «один класс» — мой?

Лора удивилась — очевидно, она так же не ожидала, что я выпускной класс. Видимо, выгляжу я так же младше своего возраста, как и она. Брайс же очень быстро вошел в ситуацию и подставил мне подножку, когда я проходил к свободному месту.

Я ловко переступил через его ногу, вовремя заметив, и ухмыльнулся. При училке он мне все равно ничего не сделает. Задетым подобным обращением, амбал не преминул ехидно бросить мне в след:

— Кто это тебя так разукрасил, Золушка? Готовишься к балу?

Человек девять из класса загоготали. Ага, теперь я знаю, какого объема его компашка.

Одним небрежным жестом я вытер тыльной стороной ладони кровь с губ. Я ее вытер и раньше, но он здорово мне приложился тем метким ударом — и она продолжала идти, не желая останавливаться. Не ручьи, но для «постебаться» хватит.

— Наша местная красотка! — никак не мог угомониться Брайс, начав издевательски повторять мой жест стирания крови с губы — подправляет свою помадку!

И уже тише, чтобы услышал только класс, а не учитель:

— Педик долбанный.

И вновь гоготание.

— Тишина! — мужчина устало, но внушительно стукнул ладонью по своему столу — тишина в классе!

После чего глянул на меня.

Я видел в сериальчиках, как заставляются новеньких представляться перед всем классом, словно каких-то клоунов. У нас в лицее за такое могли уволить преподов, но здесь, видимо, как и говорил отец, всем были неведомы личные границы учеников и их желание или нежелание на что-либо.

— У нас новый ученик — заявил учитель, будто все были слепые и глухие — выйди к нам, пожалуйста, расскажи пару слов о себе.

Он протянул руку, будто я мог ее взять через четыре парты, словно девчонка, вылезающая на каблуках из дорогой тачки. Это я тоже видел только в фильмах — у отца никогда не было женщины, которой бы он подавал руку, помогая выбраться из своей навороченной машины. Я убежден, что были различные модели на «одну ночь», но постоянной пассией он так и не обзавелся.

Да и зачем, когда есть деньги?

Они не проснутся в одно утра, заявив, что больше тебя не любят.

— Да, поди расскажи, про своих дружков пидоров — это уже был не Брайс, но какой-то такой же раскаченный придурок. Не удивлюсь, если это его дружок, с которым они трутся бицепсами на общих тренировках по баскетболу. Один — капитан команды, второй — тот, что вечно держит в ладонях его яйца, чтоб не разбились.

Я вздохнул и встал из-за парты, не успев за нее сесть. Тщательно глядя себе под ноги, чтобы не расстелиться при очередной из подножек, я-таки выбрался в пресловутый центр класса. Сунул руки в карманы джинс, перекатившись с пятки на носок, и глянул на препода, ожидая наводящих вопросов.

— Ну, представься для начала — предложил он, словно на сеансе мозгоправа.

— Меня зовут Том.

Черт возьми, какой идиотизм. Чувствую в детском саду, где детей знакомят друг с другом.

— Откуда ты к нам приехал, Том?

— Из ЛА, это все знают — фыркнул Брайс, развалившись за своей партой, и одну руку закинув на плечо своей сучке — его папаша двинул кони, а ему не оставил ни цента, поэтому теперь его выбросили на помойку.

— Рад, что ты признаешь место своего существования — соответствующем собственной персоне — невозмутимо заметил я.

Брайс нахмурился — понять эту издевку ему было слишком сложно, и кажется, я заметил дым, с которым начали работать его шестеренки и вскипать мозг, не находя ответа. Зато пара человек из класса глухо хихикнула.

Одна из них была Лора.

Надо же, а она относительно смышлёная. Впрочем, неудивительно. Обычно, девчонки так и делятся.

Одни — красивые, но глупые. Трепятся о фильмах, актерах, зато добавят тебе статусности своим видом на вечеринке и в постели изобретательны.

Второе — далеки от красоты, зато умные. Сообразительные. Интересные собеседницы, так как за неимением парня и друзей, только и остается, что посвящать все время саморазвитию.

— Тишина! — ему вновь пришлось призывать класс к молчанию.

Чувак позади Брайса, что ухмыльнулся над моим ответом, тронул его за плечо и что-то начал шептать. Судя по физиономии амбала — объяснять суть моего ответа. Когда он закончил — брови качка свелись к переносице и он со всей дури швырнул в меня своим пеналом. Я уклонился, но недостаточно хорошо — металлическая коробка задела мое плечо и с глухим «БАМ!» грохнулась к ногам.

— Это я-то мусор?! — процедил он — ну подожди, гомик вонючий, ты мне еще попадешься!

Я промолчал.

Наконец, учитель сдался и решил больше не мучить ни себя, ни меня, потому устало отмахнулся:

— Ладно, Том, спасибо. Садись на место. Надеюсь, тебе у нас понравится.

— Ага, я уже в восторге.

— Мистер Питерсон — машинально поправил он.

— Я уже в восторге, Мистер Питерсон — саркастично повторил я, но повернулся на место с другой стороны прохода, потому что подозревал, что сейчас даже наличие препода не удержит Брайса от того, чтобы как следует мне врезать, если пройду мимо.

