Неправильные

Катрин Корр, 2017

Лера ведет тихую и размеренную жизнь. Будучи популярным визажистом, она с утра и до позднего вечера умело орудует кистями, а с наступлением ночи наматывает бесконечные круги по городским дорогам. И такая жизнь ее вполне устраивает. Но однажды на Леру нападают, а единственным человеком, оказавшимся на той злосчастной парковке, оказывается темноволосый грубиян, утверждающий, что он всего лишь хотел помочь. Напуганная случившимся, Лера уезжает в Барселону, где должна состояться свадьба ее любимой клиентки Саши. Девушка надеется немного отдохнуть и развеяться, вот только она совершенно не подозревает, что тот самый грубиян с парковки – двоюродный брат жениха, ненавидящий невесту и стремящийся расторгнуть свадьбу любой ценой. Свершится ли коварный план Марка, если мысли о скромнице Лере с ее таинственным прошлым с каждым днем все сильнее овладевают его сознанием?

Глава четвертая

— Ты что, прикалываешься?!

Поднимаю глаза на мужчину, возвышающегося надо мной, и моя челюсть едва не падает на пол. Все те же черные как ночь глаза впиваются в меня острыми осколками, а широкие брови сурово сдвигаются. Я не знаю, что сказать, во рту мгновенно становится сухо, как в песчаной пустыне, и я только беспрерывно моргаю, глядя на разъяренного пассажира, в котором узнаю того самого незнакомца, что до смерти напугал меня несколько недель назад.

— Уважаемые пассажиры, не задерживайтесь в проходе, — раздается голос стюардессы где-то в начале салона. — Занимайте свои места!

Но темноволосый мужчина продолжает возвышаться надо мной и испепелять разъяренными глазами.

— Ну, уж отсюда ты никуда не денешься! — кидает он мне со злостью и резко уходит в глубь салона.

Сжимаю в руках свой сотовый телефон так сильно, что на темном экране остаются мокрые отпечатки от моих пальцев. Меня бросает в жар, а воздух становится настолько плотным, что с трудом попадает в легкие.

Полтора месяца назад он следил за мной, и я отлично это помню. И даже тогда от черного блестящего «Ровера», в котором он шпионил, исходила темная, неприятная энергия. А месяц назад этот человек напал на меня, подкрался сзади и пытался сделать то, о чем я не могу думать без слез. Потом разыграл передо мной настоящую сценку, чтобы я не заявила на него в полицию. И теперь он снова рядом!

Господи!

Машинально опускаю глаза на правую руку, где от локтя до кисти все еще вырисовывается пожелтевший синяк. Снова набрасываю на себя кожаную куртку с круглым вырезом, пытаясь скрыть болезненные следы, напоминающие о нападении, и чувствую, как по всему телу пробегают мурашки.

Что ему нужно от меня? Наверняка он какой-нибудь псих, насильник, маньяк! Мысли путаются, один кошмар сменяется другим, и я даже не замечаю, как низенькая стюардесса рядом со мной уже заканчивает демонстрацию аварийных выходов и правил пользования кислородными масками.

Пытаюсь успокоиться и глубоко дышу внезапно похолодевшим воздухом. Этот псих не причинит мне вреда на глазах у нескольких десятков пассажиров, а если и попытается, то бортпроводники тут же набросят на него наручники за буйное поведение. В аэропорту Москвы наряд полиции уже будет ждать его с дубинками, чтобы посадить за решетку и…

— Слава богу, страшное позади!

Оборачиваюсь к рядом сидящему мужчине в плотном сером пиджаке и с непониманием гляжу на его густые серебристые усы.

— Самое страшное взлет и посадка, — поясняет он, протирая мокрый лоб синим носовым платочком. — Вы так не считаете?

— Да, наверное, — неуверенно киваю я и смотрю в иллюминатор, за которым постепенно исчезает утренняя Тюмень.

Едва слышимый голос стюардессы сообщает, что скоро пассажирам будут предложены напитки и завтрак. Жалею, что не купила себе бутылку воды, в горле по-прежнему сухо от встречи с…

Ужас! Ведь никто, кроме меня, и не подозревает о том, что на борту самолета находится преступник! Эта женщина в красной кофте, которая сидит через проход от меня, спокойно рассматривает свое отражение в маленьком круглом зеркальце, совершенно не предполагая, что где-то сзади сидит настоящий насильник. О боже, я должна сказать об этом.

Стоп. Лера, не пори горячку, не паникуй. В противном случае это на тебя нацепят наручники и посадят в хвост самолета за буйное поведение.

