Дом Затмений

Кейси Л. Бонд, 2021

Нур – нежеланная и нелюбимая младшая дочь в семье жестокого правителя солнечного царства. Ребенок единственной женщины, которая разбила королю сердце. С тех пор его неутолимая ненависть обрушилась на Нур. Надежда на спасение от тирании отца приходит вместе с письмом правителя лунного королевства Келума. Одна из принцесс должна выйти за него замуж для заключения перемирия. Для короля дети – лишь пешки в игре по захвату власти. Его цель – корона лунного света, дающая владельцу безграничное могущество. Но у Нур свои планы на корону. С такой силой в руках она сможет наконец свергнуть своего деспотичного отца. Постепенно девушка все больше сближается с Келумом. И теперь положить конец правлению тирана становится еще сложнее. Сможет ли Нур победить безжалостного владыку и увидеть, как в королевстве наступит новый рассвет?

5

Когда все устроились на отдых, несмотря на палящее, жаркое солнце над головой, за мной пришел мальчик-слуга лет девяти, не старше.

— Атена, — поприветствовал он с глубоким поклоном. — Ваш отец просит явиться в покои речного путешественника.

Темная тень, которую чувствовал Сарик? Одна из таких теней жила во мне и теперь скрутила мой желудок в узел. Я наклонила голову, проведя верхними зубами по заживающей нижней губе.

— Позвал ли он и Ситали?

— Я точно не уверен, Атена Нур. Мне только было приказано найти вас и привести к нему.

Сарик зашевелился рядом со мной. Его светло-карие глаза встретились с моими. В них светились тысячи невысказанных слов и предупреждений.

Только ни одно из них не имело значения. Я последовала за мальчиком к двери маленькой комнаты, в которой обычно жил речной путешественник, но теперь занял мой отец. Кровать, достаточно большая, чтобы вместить одного человека, была завалена пышными подушками и одеялами. На столе стояли различные яства и откупоренные бутылки вина. Коробки были сложены вдоль стен.

Запах курительных трав все еще витал в воздухе. Я улыбнулась, представив, как провоняют чистые вещи Атона. Отец, без сомнения, счел все это грязным.

Речной путешественник вошел внутрь, снял соломенную шляпу и поклонился мне. Его жесткая седая борода изогнулась от теплого ветерка, дующего снаружи.

— Атена, надеюсь вы чувствуете себя комфортно на моем судне.

— Вполне, спасибо, — ответила я, изучая кучу карт за его столом. Нарисованные от руки, они были настолько детализированы, что приковывали взгляд. Я подошла ближе. — Сколько точно времени займет путешествие в сумеречные земли?

Капитан сложил руки за спиной и покачался на носках.

— Я никогда не спускался по реке дольше двух дней. Сумеречные земли находятся в трех днях пути, если верить лучшей карте, что у меня есть. Но не волнуйтесь, Атена. Река останется спокойной на протяжении всего путешествия. Мой дед сделал тщательные заметки, пока плавал по реке и ее притокам, чтобы нарисовать карту.

— Продолжается ли река в Люмине?

Путешественник по реке кивнул:

— Да, но карта заканчивается на Разделении, Атена.

Я посмотрела на нижний край карты и заметила, что она сложена так, чтобы спрятать вторую половину. Река была пуповиной, связывающей наши королевства. Слишком долго она была разорвана, но, если «кровь» в виде торговли снова потечет по ее руслу, Гелиос может быть спасен.

Позади нас послышалось какое-то движение.

Я напряглась, ожидая увидеть отца, но расслабилась, когда вошла Ситали. Я никогда не думала, что буду рада увидеть сестру, но мысль о том, чтобы остаться наедине с отцом после того, что произошло вчера, заставляла мою душу леденеть от страха.

Речной путешественник поприветствовал мою сводную сестру, а когда появление отца почти не оставило свободного пространства в его покоях, извинился и вышел. Атон закрыл дверь, кивнув Зуулу, который теперь прятался в углу, сложив массивные руки перед собой.

Отец слегка усмехнулся, и даже Ситали поспешила поправить безупречно сидящее платье.

Я заставила себя оставаться неподвижной и не опускать головы. Несмотря ни на что, я не уступлю.