Через секунду какой-то парень к очках, при одном лишь повороте головы Брайса, вскочил и поднял его пенал, после чего принес тому на парту и сел обратно на место.

Мистер Питерсон это проигнорировал.

Да уж, отец был прав. Бюджетные шараги — полное дерьмо.

-5-

Я не особо слушал весь урок, но и не составлял плана для побега от Брайса, если вдруг он вновь решит меня все-таки помутузить. Просто рисовал что-то на листах, иногда заглядывал в телефон. Один раз словил на себе взгляд какой-то девчонки.

Она явно была из красоток, но местных. В ЛА такая бы вряд ли стала считаться симпатичной, но здесь, уверен, за ней бегали толпы, соревнуясь между собой в том, кто сможет купить подороже конфеты да гандоны. Романтика.

Однако, уверен, если бы я все же подошел к ней — она бы вздернула нос и усмехнулась, пройдя мимо. Я ей понравился — это факт, но еще больше ей нравилось собственное положение в школе. Если связаться со мной — значит встать против Брайса. А кто пойдет против Короля Школы?

Точно не одна из его заблудших овец.

По звонку я перекинул лямку портфеля через плечо и вышел через другой ряд, не касающийся амбала. Глянул в табель, прикинул, что кабинет с началом «3 — 349», очевидно, находится на третьем этаже и двинулся к лестнице.

— Это было круто — кто-то хлопнул меня сзади по плечу и я обернулся, не останавливаясь.

Лора.

— Что именно?

— Твой остроумное сравнение Брайса с мусором — теперь она догнала меня и встала рядом, держа собственный портфель за обе лямки, словно от мог соскользнуть с ее вечно дергающихся плеч — это правда было здорово. У меня до сих пор перед глазами его тупой взгляд. Он ведь так и не допер, что к чему, пока ему не сказали. Это даже еще круче, чем сама шутка.

— Ага.

Она скосилась на меня с едва заметной улыбкой:

— Но когда я говорила «будь осмотрительным и не попадайся ему на глаза», то имела ввиду нечто другое.

— Насрать — бросил я равнодушно.

— Воинственный дух?

— Нет, мне просто насрать.

— Ну ладно — кажется, ее забавляли мои ответы — кстати, а это правда, что твой отец был крупным бизнесменом?

— Нет.

— Значит, просто однофамилец? Так и знала, что это все дудки. Идиотские сплетни старшей школы.

Я ухмыльнулся:

— Он не был бизнесменом. Он был нефтяным магнатом.

Ее глаза широко раскрылись.

— Значит ты правда сын того самого Дьюэда?

— А это что-то меняет?

— Ну не знаю — она вновь дернула плечами — ты же типо богатенький.

— Ты видимо не слушала нашего приземленного царя краснокожих.

— Так он правда не оставил тебе ни цента?

— Какая разница?

— Просто интересно.

— Ты слишком любопытная для незнакомки — заметил я и теперь уже она рассмеялась.

— Вот как? Ну знаешь, в нашем веке собрать учебники с пола, это уже никак не меньше хорошей приятельницы.

— Буду иметь ввиду.

— Ладно, удачно тебе осваиваться в мире джунглей — она уже двинулась вперед, когда я ее окликнул:

— Джунглей?

— Да, чем старшая школа не джунгли? Дикая природа, кругом одни животные, и ты либо охотник, либо добыча. Совсем как первобытные времена. Быстрей бы отсюда свалить.

Она закатила глаза и приставила два пальца к виску в подобии дула пистолета. Я усмехнулся и она улыбнулась в ответ, быстро обогнав тех, кто шел впереди нас и затерявшись в толпе на лестнице.

-6-

На четвертом уроке я уже сидел, постоянно поглядывая на часы. Без четверти полдень — еще пара минут, и надо будет выйти. Я заранее взял с собой шприц и одну капсулу в школу, потому что понимал, что по времени придется сделать инъекцию здесь.

Еще один взгляд на часы.

Еще один.

Можно.

Я ловко накинул лямку портфеля на плечо и встал, когда учительница осадила меня.

— Мистер Дьюэд, могу я поинтересоваться, куда вы собрались?

Серьезно? Я должен отчитываться за свои действия или перед всем классом сообщать, что пошел в туалет?

Вот мрак.

— Мне надо.

Я встал рядом со своей партой, выжидательно глядя на нее.

— Для «надо» не обязательно нести с собой портфель — заметила она — оставьте его здесь.

— Ага — усмехнулся я — может, еще скажите, куда мне брать или не брать мобильник? Это мои вещи — куда хочу туда и беру.

— Но пока вы на территории школы, то обязаны подчиняться общим правилам — жестко заметила она.

— И эти правила гласят «да поссы в уединенной кабинке не беря портфеля с собой своего, аминь?».

Кто-то захихикал, но губы учительницы сжались еще плотнее.

— Оставляете портфель здесь и идете. У вас пять минут.

Как еще секунды не обозначила? Однако, спорить было бесполезно. Пора привыкать, что в стенах этой тюрьмы не только мои вещи, но и я сам себе не принадлежу.

Черт возьми, и кто-то здесь учился все классы? Застрелиться можно. В изоляторе условия гуманнее.

