Вампиры ночи

Кейдис Найт, 2020

Саския де ла Круз – настоящая Ведьма, но с единственной способностью: она может отличить правду от лжи. Как репортер-расследователь «Вампирских хроник», крупнейшего новостного издания о сверхъестественных явлениях, Саския проводит свои дни, раскрывая запутанные дела, надеясь, что это поможет найти пропавшую сестру. В заснеженной Москве начали появляться обескровленные трупы нелегальных рабочих, еще сотни людей числятся пропавшими без вести. Саскию отправляют расследовать эту череду преступлений. Под подозрение попадает преступное сообщество Вампиров. Саския планирует быстро выбраться из ледяных объятий города… желательно с неповрежденной шеей. Но прекрасный балетный танцор Константин Волков и его брат Лукка все усложняют. У братьев-вампиров есть свои причины для раскрытия убийств. Причины, которые противоречат миссии Саскии… Вскоре она оказывается втянутой в сверкающую городскую паутину преступлений, страстей и насилия, где правда и ложь – одно и то же.

Глава пятая

Лукка ведет меня в подвал церкви. Сам клуб я еще не видела, но подвал выглядит современным и светлым. Удивительный контраст интерьеров с ветхим фасадом церкви. Тут есть большая освещенная неоновым светом парковка, полная дорогих автомобилей с тонированными стеклами, а в углу три клетки для заключенных, при виде которых у меня подкашиваются ноги. Пытаюсь убедить себя, что братья, вероятно, поставили их здесь для отловленных извращенцев или пьяных драчунов, но кажется, все не так просто.

Лукка отпирает свою машину, «Ламборджини», такую гладкую и плоскую, что, кажется, влезть в нее практически невозможно. Даже не пытаюсь подавить свой смешок.

— Никогда раньше не видела такой машины, — говорю я, стараясь не засмеяться. Как там говорится, за деньги вкус не купишь?

— Мои машины — моя гордость и радость, — отвечает он. — Я никого к ним не подпускаю.

Строю ему гримасу, но так как Лукке нравится эта тема, он продолжает говорить. А в моей работе главное — поддерживать разговор.

— Я слежу за ними двадцать четыре часа в сутки, — поясняет он. — Новейшие камеры наблюдения для моих драгоценных малышек. Если кто-то хотя бы подышит на них, я получу уведомление на телефон и прикончу нарушителей. Все просто.

Не знаю, смеяться мне или дрожать от страха, поэтому просто подначиваю его.

— Но, Лукка, желтый «Ламбо»? Ты так с толпой слиться пытаешься?

Он ухмыляется, обнажая свои клыки.

— Большой и желтый, — говорит он. — Напоминает мне о солнце, которое я никогда не увижу.

Неожиданная поэтичность слов Лукки застает меня врасплох, и мне больше не хочется его дразнить. Всем известно, что вампиры не могут смотреть на солнце. Они не вспыхивают пламенем и не начинают искриться, как в фильмах, просто очень сильно страдают от его лучей и умирают долгой и мучительной смертью. Для них солнце подобно раку. Оно проникает в их вены и медленно съедает изнутри. Думаю, голливудские Сверхи решили, что рак солнца не будет выглядеть так красиво на экране, как сверкающие подростки.

Я проскальзываю на пассажирское место и прекрасно ощущаю черную кожу своей обнаженной плотью. Белье, больше напоминающее веревки, впивается в мою кожу, и я понимаю, что на внутренней стороне бедер образуются рубцы. В таком наряде и в этой нелепой машине я выгляжу, словно собираюсь сниматься в высокобюджетном порно.

Дверь гаража открывается, и внезапно меня откидывает назад и прижимает к спинке сиденья от бешеной скорости, с которой Лукка ведет машину. Он сворачивает со стоянки и вылетает на обледенелую дорогу.

Через несколько минут мы вливаемся в автомобильный поток. Мчась по шоссе, Лукка петляет, подрезает машины и хохочет, когда водители начинают сигналить.

— Неужели ты думаешь, что тебя не остановят, если будешь так вести машину?