— То, что я собираюсь сказать, никогда больше не будет обсуждаться, — начал он, переводя взгляд своих холодных глаз с Ситали на меня. — После ухода Джобы я поговорил со Сфинкс, и та дала мне невероятно важное пророчество. Хотя провидица и признала, что Люмин искренне стремится к миру, она также открыла мне способ обеспечить вечное процветание и тем самым гарантировать, что мое правление в качестве Атона никогда не закончится.

Никогда не закончится? Он же не был бессмертным. Богиня могла бы даровать ему вечную жизнь, но зачем ей это делать? Зачем связывать себя с таким человеком на целую вечность?

Даже Ситали удивленно вскинула брови.

Заметив наше замешательство, отец объяснил:

— Люмос подарил своему первому наследнику корону, сделанную из лунного света. Эта реликвия наделяет своего обладателя великой силой бога.

— Любого обладателя? — спросила Ситали, склонив голову набок с внезапным интересом.

Отец ответил на вопрос дочери кивком:

— Кого угодно.

Мы были наследниками Сол, но если то, что сказал отец, правда, с короной наша семья могла стать Люминами. Глаза Ситали, в которых горела жадность, встретились с моими.

— Я попросил Зарину остаться, чтобы у Гелиоса точно был наследник, — сказал отец. — Ни для кого не секрет, что, если Сол придется выбирать, я хочу, чтобы Атоном стала именно Зарина, а не одна из вас.

Эти слова ранили. Я знала его мнение лучше, чем свои собственные черты лица, но, когда он произнес это вслух, что-то все равно кольнуло в моей груди.

— В своем письме новоизбранный Люмин упомянул о потенциальном союзе с Гелиосом, заключенном не только на пергаменте, но и в результате слияния наших семей. Он открыт для обсуждения брака с одной из моих дочерей.

Губы Ситали приоткрылись, и она бросила взгляд на меня.

— Такой брак стал бы идеальным решением для Гелиоса. Я мог бы начать совместную работу с Люмином, в то время как его жена — одна из вас — тайно искала бы корону. Это в интересах Гелиоса и Сол — иметь Атона, наделенного двойной властью. И богиня решила, что я должен стать этим Атоном.

Объясняя, отец ходил взад и вперед, размахивая руками.

— Просто представьте себе это: светила снова смогут сменять друг друга на небе. Наша земля, вместо того чтобы увядать, вернется к процветанию. Эта корона может все изменить. Я могу все изменить.

И контролировать все.

Его возбуждение исчезло в мгновение ока. На его лице появилось серьезное выражение, под которым все еще проглядывалась мания одержимого жаждой власти.

— У нас есть время только до дня рождения Нур. Если я не получу корону к тому моменту, когда вы все наконец достигнете совершеннолетия, Сол выберет Зарину, а я буду смещен. Тогда мы ничего не сможем изменить в нашем королевстве. Постепенно все погибнет; река высохнет, а плодородная почва иcчезнет. Если мы потерпим неудачу, Сол пошлет пески поглотить Гелиос. Жрецы говорят, что дюны уже начали смещаться в сторону нашего великого города.

Отец наблюдал за мной с настороженным выражением лица. Он знал, что Ситали подчинится, а я буду сопротивляться.

— Если не ради меня, сделай это ради наших людей. Пожалуйста, — попытался Атон. Впервые на моей памяти отец так умоляюще смотрел на меня.

— Что я получу, если выполню это задание для тебя, отец? — осмелилась спросить Ситали.

Губы отца приоткрылись. Он посмотрел на нее так, словно перед ним стояла незнакомка, но это было истинное лицо Ситали. Моя сводная сестра всегда беспокоилась только о себе. Ситали нетерпеливо забарабанила пальцами по рукам, наслаждаясь тем фактом, что в кои-то веки отец нуждался в ней, а не наоборот. Она наконец-то завладела вниманием Атона, хотя я не была уверена, не пожалеет ли она о своих словах чуть позже.

Отец сосредоточился на моей сестре:

— Я ожидал неповиновения от Нур, но не от тебя, Ситали. И я думаю, ты знаешь, что тебя ждет, если подведешь меня.

Острые глаза девушки пронзили его.

— Я буду рисковать собственной жизнью. Буду рисковать всем. Поэтому я ожидаю чего-то равноценного взамен.

Отец замер. На секунду я подумала, что моя сводная сестра зашла слишком далеко. Но мгновение спустя Атон, похоже, успокоился, его плечи расслабились.