Спустя несколько минут появляется Саша, аккуратно движущаяся по проходу. Она словно спасательный круг для меня, и я тут же останавливаю ее, дотронувшись до руки.

— Как дела? Иду в туалет, уж очень приспичило, — добавляет она шепотом и кидает на моего соседа аккуратный взгляд.

— Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное, — шепчу я в ответ, полностью игнорируя ее вопрос. — Даже жуткое!

— Тогда пойдем со мной, там уже очередь. Я с трудом терплю.

Со странной опаской оборачиваюсь и вижу нескольких девушек, столпившихся в хвосте самолета. Киваю подруге в знак согласия и отстегиваю ремень дрожащими руками. Саша проходит вперед, а я медленно следую за ней, бросая на сидящих пассажиров настороженные взгляды. И когда мы подходим к очереди в туалет, я с непониманием пялюсь в затылки чужих людей, пытаясь отыскать преступника.

— Так, что такое? — обращается ко мне Саша. — Тебя тошнит?

— Я… Странно… — Мямлю как дура, пытаясь понять, куда же делся мой кошмар наяву. — Здесь был человек, то есть он есть, я уверена…

— Так, что же случилось, Лер?

— Ты не поверишь мне, но в этом самолете есть очень и очень плохой человек, который…

Я едва не давлюсь собственной слюной, когда тот, кого я так пытаюсь отыскать, выходит из туалета и тут же кидает на меня удивленно-обозленный взгляд. Мужчина пробирается между несколькими девушками, ожидающими своей очереди, и останавливается около нас с Сашей.

Пялюсь на него, а он таращится на меня и проводит по высокому влажному лбу тыльной стороной ладони.

— Если болит голова, могу дать таблетку, — вдруг тихо говорит Саша. Она обращается не ко мне, а к этому высокому мужчине и смотрит на него с не присущей ей обходительностью. Такое чувство, что она пытается расположить его к себе.

Мужчина кидает на нее быстрый и саркастический взгляд, выдавливает из себя полуулыбку и снова смотрит на меня.

— И еще раз здравствуйте, — наигранно говорит он, сделав ленивый поклон головой. Оценивающий взгляд бегает по моему лицу, и я чувствую, как воздух в легких заканчивается.

— О, вы не знакомы, да? — тут же вмешивается Саша, сцепив ладони в замок. — Валерия, это Марк, он двоюродный брат Вани. Марк, это Валерия, моя подруга и визажист по совместительству. Жаль, что наши места разбросаны по всему самолету…

–…визажист, значит, — перебивает мужчина тихим голосом. — Ясненько. О чем говорили?

Его потемневшие глаза впиваются в Сашу, ожидая незамедлительный ответ.

— Мм, да… Лера хотела что-то сказать, да? — Она взволнованно глядит на меня. — Ты, кажется, говорила про какого-то человека в самолете… Кто-то плохой, так ты сказала?

— О. — Мужчина скрещивает руки на груди, и я замечаю, как сильно обтягивают манжеты черной рубашки поло его крепкие бицепсы. — И кто же это?

С трудом проглатываю накопившуюся слюну, чувствуя, как к лицу приливает жаркая волна.

— Неважно, — отрезаю я резко. — Показалось.

— А, показалось, — медленно и с издевкой повторяет Марк мои слова. — И частенько тебе чудится всякое?

— Значит, брат Вани, — говорю я, нервно постукивая пальцами по ноге.

— Двоюродный. Ой, моя очередь! — Саша кидает нам улыбку и скрывается за белой дверью туалета.

Нервно кусаю губу и подхожу ближе к гудящим стенам. Внезапно Марк делает большой шаг ко мне и не задумываясь хватается за край плотной темно-синей шторки и тянет ее в сторону. Яркий свет из салона меркнет, и небольшое тесное пространство, в котором мы находимся, погружается в полумрак.

— Плохой человек, значит, — язвит он, возвысившись надо мной. — Мое чутье меня не подвело, ты принялась трезвонить направо и налево свою маленькую и гнусненькую ложь.

— Я не трезвоню, я лишь хочу…

— Знаешь, а мне плевать, чего ты там хочешь. Решила оклеветать меня, да? Так вот, милочка, скажешь чего лишнего, и я подам на тебя в суд. Запомни — за клевету. Я ведь предупреждал тебя, еще раз попадешься мне на глаза, и… — Он замолкает, когда из соседнего туалета выходит невысокая девочка-подросток. Она кидает на нас смущенный взгляд и скрывается за шторкой. — Какого черта ты вообще здесь забыла?

