Разведись со мной

Катрин Корр, 2023

Какие эмоции испытывает девушка, которая случайно узнает, что у нее, оказывается, есть муж? Да ещё какой! Известный и богатый бизнесмен Влас Хартманн, о любвеобильности которого желтая пресса ежедневно слагает легенды. Добрая и наивная от радости рискует задохнуться, ведь поймать такого мужчину – редкая удача! Но только не Саванна Хок, у которой само слово «брак» вызывает кожный зуд. Желая скорее друг от друга избавиться, супруги поневоле пытаются найти ответы и наказать виновных, посмевших однажды принять за них одно из самых важных решений в жизни. Но всё оказывается не так просто, когда два одиноких упрямца вынуждены работать в одной команде

Глава 8

Всю среду и четверг я провожу в мастерской. Варю фигурные свечи-саше для отеля, который использует их в качестве украшения номеров и подарков для своих постоянных гостей. Необходимо изготовить пятьсот штук и отправить заказчику не позднее следующего четверга.

Работа затягивает меня. Процесс создания свечей — это отличный способ сбежать от реальности, вдохновить себя на прекрасные идеи и позволить разуму отдохнуть. Глядя на то, как плавятся куски белоснежного и ароматного кокосового воска, превращаясь в золотистую субстанцию, я чувствую, как мои легкие словно наполняются чистейшим воздухом. Мысли вне этого особенного состояния пытаются пробиться, но мое хладнокровие выстраивается высоченной стеной. Этот крепкий барьер никому и ничему не пробить. Никогда.

— Саванна? — заглядывает Кристина в мастерскую. — Уже семь вечера. Я закрыла кассу и тоже пойду…

— Да, конечно, — поднимаю на нее глаза и тут же опускаю на силиконовые квадратные формы. Думаю, измельченных сухоцветов в них достаточно. Пора заливать воск. — Хорошего тебе вечера.

— Только не говори, что собираешься оставаться здесь до одиннадцати, как вчера?

— Нет. Это последняя заливка. Ровно пятьсот штук.

— С ума сойти! За два дня сделала пятьсот малышек!

— Ну, если бы они были большими, то навряд ли бы я успела закончить с ними до выходных. Ещё полчаса и поеду домой.

— Ну, ладно. Тогда до завтра.

— До завтра.

Наполнив формы текучим воском, поправляю фитили, чтобы все стояли ровно, как солдатики. Где необходимо длинным пинцетом добавляю кусочек сухоцвета. Кто бы мог подумать, что потаскуха Саванна Хок будет часами сидеть над свечами, декорировать их и скрупулезно доводить до идеальности!

— Ничего дурного извне, — бубню себе под нос, протирая стеклянные палочки бумажным полотенцем, — забыла? Прочь из моей головы всё то, что мешает работе.

— Не думал, что ты из тех, кто предпочитает вести беседы с самим собой, — врывается мужской голос в мой безопасный и одинокий уголок.

От испуга, сердце мое стучит в самом горле. Смотрю на Хартманна, занявшего весь дверной проем. Я слишком устала, чтобы обороняться от его нападок.

— Это неудивительно. Как выяснилось, мозг и ты — существуете на разных берегах.

Влас Хартманн улыбается. Надо же. Лениво, конечно, с эдаким легким принуждением, но без привычной для себя наглости.

— Необязательно было лично привозить подписанные документы, которые вчера тебе отправил мой адвокат, — говорю и продолжаю убирать за собой рабочее место.

— У меня не было времени даже взглянуть на них. Так что извини, но я с пустыми руками.

— Понятно, — говорю устало, удрученно, без единой эмоции.

Убираю несколькими салфетками остатки затвердевшего воска с большого металического сотейника и ставлю его в глубокую мойку.

— Я приехал извиниться, Саванна, — отвечает Влас на мой немой вопрос. — Я сожалею о своих словах, сказанных тебе в порыве…

— Мне плевать, о чем ты там сожалеешь или нет, — перебиваю ровным голосом и принимаюсь отмывать посудину. — Просто оставь меня в покое и сделай уже что-нибудь, чтобы нас ничего не связывало, если не хочешь просто подписать бумаги.

— Вообще-то, это ещё одна причина, почему я здесь. Удалось найти человека, который, вероятнее всего, знает, кто за этой аферой стоит. — Тут же поднимаю на него глаза. — Ибрагимова Раиса Юрьевна тебе знакома?

— Не думаю. Нет.

— Уверена?

— Да. Кто это?