— Скажи, чего ты хочешь, и это станет твоим. Земля. Богатство. Титул. — Он просиял и, улыбаясь, покачал головой: — Если принесешь мне корону лунного света, я дам все, что твоей душе будет угодно. Тебе ни в чем не будет отказано, Ситали.

Сводная сестра ловила каждое слово отца. Ее жадные глаза блестели, пока она воображала прекрасное видение, которое нарисовал для нее Атон. Но она забыла о том, чему мы были свидетелями множество раз: в обещаниях отца всегда скрывался подвох.

Ситали замерла.

— Отец… почему ты рассказал об этом нам обеим? Кого из нас ты собираешься выдать замуж?

— В нашей переписке Люмин сообщил, что хочет провести время с каждой из вас. Так он сможет определить, кто подходит ему лучше.

Это грозило еще больше разделить нас, натравить сестер друг на друга. Решение Люмина могло вызвать раздор в нашей семье, в то время как его народ остался бы в целости…

В моей голове возникла еще более мрачная мысль. Что будет делать армия Люмины, пока Атены борются за сердце Люмина, а Атон наблюдает за этим, ждет корону и строит великие планы? Не обратят ли они свое внимание на Гелиос и не захватят ли его, пока мы так заняты?

Это было похоже на ловушку. Не важно, кто расставлял капканы — Люмин или Сфинкс, — у меня было отчетливое ощущение, что нас использовали в качестве приманки.

— Ты сегодня тихая, Нур, — заметил отец.

Ситали снова вмешалась в разговор:

— Отец, при всем моем уважении, сказала ли Сфинкс, почему Сол хочет, чтобы ты один… взвалил на себя это бремя?

Как же хорошо ты подобрала слова, Ситали.

Грудь отца приподнялась.

— Сол верит, что с этими силами я смогу освободить ее.

Сол могла опускаться к Гелиосу и подниматься высоко в небеса, но в остальном она была неподвижна. Неподвижна в таком огромном и голубом небе. Было больно видеть ее в заточении.

Взгляд Ситали смягчился. Я задавалась вопросом, жаждала ли она тех возможностей, которые могла бы предоставить ей корона. Казалось, она приняла ответ отца, но пропустила мимо ушей его намек на то, что именно он станет спасителем Сол — именно он освободит богиню.

Но это было совсем не так. Если бы Сол получила свободу благодаря мне или Ситали, отец с удовольствием принял бы предназначенные для нас власть и хвалу. Ситали была дурой, если думала иначе.

Можно ли убедить Сол вознаградить того, кто действительно освободил ее? Будь это я, смогла бы я попросить богиню освободить нас от нынешнего Атона? Если бы корона оказалась в моих руках, я бы никогда не отдала ее кому-то столь недостойному, жестокому и эгоистичному, как наш отец.

Мои мысли разлетелись, как песок на ветру.

Пророчества Сфинкс всегда сбывались. Сол создала львицу после Великого Разделения, задолго до того, как выбрала первого Атона из своего народа. Мудрости Сфинкс не было равных, ее слова никогда не поддавались сомнению.

Но как я могла доверять провидице, когда не была уверена в самой Сол? Богиня выбрала отца, потому что тот являлся потомком первого Атона, но она могла бы выбрать кого-нибудь еще (кого угодно) для этой задачи. Кого-то добрее, мягче и мудрее. Возможно, милосердие богини золота и огня сгорело, не оставив ничего, кроме неконтролируемого гнева. Ее благодать высохла, как пустыни, крошечные песчинки которых собирались в приближающиеся к нашему городу дюны.

Видела ли она в пепельном сердце отца отражение своего собственного?

Или… возможно, отец придумал какую-то сделку, чтобы заставить Сол дать ему то, что так яростно желало его сердце: власть без ограничений. Возможно, если он использует свою новую, украденную у Люмина силу, чтобы освободить богиню, она в ответ сделает его подобным богу.

— Вы обе встретитесь с Люмином на празднике, который мы устраиваем в честь начала переговоров. Вам нужно будет привлечь его внимание, заманить его в ловушку, — посоветовал отец. — Но самое главное, вам предстоит найти корону. — Он посмотрел на Ситали: — Можешь идти. Мне нужно поговорить с Нур наедине.

Я медленно вдохнула, чтобы Атон не заметил, как меня охватывает нервозность. Ситали сверкнула понимающей улыбкой, прежде чем поклониться и выскользнуть из комнаты. Дверь с мягким щелчком закрылась за сводной сестрой, оставив нас с отцом лицом к лицу.