— То же самое я могу спросить и у тебя, ненормальный! Я думала, ты прекратил преследовать меня, но нет, я ошиблась. Ты все еще пытаешься сделать… Хочешь причинить мне вред, — запинаюсь я, не зная, как иначе обозначить предполагаемое изнасилование. От этих мыслей меня кидает в жар и по телу вновь пробегают мурашки. Вспоминаю, как с трудом заставила себя покинуть ту подземную парковку и как долго не решалась выйти из машины и подняться в собственную квартиру, только лишь потому, что была безумно напугана вот этим вот мужланом.

— Ты чокнутая?! — ахает он, схватившись за голову. — Ты преследовала меня несколько месяцев, куда я — туда и ты. Стоит мне выехать в центр, как ты уже тут как тут! И неважно, будь то утро или поздняя ночь, у тебя как будто радар на меня!

Дверь туалета открывается, и мы оба поворачиваем головы к удивленной Саше. Ее глаза перескакивают с Марка на меня, и, не выдержав долгой паузы, мужчина с деланой улыбкой говорит:

— Не откажусь от таблетки, Саш.

— Л-ладно. Пойду поищу, что ли. В сумке. — И прежде, чем скрыться за шторкой, Саша оборачивается и задерживает на нас подозрительный взгляд.

Мне становится не по себе от мысли, что с этим громилой мы остаемся один на один в мрачном хвосте самолета и, как назло, больше желающих посетить туалетную комнату нет. Нервно сглатываю и с осторожностью смотрю на мужчину, склонившего чуть набок голову и внимательно наблюдающего за мной.

— Я не понимаю, о чем ты сейчас говоришь. Какой радар?

Он раздраженно закатывает глаза и резко опирается рукой о стену за мной, приблизив ко мне свое квадратное с темной щетиной лицо.

— Ты ездишь на черном «Лексусе»?

— Ч-чего?

— Ты ездишь на черном «Лексусе»? — твердо повторяет он, выдыхая мне в лицо мятный аромат жвачки.

— Ну, да.

— Так вот, именно от твоего «Лексуса» меня тошнит, понимаешь, о чем я? Мне осточертело видеть его на дороге, и однажды я решил выяснить, что и как. Два часа простоял на стоянке перед мостом, лишь бы узнать, кто сидит за рулем черной машины. Но ты так и не удосужилась выйти на улицу за это время, и я решил выяснить все сам. Подошел к машине, вежливо постучал, а ты едва не проехалась по моим ногам!

— Так ты думаешь, что я…

— Следишь за мной? О! Бинго, красавица! А потом возвращаюсь от друга домой и вижу, как ты заворачиваешь во двор. И когда наконец я нашел твой чертов «Лексус» на парковке, в котором тебя не оказалось, то решил подождать. Мало ли тебе вновь приспичит помотаться по городу в поисках меня! Я уже чуть было не заснул от скуки, когда вдруг смотрю, а на тебя набросился какой-то хрен в зеленой куртке. Решил помочь, спасти девчонку, но она, то есть ты, во всем обвинила меня, потому что по какой-то странной и не вполне объяснимой для меня причине не решалась развернуться и взглянуть в лицо нападающему! Знаешь, чему первому учат на курсах самообороны? Нужно запомнить лицо нападающего, чтобы составить фотопортрет. Но ты продолжала стоять на месте спиной ко всему!

— Ты напугал меня до смерти! Я ведь думала, что…

— Серьезно? Ты умеешь это делать? — кидает он мне злобно. — И если тебе по-прежнему хочется рассказать всему белому свету о том, что было, то я тебе настоятельно рекомендую воздержаться от этого.

— Извините, но что вы здесь делаете? — обращается к нам высокая бортпроводница, отодвигая плотную шторку. Она смотрит на нас с нескрываемым интересом и задерживает свой взгляд на Марке.

— Прошу прощения, — отвечает он наиграно сладким голосом. — Но разве я мог отказать этой красавице в экстремальном сексе? Мне понравилось, куколка.

Марк останавливает на мне хитрый взгляд, подмигивает и не спеша возвращается на свое место. А мне не остается ничего, кроме как запереться в кабине туалета и сгорать от стыда.

* * *

В огромном парфюмерном магазине, находящемся в международном терминале аэропорта Москвы, я брожу уже шестьдесят пять минут, отчаянно пытаясь сделать вид, что ищу совершенный для себя аромат. Хотя в моей корзине уже лежат полюбившиеся мною духи, я все же не решаюсь подойти к кассе и расплатиться за выбранный товар, ведь потом мне как-никак придется покинуть магазин. А этого я делать не хочу.