Лукка улыбается.

— У меня нет номеров.

Он резко поворачивает направо, съезжает с дороги и мчится на всей скорости вниз. Мне остается лишь молча попрощаться со всеми, кого я когда-либо любила, и впиться ногтями в боковую дверь, как будто при ударе это поможет не вылететь через лобовое стекло.

Лукка обращает внимание на мои пальцы, бледнеющие на дверце машины, и немного сбрасывает скорость. Светофоры отражаются в его призрачном взгляде, словно рождественские огоньки.

— Ты носишь контактные линзы? — спрашиваю я.

— Нет.

— Тогда почему у тебя глаза такие? Никогда раньше не видела Вампиров с подобным цветов глаз.

— Когда-то, давным-давно, я попросил одну Ведьмочку наложить на меня чары, чтобы мир виделся мне менее ясным.

От удивления у меня открывается рот, но я тут же его закрываю, не произнеся ни звука.

— Зачем было просить о таком?

Он на мгновение задумывается, а затем ускоряет машину, заставляя мое сердце упасть прямо в мои кружевные трусы.

— Как и ты, Ведьмочка, я повидал много правды. Слишком много. — Он улыбается, обнажая свои жемчужно-белые клыки, окаймленные золотом. — Ложь всегда слаще.

Не знаю, поэт ли он или чистой воды дурак. Но звона лжи не было. На самом деле, я не слышала ни единого звона с тех пор, как встретила его, что должно быть своего рода рекордом для любого мужчины — Сверхъестественного или нет.

Машина резко останавливается.

— Мы на месте, — говорит он.

Я смотрю вверх, и у меня перехватывает дыхание. Мы стоим перед изящным зданием. Восемь подсвеченных колонн поддерживают богато украшенную треугольную крышу. Здесь мог бы жить римский император. Должно быть, это знаменитый Большой театр.

Лукка выскакивает из машины, как молния. Я поворачиваюсь и смотрю, как он открывает багажник и достает что-то из него. Затем открывает дверь с моей стороны и бросает мне на колени корсет, кожаную юбку и лисью шубу.

Мы собираемся в театр? Я вздыхаю. Так в его представлении выглядит подходящая одежда?

Практически вывихнув конечности, изо всех сил стараюсь с достоинством надеть одежду поверх нижнего белья. Настоящий подвиг, учитывая, что я сижу на маленьком переднем сиденье «Ламборджини». Если брат Лукки любит, чтобы девушки выглядели стильно, как он сказал, то Константин будет впечатлен этим нарядом не больше, чем моим номером стриптизерши. Лично я бы сейчас убила за хоть какие-нибудь штаны для йоги и джемпер.

Мои туфли на шпильках выстукивают дробь, пока я шагаю следом за Луккой в театр. Когда мы проходим мимо охранников, они кивают, показывая, что знают его. Поднимаемся по ступеням, затянутым красным бархатом, и я обращаю внимание на золотые фрески на сводчатом потолке. Почему мы здесь? Я думала, что еду на встречу с его старшим братом-Вампиром. Конечно, Лукка не считает, что встреча Константина со мной настолько важна, чтобы отменить посещение театра.

Мы идем по длинному позолоченному коридору, удаляясь от главного входа, и останавливаемся у двери. С другой стороны откуда-то издалека доносятся нежные звуки фортепиано. Лукка стучит и, не дожидаясь ответа, бесшумно открывает дверь. Мы в танцевальной студии. Мой нелепый наряд смотрит на меня из множества зеркал, расположенных от пола до потолка. Я краснею.

В дальнем конце гигантского зала двенадцать танцоров занимаются у стойки. Невероятно стройные женщины с длинными шеями и вытянутыми носочками и несколько мужчин. Я не знала, что танцоры репетируют так поздно вечером.

Потом мой взгляд падает на него, и у меня перехватывает дыхание.

Константин — один из танцоров. Он без рубашки, в обтягивающих бежевых леггинсах и балетных туфлях. Даже с такого расстояния видно, как перекатываются мускулы на его широкой спине.

