Николь. Часть 2

Катрин Корр, 2022

Николь влюбляется. А как иначе, ведь Абрам – мечта любой женщины! Добр, обаятелен и богат, но, к сожалению, возможно ещё и женат… Они улетают в Индию, где проводят чудесные несколько дней вместе, но их ждет работа, а вместе с ней и новые испытания, которым Николь уж точно готова противостоять. А готов ли к этому Абрам, чья жизнь максимально скрыта от посторонних? И даже от Николь.

5

Мне казалось, что мое волнение можно было резать ножом и собрать из кусков приличных размеров картину. Разумеется, я не собиралась на глазах у всех прыгать Абраму на шею, чтобы поздороваться. Но я точно не собиралась ограничиваться прохладным «Доброе утро». Сегодня он объявит сотрудникам, что проект для Анкура Хатри наш и это станет для всех не только приятным сюрпризом, но и позволит мне под шумок заглянуть в его кабинет и немного там задержаться.

Надеяться, что Стас оставит без внимания мои прогулы, было глупо. Стоило мне ступить на наш этаж, как он тут же бросился ко мне.

— И куда это ты исчезла? И почему на сообщения не отвечаешь? Я уже не говорю о звонках! Телефон потеряла?

— А ты прям так переживал? — улыбнулась я, направляясь к своему столу. — Или соскучился?

— Сначала я переживал, а потом соскучился! Серьезно, Николь, где ты пропадала?

— А разве ты не интересовался у Арсения? — спросила я, прикидывая в уме варианты. — Он-то ведь всё знает.

— Он сказал, что у тебя возникли непредвиденные обстоятельства, которые требовали твоего участия.

Я остановилась и внимательно посмотрела на Стаса. Кажется то же самое ответил мне Абрам, когда пытался объяснить, почему нам не удалось вместе встретить Новый год. Или нет?

— Так и где же ты была? — прервал он мои мысли.

— Мне пришлось уехать из города.

— Внезапно?

— Ага.

Мы подошли к нашим столам. Я стянула пальто и повесила его в шкаф, делая вид, что совершенно не замечаю требовательную позу и взгляд Стаса.

— И это всё?! — развел он руки в стороны. — Я думал, мы друзья!

— Есть вещи, которые я обсуждаю только с собой.

Я села за стол, а Стас подлетел к своему и почти лег на него, чтобы заглянуть мне в глаза.

— Такие, как Абрам Грозный? — Мой взгляд моментально распахнулся. Я окинула предостерегающим взглядом пространство вокруг себя, опасаясь, что нас могли услышать. — Он тебя слишком часто вызывает в свой кабинет. Думаешь, я этого не заметил?

— Собираемся в конференц-зале через десять минут! — громко объявил Арсений. — Берите с собой кофе и хорошее настроение!

— У-у-у! — протянул мне Стас. — У кого-то в глазах вспыхнули огоньки.

— Что тебе надо? — прошептала я.

— Шоколада! Николь, мне ведь жутко любопытно! Есть в служебных романах что-то особенное и по-хорошему вульгарное! У-у-х! — издевался он. — А если серьезно, то я просто хочу, чтобы ты поняла, что у тебя есть хороший друг, в котором нет ни грамма злого умысла. Да, ты знакома с ним всего-то пару месяцев и он ещё не спас при тебе котенка, и не взял какую-то твою вину на себя, чтобы доказать чистоту своей щедрой души. Но я действительно такой, так что тебе вовсе необязательно избегать моих вопросов и вообще — ты можешь на меня положиться!

— Я подумаю над твоими словами.

— Отлично, — улыбнулся Стас и выпрямился. — А теперь идем в конференц-зал!

— Я уезжала в Мумбаи с Абрамом.

— ЧТО?! — не сдержался Стас и тут же закрыл рот двумя ладонями. Все повернули к нам головы. — Её любимый кот оказался кошкой! Для меня это шок!

— Отличное объяснение, — закатила я глаза, доставая из сумки свой сотовый.

