Метроном

Катерина Полянская, 2019

Екатерина Полянская – петербургский поэт, переводчик, член Союза писателей России. Стихи Полянской переведены на английский, японский, польский, сербский и чешский языки. «Метроном» – седьмая книга автора. В книгу вошли, помимо новых, избранные стихи из предыдущего.

Из написанного по заданию «Пенсил-Клуба»

I

Один день из жизни мальчика

А яблоки всё падают в саду,

И хилый мальчик, надрывая спину,

С религией и совестью в ладу

В свинарник тащит паданцев корзину,

И думает о чём-то на ходу.

…Чуть не забыл нарвать для кур травы…

Мать часто говорит: «в труде награда

Для сына бедной фермерской вдовы».

А дядюшка твердит, учиться надо…

Ах, если бы! Но мать права. Увы!..

О, если б можно было! Не играть

Он стал бы — это скучно, бесполезно —

Читать и механизмы собирать,

И Божий мир, безмерно интересный,

Всю жизнь в себя по капельке вбирать,

Рассматривать и размышлять. Ему

Уже открытых истин явно мало.

Когда бы можно было самому

Всё постигать! Вот яблоко упало,

И, как всегда — отвесно. Почему?

Но что за шум донёсся со двора?

Чьи лошади привязаны к ограде?

Ведь дядя был у нас позавчера…

Да, снова он. На мать сурово глядя,

Внушает ей:

— Послушайте, сестра,

Учиться парню надо, вот вопрос!

— Учиться, братец? Господи, помилуй!

Вы это, братец, видно, не всерьёз!

Ведь мы бедны… Бери-ка, Айзек, вилы,

И — марш на скотник убирать навоз.

— Но я договорился: будет он

Зачислен в колледж Троицы бесплатно.

Мальчишка удивительно умён!

Сестра, он нас прославит, вероятно,

Когда в науку будет погружён.

— Ну, коль бесплатно… я согласна, брат.

— А вместо платы будет он трудиться:

При колледже конюшни есть и сад…

Скажи, племянник, ты готов учиться?

— О, дядя! Да!

— Ну что ж, я очень рад.

Теперь же едем. Собирайся. Жду.

Смотри, учись старательно и честно,

И — веруй в Бога, да в свою звезду…

…И — в яблоко, что упадёт отвесно

В пока ещё неведомом саду.

II

Баскервили в свете третьего закона генетики

Прогресс приходит постепенно:

Не знали люди слова «гены»,

И говорили: «Несомненно

В нём есть фамильные черты».

Но, отдавая дань природе,

Монах горошек в огороде

Растит, и вот уже выходит

Генетика из темноты.

Да, Мендель изучал горошек,

Смотрел на кроликов и кошек,

Лепил мозаику из крошек,

Прикидывал туды-сюды.

А если б род аристократа

Он изучил, то, вероятно,

Продвинулись бы многократно

Его научные труды.

Вот Хьюго: эдакий проказник,

Драчун, безбожник, безобразник,

Устроивший из жизни праздник,

Законы преступив не раз.

Он — не исчадие геенны,

А просто — в нём играют гены,

И часть из них вполне нетленно

Потомству Хьюго передаст.

Но, к счастью, мудрая природа,

Как только породит урода,

Чтоб не давать уродству хода,

Часть генов погружает в сон.

Ведь если б ген был доминантен,

Мир стал бы крайне неприятен.

И каждый был бы будьте-нате —

Без вариантов — Степлтон.

И каждый был бы агрессивен.

Но ген преступный рецессивен,

До времени вполне пассивен

В ячейках сонных хромосом.

Но по закону расщепленья,

Устав от благости и лени,

Он вспыхнет в энном поколеньи —

И запылает весь геном.

И потому авантюристы,

Наглы, речисты и плечисты,

Воняя совестью нечистой,

Не переводятся никак.

Они везде ловчат, петляют

И преступленья замышляют.

Но Шерлок Холмс их вычисляет,

И Ватсон — тоже не дурак.

Не зная ничего о генах,

Дедукциею несомненной

Они раскрутят непременно

Всё это дело без улик.

Заметит сыщик, что похожи

У предка и потомка рожи,

Характеры их схожи тоже —

И вмиг ухватится за нить.

Мораль проста: на гадов разных,

Хитрющих, наглых, безобразных,

Пусть даже и совсем отвязных,

Способных прямо на разбой,

На всяких этих Степлтонов

Всё ж есть генетики законы,

И логика, и ум бессонный,

И винт с обратною резьбой.

III

Жёлтый конь

Я — старый конь, печальный конь,

Ржать не могу, как геликон,

Плюс — эта масть. Такая масть,

Что вы-то ржали просто всласть, —

Месье и прочие мадам…

Хозяин нервничал: «продам».

Он мне скупился на овёс,

А я — к Судьбе его привёз.

И на каких бы скакунах

Потом ни гарцевал он — ах! —

Без статей жалобных моих

Сюжет бы вряд ли был так лих,

И так блестящ, и так остёр…

Конечно, я — не мушкетёр,

Не кардинал, не Бонасье,

И не мадам, и не месье.

Но, может быть, старшой Дюма

Метался и сходил с ума,

Решая, как ему начать.

Уже безумия печать

Коснулась лба, сгустился бред,

Разваливался весь сюжет.

И вдруг увидел он меня —

Смешного жёлтого коня,

И сразу понял: «О-ля-ля!

Опишет каждый короля:

Костюм…манеры… Ерунда!

А жёлтый конь, вот это — да!»

Всё сразу встало на места,

И, с чистого начав листа,

Сомнений разогнав туман,

Он сел и написал роман.

Поэтому покорный ваш

Слуга — важнейший персонаж.

И вот, как медный геликон

Плюс раненый стрелою слон

Я протрублю вам на заре

В тональности, допустим, — «ре»,

Причём, конечно же — «минор»,

И пусть мне вторит громкий хор

Античных всяких голосов

Священных рощ, полей, лесов,

Поющий на восходе дня:

«О, не забудьте про меня!».