Из огромных стеклянных витрин мне виден зал ожидания и три ряда мягких квадратных кресел, на которых расположились Сашины с Ваней друзья. Они сидят за круглыми кофейными столиками, пьют кофе и наслаждаются общением, в то время как я вынуждена шататься здесь, потому что среди них сидит тот, кто мне противен.

Вообще, я не обязана проводить время с окружением жениха и невесты, ведь я поехала на эту свадьбу исключительно по работе. По крайней мере, теперь я думаю именно так.

Гляжу в корзину, где лежат три упаковки парфюма, и, уверенно набрав в легкие воздух, иду к кассе. Я могу делать все, что захочу, и сидеть там, где захочу, поэтому, как только я выйду отсюда, устроюсь поудобнее в каком-нибудь из здешних кафе, выпью чай и съем круассан. Решительно выкладываю свои покупки на стойку, расплачиваюсь и выхожу из магазина с ярким бумажным пакетом в руках. Прохожу мимо нескольких заведений, где толпятся на кассе голодные пассажиры, и останавливаю свой выбор на небольшом островке с деревянной крышей и желтыми мягкими креслами, где есть несколько свободных столиков. Делаю заказ и присаживаюсь за тот, откуда можно наблюдать за огромным сверкающим залом.

Нужно пережить еще шесть часов полета, а после я смогу как следует отдохнуть в собственном номере. Мне приносят мой кофе и круассан с шоколадом. Принимаюсь разрезать ароматную выпечку на небольшие кусочки, и от вида горячего шоколада, вытекающего из середины слоеного теста, мои мысли возвращаются к Марку, к человеку, который опозорил меня перед стюардессой своей наглой ложью.

— Вот ты где! — Саша машет мне рукой и через несколько секунд садится на свободное кресло напротив. — Я думала, ты все еще в магазине. А почему не присоединилась к нам?

— Решила прогуляться и остановилась здесь… — говорю я первое, что приходит мне в голову. — А ты что-то купила, я смотрю?

— О, да, это для Вани. — Саша достает из маленького пакета небольшую коробочку и открывает ее. — Нам не хватало бабочки для его костюма, но теперь она есть. Как думаешь, ему подойдет? Пока я выбирала, он завтракал с Марком, не хотела им мешать.

— Да, думаю, он будет в восторге. — Поднимаю глаза на Сашу и ловлю на себе ее внимательный взгляд. — Честно. Ему понравится.

— Это, возможно, не мое дело, но… О чем вы говорили с Марком? Там, в самолете, когда я была в туалете. Мне показалось, что между вами случилась какая-то стычка, что ли.

— Тебе показалось, — отмахиваюсь я. Натянув улыбку, накалываю на вилку круассан.

— Да, наверное, — усмехается Саша, повернув лицо к залу. — Марк, он недолюбливает меня, если честно. Не хочу, чтобы он кидал колкости и в сторону моих друзей.

— Не переживай, ничего такого не было. — Ее улыбчивое лицо накрывает тень тоски, и я не могу не заметить того, как сильно ее беспокоит эта тема. — Он спросил, есть ли у меня жвачка, и я угостила его.

Моя ложь заметно успокаивает Сашу, хотя мне самой от собственных слов становится тошно.

— Ты думаешь, что он тебя недолюбливает, или знаешь это?

— Это знает даже Ваня, только старается не обращать внимания. Марк считает, что я не пара его двоюродному брату, как, собственно, и любая другая девушка.

— А тебе не кажется, что это совершенно не его дело?

Саша слабо улыбается и пожимает плечами:

— Это так, просто сложно все время быть в этом уверенной, когда чуть ли не при каждой встрече Марк старается меня поддеть. Скоро ты поймешь, о чем я. Он, может, и красавец снаружи, но внутри у него полной чертей.

— Бери пример со своего будущего мужа, — ободряюще говорю я, — и не обращай внимания на людей, которым не суждено узнать, что такое счастье. Ты невеста, и у тебя свадьба в самой прекрасной стране мира!

На сей раз Саша расплывается в довольной улыбке и благодарно смотрит на меня. Я не скажу ей, что и сама причисляю себя к списку тех, кому больше не суждено стать счастливой. Как и того, что больше я не хочу пытаться стать такой.

Мы улыбаемся друг другу, а мои пальцы машинально прикасаются к длинному бугорку у солнечного сплетения, который можно ощутить даже сквозь плотную ткань белой футболки. В груди знакомо покалывает, и я резко опускаю руку на стол.

Спустя сорок минут я в числе других пассажиров иду по длинному коридору, ведущему в самолет. И по мере приближения к летающему транспорту легкое волнение во мне перерастает в настоящую тревогу, и объяснить свои чувства я могу лишь одним словом, точнее именем.

Марк.