Стас сел на мой стол и, закинув ногу на ногу, прошептал:

— Так у вас правда роман?

— Ты ведь шибко наблюдательный. Для тебя это не должно было стать новостью.

— Одно дело предполагать и совсем другое получить доказательства из первых уст. Черт возьми, а жить становится всё интереснее! И что вы там делали?

— Эта поездка была связана с работой.

— Только не говори «исключительно»!

— И не скажу, — улыбнулась я. — Ты ведь мой друг?

— А девчонки в курсе?

— Мила и Ева?

— У тебя что, ещё какие-то девчонки есть? Разумеется, они!

— А сам-то как думаешь?

— Согласен. Вопрос глупый. А мне, чертовки, ничего не рассказали!

— Вы что, общаетесь?

— Теперь в вашей дружной компании есть парень! Советую тебе привыкать, потому что я её покидать не собираюсь! Ну, так и что? — не унимался Стас, когда мы шли к лестнице. Остальные предпочли подниматься на лифте. — Это всё серьезно или так? Просто чтобы отвлечься, развлечься и сбросить негатив?

— Точно не для этого.

— Значит, серьезно, — рассуждал Стас, поднимаясь по лестнице рядом со мной. — И как же мне теперь смотреть на Абрама?

— То есть?

— Ну, теперь я знаю, что ты спишь с боссом, а босс спит с подчиненной, и вы будете делать вид, что между вами ничего такого, но на самом деле…

— Стас! Какого черта?

— Да шучу я! Шучу! Кстати, вы хорошо смотритесь.

— Давай закроем тему?

— Слушаюсь! Но это правда.

— Стас!

— Всё! Молчу! — закрыл он «на молнию» свой рот.

Конференц-зал был набит битком. Мы оказались в числе тех «счастливчиков» которым не хватило свободных стульев за длинным темным столом и они прижимались к стенам в три ряда.

— Я, конечно, не всех знаю в этом здании, но вон те ребята, кажется, не из наших, — прошептал Стас, кивнув в сторону четырех мужчин, которые сидели в самом начале стола. — Они что, вместе в отпуск ездили или в солярии перележали?

— Это естественный загар, — ответила ему шепотом Соня. — Они приехали из Турции.

— Турки? И что они тут забыли?

— Не знаю. Я просто услышала это от какого-то.

— Ну, понятно. Испорченный телефон в нашем офисе исправно работает!

Ожидание Абрама превращалось для меня в пытку. Я боялась, что он, если и посмотрит на меня, то в его глазах будет всё та же холодность, уничтожившая даже самую слабую толику теплоты, которая сейчас уж точно успокоила бы мои разбушевавшиеся нервишки. И, когда он зашел в конференц-зал, принеся с собой аромат свободы и непокорности, у меня пересохло во рту. Я едва не выронила сотовый из влажных рук и, чтобы не дать повода Стасу подшучивать надо мной, опустила глаза в экран и сделала вид, будто получила какое-то сообщение, заставившее меня немного отвлечься и даже встревожиться. Но мне и играть не пришлось, ведь непрочитанных сообщений от мамы было… Бог мой! Одиннадцать штук!

«Если ты сегодня же не свяжешься со мной, уже завтра я приеду к тебе в офис, Николь! И мне плевать, понравится тебе это или нет!»

Последнее сообщение вынудило-таки меня скрипнуть зубами. В этот момент весь зал завопил от радости, раздались аплодисменты.

— Я знал, что проект будет нашим! — радовался Стас.

— Сомнений быть не могло! — кивнула я совершенно спокойно для человека, который вроде как «узнал» эту новость только что.

Абрам представил Роберта и его команду из четырех человек, которые будут работать в нашем здании ближайшие четыре месяца. Именно в эти сроки проект отеля должен быть доведен до логического конца, чтобы Роберт сразу же приступил к его реализации.

Мой телефон завибрировал, когда наши с Абрамом взгляды, наконец, встретились. Простой, спокойный, не подразумевающий ничего личного, но в то же время меня как будто пронзило острой стрелой. Кончики пальцев покалывали, волосы на голове зашевелились…

— Вот черт, — вздохнула я, опустив глаза на светящийся экран.