Без Ситали каюта показалась мне на удивление маленькой. Зуул все еще неподвижно стоял, но не сводил глаз со стены позади меня.

Встав прямо передо мной, отец отряхнул руки. Он молчал. Молчание часто предшествовало его ярости.

— Ты сделаешь все возможное, чтобы принести мне корону, или я избавлюсь от тебя раз и навсегда. Только попробуй поставить меня в неловкое положение или раскрыть мои планы Люмину. Я закую твою душу в песок, и в будущей жизни ты никогда не встретишься со своей изменщицей-матерью.

Я вызывающе вздернула подбородок:

— Моя мать не была изменщицей.

С жестоким смешком Атон схватил меня за горло и толкнул назад. Я ударилась затылком о карту, что дед речного путешественника так старательно прорисовывал. Звезды на мгновение заплясали перед глазами, а комната закружилась. Мои ноги оторвались от земли, когда отец поднял выше руку, сжимающую мое горло.

— Хочешь знать, каково это было — смотреть, как лопаются сосуды в ее глазах? — прошипел он.

Я старалась не сопротивляться, но он грозил сломать мне шею. Я посмотрела на Зуула, чьи суровые глаза встретились с моими, но он даже не шелохнулся, чтобы помочь. Давление в моей голове нарастало. Я хватала ртом воздух, но он не проникал внутрь.

Потребовалось все мое мужество, чтобы не вцепиться в запястье моего мучителя.

— Хочешь, чтобы я отпустил? — спросил отец, приподняв брови.

Я попыталась кивнуть. Что-то сказать. Мои губы шевелились, но из горла вырывались только какие-то непонятные звуки.

— Какая же ты жалкая, — выплюнул он. — Такой же монстр, как она. Я позволю тебе покинуть сумеречные земли живой, только если ты каким-то образом убедишь Люмина, что он должен выбрать именно тебя.

Отец снова впечатал меня в стену как раз в тот момент, когда кто-то постучал в дверь.

Я видела войну, бушующую в глазах Атона. Он не хотел меня отпускать. Он хотел покончить со мной, но две дочери увеличивали шансы на успех той коварной задачи, что он нам дал.

Отец отпустил мое горло, и я резко упала, ударившись спиной о стену и висевшую на ней карту. Я хватала ртом воздух, мои легкие болели от давления. На мгновение я прижала руку к груди, чтобы заглушить боль. Кровь медленно отлила от моего лица.

Отец обернулся, чтобы посмотреть, кто осмелился прервать его, и увидел Сарика, ожидающего в дверях.

— Мой Атон, я надеялся поговорить с вами. Я не знал, что вы заняты.

Взгляд старика метнулся ко мне, после чего он снова посмотрел на отца. Жрец вел себя так, будто ничего не заметил, словно я была недостойна его беспокойства. Единственным признаком обратного являлись изъеденные старостью кулаки, которые он сжал по бокам.

— Я закончил с ней, — сказал отец с веселой улыбкой, приглашая старшего жреца в комнату.

Пока я кашляла и отплевывалась, все еще втягивая в себя воздух, Зуул схватил меня за руку и поднял на ноги.

Охранник отца вывел меня из комнаты, предусмотрительно закрыв за собой дверь. Я надеялась, что у Сарика найдется, что сказать. Иначе отец поймет, что жрец пришел только для того, чтобы помешать моему убийству.

На дрожащих коленях я попыталась собраться с духом и притвориться, что все в порядке. Я вернулась на свое укромное место у борта корабля, устроилась рядом с Кираном, при этом оставив между нами место для Сарика. Мой друг-жрец пробормотал проклятие, которое, я была уверена, резануло ухо Сол. Мои глаза вспыхнули.

Темная ярость залила его лицо. Служанка, которая принесла подушки для Сарика, уставилась на нас с того места, где она сидела, поглаживая ягнят, стоящих поблизости.

— Не могли бы вы принести свежей воды и тряпку, пожалуйста? — осторожно попросил ее Киран.

Девушка только кивнула, прежде чем поспешить прочь. Через мгновение в юных руках Кирана оказались маленькая миска и кусок ткани.

— Тебе запрещено делать подобное, — предупредила я.

— Долг жреца — заботиться о своем Атоне. А значит, и об Атенах тоже.

Но как он мог позаботиться об обоих, когда они постоянно враждовали?

