До самой неизвестности

Катрин Корр, 2020

Что происходит потом, когда два человека совершают ошибку? А может, это не ошибка вовсе? Что, если так и было задумано кем-то? У всего есть свой смысл и свои причины. Все наши планы, решения и действия определенно ведут нас к конкретному результату, суть которого не сразу становится ясна. К чему может привести одна встреча двух совершенно незнакомых, но таких близких людей? К ошибкам, которые ни за что не исправить? Или настоящему чуду, что навсегда свяжет их друг с другом и приоткроет дверь в пугающую неизвестность…

Глава 3

Чтобы не сойти с ума от желания вновь сделать то, что строго-настрого запрещается, я ударяюсь в работу. Читаю книгу за книгой, пишу рецензии и обещаю маме приехать домой в ноябре. Как раз наша бабушка прилетит в Сургут на операцию, так что будет не скучно. Каждую неделю встречаюсь с подругами, мы трещим о том о сем, потом я брожу по магазинам и покупаю всякую ерунду, в которой по сути не очень то и нуждаюсь. А всё почему?

С Кириллом мы всё больше и больше говорим по телефону. Каждый раз, когда слышу его мурлыкающий голос в трубке, по моему телу разносится электрический разряд. Если бы я осталась голой в какой-нибудь Антарктиде, то этот щекочущий чувства звук согревал бы меня посильнее самого теплого и не продуваемого костюма. Но, что самое удивительное и пугающее, от чего мне совестно даже перед самой собой — я страшно возбуждаюсь.

— Что ты сегодня взял с собой?

— Я приготовил пиццу и макароны с грибами и курицей. Качественная такая паста получилась.

Качественная.

Качественная.

У меня сводит живот. Иногда я думаю, что он специально использует в своей речи это слово, чтобы у меня крыша тю-тю делала.

— Здорово. Я бы попробовала.

— А я бы тебя накормил.

Я молчу и прикрываю динамик рукой, чтобы мое дыхание не было слышно.

— Мне кажется, что я постоянно думаю о тебе, — говорит Кирилл тихим голосом. — И мне нравится это делать.

Такие признания проскальзывают довольно часто. Как-то раз даже я сама позволила себе нечто подобное, потому что скрывать в себе любое желание, связанное с Кириллом, становится всё сложнее. Да и боль причиняет не слабую.

Собственно, болезненные ощущения вызывают и мысли о его беременной жене. Порой Кирилл делится со мной чем-то из их личной совместной жизни. Токсикоз начался, присматривали детскую мебель в магазине, были на узи… Когда он говорит о ней я как будто ничего не чувствую. Для меня её образ стал каким-то косвенным что ли. Она есть и её словно нет. При этом я успеваю ощутить острейший укол вины перед ней, который чуть позже с легкостью уничтожается под натиском личных желаний и чувств, что вызывает во мне её собственный муж.

— Работа появилась, — говорит он мне тихим голосом. — В чат?

— Да, — не задумываясь отвечаю я и кладу трубку.

Чат.

Это место стало для меня той самой комнатой на втором этаже просторной квартиры, где мы с Кириллом познавали друг друга. Именно здесь я могу позволить себе сказать то, что не смела бы произнести вслух. Надо сказать, что у Кирилла с этим проблем, кажется, нет. Он может озвучить всё, что ему придет в голову. Даже, если это так или иначе касается чего-то интимного.

«Спасибо тебе, что ты появилась в моей жизни. Я ведь тогда понимал это… Что наша встреча — не просто так. Ты ведь так понравилась мне».

«Твоя жизнь сейчас в сто миллионов раз сложнее стала, Кирилл. И ты знаешь, по вине кого».

«Да пусть хоть вообще неподъемной будет, я всё равно ни о чем не жалею. Просто, тот же взгляд у тебя… Я помнил только твой образ. Но, когда увидел тебя вновь, понял, что ничего не изменилось. Тот же я и та же ты».