За секунду до того, как голос Власа снова заполнит мастерскую, я успеваю заметить насколько привлекательным становится его взгляд, когда черные глаза абстрагируются от ситуации «он и я» и погружаются в серьезные раздумья о неизвестном мне человеке.

— В 2016 году эта женщина стала заведующей отделением ЗАГС в поселке Забияка.

Короткий смешок вырывается из меня так же неожиданно, как лопается дно пакета с мусором по дороге к контейнерам.

— Что? — смотрит на меня серьезно.

— «Забияка» из твоих уст звучит как-то нелепо. Слишком ты для этого забавного слова мрачный.

Задержав на мне терпеливый взгляд, Влас продолжает:

— Она приехала из большого города и занимала эту должность чуть больше трех месяцев. За это время ЗАГС Забияки успел расписать 210 пар. Что опять? — реагирует он на очередной мой смешок.

— Всё та же «Забияка», — пожимаю плечами. — Не используй это слово и я не буду тебя раздражать.

— Так поселок называется. Это не я его придумал.

— Замени, в чем проблема? Так и что дальше с этой заведующей?

Влас смотрит на меня, как на недалекую.

— За три месяца она расписала 210 пар.

— Это много?

— Разумеется, это много для какой-то дыры с населением в 3000 человек, где большую часть составляют пожилые люди!

— Молодец, — киваю одобрительно и протираю чистый сотейник.

— Не понял?

— Ты заменил «Забияку» — «дырой».

— Я уже начинаю жалеть о том, что решил рассказать тебе обо всем.

— Ладно, извини! — Улыбка вырывается у меня чисто случайно. Смотрю на застывший взгляд Власа и тихо говорю: — Продолжай. Я больше не буду, обещаю.

— В архиве этой дыры хранится чуть больше сотни свидетельств, которые, якобы, забыли забрать или потеряли. Кстати, наше с тобой теперь у меня. Его забрал мой представитель и оно подлинное, — уточняет неохотно. — При этом кое-кто из местных жителей вспоминает, что несколько лет назад в этот поселок приезжали чужаки, а некоторые из них были на очень дорогих машинах. И все они делали единственную остановку.

— В местном ЗАГСе?

Влас молча кивает. Немного поразмыслив, с сомнением спрашиваю:

— Значит, столичные шишки приезжали в поселок, чтобы… расписаться?

— Это одна из версий.

— В какой-то поселок?

— Выглядит странно, согласен.

— Ладно, а другая?

— Они приезжали, чтобы втайне расписать кого-то, — отвечает Влас, не сводя с меня глаз. — Как нас с тобой, например.

— Но кому придет это в голову? Да и зачем? Это ведь подсудное дело, это… Это мошенничество!

— Значит, риск должен быть оправдан. Скажем, родители девушки выдают её замуж за очень состоятельного мужчину, чтобы обеспечить и ей, и семье беззаботное будущее. И делают это втайне, поскольку девушке такой расклад может и не понравиться, потому что она влюблена в другого — глупого романтика без гроша в кармане.

— Вот значит как! — не верю своим ушам. Впрочем, за последние несколько дней Влас Хартманн отлично дал понять, что он думает обо мне. — Может всё как раз наоборот? — смотрю на него обвинительно. — Может эти мажоры на дорогущих тачках отчаялись перевоспитать своего избалованного отпрыска и решили, что за них это сделает простая девушка, которая оказалась не в то время не в том месте? Может, их болван влюбится в нее и благодаря этому «ах, какому чувству» станет похож на нормального человека?

— Ты романов что ли перечитала? — усмехается Влас, оперевшись плечом о дверной косяк.

— А ты на соседнюю подушку кладешь зеркало и засыпаешь, любуясь собой? — спрашиваю в ответ. — Хватит уже мнить из себя мужчину нарасхват! Прошу прощения за грубость, но только люди с прибабахом выдадут замуж свою любимую дочь за тебя. Как и в принципе за мужчину, чьи многочисленные романы подразумевают исключительно коммерческие отношения и об этом известно всему белому свету.

Смотрим друг на друга с вызовом и ожиданием очередного броска. Правда, как бы сильно я не хотела казаться непробиваемой, мужская уверенность и снайперская точность в черных глазах действуют на меня обезоруживающе. Точно так же, как и у дома Леона. От головы до пят брутальный Влас Хартманн делает меня неспособной к сопротивлению. И тому есть лишь одно объяснение…

Оттолкнувшись от дверного косяка плечом, Влас подходит к островку. Я с одной его стороны, он с другой. Опустив ладони на сверкающую под лампами столешницу, он задумчиво поджимает мягкие и выразительные губы, которые я так отчаянно стараюсь игнорировать. Вниз по спине сползает коварная дорожка мурашек, и я судорожно набираю ртом воздух. Изображая возмущение, спрашиваю:

— Почему бы теперь не найти эту Фатиму Аркадьевну и не спросить у нее — кто, кого, когда и зачем женил?