Лукка приобнимает меня за талию и уводит в дальний угол комнаты, где стоит скамейка. Никто не останавливается ради нас. Мы смотрим, как танцоры продолжают растягиваться и танцевать один за другим. На белом, цвета чистой кости пианино играют нежную мелодию. Но оторвать взгляда от Константина я не могу.

Черт меня побери. Вампир, танцующий балет. Подожди, пока я не расскажу об этом ребятам из «Кровавой хроники».

Пришло время для соло Константина. Он выскакивает из группы танцоров, подпрыгивая в воздухе изящно и легко, словно воробей. Видно, как мышцы на его торсе и груди пульсируют, сокращаясь, будто тугие узлы, а он извивается в каких-то немыслимых позах.

Если бы на прошлой неделе мне кто-нибудь сказал, что я буду смотреть балет в исполнении главы русского криминала, я бы рассмеялась. Но в движениях Константина нет ничего смешного. Это невероятно.

Вытянув стопы и пальцы рук, он делает гигантский прыжок и одним разворотом превращается из воробья в крадущегося льва. Грубая сила его тела, мощь, пульсирующая под его кожей, устрашает. Я чувствую, как по мне скользит молочный взгляд Лукки, оценивающий мою реакцию. Он хочет, чтобы я испугалась? Впечатлилась? Или не заинтересовалась?

Мне нужно перестать пялиться. Хочу, но не могу.

Соло Константина завершается, и аплодисменты других танцоров разбивают чары. Он остается невозмутимым и слегка кланяется, отказываясь от похвал. Начиная переговариваться между собой, танцоры хватают свои полотенца и сумки и выходят из студии. Они особо не обращают на нас внимания. Предполагаю, что им знаком Лукка и его девушки, а, может, они знают, что лучше не смотреть в сторону сумасшедшего белоглазого младшего брата.

Теперь в студии мы одни. Только я и скандально известные московские братья-Вампиры.

Лукка поднимается, чтобы поприветствовать Константина, и я неуклюже следую за ним. Стук дешевых каблуков стриптизерши разрывает тишину студии, они издают неприятные звуки на блестящем деревянном полу.

Константин вытирает полотенцем лоб.

— Что ты здесь делаешь, брат? — спрашивает он Лукку, откидывая назад свои мокрые каштановые волосы. Он вежлив и холоден одновременно.

У Константина острые скулы, глаза, как и волосы, шоколадного цвета. Я перевожу взгляд с него на Лукку. Вы бы в жизни не догадались, что они братья.

Лукка указывает рукой на меня.

— Нашел в нашем клубе Ведьмочку. Она пыталась танцевать.

Пыталась танцевать? Как грубо!

Константин впервые обращает на меня внимание, а после поворачивается к брату:

— И ради этого ты прервал мою тренировку? — Было ясно, что этот вопрос риторический.

Рука Лукки ложится на пустую кобуру пистолета, словно одеяло.

— Она может распознавать правду. Я подумал, что она могла бы помочь нам с Варламом узнать о пропавшем грузе.

Танцовщик вновь одаривает меня своим взглядом, но уже более заинтересованным, чем в первый раз. То, как держится Константин, его спокойствие, сила его присутствия заставляют меня помалкивать. Я понимаю, что сказать мне, по сути, нечего.

— Скажу тебе три правды и одну ложь, — говорит мне Константин. — Ты ответишь мне, что есть что.

Согласно ему киваю.

— Я иссушил прима-балерину. Иногда молюсь. Скучаю по маме. Думаю, что Лукка плохо водит машину.

Я тревожно сглатываю.

— Ты не скучаешь по своей матери.

Лукка ощетинился на комментарий о его вождении, но, похоже, не удивился остальному.

Константин выглядит впечатленным.

— Нет, — говорит он. — Совсем не скучаю по этой женщине.

Я молчу и стараюсь не думать об иссушенной приме, о крови на пушистой балетной пачке. Мысль о том, что Константин молится, не менее тревожна. Никогда не слышала, чтобы Вампир молился, но опять же, никогда не слышала о Вампире, танцующем балет. Интересно, сколько еще сюрпризов в нем таится?