Но я огрызался не от нефиг делать. Я понимал, что если портфель все же придется оставить — у меня появятся проблемы. Теперь надо было как-то незаметно вытащить оттуда шприц и капсулу. Учительница не сводила с меня глаз.

— Что, Дьюэд? — загоготал Брайс, заметив мое промедление — забыл достать свои тампоны?

Закатив глаза, я быстро сунул руку в портфель, стараясь незаметно пихнуть шприц и капсулу из ладони в рукав пуловера. Вроде бы получилось — хотя Брайс и не сводил с меня глаз. Хотя, с его айкью — даже если бы что-то увидел, все равно бы не понял что.

Быстрым шагом направился к двери и вышел из кабинета. На всякий случай решил идти в уборную на следующем этаже, а не на этом. Туалет грязный, чего и следовало ожидать, но зато с щеколдой. Закрывшись в кабинке, я выудил из рукава капсулу и шприц. Спиртовая салфетка осталась в портфеле, потому придется без обработки.

Вязкий раствор вновь перекочевал в шприц, а после мне в кровь. Я глянул на часы — ровно полдень.

Успел.

И вновь пошел таймер от 24 часов в обратную сторону.

Я вышел из кабинки, не ожидая увидеть у общих стульчаков того самого качка, что поддерживал Брайса. Я машинально сжал шприц и пустую капсулу в ладонях, стараясь скрыть от него. Он, не парясь, делал свои дела, но заметив меня, загоготал:

— Что, придурок, как девчонка ходишь по кабинкам? А че не за ручку со своими дружками-педиками? Или боишься светить своими причиндалами? Уверен, они такого размера, но их даже бы никто не заметил, так что можешь не париться — он вновь загоготал.

Я прошел мимо и решил выбросить пустую капсулу в другую урну, чтобы не возникло ненужных бла-бла.

Однако, уже на нужном этаже, я задался вопросом — а какого хрена этот идиот вообще делал в сорите другого этажа?

-7-

Когда я вернулся домой, бабушка как обычно сделала вид, что не заметила меня. Лишь какой-то малоприятный запах говорил о том, что обед ждет меня на плите. Я подошел и открыл крышку, все еще надеясь на лучшее — но нет. В бульоне плавала какая-та зелень, не удивлюсь, даже если брокколи и еще какая-та гадость.

Все это жутко воняло.

Я поморщился и закрыл крышку, после чего пошел в гостиную, где бабушка сидела с очередной книгой. На удивление, за те дни, что я успел здесь прожить, я видел ее гораздо чаще с книгами, чем за просмотрами всяких глупых передач.

— Эм.. бабушка — я перекатился с пятки на носок — кхм.. может ты неправильно поняла, но я не вегетарианец.

— Зелень еще никому не мешала.

— И не степной козел.

— Если тебе не нравится, можешь не есть, Тод.

— Том.

— Да.

Я вскинул руками, как бы говоря «ну да, конечно» и пошел обратно к лестнице, чтобы подняться к себе в комнату. Бабушкино поведение было для меня странным.

Я бы не удивился, если бы она совершенно принялась меня игнорировать. Это было бы понятно — до этого мы виделись всего два раза, она постоянно скандалила с моим отцом, и теперь обязана меня терпеть лишь потому, что долбанный Генри присвоил себе мое наследство при условии опекунства.

Но она проявляла какое-то внимание. Но оно было странным. То есть, типо она готовила еду к моему приходу — но это была обязательно какая-та дрянь, типо горелых панкейков или этого зеленого дерьма. Плюс к тому же, она нарочно называла меня иначе.

Я видел — и сейчас тоже — что она прекрасно помнила, что меня зовут Том. И будто бы прикладывала усилия, проявляла внимательность к тому, чтобы нарочно назвать Тедом или Тодом.

Она словно специально старалась это делать, но с какой целью — я пока не понимал.

Поднявшись к себе в комнату, я запер засов и упал на кровать. Мои деньги подошли к концу и завтра мне предстоит заложить свой айпад. Хотя, наверное, лучше макбук — им я пользуюсь реже. Интересно, я успею дойти до той степени денежного отчаяния, когда стану закладывать брендовые вещи по цене шмоток секонд-хенда?

Мой телефон лязгнул.

Я лениво потянулся за ним и глянул на уведомление. Запрос на подписку в инсте. Я зашел на страницу к незнакомому пользователю. Какая-та девчонка — но я сразу узнал ее по первым фото.

Лора.

У нее было смехотворное количество подписчиков, и сама лента заполнена какой-то ерундой. Какие-то рисунки, странные арты — в общем кладезь дребедени. Собственных фоток — раз два и обчелся.

Датированные последним годом — все с короткой стрижкой и без макияжа. Одна из них — даже с полностью лысой головой. Оказывается, это она еще «обросла» — изначально вообще бритая была.

И это зрелище было еще кошмарнее.

Однако, дойдя до снимков двухлетней давности, я обнаружил, что до этого она была совсем другой. Этих снимков было совсем мало, но на них словно был совсем другой человек. У этой Лоры были длинные светлые волосы, хитрый макияж скрывал асимметричность рта и шрам на скуле. Выравнивал черты лица до очень-таки миловидных.