— Раису Юрьевну, — исправляет меня Влас. — Именно это я и собираюсь сделать. Спрошу, кто, кого и по какой причине выдавал замуж? Наверняка у нее есть, что рассказать, но, думаю, всё и так ясно.

— А ты не сдаешься, да? Хочешь доказать свою непричастность ко всем этим событиям и перекинуть всю вину на меня! Отлично, как по-мужски!

— Ладно, — делает шаг назад, обдав меня настолько насмешливым взглядом, что возмущение теперь изображать не приходится, — мне пора выезжать. Хотелось бы, конечно, услышать слова благодарности за предоставленную тебе информацию, но ты таких слов не знаешь. На следующей неделе, если у меня будет время, заеду и расскажу обо всем в подробностях, чтобы у тебя не оставалось никаких сомнений.

— Сомнений в чем? — оборонительно складываю руки.

— В том, что именно твой отец сделал это, преследуя самые корыстные цели.

— Дай мне адрес этой женщины! — требую, ударив ладошкой по столу. — Немедленно, дай мне его!

— Ты слишком нервная и можешь всё испортить, — хмыкает наглец и разворачивается к выходу.

Шустро обхожу островок и хватаю его за руку, вынудив повернуться.

— Ты снова нарушаешь мои личные границы.

— Дай мне адрес этой Фатимы!

— Ты даже имя её запомнить не можешь, о каком конструктивном диалоге с ней может идти речь?

— Мой отец здесь не при чем, понял? — заявляю громко. Поднимаюсь на носочки и тычу в его твердую грудь указательным пальцем. — Не смей обвинять его в том, чего он не делал! Меня это тоже касается, так что будь добр, дай мне адрес этой женщины. Я хочу узнать об этой истории из самых первых уст!

— Её зовут Раиса, — напоминает Влас после терпеливого вздоха. — Раиса Юрьевна.

— Я запомню, не переживай. Адрес! — раскрываю перед ним ладонь.

— Если хочешь встретиться с ней, то только в моем присутствии. Говорю же, ты нервная и можешь всё испортить.

— Ладно! Тогда поехали! — снимаю фартук и швыряю его на стул. — Уже вечер, она по-любому дома! Или ты собираешься пригласить её на завтрашний обед, чтобы дать ей возможность сбежать?

— Она живет в Адлере. Так что, — усмехается он, глянув на полки с сотейниками самых разных размеров, — сама понимаешь, за полчаса я туда никак не доберусь.

— Но ты сказал, что тебе пора ехать. Ты ведь к ней собирался, не так ли?

— Да, но я подразумевал самолет до Сочи.

— Отлично, — развожу руки в стороны. — Тогда я тоже лечу в Сочи! Я не позволю тебе одному узнать обстоятельства произошедшего, которые ты потом, зуб даю, обвесишь наглой ложью, выдуманной своим воспаленным мозгом! Я больше, чем уверена, что всё это — дело рук твоей семьи!

— Правильно говорят: не делай добра, не получишь и зла!

— И где же тут добро с твоей стороны, объясни? То, что ты приехал и поделился имеющейся информацией — твоя обязанность!

— «Обязанность»? — вытаращивает он глаза.

— У тебя что, старческий маразм? — снова поднимаюсь на носочки. — Не ты один здесь пострадавшая сторона! Ты сказал, что найдешь причастных, а это значит, что ты обязан делиться со мной всеми своими «находками»! Но, поскольку, ты наглый и хитроумный сказочник, я не могу доверять тебе, и потому тоже лечу в Сочи! К тому же, единственный раз мне будет приятно лицезреть твою физиономию, которую перекосит от удивления, когда эта Жанна Васильевна скажет, что именно твои «заботливые» родственнички затеяли этот бардак!

Широкие брови, обрамляющие раздраженный взгляд, напряженно сходятся к центру. Влас понимает, что спорить со мной бесполезно, как и то, что я действительно имею право принимать непосредственное участие в разговоре с этой женщиной.

— Ты не успеешь собраться. Отсюда я еду в аэропорт.

— Паспорт у меня с собой, — заявляю уверенно. — Телефон и зарядка тоже. А одежду я могу и там купить. Так что, возьми мне билетик. Пока мы не встретимся с Ларисой Олеговной, я от тебя и на шаг не отойду.

— Вот так счастье, — фыркает Влас и выходит из мастерской.