Прояви Киран ко мне доброту, ему обязательно отплатят жестокостью. Я попыталась отодвинуться, но жрец остановил меня:

— Не двигайся.

Киран окунул светлую ткань в прохладную воду и скользнул на свободное место Сарика. Мое зрение снова затуманилось, а живот тревожно сжался. Прохладная ткань замерла на моей шее.

— У тебя отметины на горле, — прохрипел Киран.

Я не кивнула, не заговорила.

Сдвинься я хотя бы на дюйм, меня бы стошнило.

Жрец прижал тряпку к моему горлу и подержал ее там некоторое время. Прохладная вода впиталась в мою кожу, но Сол быстро высушила влагу. Киран снова смочил ткань, прижимая ее к моей губе. Прикосновение кольнуло. Рана снова открылась. Я лизнула порез и почувствовала привкус меди.

Чтобы все вокруг снова не закружилось, я прикрыла глаза и осторожно потрогала затылок, где набухала шишка размером с гусиное яйцо.

— Голова тоже? — спросил Киран.

Мимо прошел охранник, один из людей Зуула. Он замедлился, переводя взгляд с меня на молодого жреца.

Я запаниковала и выхватила тряпку из рук Кирана, после чего прижала ее к ушибленному месту.

— Спасибо, жрец, — поблагодарила я официальным тоном. — Я просто упала.

Охранник продолжил свой путь, но медленно, явно напрягая слух, чтобы подслушать наш разговор.

Киран вернулся на свое место. Он, вероятно, почувствовал страх, исходивший из моего сердца, почувствовал, как этот страх отражается от деревяной поверхности, к которой мы оба прислонились.

Сколько раз я «падала» за свою жизнь? Эти слова казались мне пустыми, в то время как сама я была переполнена праведным гневом.

Отец хотел корону лунного света больше всего на свете. Он подталкивал собственных дочерей к соблазнению Люмина, чтобы одна из нас вышла за него замуж и, украв источник силы своего мужа, передала Люмоса и его великую корону нашему отцу. Огня Сол было недостаточно, чтобы удовлетворить нынешнего Атона.

Как богиня могла допустить подобное? Неужели она так отчаянно хотела освободиться? Мое горло пульсировало, напоминая, что я нахожусь в таком же отчаянном положении, как и она. Может быть, моя ситуация даже хуже. Битва между отцом и мной должна закончиться. Так или иначе.

Сарик вернулся и занял свое место между Кираном и мной. Его нежные глаза встретились с моими.

— Спасибо, — сказала я так, чтобы только он мог услышать.

Жрец слегка наклонил голову.

— Сарик? — Я сделала паузу, подыскивая слова и силы, чтобы их произнести. — То, что он сказал, правда? Сол заключила с ним соглашение?

Пожилой жрец сжал свои иссохшие губы в тонкую линию.

— Мне жаль, Нур, но Сфинкс действительно передала ему такое пророчество.

Я совсем не доверяла отцу, но я доверяла Сарику. Если он сказал, что сделка между моим отцом и богиней состоялась, значит, так оно и было. И хотя жрец не стал вдаваться в подробности о том, как это произошло: убедил ли отец богиню дать ему шанс освободить ее или Сол сама выбрала его и захотела, чтобы он навсегда стал ее сосудом. В конце концов, это ничего не меняло. Результат оставался прежним.

Тупая пульсация барабанила у меня под веками. Со мной все будет в порядке. Мне просто нужно отдохнуть. Надеюсь, отметины на моем горле не слишком заметны, а губа каким-то образом заживет до того, как я встречу нового Люмина.

Я не собираюсь выходить за него замуж, но мне все равно нужно с ним сблизиться. Даже больше — необходимо, чтобы он возжелал меня. Чтобы выбор представителя сумеречных земель не пал на Ситали.

А в процессе соблазнения я помешаю сводной сестре отыскать источник силы Люмина.

Потому что сама украду корону лунного света.

Не для отца.

Даже не ради той власти, которую эта реликвия способна мне дать.

Но чтобы удержать отца от превращения во что-то непреодолимое, во что-то разрушительное.

Мне надоело жить в его тени. Терпеть угрозы, побои и страх.

Если смогу найти корону, уничтожу Атона и выиграю эту войну.

И когда отец падет, я без колебаний вырву солнце из его разрушительной хватки.

Я освобожу себя.

А потом освобожу Сол.

Надеюсь, огонь богини не испепелит меня за то, что поставила собственную свободу выше ее.