На этих старых фотках она везде улыбается, явно попадая под категорию «глупых девчонок для статуса». Местного разлива, но все-таки.

Что побудило ее побриться налысо и так изменить свой стиль? Может, она больна? Ну тогда бы она ходила с проводками или все еще была лысая, так как химиотерапия не годовой процесс.

Я принял ее заявку и подписался в ответ. Теперь у нее не 9 подписчиков, а 10.

При том, что на фотках с волосами было до 100 лайков. Это заставляло пораскинуть мозгами. Кажется, Лора не так однозначна и проста, как показалась на первый взгляд. Я словил себя на мысли, что мне интересно узнать, из-за чего она загнала себя в новый стиль и новый образ жизни.

Недолго думая, я клацнул на видеозвонок.

Гудок, другой — но она отклонила.

Я усмехнулся, когда от нее тут же пришло сообщение в директ:

«Ты слишком прыток для незнакомца».

Я принялся набирать ответ:

«Мы уже хорошие приятели, забыла? Поднять учебники это значительный вклад в дружбу».

«Буду иметь ввиду».

Я рассмеялся.

Она стебала меня, а это уже хорошо. Скучные и глупые люди зачастую лишены чувства юмора и тем более иронии.

Я вновь нажал на видеозвонок.

Один гудок, другой.

Я уже решил, что она опять отклонит или просто проигнорит, когда внезапно экран разделился на две части. Верхняя была черная и сообщала, что пользователь «lorik78opi» отключил свою камеру. На нижней половине светилась моя физиономия, так как моя камера все еще работала.

— Поверить не могу, прошел уже час, а ты все еще в школьных тряпках! — было первое, что она сказала, зайдясь в смехе.

Я закатил глаза и крупным планом показала ей в камеру средний палец.

— Можешь присесть на него — предложил я.

— Так и зачем позвонил?

— Захотел поближе познакомиться с миром животных.

— Ты засранец.

— Не отрицаю.

— Тогда ты ничем не лучше Брайса и я отказываюсь тебе помогать — мы говорили серьезно, но между строк сквозил шуточный тон нашей перепалки.

— Я увидел тут твои фотки с длинными волосами.

— И не в лом же тебе было пролистать так далеко. Совсем нечем заняться?

— Совсем — невозмутимо кивнул я — не расскажешь, что побудило тебя обриться?

— Ты слишком любопытен для незнакомца.

— Да хорош.

— Ага, так я и рассказала.

— А что здесь такого?

— Давай тогда рассказ на рассказ. Ты мне — я тебе.

Я закатил глаза и фыркнул:

— Боже, мы что в детском саду? Еще предложи обменяться трусами.

— Учитывая, какой цены на тебе труханы — я только за.

Я не то фыркнул, не то усмехнулся, устало откинув голову:

— Ну давай, такие как ты этого только и ждут.

Лора нахмурилась:

— Чего этого?

— Чтобы их спросили.

— О чем?

— Да обо всем, черт возьми. Когда девчонки обривают голову без нужды — они просто хотят внимания. Хотят, чтобы их спросили, зачем они это сделали — и они поведали свои «глубокие» мотивы, со всеми заложенными туда смыслами. Ну можно еще брови сбрить — эффект тот же, но их хотя бы нарисовать можно. Привлечение внимания — вот вся фишка. И я привлекся — так что можешь начинать рассказ, я весь во внимании.

Теперь Лора уже совершенно искренне скривила губы в раздражении.

— Ну если ты такой знаток женской сути, то сам отвечай на свои сраные вопросы, пижон говеный.

От неожиданности я слегка растерялся.

— Сейчас не понял, за что мне прилетело.

— За то, какой ты самодовольный кретин. Думаешь, все вращается вокруг общественного мнения и внимания идиотов-парней? Представь себе, но если выйти за узкие границы твоего восприятия мира, то окажется, что люди не всегда что-то делают ради внимания публики.

— О как тебя прорвало — кивнул я — видимо, я затронул больную мозоль.

— Да пошел ты!

Звонок прерван.

Она меня отключила. Я изумленно таращился в экран. С этой девчонкой явно не все ладно.

Но не прошло и десяти секунд, как теперь поступил уже входящий. Лора сама мне звонила.

Я несколько скептично глянул, сомневаясь в том, стоит ли отвечать, но мне все еще было дико скучно, потому я нажал на зеленый.

— И еще — сходу бросила она — если ты в самом деле такой идиот, то значит Брайс впервые отмудохал того, кто этого заслуживает.

— Я польщен — ухмыльнулся я.

— Чему?

— Тому, что ты уделяешь моей персоне столько времени. Очевидно, я отличаюсь охрененной проницательностью, раз моя иголка так точно проткнула твой воздушный шарик.

Но добавил, не успела она открыть рот:

— Но на самом деле не имею ничего против. Просто стало интересно. Это типо было обобщенное мнение, но я не исключал же варианта, что ты как легко под эти рамки можешь подойти, так и не подойти, камон. Не бушуйся ты так.

На ее лице проскользнуло сомнение.

В этот звонок я ее видел — очевидно, в порыве своих эмоций она забыла отключить камеру, но сейчас заметила это. Потому что посмотрела точно в объектив и мне тут же предстал черный экран.