Так, с каждым днем нашего общения, что становится всё более раскрепощенным, моя вина перед незнакомой мне беременной девушкой и вообще и перед всеми женщинами планеты, чьи мужья завели себе любовниц, сходит на нет. Себя же я ощущаю именно любовницей, но только в сети. Воспоминания о нашей близости постепенно превращаются в отголоски самого жаркого и откровенного сна в моей жизни. У меня нет никаких доказательств того, что наша с Кириллом встреча была самой настоящей. Мы даже не додумались сделать фото на память! И, поэтому, каждый раз, когда наша переписка, так или иначе, начинает затрагивать тему секса, я питаю свои фантазии и желания именно образом Кирилла, что сформировался в моей голове благодаря самому короткому, не реальному, но огненному сну. Согласитесь, одна встреча на несколько часов — ничто для дальнейшего развития отношений. Реальных отношений! В нашем же случае отсутствуют и реальность и отношения, поэтому остаются только фантазии. Расчитывать на большее — не имеет смысла, ведь у каждого из нас совершенно разные жизни, протекающие в совершенно разных друг от друга направлениях. Я точно знаю, что впереди нет никаких перекрестков, что эти две дороги никак не встретятся, не пересекутся. И пока моя жизнь не ушла слишком далеко от его, я хочу немного помечтать.

За слишком короткое время я становлюсь настоящей любовницей в сети, что откровенно делится своими самыми смелыми фантазиями. Иногда мне становится до слез смешно: теперь я страшно хочу близости с мужчиной, но возможности к этому — зеро на палочке.

* * *

Смотрю на фотографии с матча, что отправил Кирилл: снегопад и его крепкая фигура в черном костюме. Я бы с ним каждую ночь сходила с ума и мне бы всегда было этого мало.

— Что смотришь? — спрашивает меня Ваня и заглядывает в мой телефон. — Кто это?

— Никто. Ты уроки сделал?

— Вообще-то да, — недовольно отвечает брат и с подозрением смотрит на меня. — Катя, кто это был? Я видел, там мужик какой-то стоял.

— Мужик — вжик-вжик. Завтра бабушку выписывают.

— Я в курсе! Так то, я с вами живу. Ну, серьезно! — не унимается Ваня и садится рядом со мной на диван. — Кто он? У тебя кто-то есть? Ты что-о-о-о! С кем-то встречаешься, а нам ничего не говоришь?

— Ни с кем я не встречаюсь! Надо больно. Так, знакомый фотку отправил.

Надо ли говорить, что за прошедшие полтора месяца коктейль из тупости, глупости, легкомысленности и какого-то грязного шлюшничества, присыпанный крошкой горькой и терпкой вины перед всем, черт возьми, человечеством, составляет мой ежедневный рацион? Возможно, если бы Ира, знающая всю эту правду, хотя бы немного… Хотя бы чуточку попыталась вправить мои мозги — наверное, я бы не испытывала желания поделиться с кем-нибудь ещё подробностями своей странной и без сомнения мерзкой личной жизни, чтобы этот кто-то отвесил мне нехилый подзатыльник и отправил лечиться.

Мерзкой. Это слово относится исключительно к моему поведению. И, возможно, отчасти к поведению Кирилла. Но он не стал бы вести себя таким образом, если бы не я, так что все шишки полагаются исключительно мне. Не будь меня, он бы по-прежнему спокойно жил себе поживал и был далек от статуса «негодяя-изменника».

— Мы ведь обещали, что будем рассказывать друг другу о таких вещах, — напоминает мне Ваня.

Я вздыхаю. Может, если я отчасти сообщу ему… Вдруг станет легче?

— Ты ведь помнишь его? — спрашиваю я, повернув к нему экран телефона.

Ваня присматривается, а потом его серо-зеленые глаза распахиваются в удивлении.

— Это он? Тот самый футболист?!

Я молча киваю.

— Офигеть! Как его… Кирилл, да?

— Да.

Ваня снова смотрит на фото.

— Ничего себе он здоровый! Это он тебе отправил?

— Да. Только не говори маме об этом.

— Почему?

— Ваня, — сдержанно говорю я, — просто не надо.

–…Хорошо. А где он? В Тюмени живет?

— Нет, в Перми.

— А! Точно! И что? Вы общаетесь?

— Так, чуть-чуть, — лгу, не краснея. А потом выдаю то, что, как мне кажется, должно облегчить мое существование: — Он женат, если вдруг ты о чем-то там думаешь.

— Вот же блин! — восклицает мой брат тут же. — Жаль.

— Угу.

— И вы просто общаетесь?

— Да. Присылает мне ссылки на трансляции игр, фотки отправляет.

— И ты смотришь его игры?

— Да.

— Блин, Катя! Ты же знаешь, что я футбол люблю, почему мне ничего не говорила?!

— Да я как-то не думала…

— Теперь будешь, — заявляет Ваня. — А как вы общаться то начали?

— Да я уже и не помню…

Вру. Я помню теперь каждый свой день. А началось всё с той ночи, когда я поставила лайк к его фото.