Я сбросила звонок мамы и снова посмотрела на Абрама, но он уже был окружен сотрудниками других отделов.

«Николь, я приехала к тебе на работу! Если ты не хочешь, чтобы я закатила скандал из-за того, что не могу найти свою дочь, немедленно спустись на первый этаж!»

— Мне нужно выйти, — прошептала я Стасу.

— Что? Снова болит живот?

— Что-то типа того.

В лифте я как могла старалась угомонить раздражение, которое уж слишком стремительно перерастало в злость бешеной собаки. Этого мне ещё не хватало! Чтобы ко мне на работу теперь заявлялись все родственники по очереди! Я не удивилась, когда двери лифта разъехались, а передо мной уже стояла мама. В белой норковой шубе с глубоким капюшоном, под которой был модный белый костюм. Красная помада на полных губах, черные стрелки на глазах… Удивительно, какими же идиотами были мужчины. В частности, мой отец, которому этой красоты было недостаточно и для полного счастья ему обязательно нужна ещё ржавая мочалка.

— Боялась, что я смогу улизнуть? — бросила я и вышла из кабины. — Ты бы ещё ориентировку на меня дала.

Мама шла за мной молча, выстукивая по глянцевому полу острыми каблуками. На нас смотрели все, кому нечем было заняться. Я села на пустой диванчик и жестом руки предложила сесть рядом, но мама предпочла тот, что стоял напротив.

— Разве мы не договаривались, что будем встречаться на нейтральной территории? Я здесь работаю, а вам вдруг вздумалось по очереди сюда заявляться?

— А что мне ещё делать, если ты отказываешься говорить со мной?

— Я не отказываюсь говорить с тобой, мама. Ты будто нарочно звонишь мне в рабочее время, прекрасно понимая, что я не возьму трубку. Но когда я перезваниваю тебе тем же вечером, как раз отказываешься говорить со мной ты, потому что ты у нас очень обидчивая дама!

— Что с тобой стало, Николь? Я тебя совсем не узнаю! С каких пор ты заделалась такой грубиянкой?

— С тех пор, как вы снова начали совать нос в мою личную жизнь. Один раз вы провернули это с огромным успехом. Вам повезло, что я на тот момент была глухой и слепой, а немой стала, потому что не была готова к столь радикальным переменам в своей жизни. А теперь я знаю вас, мои родители, знаю, что в ваших головах, знаю, чего вы жаждете и что вообще представляет собой ваш такой «идеальный» мир. Я думала, ты поняла, что теперь между нами всегда будет это расстояние и границы, за которые заходить запрещено. И сейчас ты, кстати, пересекла одну из них.

— Какие бы проблемы не одолевали нашу семью, ты всё ещё её часть! И всегда будешь, Николь. И я, как твоя мать, не могу молча смотреть на то, как ты губишь свою жизнь! — закричала она шепотом, а потом посмотрела по сторонам, опасаясь лишних ушей. — Ты ведешь себя неподобающе.

— Что, прости? — усмехнулась я. — Я что-то понять не могу, откуда вдруг в вас появилась эта необъяснимая уверенность, что вы не профукали свое право хоть немного вмешиваться в мою жизнь?

— Мы твои родители, Николь. И мы хотим для тебя только самого лучшего. У тебя роман с женатым мужчиной, — сквозь зубы сказала мама. — Это отвратительно, это унизительно — быть чьей-то подстилкой, которой пользуются, чтобы просто удовлетворить свои естественные нужды!

— Любопытно, а ты говоришь то же самое Софии, которая как раз-таки и была подстилкой моего парня, который удовлетворял за её счет свои естественные нужды, а потом женился на этой подстилке, потому что бог обделил его мозгами?

— Это не одно и то же, Николь! Вам было чуть больше двадцати! В молодости и не такое случается! А теперь тебе тридцать, твои родители уважаемые люди в городе, а ты позоришь нас своим поведением, ведь в этих кругах наши знакомые, друзья, партнеры!