— А еще ты неуверена в себе — добавил я невозмутимо.

— С чего ты взял?

— Уверенный человек не стал бы выключать камеру. Типо, ты боишься что какая-та эмоция или жест покажется глупым, а поскольку я постоянно смотрю на экран, то сразу это замечу. Уверенным чел такой херней не запаривается — он считает, что всегда неотразим. Ну или ему просто насрать на то, что подумают — я пожал плечами — но при этом ты усиленно хочешь казаться непробиваемой.

— Ты просто придурок, ты же в курсе?

— А то.

Однако, в следующую секунду черный экран верхней части вновь сменился ее лицом. Она включила камеру.

Я с трудом подавил ухмылку, скрыв ее за кашлем.

— Кстати — добавил я, зевнув — так и быть, я согласен на твою бредятину.

— Какую бредятину?

— Обмен на обмен. Ты расскажешь, почему остригла волосы, а я — правда ли, что папаша не оставил мне ни цента. Ты спрашивала, я помню.

— Не годится. Я и так знаю ответ — это правда, раз ты здесь.

— А что, если ответ не такой примитивный?

— Ты просто берешь меня на слабо.

— Как знаешь.

— Вот же сукин сын.

— Что такое? — я усмехнулся.

— У тебя ведь это получилось — она закатила глаза — ладно, годится. Но ты первый, иначе ты меня обуешь.

— А где же твое доверие?

— Сексистским придуркам доверять не привыкла.

— Вау, как меня громко оклеймили. Мне уже не оправится от такого удара.

— Идиот.

— Есть такое.

— Ну так давай. Ты первый.

Я перевернулся на другую сторону кровати, взъерошив волосы:

— На самом деле я и правда без цента, но это не из-за отца. Он оставил мне все свое состояние, но мой ублюдочный дядюшка резво растаскал все это до того, как я успел вступить в права.

— В смысле растаскал?

— Ну, блин — обнулил, обналичил, переписал, и бла-бла, все как обычно.

— Как обычно?

— Такое часто встречается, если у человека есть мозги и нет долбанный совести, чтобы оставить мне хотя бы десятую часть от того, что прилагалось. Он мой опекун по отцовскому завещанию — потому все мои дела пока его. Вот он и провернул все это. Как видишь — весьма успешно.

— Ублюдок.

— Согласен. Видимо, отец был о нем более лучшего мнения, когда назначал опекуном.

— Но это же можно будет как-то опровергнуть и вернуть, когда тебе стукнет 18?

— Не-а, все слишком грамотно.

— Это же многомиллионное состояние, и ты так спокоен?

— Это уже следующий вопрос — заметил я — теперь твоя очередь рассказывать.

Я глянул на ее торчащие в разные стороны в мальчишечьей прическе волосы.

— Давай, я жду увлекательную историю поисков самой себя через обкарнания шевелюры, как то у вас происходит.

— Ты опять за свое?

— Все — я вскинул руки — молчу. Давай.

Она нахмурилась.

— Теперь мое объяснение будет звучать смешно.

— Почему?

— Потому что ты выставил реальную причину на посмешище, хотя это совсем не смешно и вообще-то имеет под собой основу.

— Ну конечно — невозмутимо кивнул я — однако, уговор есть уговор. Давай рассказывай.

— А если я возьму и не расскажу?

— То я решу, что ты трусиха, боящаяся своих собственных мыслей.

— Ну и пофиг.

— Трусиха.

— Иди в зад.

— Тру-си-ха. Как такая трусиха смогла сподобиться на то, чтобы обриться налысо? Ты под чем-то была, да?

— Отвали! — она разозлилась — ладно, все. Заткнись и слушай. Заткнись — это главное условие.

Я театрально провел двумя пальцами по губам, имитируя застегнутую молнию на рту.

Лора вновь дернула плечами. Постепенно я стал осознавать, что она дергает плечами не просто так. Она это делает либо, когда сильно нервничает, либо, когда наоборот чем-то сильно возбуждена. Не это не что-то типо нервного тика, который никак не контролируется.

По крайней мере, я сделал такой вывод.

— Ну так и? — поторопил я ее и она раздраженно взмахнула руками, словно я сбил ее с мысли.

— Заткнуться — главное условие — напомнила она — так какого черта ты все еще болтаешь?

— Наверное, потому что человечество не лишено дара речи.

Но Лора отмахнулась, и без парировки начала, закусив нижнюю губу и пристально смотря в камеру, но было такое чувство, что она смотрит куда-то сквозь нее и вообще сейчас не здесь:

— Вообще, раньше я была подружкой Брайса.

— Вау — усмехнулся я — далекая предыстория. Это он заставил тебя обриться? Дай угадаю — он сказал, что ему нравится лысая киска, а ты не так его поняла?

— Ты всегда такой идиот? — фыркнула она, но тут же снисходительно улыбнулась — ладно, это была годная шутка, но впредь будь добр, закрой пасть.

Он вновь провела рукой по своим коротким волосам.

— В общем, я была как обычная девчонка. Вечеринки, мальчики, косметика и разговоры о всяком таком — она сказала это с некоторым отвращением.