Я видела его в одном из бутиков, где он вальяжно примерял солнцезащитные очки, изображая наигранную серьезность перед зеркалами, а две других девушки, подруги Саши, то и дело одобрительно кивали. Саша права, он хорош собой и, должно быть, регулярно посещает тренажерный зал, но все, что бы он ни делал за эти несколько часов и чему я была свидетелем, выглядит чересчур наиграно.

Улыбка, смех, взгляд, даже то, как он якобы вежливо попросил у Саши таблетку от головы, хотя на самом деле нашел быстрый повод избавиться от нее, потому что она оказалась лишней. Или потому, что он ее попросту недолюбливает. Не удивлюсь, если Саша права на этот счет.

— Неужели за целый час ты купила только то, что уместилось в этот маленький пакетик?

Я дергаюсь, когда слышу за спиной его голос, и с опаской оборачиваюсь. На глазах темные очки, скрывающие такие же темные глаза, а губы вытянуты в злую усмешку.

— Следить за мной твое хобби? — кидаю я, продолжая идти вперед. Мне не по себе, что он идет позади меня. Даже волосы на затылке неприятно зашевелились.

— Сложно не заметить, как ты выписываешь в магазине круги. Должно быть, ноги болят, — ехидничает он.

— Я просто внимательно отношусь к покупкам и, в отличие от некоторых, не принимаю поспешных решений. — Снова оборачиваюсь и бросаю на его новенькие очки безразличный взгляд. И только когда вновь гляжу в макушку впереди идущей женщины, задаюсь вопросом, зачем я вообще это сказала и заострила внимание на его покупке.

— К слову о слежке, ты, наверное, забылась, когда разглядывала меня в бутике. Все еще думаешь, что твои хитрые глазки прячутся в «Лексусе», хотя на самом деле это не так. Наверное, нравится наблюдать за всеми, да?

Резко останавливаюсь и оборачиваюсь, а Марк толкает меня, не успев затормозить.

— Попал в самую точку, — усмехается он, легонько подхватив меня за локоть. — Не тормози движение, многим из пассажиров хочется уже опуститься в кресло и поспать. И привыкай к тому, что теперь те, кого ты разглядываешь, могут видеть тебя. Твои тупые игрульки закончились.

Теперь мы идем вместе, и его рука придерживает мою.

Он снова сам себе усмехается, и я чувствую запах мятной жевательной резинки вперемешку с кофе. Одергиваю руку и решаю пропустить Марка вперед, чтобы теперь он был в поле моего зрения.

В самолете нас вновь встречают улыбчивые бортпроводники, и, когда я показываю им свой посадочный талон, меня вежливо просят занять место в салоне бизнес-класса.

Сажусь в широкое кожаное кресло, достаю свой сотовый и пишу маме смс-сообщение. Вижу Ваню с Сашей, которые располагаются впереди меня, и здороваюсь с высоким брюнетом. Он садится рядом со мной.

— Костя. — Он улыбается, и я отвечаю ему тем же.

— Лера.

Две девушки, что так старательно помогали Марку в бутике оптики, садятся в противоположном ряду, а Марк и еще один парень — позади них. Я рада, что сижу почти в самом конце салона бизнес-класса и не привлекаю к себе их внимания.

— Ты со стороны Саши, — констатирует Костя, расправляя ворот клетчатой рубашки. Я понимаю, что он просто хочет завязать со мной разговор потому что сидеть рядом и молчать, при этом зная, что эту неделю мы проведем вместе, как-то странно. И отчего-то мне вдруг безумно хочется подыграть ему, ведь боковым зрением я вижу, как голова Марка повернута в нашу сторону.

— Точно. Я визажист, которого она предпочла захватить с собой.

— Серьезно? И ты будешь… ну, красить всех девчонок?

— Ага. А еще мам, бабушек и тех, кто просто захочет воспользоваться моими услугами.

— Если хочешь, она и тебя приведет в порядок, — кидает Ваня, подслушав наш разговор.

Костя криво улыбается и снова переключает свое внимание на меня. Я рада, что между нами установлен широкий столик, который отделяет нас друг друга, ведь в ином случае наши плечи или локти то и дело бы соприкасались. Для меня важно сохранить собственное пространство, в котором я чувствую себя в безопасности.

— А я думал, что ты подруга Саши.

— Конечно, она моя подруга! — укоризненно кидает Саша, высунув голову из-за спинки широкого кресла.

— Эй, вам., что, вдвоем заняться нечем? Или вы так и будете подслушивать нас?

Саша корчит рожицу и располагается в своем кресле.

— С ума сойти, никакой личной жизни! — говорит Костя так, чтобы его услышали впереди. — Давно знакомы?