— И снова любопытно, мама! — я с трудом сдерживала в себе вопли охватившей меня ярости. — Как же тогда называется это рыжеволосое сопровождение твоего мужа на многолюдных мероприятиях, где полным-полно тех же ваших знакомых и друзей? Что-то на тебя этот гнилой апельсин совершенно не похож.

— Ты даже представления не имеешь, что значит быть женой! — проговорила она, стиснув зубы. — Чего требует брак, чего он стоит!

— И чего же он стоит, мама? Разбитого сердца? Унижений? Неуважения? Растоптанной гордости? Этого требует брак?

— Неужели ты думаешь, что на свете найдется мужчина, который никогда бы не изменил своей жене? — Мама даже улыбнулась. — Что с каждым днем его любовь и тяга к ней только усиливается. Что он не замечает морщинок на её некогда гладком молодом лице. Что ему хочется только её. Ты правда так думаешь, Николь? Мужчины никогда не были и никогда не будут однолюбами. Когда ты заходишь в благоухающий сад, ты отдашь свое внимание только одному цветку? Нет, Николь. Сначала ты вдохнешь ароматы самых ярких. Прикоснешься к бутонам, ощутишь наслаждение от связи с ними. Потом очередь за теми, что выглядят невзрачно, но источают не менее притягательный аромат. Мужчины живут в самом огромном саду. И если ты хочешь реализовать себя, как женщина, стать счастливой и добиться успеха, ты обязана стать мудрой. Вы с Софией выросли вместе. Вас воспитывали мы с папой, но почему-то только она развила в себе настоящую женщину. Сильную, мудрую, понимающую, что свое «я», каким бы бойким оно не было, нужно контролировать. Иначе настоящая женщина в тебе погибнет и останется только ревнивая и неуверенная в себе девчонка, которой кажется, что все обижают её!

— Чтобы реализовать себя, как женщина, необязательно иметь под боком мужика с половиной мозга и членом, которого он уважает больше, чем собственную жену! Это не мудрость, мама, а обыкновенная тупость! Женщины не обязаны превращаться в терпил и закрывать глаза на измены, считая это естественным явлением! Нет, мама, это не естественно! Это отвратительно и мерзко, потому что предательство уничтожает абсолютно всё, что казалось тебе хорошим и ценным в человеке! Оно и женщину превращает в слепую дуру, которая своим примером показывает дочерям, что вся эта помойка — гребаный цветочный сад!

— Тогда и мне любопытно, — усмехнулась она, — почему же ты позволила превратить себя в один из его экземпляров? Если ты надеешься, что ваша с Абрамом связь останется в тайне от его жены — не трать времени. Не существует такой женщины, которая бы не знала об именах своего мужчины. А если же ты надеешься, что ваша связь перерастет в большее и сподвигнет Абрама бросить жену и ребенка — тут уж не трать ни времени, ни сил, ни нервов. Потому что такие мужчины уже состоялись и перемены для них всё равно, что заново, с нуля, без какого-либо стартового капитала выстраивать свою бизнес-империю. Недоверие присуще и мужчинам тоже. Всегда будет та, с которой он пойдет по жизни за руку, за которую отдаст всё, потому что она его судьба. И всегда будет другая, которую он за руку никогда не возьмет, потому что одна уже занята, а другой суждено навсегда остаться в кружевных трусах. И сейчас эти трусы — твои.

Мама поднялась. Нарочная медлительность её движений буквально пригвождала меня к дивану, диван к полу, пол к мерзлой земле. Я становилась меньше, ниже, слабее под тяжестью её уверенного взгляда и позы.

— Ты борешься за правду, чистоту и искренность в отношениях между мужчиной и женщиной. Но ничего этого нет, Николь. Мужчины всегда обманывают, а мудрые женщины закрывают на это глаза во имя детей, семьи и собственного женского счастья. Ты думаешь, что между нами с отцом нет любви? Она есть. И она же есть у Абрама и его жены. Дело всё в том, что природу из мужчины не выбросишь. Как и не избавишь женщину от желания чувствовать себя защищенной. Тебе тридцать, Николь. Пора бы уже включить голову и логику. Характер и амбиции — двигатель бурной молодости. Ты уже давно прошла этот этап.