— Но в какой-то момент ты поняла, что ты не такая, как все..

— Нет — раздраженно осекла она — я не поняла. И не поняла бы, если бы встречалась с кем-то, а не с Брайсом. Он замечал каждое мое несовершенство. Прибавила пару кг — и он тут же намекал, что мне пора меньше есть. Вылезал прыщик на лбу — и он сразу же говорил о том, что мне, очевидно, не хватает тоналки, если я явилась в школу, не замазав его. Поначалу я не обращала на это внимания, но потом его замечания стали слишком частыми. И тогда я присмотрелась к другим парам в нашем классе. И там было тоже самое.

— И поэтому ты решила обриться?

— Типо того — она дернула плечами — просто я тогда очень явственно увидела, что те парни, да и Брайс тоже — они не видят во мне личность, или интересного человека. Я для него была лишь оболочка, которую прикольно потрахать и с которой классно похвастаться перед друзьями. Поэтому он обращал такое внимание на мои внешние изменения. А это отвратительно — когда человеку важна только оболочка.

— И как это связано с твоей лысой головой?

— Очень просто. Волосы — едва ли не ключевой элемент красоты у девушек. Потом идет макияж, мимика, фигура и так далее. Но волосы порой даже важнее веса. На толстую, но миленькую — засмотрятся. А вот на худощавую, или жопастую — но лысую и ненакрашенную.. гораздо маловероятнее.

— А, понял — кивнул я саркастично — ты решила использовать самой надежный метод против парней. Зачем бороться с их предрассудками, если можно просто исключить их из своего круга?

— Вообще-то идея была другой.. но получилось именно так — фыркнула она — я хотела.. хотела, чтобы меня больше не воспринимали, как красивую оболочку. Хотела, чтобы ценили, как личность.

— А в итоге все просто слились, я угадал?

— Да, ты угадал. И знаешь — я не жалею — раздраженно заявила она — лучше сидеть без друзей и парней, чем с теми, кто только глазеет на волосы и жопу, и кто бросит сразу же, едва на лице вскочит нежданный прыщ.

Я пытался сдержать серьезное выражение лица, но когда она уставилась на меня, ожидая реакции, я отозвался с таким же натянуто невозмутимым видом эксперта:

— Ну.. это же полная бредятина, ты же понимаешь?

— Какого хрена, Том?

Я рассмеялся.

— Нет, серьезно, мысли какой-то пятилетней девчонки, идеализирующей мир. Але, очнись, мы в Америке 21века, понятное дело все сначала обращают внимание на внешность. Черт, да ты бы сама не посмотрела на небритого парня с козлячьей бородкой и заплывшим брюхом, но при этом хочешь, что бы тебя любили за внутренний мир? — я вновь ухмыльнулся — да ладно?

Она враждебно скрестила руки на груди и язвительно процедила:

— А это уже следующий вопрос.

— Ладно-ладно — я вновь зевнул — так значит ты у нас бывшая Королева Школы?

— Бывших не бывает. Либо действующая, либо уже не Королева.

— Значит ты будешь «уже не Королева».

— Отвали.

— А знаешь, в наречие «уже» есть что-то обреченное.

— О чем ты?

— Ну типо, если «еще», до значит что-то вероятно в будущем, этого можно добиться. А «уже» — это завершенное, необратимое. Типо, твои года молодости уже канули в бездну — я глянул на нее и ехидно оскалился — или «ты уже не Королева Школы».

— А, поняла — кивнула она — или, например, «ты УЖЕ не обладатель многомиллионного наследства»?

— Верно — я хлопнул в ладоши — быстро учишься.

Она снисходительно хмыкнула.

Где-то послышался приглушенный мужской голос — он что-то раздраженно говорил. Хлопнула дверь и говор стал громче.

Лора тут же обеспокоенно обернулась на свою закрытую дверь, склонилась к мобильнику (или с чего она там сидела) и прошептала:

— Мне пора, пока.

— Пришел свой папаша, который не разрешает общаться с мальчиками? Так ты скажи, что я местный..

Но она не дослушала меня и отрубила вызов.

–..гей — закончил я уже пустому экрану и вздохнул — по крайней мере, так меня нарек Брайс и все его тупые дружки.

Поставив телефон на блокировку, я кинул его на тумбочку.

Снизу послышался какой-то запах. Но чего-то явно не съестного.

— Не удивлюсь, если это котлеты из горной травы на ужин.

-8-

Когда я пришел в школу на следующей день, то обнаружил, что на моем ящике размашистым почерком какой-то ублюдок написал незамысловатую фразу баллончиком. А именно:

«Томас Дьюэд долбится в очко»

Впрочем, было не сложно догадаться, кто это сделал — в углу, не скрывая, гоготал Брайс со своими тупорылыми дружками. Пытаться стереть надпись было бессмысленно — я знал, что баллончик с металла сотрет только божья воля, а поскольку ни на что такое сейчас уповать не приходилось, то этим я бы только удовлетворил эту компанию.