— Лукка прав, — произносит Константин. — Возможно, у меня сегодня найдется для тебя небольшая работа.

Спустя полтора часа мы оказываемся в приватной комнате в «Сахалине», одном из самых элитных ресторанов Москвы. Напротив нас сидит, насколько я поняла, грузинский мошенник и его дружки. Руки официанта дрожат, когда он ставит передо мной тарелку с причудливо разложенными на ней крабами. Я не виню его за этот испуг. Со стороны мы выглядим как криминальный сэндвич: я сижу слева от Константина, Лукка справа. Напротив нас человек, которого мне представили как Варлама. На его лице столько шрамов, что оно кажется похожим на портрет кисти Пикассо. Варлама окружают еще менее привлекательные мужчины, представить которых он не удосужился. Выглядят они как воплощение смерти.

Константин проглатывает устрицу, затем обращает взгляд на Варлама.

— Значит, наш груз пропал? — спрашивает он мирным тоном.

— Да. Исчез, — отвечает Варлам.

Он говорит правду. Мне было велено коснуться бедра Константина, когда я почувствую ложь. Не то, чтобы этот план очень устраивал, но выбора у меня в любом случае нет.

Взгляд Константин не опускает.

— Как думаешь, что с ним случилось?

— Украли.

Варлам небрежно откидывается на спинку стула и закуривает сигарету. Я оглядываюсь. Разве здесь можно курить?

Один из дружков Варлама смотрит на меня как на блюдо из меню. В этом чертовом наряде я чувствую себя абсолютно незащищенной. Если я когда-нибудь вернусь в свою безопасную советскую халупу, тут же сожгу все, что на мне сейчас надето.

Константин делает глоток шампанского, его движения так же элегантны, как в танцевальной студии до этого.

— Ты знаешь, кто украл груз, Варлам?

— Конечно, нет! — обиженно усмехается мужчина.

Я ощущаю ложь кожей и аккуратно сжимаю ногу Константина.

Его губы поджимаются.

— Варлам, — говорит он, будто мурлычет. — Ты участвовал в краже моего груза?

Варлам возмущенно вскакивает со своего места.

— Как ты смеешь! Я не собираюсь слушать эту клевету, Константин! Ты оскорбляешь мою честь! Я очень серьезно отношусь к братству. И ты это знаешь.

— Отвечай на вопрос, — тихо произносит Константин.

— Конечно, не участвовал! — фыркает мужчина со шрамами.

Я сжимаю ногу Константина в этот раз сильнее, и его рука тут же опускается на мою и притягивает меня ближе.

От растущего негодования голос Варлама становится громче, но каждое его слово — сплошная ложь. Я сжимаю руку Константина, и он кивает брату. Совсем легкий кивок, который вы бы не заметили, если бы не были предупреждены. Лукка нечеловечески быстро хватает нож для рыбы, лежащий рядом с его тарелкой, и вскакивает с места.

Константин наклоняется ко мне, касаясь губами моего уха, и я чувствую его теплое дыхания на щеке.

— Закрой глаза, милая, — шепчет он.

Я повинуюсь.

Мои волосы разлетаются по лицу от резкого движения рядом со мной. Колющий звук, за которым следуют еще два. Ворчание, бульканье и глухой удар. Что-то влажное и теплое брызгает мне на грудь.

Я зажмуриваюсь еще крепче, мое дыхание сбивается. От запаха крови к горлу подступает рвота. Сглатываю желчь. Делаю все возможное, чтобы не шевелиться, пока возле меня не появляется Лукка.

Мои глаза распахиваются, но я не поднимаю взгляд. Ни в коем случае не посмотрю наверх.

Пытаюсь успокоить дыхание и жду, когда мое сердце перестанет колотиться как бешеное. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Струйка крови медленно стекает рекой по моей белой тарелке, словно алый соус, которым облили краба.

— Не волнуйся, милая, — мелодичный голос Константина выводит меня из транса. — Мы закажем тебе другой.