— Год. Наверное, это не такой большой срок, но у нас с Сашей сложились хорошие и дружеские отношения. Я рада, что познакомилась с ней. — Говорю не громко, скорее даже тише, чем следовало, и мой собеседник немного наклоняется ко мне.

— А я очень рада, что познакомилась с тобой, — доносится голос Саши впереди, и Костя снова недовольно фыркает. — Ладно-ладно! Больше ничего говорить не буду!

Я смеюсь, глядя на Костю, который театрально поднимает руки над головой и благодарит Всевышнего. Рукава клетчатой рубашки закатаны до локтя и моему взору открываются тугие мужские вены.

— А мы с Ванькой знакомы еще с университета. Учились на одном факультете, только я был старше на два курса.

— Мм, а какая специальность?

— Информационный менеджмент, — отвечает он, саркастически закатив глаза. — Раньше я отвечал на такой вопрос с гордо поднятой головой.

Я улыбаюсь и ловлю на себе его заинтересованный взгляд.

— Понятия не имею, что это значит.

— Если честно, я уже и сам забыл, чему вообще обучался на протяжении пяти лет. По специальности я ведь так и не пошел. Как и Ванька.

— А чем занимаешься?

— Слышала про «Больших Ковбоев»?

— Мой администратор говорил что-то об этом… — отвечаю я, пытаясь вспомнить, о чем именно шла речь. — А! Точно, это же тренажерный зал, да? Еще реклама по телеку была! Там, кажется, полуголый парень скакал верхом на быке, да?

Мужчина улыбчиво кивает:

— Вместо информационного менеджмента я занимаюсь продвижением своих «Больших Ковбоев».

— Откуда такое название?

— Не нравится? — улыбается он мне.

— Как раз наоборот. Не какое-нибудь банальное «Атлетик» или «Спортклуб».

Стюардесса проходит мимо нас, внимательно осматривая наши ремни безопасности, и мы с Костей тут же пристегиваем их.

— Я обожаю фильмы про Техас.

— Серьезно? А разве они не все одинаковые? Ну, там, вечный песок, засуха и вонючие мужики?

— Вонючие мужики? — смеется он, доставая из ручной кожаной сумки свой iPad. Он кладет устройство на колени, и я уже с ужасом и смехом представляю, как он будет показывать мне свою коллекцию вестернов. — Никогда не думал об этом.

— Ковбои, они же постоянно гонятся за кем-то, дерутся и живут на солнце! Мне кажется, что они круглосуточно мокрые с головы до ног. Ладно, давай не будет об этом. Странная тема для разговора.

— А мне нравится, — улыбается Костя, повернув ко мне голову. — Еще никогда я не разговаривал с малознакомой девушкой о ковбоях и их потных вещах.

Мы замолкаем, когда бортпроводник начинает демонстрировать аварийные выходы. Прохожу глазами по торчащим макушкам пассажиров и ненароком задерживаю свой взгляд на высеченном профиле с острым носом и чуть выпячивающимся вперед подбородком. И внезапно, словно чувствуя на себе мой взгляд, Марк оборачивается. Адреналин ударяет в голову, и я мигом отвожу глаза, со стыдом осознавая, что он успел заметить на себе мой взгляд.

Когда стюардесса заканчивает демонстрацию, Костя просит у нее стакан воды, чтобы запить таблетку от укачивания.

— Я знаю, что это всего лишь самовнушение, — говорит он тихо, вертя в пальцах белую капсулу, — но, когда принимаю ее, чувствую себя хотя бы не как вареный овощ.

После взлета проходит достаточно времени, чтобы табло «пристегните ремни» перестало мигать. Я послушно отстегиваю ремень и, не подумав, стягиваю с себя кожаную куртку, которую намереваюсь сложить в отделение над головой.

— Ух ты, ничего себе синяк, — замечает Костя, округляя глаза, — где это ты так?

— Уау! Это кто так постарался? Тебя что, побили?

Поднимаю глаза на Марка, остановившегося возле нас, и ловлю на себе его насмешливый взгляд. Он делает вид, что озабочен увиденным желтым пятном на моей руке, хотя на самом деле смеется надо мной. Он ведь знает, как я заработала этот жуткий синяк.

— Я упала. Весьма неудачно. — Отвечаю Косте, принципиально игнорируя возвышающуюся гору надо мной с черными как крыло ворона волосами.

— Нормально же тебя тряхануло, да? — не унимается Марк, все еще скрыто смеясь надо мной. — Не хотите выпить шампанского, чтобы шестичасовой полет прошел веселее, чем предыдущий?

— Я за! — отзывается Костя.