Потому я просто какое-то время посмотрел на надпись, после чего достал из ящика пенал, вытащил фломастер, и не менее крупным почерком добавил всего одно слово к завершению этой фразы. Самодовольно хмыкнув, я оценил готовую работу:

«Томас Дьюэд долбится в очко Брайса»

Слегка обернувшись, закрывая своей спиной продолжение, я глянул на эту компанию. Они все еще скалились, но уже как-то озадаченно. Уверен, стоит мне отойти — они ломануться читать, что же я дописал, потому мне лучше ретироваться быстро и желательно сразу на глаза преподу.

— А ты опять выставляешься — голос над моим ухом объявился так резко и пронзительно, что я вздрогнул — и еще я трусиха?

Я обернулся и увидел Лору.

— Да пошла ты — беззлобно бросил я — зачем так подкрадываться?

— Чтобы ты спросил — она глянула мне через плечо на дверцу ящика. Сначала ее брови поползли вверх, потом нахмурились, а спустя секунду пацанка разразилась громким заливистым смехом.

— Он тебя убьет — сообщила она — ты явно знаешь тайну бессмертия, но умалчиваешь ее.

— Ага, а еще в моей комнате висит картина, что за меня стареет — кивнул я и тоже глянул на свое творение — не я это начал.

— Это уже неважно. Потому что огребешь ты.

— Ну и..

— Насрать — кивнула она, закончив за меня — я так и поняла. Что-то в этом есть.

Лора задумчиво наморщила нос:

— Бунтарское что ли. Мне нравится.

— Рад стараться — саркастично хмыкнул я и взял нужную тетрадь — пошли, чтобы я огреб хотя бы на следующей перемене, а не сейчас.

— Эх. Все-таки нет, это не бунтарское. Какой же бунтарь убегает, не посмотрев реакцию на свой бунт?

— У тебя не все дома — невозмутимо заявил я — надеюсь, ты в курсе об этом.

— Конечно — Лора двинулась сразу же за мной, а Брайс и его шайка-лейка как бы невзначай пошли к моему ящику.

— Кстати, что это вчера было?

— О чем ты?

— У тебя строгий папаша или развитая паранойя?

— А, об этом.

— Ага.

Лора вновь дернула плечами и закусила губу. Сразу два нервных жеста — значит, тебя для нее щепетильная.

— Мой отец — кивнула она — точнее, отчим, но это неважно.

— И в чем прикол?

— То есть?

— Ты меня скинула, как будто с барыгой общалась — я резко щелкнул пальцами и усмехнулся — или погоди, или вы из той секты, в которой общения мальчика и девочки запрещено, а супругов выбирают предки?

— Отец конечно не идеал, но не настолько — фыркнула она — просто он немного.. консервативен.

— Например?

— Например, в отличии от нынешней молодежи, он не сует нос не в свои дела. Он считает, что есть дела его и его семьи, а есть все остальное, что его не касается — она внушительно глянула на меня — потому что это чужое и потому его не должно трогать.

— Слишком жирный намек — критично заметил я — это надо отработать, а то звучит как-то фигово. Можно было бы сказать, например «мой папа придерживается мнения, что длинные носы и шпицы не в моде, но вы с ним не очень похожи».

— Что за бредятина — вскинула она брови — господи, какой кошмар.

— Ой, всяко лучше того, что сказала ты «что чужое и потому его не должно трогать». В лоб, а где двойное дно, место воображению, сообразительности, в конце концов или элементарное чувство такта, скрывающееся в завуалированном обращении?

— Иди к черту.

— Чего и следовало ожидать — усмехнулся я — приму это, как белый флаг.

— Да, чтоб было чем мне махать в следующий раз, когда я буду прижимать локоть к твоему горлу.

— Воу — я усмехнулся — любишь бдсм?

— Катись к черту.

— И вновь белый флаг, да что ж такое! Из тебя никакущий собеседник. Типичный представитель Чандлера.

Она пихнула меня в бок локтем и я рассмеялся, ввалившись в класс как раз вовремя — позади послышался бег и окрик Брайса меня и различного оформления моего имени словами типо «сукин сын», «педик долбанный» и «вонючий членосос».

Мне повезло и мистер Питерсон уже был в кабинете. Потому когда разъяренный амбал залетел следом за мной, ему осталось лишь раздувать ноздри, как быку на арене и испепелять меня своим тупым взглядом.

Подойдя к моей парте он со мной силы долбанул по ней кулаком и одним махом спихнул мои вещи, которые тут же полетели на пол. После чего нагнулся и процедил, а из его пасти воняло, словно он сожрал тонну дерьма накануне:

— Зря ты это сделал, пидор — процедил он — ты вспомнишь об этом, когда будешь харкать кровью и умолять меня остановиться.

— Надо же — мое сердце забилось сильнее, но я упорно не показывал этого ни одним жестом и взглядом — а я думал, это прерогатива исключительно твоих дружков, когда ты вгоняешь им по яйца.

Видимо, я переоценил значимость учителя в этой школе.

Потому что следующей секундой уже перевернулся на стуле и полетел в проход. Кулак Брайса на удивление точно впечатался мне в нос, с которого теперь текла кровь.

Он успел лишь раз меня пнуть, когда мистер Питерсон заверещал:

— Тишина! А ну разошлись! Что вы себе позволяете!

Тогда амбал отошел и я смог подняться на ноги.