— Моя личная жизнь не твоего ума дела, мама, — сказала я, подняв на нее глаза. Меня душила обида. Я чувствовала на шее её костлявые пальцы, не могла проглотить слюну, ставшую поперек горла густым комом. — Не смей приходить сюда больше и читать мне лекции о том, какой должна быть мудрая женщина. Не хочу тебя расстраивать, но ты ею так и не стала.

Возмутительно взметнув бровкой, мама повесила на плечо кожаный ремешок сумочки, явно намереваясь уйти. И слава богу. Давно пора. Я не гордилась тем, что сказала ей, но я точно знала, что была права. И вдруг в нос проскользнул цитрусовый с нотками ледяной хвои запах. Абрам остановился рядом с нами так плавно, словно его ноги вовсе не касались пола. Когда я встала на ноги, его предплечье коснулось моего и в этом легком прикосновении было столько поддержки, что само понимание этого в одно мгновение окатило меня горячей волной… возбуждения.

— Добрый день, Вероника.

— Абрам! — натянула улыбку моя мама. — Здравствуйте! Рада вас видеть!

— Взаимно. Приехали проведать дочь?

— Да, знаете, она ведь всё время в делах. Ей некогда даже ответить на звонок родной матери.

— В свою очередь скажу, что Николь чрезвычайно ответственный сотрудник, который умеет разделять личную жизнь от работы.

— Правда? — глянула на меня мама.

— Правда, — совершенно спокойно ответил Абрам, не сводя с нее глаз. Его низкий голос приводил в движение мои мышцы. Словно струны, они вздрагивали, реагируя на его тон. — Не поймите меня неправильно, Вероника, но сейчас рабочее время и Николь мне очень нужна.

— Ну, что вы! — Мама опустила ладонь на его плечо. — Мы с дочерью уже обо всем поговорили! Кстати, очень хорошо, что я вас встретила, Абрам! Мы с мужем хотели пригласить вас с супругой на скромный дружеский ужин. В эту пятницу, — улыбнулась она, не упустив возможности задеть меня взглядом «что и следовало доказать». — Прошу вас, не отказывайтесь!

— Спасибо за приглашение, Вероника. Но я всё же вынужден вам отказать. И не потому, что у меня нет супруги. А потому, что у меня много работы и мое расписание заполнено даже в выходные дни. Прошу прощения.

Я не знаю, что испытала в этот момент. Но оно было похоже на взрыв новогодних петард, брызги откупоренной бутылки шампанского, горсти воздушного снега, брошенного в лицо! День только начался, а я уже утомилась и нуждалась в отдыхе и он будет полноценным только в том случае, если рядом со мной будет Абрам…

–…Нет, это вы извините меня, Абрам. Я думала, что у вас есть супруга и… Неловко получилось.

— Ничего подобного. Так думают многие мои знакомые. Не расстраивайтесь, Вероника. В другой раз.

Маме действительно было неловко, но больше всего ей не нравилось, что она проиграла мне. Впрочем, перед тем, как уйти, она обняла меня и успела прошептать на ухо:

— Сказать можно всё, что угодно.

Но даже эта фраза не заставила меня усомниться в правдивости слов Абрама. Он смотрел вслед моей маме, а я же не могла оторвать глаз от него — уверенного, непоколебимого, сексуального… Сколько раз я жалела, что надевала в офис какой-нибудь из своей многочисленной коллекции кашемировый свитер? Под ним я покрывалась испариной и чувствовала, как стекала щекочущая капелька пота в неглубокую ложбинку, которую секундами позже подхватывало черное кружево бюстгальтера.

— Привет, — сказал мне Абрам, чуть склонив голову, чтобы поймать мой взгляд.

Конец ознакомительного фрагмента.