— Да, спасибо, — соглашаюсь я, не поднимая глаза.

— Отлично. Пойду закажу.

Лениво стукнув по спинке моего кресла, Марк скрывается в задней части салона, а я еще несколько секунд ощущаю запах жевательной мятной резинки.

— У тебя есть администратор? — спрашивает Костя спустя несколько секунд.

— А, да. — Пытаюсь связать слова, которые с трудом приходят мне в голову. Все из-за этого мятного запаха. — Слава, он мечтал попасть в твои «Большие Ковбои» и все уговаривал девочек составить ему компанию. — Вижу, как Костя непонимающе смотрит на меня, потом его лицо озаряется широкой улыбкой, и я смущенно качаю головой. — Да, я объясняю весьма понятно. В моем салоне красоты, где мы с Сашей и познакомились, работает Слава, администратор. В конце лета он все искал себе компанию, но среди наших, кажется, так и не нашел желающих.

— Здорово иметь что-то свое, согласись? Сам себе начальник. Никогда бы не смог представить себя каким-нибудь офисным клерком. Жуть.

— А из меня бы совершенно точно не получился специалист по связям с общественностью.

— Так ты пиарщик по образованию?

Я киваю и поднимаю глаза на Марка, возвращающегося на свое место. Темные глаза останавливаются на мне, и могу поклясться, что в них по-прежнему играют насмешливые искры.

Странный человек.

Он останавливается около своего кресла, стягивает с себя кожаную куртку и пытается запрятать ее в отсек над головой, где уже лежит его чемодан.

Мои глаза, кажется, живут собственной жизнью. Они не отрываясь смотрят на широкую мужскую спину, обтянутую черной тканью поло, и когда крепкие руки тянутся за ручкой выдвигаемой дверцы, мой взгляд тут же цепляется за приоткрывшуюся поясницу. Такое чувство, что глаза обжигает невидимый огонь, и я резко закрываю веки.

— Ваше шампанское, — предлагает стюардесса, поднеся к нам с Костей маленький серый поднос с несколькими прозрачными пластмассовыми стаканчиками на ножках. Мы забираем шампанское, и, улыбнувшись нам, она предлагает выпить Саше с Ваней. Потом Марку и остальным.

— За вас, мои дорогие! — говорит Костя, поднявшись на ноги. Он наклоняется к жениху с невестой и чокается с ними. Потом он протягивает мне свой стаканчик, и мы делаем то же самое. — За отличный полет и незабываемые дни в Испании!

Я улыбаюсь, поддерживая его короткий тост, и делаю пару глотков сладкого игристого напитка. Через пару минут стюардесса предлагает нам небольшие закуски из оливок, сыра и ветчины. Я отказываюсь, а Костя кладет в свою небольшую пластмассовую тарелку три шпажки.

— А чем занимаешься в свободное время? — спрашивает он.

— У меня его практически нет. — Я улыбаюсь, хотя внутри меня неожиданно становится так одиноко, что я невольно опускаю взгляд и вспоминаю маму с бабулей, которые со слезами на глазах провожали меня обратно в Тюмень пару недель назад. Я могла бы остаться у них до самого отлета в Испанию, но появилось слишком много клиентов, которых я никак не могла подвести.

— Лера — настоящий трудоголик! — вмешивается Саша, высунув голову. Она протягивает мне стаканчик, мы чокаемся, и я вновь делаю пару глотков. — Если хочешь позвать ее в кино или еще куда-нибудь, то советую тебе планировать это заранее, месяца так за два.

— Серьезно? — удивляется Костя, округлив глаза. — Вот черт, а у меня уже столько планов наметилось!

В районе солнечного сплетения знакомо покалывает, и я вновь дотрагиваюсь до длинного бугорка. Провожу по нему большим пальцем, не слыша, о чем перебрасываются Костя с Сашей. И только когда слева от меня останавливается высокий человек, принеся с собой мятный запах, я одергиваю руку и делаю внушительный глоток шампанского.

— Хотел чокнуться с вами, да смотрю, уже и нечем, — говорит Марк, бросив на мой пустой стаканчик насмешливый взгляд. Он криво улыбается и кивает кому-то позади меня, а через пару секунд к нам вновь подходит стюардесса и заменяет мой пустой стаканчик на полный.

— О, нет, спасибо, думаю, мне…

— Валерия, не отказывайся, — говорит мне Марк сладким голосом и приседает на корточки. Его лицо оказывается чуть ниже моего, и от этой близости внутри меня все напрягается. — Давайте еще раз выпьем за грядущий отпуск. Пусть эти дни станут действительно незабываемыми.