Мистер Питерсон с сомнением глянул на меня:

— Думаю, мистер Дьюэд, вам лучше сходить умыться.

— Чертовски верная идея — усмехнулся я, зажимая нос рукой — думаю, так и сделаю.

Лора стояла, не двигаясь, но едва я вышел из класса, как догнала меня.

— Это было круто — заявила она, хлопнув по плечу, словно лучшего другана — оно того стоило.

— Хорошо, что ты научилась судить по чужим увечьям — заметил я — а то бы я сам не справился.

— Да ладно тебе — она убрала мою руку от носа и оглядела его — он тебе его даже не сломал. Так, может смещение небольшое, и всего-то. Зато как это было эпично.

— Ага. Тотальный успех — я вновь прижал руку к носу — че ты-то за мной увязалась?

Она оскорбленно хмыкнула:

— Побоялась, что в своей панике, бедный мальчик не найдет мужской сортир.

— Уж ты-то знаешь расположение всех мужских сортиров — ухмыльнулся я и она вновь ткнула меня локтем в бок — эй, нападение на раненого, как низко!

— Низко? — она демонстративно вновь выставила локоть и теперь направила его на уровень моих ширинки — показать тебе, где находится низко, приятель?

–9-

Когда мы вернулись, Брайс глядел на меня уже исподлобья и как-то злорадно ухмылялся, словно дал мне не в нос, а как минимум сжег весь мой дом. Хотя, может, эта примитивная логика мышления, соответственная интеллекту, и решила, что этим ударом он поставил меня на место и показал, кто тут папочка.

Ладно, если так — я не против.

Огребать больше сегодня не очень хотелось. Тем более за старое, а не за что-то новое.

Переведя взгляд на Лору, с которой я зашел, он загоготал. Но взгляд его изменился и было понятно, что ухмылка относилась точно не к этому же поводу. Однако, теперь он прогорланил на весь класс, наплевав на мистера Питерсона:

— Смотрите-ка, наша красавица нашла себе нового дружка!

Я не сразу врубился, в чем прикол, пока не понял, что на месте «красавицы» — я, а на месте дружка с мужской стрижкой — Лора. Однако, она поняла это быстрее и показала давно бывшему бойфренду средний палец. Тот принялся усердно тыкать изнутри языком в щеку, намекая на оральные утехи.

Я закатил глаза и вернулся к своему месту.

К моей радости Брайс не решил отыграться на мне на следующей перемене, и тот удар в нос оказался единственным моим «наказанием» за добавление его имени к его же надписи на моем долбанном школьном шкафчике.

На уроке истории США, где нам рассказывали, какой значительный вклад мы оказали в завершение второй мировой войны, на что мне было откровенно насрать, как и доброй половине класса, что рисовали всякую ахинею в своих блокнотах — я только и делал, что смотрел на свои часы. Половина полудня, треть полудня, четверть полудня.

Когда длинная стрелка перекочевала на десятку, я открыл портфель и сунул руку внутрь. Пора. Я старался не откладывать дело до последней минуты, и начинал обычно минут за десять до нужного часа.

Но обшарив боковой карман, ничего не нашел. Странно, я точно помнил, что положил вечером шприц и капсулу именно сюда. Может, потом переложил? Хоть это и было маловероятно, я все-таки запустил руку в основной отсек портфеля.

— Мистер Дьюэд — окликнул меня историк — мы вам не мешаем?

Он прицепился ко мне, когда я уже откровенно начал шариться в своем портфеле. Глянул на часы — семь минут. Паника медленно начала подступать к горлу.

Я не мог забыть шприц с капсулой.

Даже если бы забыл положить капсулу — шприц всегда таскал с собой. Где он тогда?

Я принялся более лихорадочно рыться в портфеля, уже поставив его себе на колени и не обращая внимание на реплики учителя. Итогом стало то, что я судорожно высыпал на парту с грохотом все содержимое, опустошив все карманы, но шприца с капсулой так и не нашел.

— Мистер Дьюэд — повторил историк.

И тогда загоготал Брайс.

Я быстро поднял на него голову. В одной своей огромной руке он держал шприц — в другой мою капсулу с вязким раствором. Рожа его была чрезвычайно довольная, а от этого еще более туповатая:

— Не это ищешь, педик долбанный?

Я сжал зубы и встал из-за парты:

— Отдай.

— Ага — он вскочил и бросил шприц на парту, однако капсулу продолжал перекидывать из руки в руку.

— Успокоились немедленно! — рявкнул препод.

— Мистер Ридли — вновь загоготал Брайс и продемонстрировал ему мою капсулу — а вы в курсе, что новенький наркоман? Я нашел у него очередную дозу в порт..

Я кинулся на него, пытаясь отобрать капсулу. Четыре минуты. Осталось четыре минуты.

Но было глупо пытаться забрать силой.

Он одним точным ударом опрокинул меня на пол, после чего подкинул капсулу и скучающе на нее посмотрел. Я тут же вскочил и злорадная ухмылка скользнула на лице амбала, после чего он едва слышно прошипел:

— А я говорил тебе, пидор, что ты пожалеешь.

После чего со всей дури бросил капсулу на пол, и размазал ботинком остатки стекла и раствора по полу.

Две минуты.