О чем он думает сейчас, глядя в мои глаза и не обращая внимания на других? В какие игры он играет?

Протянув свой стаканчик к ребятам, Марк загадочно смотрит на меня, как будто оценивает. Все чокаются, громко желая друг другу отличного отдыха. Саша подмигивает мне, выпивает свое шампанское и целует Ваню в щеку, а я, едва заметно кивнув Косте, подношу стакан к губам.

— Так, значит, — раздается тихий, но рычащий голос слева.

И не дождавшись от меня никакого действия, Марк ударяет своим стаканчиком в мой, приложив уж слишком много силы. Золотая жидкость расплескивается, и моя белая футболка тут же намокает.

— Ой! Вот ведь досада-то какая! Прости, Лера, я не специально! — подскакивает Марк и хватает белую бумажную салфетку с нашего столика. Он подносит ее к моей груди, но я тут же выхватываю ее, чтобы его пальцы не коснулись моей горячей кожи. — Извини.

— Молодец, Марк, — недовольно, но тихо комментирует Ваня.

— У меня где-то были специальные тряпочки для…

— Саш, не надо, все в порядке, — выдавливаю я, вытирая мокрую грудь салфеткой. — Я скоро приду.

Слабо улыбаюсь и поднимаюсь с места. Марк отходит в сторону, демонстративно расставив руки в стороны.

Когда за мной громко щелкает дверной замок, я обхватываю голову руками и дышу так глубоко, как только это возможно. Смотрю на свое отражение в зеркале, и в свете белого фонаря моя кожа кажется еще более мертвенно-бледной, чем есть на самом деле. Пытаюсь успокоиться, но, глядя на мокрую белую ткань, сквозь которую едва заметно просвечивает белый кружевной лиф, я снова стискиваю зубы и дышу как паровоз.

Господи, какой же Марк козел! Если он и причисляет себя к законопослушным гражданам, то уж дерьма в нем хоть отбавляй! Саша права, за маской обольстителя в нем кроются настоящие черти.

Глубоко выдыхаю и отрываю несколько бумажных полотенец. Пропитываю мокрую ткань, но толку от этого никакого. Футболка по-прежнему мокрая и неприятно прилипает к коже. Вытягиваю шпильку с растрепавшегося пучка, но она как назло выскальзывает из рук и падает прямо в унитаз.

Безнадежно накрываю лицо руками, не веря в собственную невезучесть, которая дала о себе знать несколько часов назад. То есть когда Марк вновь появился в моей размеренной и спокойной жизни.

Расчесываю волосы пальцами, пытаясь придать им аккуратный и ухоженный вид. Перебрасываю их на левую сторону, и вьющиеся кончики слегка прикрывают намокшую ткань.

Что ж, и так сойдет. Выхожу из туалета и вижу, что на моем месте сидит Марк. Завидев меня, Ваня кивает ему, и он поднимается.

— Ну, как, все в порядке?

— Да. — Опускаюсь в кресло и вижу на столике несколько шоколадных конфет в золотистых обертках.

— Надеюсь, ты любишь сладкое, — говорит Костя, протягивая мне обновленный стакан с шампанским. С опаской смотрю на него и аккуратно беру в руки. — Не бойся, я буду предельно осторожен, не то что некоторые.

Сбоку раздается язвительный смешок. Марк садится на свое место, но разворачивается к нам. Они с Ваней начинают общаться, к ним подключается другой парень, слегка полноватый, и через несколько минут я расслабляюсь, ведь о моей мокрой футболке, кажется, забывают.

Следующие пару часов мы с Костей смотрим фильм на его планшете про вторжение инопланетян. Посмотреть какой-нибудь вестерн он не предлагает, и слава богу! Я рада, что мне не приходится отвечать на его вопросы, и единственное, что мы обсуждаем, так это уродливых существ со слизью и то, как смешно выглядят те или иные моменты в кино.

Периодически я все же кидаю взгляд в сторону Марка. Точнее, глаза сами решают куда им смотреть. Он слушает музыку в телефоне через наушники, и иногда откидывает голову на спинку сиденья так, что мне становится виден его профиль.

Я буду дурой, если скажу, что в нем нет совершенно ничего приятного. Я имею в виду в его внешности. С этим ему явно повезло, и я уверена, что девушки липнут к нему как мухи на мед. Ведь какая нормальная современная девушка не клюнет на высокий твердый лоб и квадратную челюсть, скрывающую острые как бритва клыки. Иной раз он улыбается двум подругам Саши, сидящим впереди него, и белый клык, касающийся острым углом краешка губ, тут же привлекает мое внимание. И даже больше.

Мой пульс заметно учащается.